ик, но наша добыча не хуже.  Этот
Хаген - он почетный гость, и князю придется вмешаться, а тот, другой,  -
знатный человек, один из самых богатых в городе!
   В  мертвых  глазах   одержимого   что-то   сверкнуло.   Тонкие   губы
раздвинулись, открыв не улыбку - звериный оскал. У Кадыра мороз  продрал
по коже, но он снова не подал виду. Лесовик теперь  смотрел  на  него  в
упор и, казалось, забавлялся его внутренней борьбой.
   - Значит, так. Когда он догонит тебя - с ним  вряд  ли  будет  больше
пяти семи десятков человек. Вы  не  вмешивайтесь  -  а  мы  закидаем  их
стрелами с вершин. Одного стрелка против него мало - тот новогородец  не
справился, хоть и был хорош... Я выставлю три сотни - думаю,  хватит.  И
еще двести человек в засаде - добьем тех, кто останется.
   - Ты обещал...
   - Да! Возьмешь их себе и уберешься в свою  степь...  Но  попомни  мои
слова - погубит тебя твоя глупая страсть!
   "Кто бы учил, да только не ты!"  -  Кадыр  не  был  вещим  и  будущее
прорицать не умел, но почему-то был твердо уверен, что проживет  дольше,
чем этот сумасшедший...
 
*** 
 
   Еще когда на  вершине  Святой  горы  плясали  клинки,  Ольбард  понял
наконец - что же заслоняло ему внутренний взор все  это  время.  Причина
оказалась сколь проста, столь и неожиданна. Князь давно не сталкивался с
прямым вмешательством враждебной воли в свои дела,  и  это  усыпило  его
бдительность. И теперь кто-то достаточно сильный  "подпустил  тумана"  в
его вещий мир. Этот кто-то действовал хитро, обходными путями. Он не лез
на рожон, вызывая на бой, - напротив, делал все, чтобы  его  присутствие
осталось незамеченным. Однако  мощь  Перуновой  Пляски  оказалась  столь
велика, что незримый туман рассеялся и  позволил  князю  увидеть  своего
врага.
   Древний, седой старик в одеянии весского кудесника  сидел  у  костра.
Его сморщенное временем лицо казалось смутно знакомым. Вот жилистые руки
с узловатыми пальцами извлекли из кожаного мешочка порошок из  каких  то
трав и метнули в огонь. Костер затрещал. Пламя на миг сделалось синим, и
в нем мелькнули странные фигуры...
   "Так  вот  кто  это!  -  Ольбард  недобро  усмехнулся.  -  Мы   скоро
встретимся!" Он не сомневался, что старый колдун заварил свое  зелье  не
просто так. Что-то стояло за всем этим,  но  что  -  пока  не  удавалось
рассмотреть... Однако серебряная нить уже сияла во тьме, и князь знал  -
где прячутся его враги...
   Едва празднование  завершилось  и  лес  мечей  встретил  восход,  как
Ольбард взял полусотню воинов и помчался по следу.  Копыта  коней  глухо
гремели по лесным тропам. Нить вела князя в глухомань,  куда  не  всякий
охотник отваживается направить свой путь, но он уверенно находил дорогу.
Его гнало вперед ощущение, что с каждым мгновением нарастает  опасность,
что можно не успеть. И он спешил, как  не  спешил,  пожалуй,  никогда  в
жизни.
   Когда все наконец закончилось, Савинов чувствовал  себя  как  выжатый
лимон. Единственное, чего сейчас хотелось, - это  упасть  куда-нибудь  и
уснуть. Добираться до дому не было сил. Он едва дотащился  до  какого-то
стога и упал в него. Последнее, что он услышал перед тем,  как  умчаться
на крыльях сна, - был чей-то богатырский храп.  Вполне  возможно  -  его
собственный.
   Пробуждение оказалось не из приятных. Во-первых - трещала  голова.  У
меда, выпитого вчера, оказались отвратительные постэффекты. Во-вторых  -
кто-то очень бесцеремонно тряс его, беспощадно ругая пьяницей.  Сашка  с
трудом разлепил глаза и узнал Хагена.
   - Какого хрена? - возмутился он. Казалось, только сомкнул веки, а уже
будят. - Что стряслось? Небо упало?!
   Но Хаген продолжал свирепо трясти его,  добившись  того,  что  зрение
Савинова  несколько  сфокусировалось,  Сашка   даже   сумел   разглядеть
выражение его лица... и тут же протрезвел.
   - Что!? Да говори же!
   Хаген посмотрел на него диким взглядом, еще разок  встряхнул,  словно
не веря, что Савинов уже в норме, и...
   - Сигурни пропала! Похитили ее!
   - С чего ты взял? Может...
   - Не может!!!  Похитили,  я  говорю!  На  дворе  следы,  -  кто-то  в
подкованных сапогах, как  у  всадника...  Дворовые  ничего  не  знают  -
перепились, сволочи... Князь чуть свет куда-то уехал. Нужно идти  к  его
сыну, просить выслать погоню...
   - Погоди! Ты хоть знаешь - куда?
   Скандинав ошалело уставился на него:
   - Н-нет...
   - Понятно... - Сашка, охнув, поднялся  и  стал  собирать  манатки.  -
Ладно, пойдем. Вижу я, соображаешь ты плохо. Ну, одна голова - хорошо, а
две - еще хуже... Особенно с бодуна.
   И они пошли, а точнее побежали, потому что Хаген  был  явно  настроен
действовать быстро, причем неважно  -  как.  У  Сашки  в  голове  словно
мельничные  жернова  катались.  Проснуться-то  он  проснулся,  но  башка
отказывалась работать, как забуксовавшая  в  грязи  полуторка.  На  краю
сознания вертелась какая-то мысль, но ее никак не удавалось ухватить  за
хвост.
   - А может, Ольбард как раз в погоню и...
   - Нет! - на скулах Хагена закаменели желваки. - Он уехал совсем рано,
даже не ложился. Уехал до того, как я узнал...
   - Но он же вещий, может...
   - Знаешь... последние несколько дней это... ну не пробиться  туда,  в
общем.
   - Куда? - Сашка никак не мог сосредоточиться.
   - Туда, откуда все вещие смотрят! И видят... Так вот, там сейчас  как
будто туман. Очень густой. Я и тебя-то еле отыскал, хоть ты и  дрых  тут
на виду. А я умею искать, даже если следов нет... А вот Сигурни услышать
не смог... Ну ровно стена, и все тут...
   Некоторое время они шли молча. Савинов все больше  приходил  в  себя.
Хаген шел рядом, напряженный, как  сжатая  пружина.  Глаза  его  недобро
блестели. "Вот черт! А  ведь  я  знал,  что  должна  случиться  какая-то
пакость!" Они прибавили ходу.
   - Слушай, давай заскочим домой. Покажешь  место,  а  заодно  и  коней
поседлаем. Чтобы сразу, если что...
   - Давай...
   След был едва различимый. Савинов, если бы Хаген не ткнул его  носом,
ни за что бы сам его не заметил. Некто в кованых сапогах  перелез  через
тын на заднем дворе. Сашка посидел, рассматривая след, едва заметный  на
плотно убитой земле. Жернова в голове стали  вращаться  живее.  Сигурни,
наверное, вышла ночью, чтобы бросить взгляд на  Святую  Гору,  благо  та
отсюда неплохо просматривается. А тут ее уже поджидали...  Что  же  она,
колдунья, не почувствовала  опасности?  Интуиция  у  женщин  развита,  -
будьте нате! Или тоже туман помешал?
   Что-то такое тут было. Всадник... или всадники... похищение... и  тот
гнусный хазарин на торгу... Стоп! Хазарин! А ведь Хаген его не видел...
   -  Послушай-ка,  есть  идея,  -  сказал  Сашка,   вставая.   -   Надо
прошвырнуться на торг.
   Викинг кивнул, ничего не спрашивая, но было видно - ему жаль времени.
Все его существо требовало, кричало о немедленном действии. Савинов  его
понимал. Он и сам бы себя  так  чувствовал,  будь  на  месте  Сигурни  -
Яринка.
   Торжище словно вымерло. Несмотря на то что время уже шло к полудню  -
по площади шаталось лишь несколько ошалевших от недосыпа приказчиков, да
торговали вразнос всякими съестными вещами.  Савинов  ухватил  за  рукав
мальчишку, продававшего пирожки.
   - Чего, дядь, пирожка хочешь?
   - Нет... А впрочем, давай. С чем они у тебя?
   - С требухой! Еще сладкие есть, с вареньем.
   - Парочку сладких...  Слушай,  малец,  а  хузарских  торговцев  давно
видал?
   - Это Кадыровы, что ль? Так они ж еще третьего дня  собираться  домой
стали. Мол, все уже сторговали. Да только брешут...
   Сашка напрягся.
   - Почему?
   - Кадыр - жадный. Он никогда не уедет, пока весь табун не продаст.  А
в этот раз у него с пяток лошадей  лишних  осталось...  Хитрый  он,  да,
видать, кто-то похитрее нашелся...
   - С чего ты взял?
   - Так ведь он из белых хузар, а те ничего не пужаются, сказывают.  Ну
а в этот раз, как засобирались, сразу видно было, - боится  он  чего-то!
Вот и побег раньше...
   - Глаз у тебя острый, хлопче! Быть тебе справным воином.
   - А то! - мальчишка ловко поймал брошенную монетку.  -  Много  даете,
дядь, да, видно, не просто так, а?
   - Не  просто!  -  Савинов  обернулся  к  Хагену.  -  Вот,  похоже,  и
похитителя сыскали! Теперь пошли к Буривою.
 
Глава 8 
КУДЕСНИК 
 
   Из темного леса навстречу ему
   Идет вдохновенный кудесник...
   А.С. Пушкин
 
   Кудесник был  стар,  очень  стар.  Он  хорошо  помнил  Кукшу  -  отца
нынешнего вождя рода Выдры, помнил и его деда, во времена  которого  сам
он был уже сед и согбен годами.  Помнил  Вещего  Ольга  -  князя  русов,
которого урмане зовут  Хельги.  Он  был  среди  тех,  что  предсказывали
надменному варягу скорую погибель от коня и змеи. Но тот  не  поверил  -
как же - он сам Вещий! А может, и поверил, да не смог понять. И ведь все
было просто. Змея - это женщина и яд, а конь - дорога. Хельги был  мудр,
но застила ему глаза собственная  великая  слава.  И  умер  -  как  было
предсказано...
   Старик  не  мог  понять  -  почему  так  благосклонны  Силы  к   роду
варяжскому. Почему родятся у них князья  со  столь  великим  даром.  Что
старый Хельги, что Вольх с Ререхом, что теперешний  Ольбард.  Да  и  сын
Ольбарда - Буривой, хоть и весского рода по матери, а говорят -  в  отца
пошел. Его же, кудесника, сородичам не везет.  Вожди  велики  телом,  да
слабы умом. Ни один не дошел пока до того, что жить вот так,  отдельными
родами, уже  нельзя.  Что  рядом  растут  могучие  силы  -  Варяги-Русь,
словене, кривичи. Те уже давно мало-помалу собирают свои  земли  и  хоть
кичатся и знаются древним родством,  а  уже  все  меньше  считаются  им.
Больше помнят теперь родство большое. Чтят свой народ - суть язык и  тем
единством сильны. А весь, как и меря  с  муромою,  -  все  сидит  малыми
родами на скупых лесных пашнях. Соседи же,  входя  в  силу,  все  больше
прибирают к рукам их земли,  обкладывают  данью,  ставят  свои  грады...
Правда, сын Кукши думает о большем, но первая его цель - это  месть.  Не
понимает он того, что должно у истинного вождя  идти  во  главе,  а  что
следом... Но отказать ему в помощи старик не мог. Да и не хотел.
   Кудесник бросил в костер еще щепоть дурманного зелья и закрыл  глаза.
Внутренним взором он  углядел  пробирающихся  сквозь  бурелом  варяжских
воинов с князем во главе. Да, не больше полусотни... Это хорошо.  Синеус
все-таки попадет в ловушку. Может, и удастся безумный план вождя  Выдры.
Может... Солнце уже давно встало. Нужно продержать  незримый  туман  еще
хотя бы  до  Красного  Солнца,  когда  закат  окрасит  небеса  багровыми
сполохами... Но он стар и устал. Ему трудно, очень трудно держать туман.
А Ольбард силен, молод... Хорошо, что он не знает о нем,  иначе  старику
несдобровать. Но он не знает... Теперь еще щепоть порошка.  Пусть  враги
думают, что  они  настигают  добычу.  Жертва  скоро  станет  хищником  и
тогда...
 
*** 
 
   - Хаген! Не спеши так!!!
   Кони галопом неслись  по  лесной  дороге.  Мимо  мелькали  толстенные
древесные стволы. Всадники пригнулись к гривам, уклоняясь  от  норовящих
вышибить из седла веток. Хаген не слушал Савинова,  рвался  вперед,  как
почуявшая след гончая. Совсем потерял голову, бедолага. Да уж  -  ничего
не скажешь - любовь! Сашка ругнулся про себя  и  послал  Ворона  вперед.
Вороной прибавил ходу, поравнялся с жеребцом скандинава. Тот  летел,  не
разбирая дороги, как карающий призрак, и тяжелый плащ крыльями бился  за
его спиной.
   - Хаген! Там может быть засада! Нарвемся - и ее не спасем!
   - Они далеко! - Холодные глаза дико сверкнули под полумаской шлема. -
И времени нет! Она в опасности!
   - Ты что, так и собираешься галопом ворваться в их лагерь? Они из нас
ежиков сделают своими стрелами! Успокойся, мы успеваем!
   Викинг наконец прислушался к голосу разума, сбавил  аллюр.  Пошли  на
рысях.
   Савинов прикинул в уме пройденное расстояние. Как только Хаген  "взял
след", они  все  время  шли  галопом.  Солнце,  мелькавшее  в  просветах
деревьев, заметно склонилось к закату. Кони  в  мыле  -  так  недолго  и
загнать их, но разве удержишь этого бешеного...
   В княжьем тереме они застали Храбра с Буривоем. Начались расспросы  -
что да как. Да какие доказательства...
   У Хагена быстренько  кончилось  терпение,  и  он  бегом  бросился  из
горницы, хотя никто и не отказывал в помощи. Ему все чудилось,  что  вот
пока они здесь прохлаждаются, там  Сигурни  одна  среди  этих  тварей...
Наверное, он не так уж и не прав. Но  хузар  там  -  минимум  пятнадцать
человек, а их двое.  Дождаться  бы  подмоги  -  Храбр  наверняка  пошлет
кого-нибудь следом. Но Хаген ждать не хочет, а побратима бросить грешно,
хоть они кровь и не мешали.
   Потихоньку темнело. Хаген совсем пришел в себя,  пустил  коня  шагом.
Ехал молча, словно к чему-то прислушивался, ворочал  головой  в  тяжелом
шлеме... Еще через некоторое время они спешились. Викинг показал знаками
- враг рядом. "Ну вот - подумал Сашка, - теперь  и  посмотрим,  пан  или
пропал".
   С опушки хазарский лагерь показался совсем мирным...
 
*** 
 
   Старик вздрогнул и  открыл  глаза.  Оказывается,  он  задремал.  Было
далеко за полдень. Колдовской туман почти рассеялся, и кудесник поспешно
подбросил порошка в огонь. Хорошо, хоть костер не погас!  Он  постарался
собрать все свои силы и восстановить завесу.  Получалось  плохо.  Однако
варяжские воины все еще шли прямиком в западню.  Кудесник  видел  двоих,
возможно  дозор,  едущих  верхами  через  лес.   Они   еще   ничего   не
подозревают...
   Старик поднялся, собираясь размять ноги, и тут ему что-то почудилось.
Словно бы он вдруг оказался не один на своей тайной поляне. Так  бывало,
когда его посещали духи. Но он сам вызывал их, а сейчас ему было  не  до
этого... Он почувствовал, как мороз пробежал по коже. Плохо дело -  если
Духи Леса приходят сами! Он прислушался... Нет, кругом тишина. На всякий
случай он взял бубен и встряхнул его несколько раз, отпугивая назойливых
созданий. Не до вас нынче!
   Однако духи на этот раз не бросились врассыпную от грозных  рокочущих
звуков. Казалось, наоборот, -  ощущение  присутствия  усилилось.  Старик
схватил свой посох, увешанный бубенцами, и стукнул  им  оземь.  Это  уже
наверняка должно было остановить их... И  тут  он  понял,  что  совершил
страшную ошибку. То были не Духи Леса, а люди. Они вышли  на  поляну  из
лесного  сумрака,  окружая  его  со  всех  сторон.  Усатые,  в  стальных
доспехах. Варяги! Проклятый князь обвел его вокруг пальца! Но старик  не
собирался сдаваться...
   Он быстро шагнул обратно к костерку и простер над  ним  руку.  Сейчас
эти наглецы узнают, что значит связываться со старым кудесником.  Демоны
ночи пожрут их глупые души. Рядом с ногами старика, словно  из  пустоты,
возник огромный волкодав и тихо, угрожающе зарычал. Костерок стал расти,
вытягиваясь вверх  по  велению  воли  кудесника,  но  новая  фигура  уже
появилась на поляне. Человека переполняла  свирепая,  звенящая  сила,  и
старый весин понял, что перед ним варяжский князь.  Он  помнил  его  еще
молодым, с тех пор, когда присутствовал на его  поединке  с  Кукшей.  Но
прошло много лет, и юноша стал мужчиной.
   Руку кудесника свела судорога. Тело прошиб холодный пот, и  он  начал
задыхаться. Молчаливые враги приближались. Князь, появившийся последним,
оказался вдруг ближе всех к костру. Верный волкодав, не боявшийся ничего
на свете, жалобно заскулил. Старик понял, что  единственная  возможность
для него остаться в живых, это бежать. Он завыл и  затряс  посохом.  Его
фигура стала затуманиваться и таять, но проклятый варяг в  свою  очередь
простер вперед руки, и силы вдруг оставили кудесника, как влага, выпитая
песком. Колени затряслись, глаза  закатились,  и  он  рухнул  головой  в
костер,  мгновенно  превратившись  в  живой  факел.  Однако  он  уже  не
почувствовал боли - его сердце остановилось.
   В это самое мгновение последние обрывки тумана  упали  с  внутреннего
взора князя. Мир переполнился сиянием. Он увидел и понял все, что должно
случиться.
   - Будь ты проклят, старый негодяй! - Ольбард понял, что времени почти
не осталось. Он обернулся к воинам и крикнул:
   - Потеха! Быстро  к  лошадям!  Гони  в  Белоозеро  к  Буривою!  Пусть
собирает  дружину!  Всю  дружину!  И  выступает  верхами  по  дороге   к
Бравлинову огнищу. Там встретимся! Быстрее - у  нас  нет  времени!  Наши
люди попали в засаду - поспешим же, други!
   Лес вздрогнул от грохота копыт. Всадники одним им ведомыми тропами во
весь опор неслись на юг...
 
Глава 9 
ТЫ?! 
 
   Мы сегодня, летая, устали
   И на сон, непонятный и дикий,
   Я навешу сияние стали
   И мертвенно горящие блики.
   Будут громы в нем, вспыхнут зарницы,
   Конский храп и звезды угасанье,
   И врагов наших бледные лица,
   И мечей грозовое сверканье...
   Я проснусь, рядом ты, как ребенок,
   Спишь, уткнувшись в цветастость подушки.
   Наклонюсь к тебе и поцелую - в уголок
   Твои нежные губки...
   Сон
 
   Хузарский лагерь  действительно  выглядел  очень  мирно.  На  большой
поляне стояли две большие, крытые повозки, паслись стреноженные  лошади.
Под одной из повозок мирно  дремала  небольшая  лохматая  собака.  Хаген
указал на нее Сашке - "наш самый опасный враг". Впрочем,  оба  знали,  -
хузарские лошади чужаков почуют не хуже собак. Горел небольшой костерок.
Возле него сидело несколько человек. Разговаривали, ели, выуживая  куски
мяса из большого, закопченного  котла.  Было  уже  темно.  На  небосклон
высыпали звезды, и казалось, что это мирное становище ничем не  угрожает
случайному  путнику.  Но  Хаген  хмурился,  подозрительно  осматриваясь.
Что-то вокруг было не так.
   - Она там... - рука скандинава указала  на  ту  повозку,  что  стояла
справа. - Нам везет - ветер тянет от них... Знаешь, мне чудится -  здесь
не все так просто. Во-первых, в лесу есть еще какие-то люди. Они  о  нас
не знают, но будто бы ждут, что кто-то  еще  должен  появиться.  Правда,
ждут ближе к рассвету...
   - Откуда ты...
   - А вон смотри. Видишь?
   - Нет...
   - Не так смотришь... Дерево на той стороне. Гляди краем глаза...
   И  Сашка  увидел.  Какая-то  масса  в  кроне  дерева...  Сначала  ему
показалось, что это воронье гнездо темнеет на фоне  неба.  Но  потом  он
прикинул размеры. Ворона, должно быть, очень большая... С человека.
   - Что это?
   - Ага, увидел... Это плет . Кто-то сел в засаду... И там, - он указал
рукой. - И там... Днем их видно не будет -  листья  блестят  от  солнца.
Значит, нас ждут...
   - А может, не нас? Стали бы они против двоих столько дел городить...
   - Наверное,  ты  прав,  но  Сигурни  я  все  равно  отсюда  вытащу...
Пойдем-ка.
   Они отползли в чащу. Хаген сел под дерево и стал деловито  закатывать
рукав. Жестом он показал - делай так же. Сашка повиновался.
   - Знаешь, Александер... Еще тогда, когда ты помог мне защитить ее,  я
хотел предложить тебе смешать кровь. Но я был пленником. Теперь ты снова
рискуешь жизнью для нас. Так поступают только побратимы.  Я  давно  себя
считаю твоим  другом,  надеюсь  -  и  ты  также...  Может,  нам  сегодня
предстоит умереть. Поэтому неплохо бы сделать все как должно...
   Сашка вытащил нож:
   - Это честь для меня, Молниеносный Меч. У меня в  жизни  было  только
два побратима... Один погиб давно, другой  -  Храбр,  но  мы  не  мешали
крови.
   Хаген тоже извлек из ножен клинок. Коснулся лезвием Сашкиного:
   - Твой нож отворит кровь, мой отворит землю.
   Он взрезал дерн у корней дерева и аккуратно вытащил земляной квадрат.
Они встали  над  этим  местом.  Сашка  быстро  провел  острием  ножа  по
запястью. Хаген подставил свое, и он полоснул  снова.  Черная  в  ночной
тьме кровь закапала вниз, впитываясь в отверстую "могилу".  Они  прижали
порезы один к другому и стояли, молча слушая, как течет из  жил  в  жилы
влага жизни.
   - До самой смерти! - произнес Хаген.
   - До самой смерти... - отозвался Савинов.
   Пока их не  был