аруса, но даже не отличал его от бортов чужого корабля, хотя кто-кто, а уж он-то на зрение, в том числе и ночное, никогда не жаловался. Выходило, что Позвизд видит во тьме как кошка... Подумалось, что надо бы погасить свет, но Сашка вовремя понял: этим они дадут данам знать, что те обнаружены. Пусть их чапают рядом. Если до сих пор не напали, значит, побаиваются. Или выжидают удобного случая.
     - Других не видать?
     - Пока нет... - Разведчик на всякий случай огляделся.
     - А эти - давно?
     - Как заметил, сразу сказал Потехе. Он сейчас на кормиле за Ратимира. А после и разбудил тебя. Прочуял бы ты, что хотят-то...
     Сашка решил было, что ослышался.
     - Что сделать?
     Позвизд неуверенно кашлянул, будто просил о чем-то запретном.
     - Ну, прочуять надо... Вот как тогда, в лесу, когда Рысенка на деревьях искал... Нашел ведь?
     - Ах, вот ты о чем...
     Что ж, попытка не пытка...
     Позвизд осторожно отодвинулся. Как же: сейчас вождь колдовать станет! Вреда, конечно, не причинит, но мало ли... Сашка мимолетно усмехнулся - забавно! - и постарался расслабиться. Это получилось на удивление быстро. Было такое ощущение, будто он расправил где-то у себя внутри смятую простыню, разгладил складки и вот...
     Звуки обрушились на него лавиной. Море пело! Каждая волна звучала своей нотой, эти трели сливались, переплетаясь в замысловатый узор музыки, звенели и трепетали. Улавливались даже знакомые созвучия, будто некоторые из Великих, писавших ноты, прислушивались к песням моря!
     Сашка охватил эту песню единым махом, пошатнулся от ее напора, привычно отстроился и "полетел" над самой водой, пронизывая сияющую тьму. Все это произошло мгновенно. Он еще успел заметить, что звезды тоже поют, только гораздо тише и нежнее, а в следующий миг перед ним выросла громада чужого корабля. Она тоже звучала, гармонично и стройно, но сразу стало заметно, что мелодия эта - искусственная. Ажурное плетение тросов-струн, барабан паруса и, гулом трубы, - прочный корабельный корпус. Его усеивали яркие огни, подобные огромным светлякам. Савинов насчитал их не менее девяти десятков. Иные мерно трепетали, будто бы медленно дышали, другие резко вибрировали, полные жизни и жадного, неутолимого огня. Люди!
     Сашка прислушался к их звучанию, стараясь понять их настрой и почувствовать, что им нужно. Он увидел дыхание спящих и молчаливое внимание тех, кто следил за русской лодьей. Почувствовал их интерес, жажду наживы и явное, ничем не замутненное ожидание, как у волков, что преследуют стадо лосей в надежде, что какой-то послабее отстанет или споткнется. Но было еще и опасение. Столь же явное. Даны, как и волки, понимали: лоси опасны. Они сильны, у них мощные копыта и грозные рога, к тому же - вспыльчивый нрав. Горе самоуверенному охотнику! Так и русы. Их много, они сильны и свирепы в битве. Стоит ли рисковать?..
     Внезапно Сашка почувствовал, что где-то в глубине его сердца задрожала от напряжения некая струна. Поняв, что пора возвращаться, он словно отпустил захват, удерживавший его у чужого корабля. Его рвануло назад, на палубу лодьи, и он толчком очнулся. Песня волн сразу умолкла, и Савинов даже пожалел об этом. Как она прекрасна...
     Позвизд, увидев перемену, подошел ближе.
     - Что?
     Савинов тряхнул головой, окончательно избавляясь от призрачного видения.
     - Хотят напасть, но побаиваются. Будут выжидать... И есть такое ощущение, что это разведка, а где-то еще есть основные силы. Но ночью они нападать не станут. Хотя про утро ничего сказать не могу. Разбуди-ка Рысенка и еще пару бойцов на всякий случай. Да и сам я, пожалуй, ложиться не стану...
     Вся ночь прошла в тревожном ожидании. Датский шнеккер, не предпринимая никаких враждебных действий, все так же тащился за эскадрой русов. Словно демонстрировал: "А мы что? Мы ничего. Просто по пути. Идем себе - никого не трогаем..." Савинову ситуация очень не нравилась. Он еще пару раз "навещал" чужой корабль, но там было все то же ожидание и ничего больше. "Как же, так я вам и поверил!"
     К утру Сашка разбудил остальных воинов. И вовремя! Уже после полуночи ветер начал понемногу стихать, а когда забрезжил рассвет, парус опал совсем и пришлось садиться на весла. Савинов рассчитывал, что утром даны уйдут, чтобы их не заметили, или, по крайней мере, наберут дистанцию. Но вышло по-другому. Едва на востоке небо начало синеть, как над водой поплыла тонкая туманная дымка. Даны грамотно держались с темной стороны горизонта, а туман все поднимался. Когда наконец солнце взошло, это можно было определить только по янтарному свечению стены тумана, которая окружила лодью со всех сторон. Стена все уплотнялась. Все это напоминало полет на самолете сквозь облака, только движение было гораздо более медленным... Сашка надеялся, что солнце разгонит туман. Но не тут-то было! Тот сгустился еще сильнее, да так, что весла, казалось, погружаются в него, а не в воду и с едва слышным плеском выныривают обратно. Откуда-то спереди долетел гулкий звук - на "Змиулане" ударили в щит. Звук повторился, потом еще и еще раз, все ближе и ближе. Савинов насчитал шесть ударов. Значит, эскадра в сборе. Он подал знак, и один из воинов грохнул рукоятью меча о свой щит. Семь!
     Перейдя на корму, Сашка встал рядом с Ратимиром. Тот хмурился, что-то ворча себе в усы. Завидев Савинова, сумрачно кивнул и вполголоса произнес:
     - Мгла не ко времени, Медведкович! Даны поди токо ее и ждали... Ежели не сами навели, как и бурю.
     Подумав немного, Сашка не стал ему противоречить. Если шторм можно прогнать словом, значит, и навести - тем более. Как могли сказать его бывшие современники, частный случай управления погодой.
     - Заметили нас в море, да и позвали колдуна, - продолжал рассуждать Ратимир. - Ох и не люблю я их, кудесников этих! А даны хоть и христиане давно, а в колдовство-то верить не перестали! Вот позвали какого, да и сказал он на нас нид - проклятие. И череп лошадиный на палку надел. Это у них завсегда так... И ударила буря, а как бурю ты, Олекса, прогнал, наслали туман. Может, и его избудешь?
     Сашка молча пожал плечами. Он и сам не знал, как и что у него получилось. И получилось ли вообще. Может, это было все-таки совпадение. А может, та сила, что продолжала играть им, как теннисным мячом, швыряя из мира в мир, как-то воздействовала на бурю.
     - Надо бы на мачту послать кого-то. Может, туман невысоко стоит...
     - Так Рысенок-то там уже. Впервой ему, что ли?
     И верно: наверху, в янтарной толще тумана, смутно виднелась тень. Савинов подошел поближе к мачте и тихо окликнул стрелка. Тот шевельнулся и стремительно соскользнул вниз. Ловок! Секунда - и вот уже стоит рядом, но на лице ни тени улыбки.
     - Плохо дело, вождь! У всех наших лодей на мачтах люди. Туман-то - едва по верхушки. Вот они и смотрят. А у данов никого нет, и мачты самой нет тоже!
     Сашка невольно посмотрел туда, где должен был красться в тумане датский шнеккер. Кровь набатом застучала в висках, а рука сама собой легла на длинную рукоять меча. Нет мачты! Значит, даны завалили ее на палубу и готовятся к бою!
     - Брони вздеть! - скомандовал он. - Рысенок! Беги к Позвизду, готовьте пороки! Да лук не забудь!
     Парень скорчил на лице забавную мину, мол, обижаешь, командир, когда я лук забывал? - и бросился выполнять приказание. А Савинов быстро вооружился и вернулся на корму. Он чувствовал, как вражеский корабль медленно подбирается к ним в тумане. Ощущение было уже знакомым и удивления не вызывало. Он уже вполне освоился с этой своей способностью еще в Том мире, а мир этот развил и отточил ее, как лезвие бритвы.
     "Будет драка. У данов девяносто человек против моих пяти десятков. Когда-то еще остальные лодьи подойдут... Нужно срочно что-то придумать. Давай, шевели извилинами, радар ходячий!"

Глава 10
Стена

     Снится деве сон тревожный,
     Мнится ей, что из тумана
     Выступают очертанья
     Корабля свирепых данов.
     Видит дева блеск оружья,
     Тусклый, влажный и зловещий,
     Плеск весла и трубный клекот
     Птиц, летяших на поживу.
     Сон ли это? Может, видит
     Дева красная иное?
     Может, чует, как далеко,
     За лесами и долами,
     За широким морем стылым,
     Сплошь покрытым серой мглою,
     Надвигаясь неуклонно,
     Гибель движется к герою...
     Вещий сон

     К вечеру Ярине стало полегче. Она уже смогла, не боясь приступов тошноты, немножко поесть и сидела у костерка, слушая, как братец Ждан, развлекая ее, сыплет шутками-прибаутками. Тревожится брат. Напугала она его своей слабостью. Непривычно ему: всегда была здорова и никакого дела не боялась. И ей непривычно. Устала, измучилась вся. Сердце дрожит, как заячий хвостик...
     Она с нетерпением ожидала, когда Ждан с друзьями улягутся спать, чтоб без помех, никого не пугая, воспарить белокрылой чайкою и помчаться сквозь просторы мира навстречу любимому. Упредить его, остеречь...
     Наконец пришла ночь. Звезды засияли на небе, и тонкий серпик луны нерешительно поднялся над темными вершинами елей. Ватажка стала готовиться ко сну. Улеглись кто где, а Ярину устроили в лодье, соорудив там ложе из мягкой меховой рухляди. Первым сторожить вызвался Всегорд, бывалый охотник и следопыт, с плечами широкими, как колодезный сруб. "Интересно, как он, такой огромный, ходит по лесу?" Ярина посидела немного на ложе, поглядывая через борт лодьи на то, как затихает маленькая стоянка. Всегорд черной бесшумной тенью пересек освещенное пространство и пропал где-то под деревьями. Сторожить лучше всего из темноты...
     В борт тихонько плескала вода, под днищем поскрипывал песок и мелкие камушки. Ветер почти стих, и лишь изредка можно было слышать, как он шелестит ветвями деревьев на берегу. Где-то рядом сонно всхрапнул Ворон. Ярина куталась в меха, слушая ночные звуки, смотрела на яркие звезды, которые подмигивали ей с высоты. Ну вот, вроде все спят. Пора!
     Она вытянулась на ложе и тихонько зашептала батюшкин заговор на трех птиц. Ей почудилось: небо медленно повернулось вокруг мачты. Потом движение ускорилось. Звезды вспыхивали и гасли, звеня на разные голоса. А затем небосвод быстро надвинулся, и Ярина почувствовала, как воспаряет куда-то вверх невесомой пушинкой.
     Внизу медленно повернулась блестящая под месяцем гладь Онеги. Потом она сдвинулась куда-то назад. Темными тенями пронеслись поросшие щетиной леса холмы, сверкнула серебряная змея реки. Полет все убыстрялся. Земля и воды внизу слились в разноцветные полосы. Звезды в вышине дрожали и пели, выкликая свои древние заклятия. Впереди окоем стремительно расступался. Из тьмы навстречу неслись все новые и новые холмы, леса и болота. Промелькнул спящий град на берегу реки, затем простор вдруг перестал всплескиваться земляными волнами и внизу раскинулась бесконечная водная гладь. Изредка на ней вспухали темные пятна островов, миг - и пропадали позади. Где-то в стороне угадывалась большая суша, материк. Там изредка вставали в лунном свете снеговые вершины гор. Но Ярину влекло все дальше, мимо этих вершин, мимо островов. Неистовая пляска теней и света все убыстрялась. Глаза не поспевали следить за всеми переменами. Затем полет снова замедлился. Месяц куда-то пропал, но все виделось отчетливо - не хуже, чем белым днем. Далеко внизу среди ряби волн появились семь темных пятнышек. Пятнышки ощутимо росли. Полет замедлился еще сильнее, и Ярина поняла, что опускается вниз. Вот блеснул холодный металл, огоньки на концах пятнышек обратились факелами, и она признала Ольбардовы лодьи. Ярина помчалась вдоль строя, отыскивая одну, с медвежьей головой на носу. Вот она! Идет последней, оставляя в волнах за собой серебристый пенный след. Ярина стала спускаться к ней, как вдруг заметила в стороне еще одно пятно. Восьмая лодья? Но нет! Эти очертания... "Дракон"! Урмане... Враги? Ведь Хаген остался на Закате... На чужом корабле огонь не горел: там явно хотели остаться незамеченными. Значит, все же враги. Надо предупредить!
     Ждан проснулся под утро. Последние несколько дней его не оставляла тревога. Что происходит с любимой сестрой? Ни на сглаз, ни на порчу не похоже.
     Да и болезнь... Какая болезнь может так выглядеть? Что причиной?
     Впервые в жизни молодой кузнец не знал, как поступить. Возвращаться ли назад, если сестре хуже станет? Или идти дальше, надеясь, что в Ладоге найдется какой-нибудь кудесник?
     Ждан осторожно поднялся, стараясь никого не потревожить, и пошел взглянуть на сестру. Как-то ей спится?
     Ярина лежала на спине, раскинув в стороны бессильные руки. Бледная и бездыханная...

***

     Решение пришло само. Сашка решил, что бой будет принимать только в крайнем случае. Надо показать этим данам, что добыча кусается. Причем кусается больно, и неизвестно еще - кто кого съест.
     Он прошел мимо воинов, вооружавшихся для боя, и остановился возле носового порока. Метательная машина была уже приготовлена к стрельбе и развернута в сторону, где должен был находиться датский корабль. Рысенок сидел возле нее на корточках и ждал сигнала.
     - Видишь их? - спросил его Савинов.
     - Так туман ведь...
     - По-другому, не глазами... Видишь?
     Рысенок поскреб затылок, на минутку притих, потом сказал:
     - Ну вижу... Много их больно. Проредить?
     - Пока не надо, сделаем так...

***

     Датский ярл стоял на носу драккара. Он наконец решился. Венды оказались беспечны. Всю ночь он преследовал их концевую лодью, а они и не заметили. Даже огни не позаботились потушить. Мачт не убирали, и до самого тумана не было заметно с их стороны никакой тревоги. Как только молочно-белая стена отгородила корабли друг от друга, конунг приказал убрать мачту и готовиться к бою. Напасть, захватить пленника и уйти. Затем допросить его и узнать, откуда и с чем идут венды. Кто таковы - ярл знал и так. Парус у этого Ольбарда из Гард очень приметный. Идти он может только к родичам своим в Рерик. А вот что везет и много ли у него людей? Если ярл разузнает это, то выйдут в море все его драккары, чтобы перехватить корабли Синеуса.
     Что-то подсказывало ярлу: у вендов можно будет разжиться богатой добычей. Это же говорил и колдун, однако со штормом у него не вышло. Зато вышло с туманом. Ярл перекрестился и на всякий случай вознес молитву Тору <Тор - скандинавский бог грома, известный своими вполне рыцарскими странствиями и борьбой с чудовищами. Покровитель воинов и героев. Двоеверие держалось в Скандинавии очень долго.>...
     В тумане вдруг резко загрохотало било. Ярл вскинулся, по наитию опытного воина подняв щит... И две стрелы, направленные твердой и сильной рукой, ударили в него, пробив насквозь, и уткнулись жалами в прочный панцирь. Викинг на миг замер, стараясь понять, что произошло. Почему пущенные сквозь непроглядный туман стрелы попали именно в него? Неужели стрелок может пронизывать взором любые преграды? Колдун?
     Барабан все грохотал. Явственно слышался плеск весел - венды увеличили ход. Воины, что сидели на веслах в драккаре ярла, оглядывались на него: что делать? Внезапного нападения уже не получится! Ярл поднял было меч, решив все же догонять врага, когда в тумане что-то бухнуло. Послышался нарастающий свист, и резная волчья голова на носу драккара с треском расщепилась, вмиг лишившись своих челюстей. Корабль рвануло вбок, и ярл едва не свалился в воду, чудом удержавшись за обломок носовой фигуры. Но его любимый меч выпал при этом из пальцев и беззвучно исчез в пучине.
     Датчанин яростно выругался, посылая невидимым врагам самые страшные проклятия, какие он только знал. В тумане послышался смех, а потом кто-то крикнул по-вендски:
     - Еще хотите? Ежели нет - убирайтесь!
     Ярл все понял. Он хорошо знал этот язык. Впервые в жизни испытал он бессильную ярость. Враги перехитрили его! Каким-то колдовским способом они видели сквозь туман и давно поняли, что их преследуют. И предупредили...
     Он оглядел драккар. Да, еще можно было бы драться, не будь у врага метательной машины. Как они установили ее на боевой корабль? Ведь он должен стать неповоротливым! А ведь ярл думал, что вендские снекки так глубоко сидят из-за добычи... Оказывается, они наладили на них камнеметы. Хотят штурмовать с моря какой-нибудь борг? Возможно...
     Датчанин не был трусом, но он не был и глупцом. Даже его флоту из десяти драккаров не взять в море этих проклятых вендов с их камнеметами. Но как они увидели? Может, и вправду колдовство? Тогда надо использовать это в своих целях! Нет, он вернется из этого похода не без добычи. Только это будут не золото и рабы. Ярл привезет идею. Надо будет поискать в своих землях людей, что могут видеть сквозь туман. Ему приходилось слыхать о таких... А Синеуса он еще достанет. В конце концов, не так уж сложно заслать прознатчиков в Рерик...
     - Лево на борт! - приказал он и, бросив на палубу свой пробитый щит, пошел на корму. - Мы возвращаемся!

***

     - Прекрасный выстрел! - Сашка хлопнул Рысенка по плечу. - Молодец!
     Тот приосанился: знай наших! Воины столпились у борта, посылая данам вслед подначки и оскорбления. Те не отвечали: судя по звуку, они уже разворачивались прочь.
     - Это вам не в валенки с печки прыгать! - Савинов, смеясь, погрозил датчанам кулаком. - Радарное наведение артиллерии - не хухры-мухры! Последнее слово техники!
     - А что такое ра... рад-дарное? И еще как это - артлери? - Рысенок хотел все знать. Оно и понятно: парню едва за двадцать перевалило. Хоть шаман и воин, а сущий ребенок еще. Сашка ткнул его пальцем в лоб, потом показал на свой.
     - Вот это - радар! То есть то, чем мы видим. А это, - он легонько пнул ногой станок порока, - артиллерия. Слово сложное и тебе не нужное. Пусть будет просто камнемет.
     Рысенок наморщил лоб и кивнул: понял.
     - Ну, раз понял, иди-ка Люта на весле смени. Он после ранения еще слаб.
     Солнечные лучи наконец пробили туманную стену. Сашка, улыбаясь, посмотрел на небо и в который раз подумал, что вот неплохо бы крылья. Как в тот раз, когда они с Сигурни "летали" за Хагеном. Тогда бы он смог в два счета долететь до Белоозера и повидаться с Яриной. Ведь наверняка беспокоится, нервничает. А он тут в датчан камешками кидается... Конечно, все не совсем так. Здесь, как и там, - все всерьез. И смерть, как говаривал Храбр, стоит за левым плечом. На нее даже посмотреть можно, а иногда так просто необходимо. Чтобы не забывать о бренности сущего...
     Сашка резко оглянулся. Ему показалось, будто что-то темное метнулось за спину и пропало. "Ну тень как тень. Была, и нет ее... Хотя... Она все-таки есть, просто я ее не вижу. Временно. А она ждет... Извините, гражданочка, но у меня, честное слово, пока нет для вас ни минутки! Меня ждет любимая женщина..."
     Сашка посмотрел за борт. Вода в бурунчиках от весел была изумрудно-зеленого цвета... "Какого черта! - подумал он. - Я не могу бросить ее одну! Но я буду считать себя последней скотиной, если останусь только потому, что здесь мне хорошо, и потому, что здесь меня любят и ждут... Или это и есть главное? Может, в этом-то и суть? Не знаю... Но я должен узнать до того, как доберусь домой. Что бы там ни говорил Ольбард".

***

     ...Все вокруг затряслось, послышался далекий басовитый рык. Яра застонала и открыла глаза. Давно рассвело. Пели птицы. Небо... Почему облака так пляшут? Или... Небо заслонила темная тень. Кто... Ждан! Брат, оказывается, тряс ее за плечи изо всех сил и что-то кричал. "Вот почему пляшут облака! - подумала Ярина. - Это Ждан... Почему он кричит?" Она зажмурилась и попыталась собраться с силами. Отчего-то слова, которые произносил брат, казались совсем непонятными.
     - Яринка!!! Что с тобою опять?! Ты спишь с раскрытыми глазами! И не дышишь! Думал, померла!
     - Н-нет... - Слово выпало изо рта, как тяжелый шершавый камень, и куда-то укатилось. Но дышать сразу стало гораздо легче. В голове прояснилось, и Яра даже попыталась сесть, опираясь на плечо брата. Он усадил ее к борту, накрыл мехом, умчался куда-то и тут же вернулся с ковшиком кваса... Ярине почему-то стало страшно оттого, что она может увидеть