ухе от скорости, но в то же время остались плавными, как будто викинг двигался в воде. Стрела, медленно вращаясь, проплыла мимо Сашкиного плеча, смертельно острая и страшная. Савинов успел в деталях разглядеть ее наконечник и оперение. Потом течение секунд немного ускорилось, Сашка увидел, как стрела догоняет Хагена, как тот заносит мечи, как маленький воин удивленно поднимает лицо и широко распахиваются его глаза... Ее глаза! Сигурни!!! И время пустилось вскачь...
     Хаген не почувствовал удара. Просто ноги его вдруг наткнулись на препятствие, которого только что не было, и воин начал падать. Волк в нем старался извернуться и в падении достать Врага клыками мечей. Но человек не видел ничего, кроме глаз своей Судьбы. И поэтому разжал пальцы. Рукоятки выскользнули из ладоней, и клинки серебряными рыбками скользнули в траву. Зеленый ковер ткнулся в лицо человеку, но тот уже ничего не чувствовал. Волк Хаген был мертв.
     Она не сразу поняла, что случилось. Только что Сигурни бежала мимо пылающих корабельных сараев. Бежала навстречу Хагену, и жар пламени хватал ее за выбившиеся из-под шлема волосы. Она уже видела любимого, стоящего на носу своего драккара, и девушке казалось, что все ужасы и кровь - позади. И тут завыла собака...
     Сигурни не смогла сразу остановиться и, как завороженная, сделала еще несколько шагов к пристани. А там, на борту корабля с вороньим клювом, вдруг взвихрился клоком тьмы черный плащ. Звериный вой ударил девушку в грудь. Сигурни пошатнулась и застыла... Ноги Хагена уже коснулись закопченных досок настила пристани и... Нет, это был не Хаген! Жуткое существо, волк в человечьем обличье! Чудовище ловко пригнулось, ловя равновесие, и бросилось вперед. Его движения казались настолько быстрыми, что глаз не успевал толком их разглядеть...
     Наверное, Сигурни успела бы как-то защититься или увернуться от этого смертоносного броска. Наверное... Если б не ждала Хагена как спасения! Если б не надеялась, что он придет - и сразу все закончится! Она устала быть сильной за эту ночь... Поэтому Сигурни даже и не подумала поднять меч, который все еще был у нее в руке. Просто стояла и смотрела, как нечто, забравшее тело ее любимого, собирается ее убить... Знакомое лицо, искаженное нечеловеческой яростью... белая пена бешенства, срывающаяся с губ, которые целовали ее... глаза, из голубых ставшие черными от расширившихся зрачков... и вой. Волчий вой!.. Клинки мечей, словно обретшие собственную жизнь, трепетали и изгибались. Рвались вперед, подобные стальному жалу чудовищной змеи... Холод коснулся сердца девушки. "Неужели все так глупо закончится?" Мысль промчалась равнодушной тенью и исчезла. Сигурни в последний раз взглянула в глаза собственной Судьбе... И увидела, как Хаген смотрит на нее из-под личины волка! Как пытается остановиться! Волк не пускает! Кровь! Кровь в его крике!!! Зверь хочет крови! Но Хаген сильнее! Он одолевает... Поздно! Волк прыгнул!!!
     Тонкий свист, как будто стрела...

***

     Ольбард склонился над телом Хагена, перевернул. Глаза урманина были открыты. На губах застыла улыбка. Вихрем подлетел Александр, едва не запнувшись о торчащую из травы стрелу. Стрелу, сбившую последний бросок Волка... Медведкович упал на колени, рванул ворот кольчуги на груди побратима. Пальцем нашарил вену на шее. Потом обернулся, потерянно взглянул на князя:
     - Сердце... Сердце не бьется!
     Ольбард посмотрел ему в глаза:
     - Хаген остановил свое сердце, когда понял, что зверя победить не успеет.
     - Но он же победил его! Уже давно!!! - В голосе Александра звенело отчаяние.
     - Зверя нельзя победить! Можно только заставить служить себе...
     - А-а, черт! - Медведкович резко отвернулся. Потом ударил кулаком по траве. - Хрена лысого! Ты, брат, от нас так не сбежишь!
     Он говорил что-то еще, обеими ладонями резко надавливая на грудь Хагена. Ольбард разбирал не все слова. Тело урманина вздрагивало под мощными толчками.
     - Сигурни! - Медведкович, не останавливаясь, бросил быстрый взгляд на девушку. - Сделай ему искусственн... Проклятие! Вдохни ему воздух!!!
     Та, словно очнувшись ото сна, молча кинулась помогать.
     Ольбард не вмешивался. За его спиной с грохотом ссыпались через борта воины. Урмане, слушая приказания Дайна, уже сбивали свой хирд в клин. Дружина строила стену. Насколько отсюда было видно, крепость подверглась нападению. Оно оказалось неудачным, но неизвестно еще, все ли нападавшие перебиты. Воины видели только тела у стен, обгоревшую надвратную башню и пылающие корабельные сараи. Может, вон в том лесу враг уже готовит атаку или со стен сейчас полетят смертоносные стрелы...
     Они все делали верно. Но князь знал - угрозы нет. Враг отбит. Но, сам не ведая того, враг достиг своей цели. Все мужчины из рода Ингольва мертвы.
     - Он дышит! - Сашка сам не поверил своим словам, когда под его пальцами на шее Хагена слабо билась тонкая жилка. - Дышит! Давайте носилки!!!
     Сигурни смотрела на Савинова безумными глазами. "Ничего, девочка! - подумал он. - Все будет хорошо! Летчики своих не бросают!" Она, словно услышав, слабо кивнула, и только теперь из глаз девушки вдруг покатились крупные слезы. "Черт!" Сашка поспешно отвел взгляд. Подобно многим нормальным мужчинам, он не мог смотреть, как женщины плачут.
     Рядом беззвучно возник Диармайд, благодарно стиснул Сашкино плечо. Следом подбежали двое мрачных хирдманов. Бросили наземь копья. Поперек - мечи в ножнах. Накрыли импровизированные носилки плащом и положили на них Хагена. Сашка тоже отдал свой меч и подумал, словно пытаясь убедить самого себя: "Все хорошо! Все обязательно будет хорошо..."
     Носилки качнулись и поплыли к крепости. Хаген возвращался домой...

Глава 12
Тропа Духов

     Чертог она видит
     Солнца чудесней,
     На Гимле стоит он,
     Сияя золотом,
     Там будут жить
     Дружины верные,
     Вечное счастье
     Там суждено им.
     Из "Младшей Эдды"

     Он стремительно летел куда-то сквозь вихри клубящейся мглы. Время от времени мгла расступалась и по сторонам становились видны исполинские стены, сложенные из глыб дикого камня. Потолка не было, точнее, он, как и пол, тонул во тьме. Расстояние между стенами постепенно сокращалось, и от этого казалось, что полет все убыстряется. А может, так оно и было...
     Впереди, в конце прохода, мерцало пятнышко света. По мере приближения свет становился все ярче. Летевший не знал, как долго он находится здесь и что делает в этом непонятном месте. Время тут не имело силы. Внезапно свет впереди резко приблизился, стал ослепительно ярок. Видения прошлого волной поднялись в душе летящего человека, и он вдруг вспомнил свое имя. "Хаген! Меня зовут Хаген!" А в следующий миг его вынесло под сияющее синее небо. И Хаген, охватив взором окоем, вспомнил еще одно: "Я умер!.."

***

     В помещении горели факелы. Низкие своды, закопченные и темные, казались древними, как само время. Стены, обшитые дубовыми панелями, покрывала искусная резьба, изображавшая неведомых зверей, воинов и птиц. Изображения явно передавали какие-то сюжеты, но Савинов плохо знал скандинавскую мифологию, смутно помня только имена главных богов да понятие "Рагнарек". Савинова всегда больше интересовала история отечественная, да еще, пожалуй, античность.
     Боги тоже были здесь. Высокие - в полтора-два человеческих роста - идолы, вырезанные из дубовых бревен, местами покрытые позолотой и тоже, как и настенные панели, украшенные затейливой резьбой. Лица богов в оранжевом мятущемся свете факелов казались то грозными, то вопрошающими. На круглой жаровне в центре зала, установленной на бронзовом треножнике, курились какие-то веточки. По запаху дым напоминал можжевеловый...
     Тело Хагена лежало у подножия идола, стоявшего в центре божественного строя. У бога был только один глаз, горевший недобрым пламенем крупного самоцвета. Вторая глазница зияла пустотой. В руках бог держал копье, а на поясе его висел меч. "Наверное, это Один", - подумал Сашка. Идол стоял в центре, значит - главный. И еще что-то смутно припоминалось о том, что Один, Отец Дружин, был мудр, неистов и одноглаз. "А одноглаз потому, что мудр... <Один принес свой глаз в жертву, чтобы испить из источника мудрости.> Или наоборот?"
     Сигурни и Ольбард стояли рядом с жаровней, на которой горели какие-то веточки, распространявшие густой аромат. "Можжевельник?" В руках Сигурни держала рог с медом. Она протянула рог князю, и тот высыпал в напиток белесый порошок... Савинов отстраненно наблюдал за происходящим. Храм действовал на него угнетающе, а Один вызывал смутную неприязнь. Славянский бог Воинов, Перун, тоже кровожаден и свиреп, но храм его стоял на вершине горы и куполом ему служило небо.
     - Александр! - Савинов перестал глазеть по сторонам и повернулся. Сигурни с князем ждали его. - Подойди! - сказал Ольбард, протягивая Сашке рог. Тот подошел, механически принял сосуд и только после этого спохватился.
     - Что это?
     - Хагену нужна помощь, - просто сказала Сигурни. - Мы должны отправиться следом за его Духом, чтобы помочь ему вернуться в тело. Там, где он сейчас, очень легко забыть о своем прошлом и очень трудно найти дорогу обратно.
     - Ну хорошо. - Савинов с сомнением заглянул в рог. На вид - мед как мед. - А пить обязательно?
     - Мне - нет, - ответила девушка, - но ты пока не умеешь сам входить в иной мир. Только как берсерк, поэтому нужен проводник. - Она указала на кубок. - Пей. Грибы помогут...
     "Ладненько, - подумал Сашка, - надеюсь только, что это не мухоморы..."
     Питье на вкус почти ничем не отличалось от обычного меда. Почти ничем... Он протянул Ольбарду опустевший кубок и хотел спросить: "Что дальше?" Но все вдруг подернулось мелкой цветной рябью, а слова вылетели изо рта и повисли огромным янтарным пузырем. Внутри пузыря что-то вращалось.
     "Не отвлекайся". Голос Сигурни звучал будто из-под воды. Савинов почувствовал, что его ведут, а затем как-то сразу обнаружил себя лежащим на плаще, рядом с носилками Хагена.
     Тело приобрело необычную легкость, будто превратилось в воздушный шар. Сигурни села рядом, и ее лицо в полумраке вдруг осветилось неким внутренним светом. Оно казалось сотканным из множества разноцветных сияющих нитей, образующих сложный и очень красивый узор. Откуда-то из глубин памяти всплыло слово "геодезический". Слово повисело в темноте, переливаясь яркими красками, затем погасло, и Сашка снова увидел Сигурни. Ее глаза казались огромными, волосы сияли металлом и выглядели очень тяжелыми, словно действительно были сплетены из золотых нитей. Сашкин взгляд намертво приковался к ее лицу. Вот узор из сияющих линий стал меняться. В нем проявились концентрические круги и спирали. Нити вибрировали и пели. Савинов поднял руку, чтобы прикоснуться к этому чуду, и с изумлением увидел, что его ладонь выглядит точно так же, а пальцы испускают длинные световые волокна. "Атас! - подумал он, но мысль была вялая и равнодушная. - Я, кажется, брежу..." Тут он заметил за спиной Сигурни Ольбарда.
     Князь возвышался исполинской боевой башней едва ли не до самого потолка. Его доспехи льдисто сверкали, а в глазах вращались огненные спирали. Усы Ольбарда жутковато шевелились, а длинный чуб то свивался тугими кольцами, то, распрямляясь, поднимался прямо вверх над теменем князя. Вокруг чуба кружился серебряный вихрь... Сашка обнаружил, что воздух состоит из отдельных частичек, похожих на разноцветные шестереночки. Они вращались, цепляясь одна за другую и из них состояло все: и князь, и Сигурни, и он сам... Надо рассмотреть поподробнее... В этот миг его руку стиснули и женский голос произнес: "Встань!"
     Что-то треснуло у Савинова в затылке. В ушах зазвенело, и он оказался на ногах. Рядом, держа его за руку, стояла Сигурни... А на полу у их ног, на расстеленных плащах лежало двое мужчин, и сидела женщина... Сашка вопросительно взглянул на Сигурни. Та кивнула. Золотая волна волос качнулась вперед - назад. "Да, это я... И ты... И Хаген..." Савинов смотрел на себя самого, чувствуя все нарастающее беспокойство. Почему-то вовсе не хотелось покидать "себя", оставляя беззащитным... Беззащитным от чего? Сашка хотел оглянуться в поисках опасности, но Сигурни дернула его за руку:
     - Князь защитит наши тела! А теперь - вперед! - И они полетели...

***

     Кроме храма старых богов в борге Стурлауга была и церковь. С остроконечным чешуйчатым шатром, собранным из мелких, тщательно пригнанных дощечек, увенчанная деревянным крестом, она стояла почти посередине борга. Совсем не похожая на те церкви, которые Диармайд помнил в Ирландии, она, однако, тоже была домом Христа. Он вошел в нее, затворив за собой резные деревянные двери, подвешенные на узорных кованых петлях, оставив позади улицу крепости, запруженную людьми, дома, в которых стонали раненые и плакали дети. Борг отразил нападение, но жертвы оказались велики...
     В церкви царил полумрак. Через узкие окна на алтарь падали лучи солнечного света. Горели свечи, и стояла особая, гулкая тишина. "Господь Всемилостивый! - Диармайд преклонил колена перед распятием. - Сохрани жизнь воспитанника моего. Он одержим, но в сердце его нет зла. Он боролся и победил тьму в себе. Так даруй же ему прощение..."

***

     Свет ударил в глаза, но Хаген не почувствовал боли. Темный проход остался где-то далеко позади. А перед ним... Искрилось и сияло в солнечном свете море, все в мелких барашках волн. Высокий берег вздымался от самой воды, зеленые луга и холмы, рощи деревьев с удивительными красными и серебряными листьями. На высокой горе, посреди всего этого великолепия, сверкал, переливаясь в лучах солнца, высокий чертог. Стены его до половины были красными, а сверху словно сделаны из серебра. Врата чертога, набранные из стальных клинков, грозно блистали. Над чертогом воздвиглось, уходя ветвями в синеву неба, исполинское древо: ясень Иггдрасиль. И листья его были - облака, а корни - твердь земная... И от самых врат Города богов до ног Хагена тянулся радужный мост, по которому несся, стремительно вырастая в размерах, всадник в темных доспехах. Алый плащ крыльями бился за его спиной, а в руках, раскинутых в стороны, он держал боевой рог и меч.
     "Это Хеймдаль, вестник богов! - понял Хаген. - Когда зазвучит ЕГО рог, кончится время и настанут Сумерки Богов, Рагнарек - последняя битва! Выйдут из хлада и пламени свирепые турсы - великаны. Выползут из мрака чудовища, порождения Утгарда Локи, расступятся воды и ринутся на землю. И волк Фенрир сойдется с Одином в битве, а Тор поразит змея Ермунгарда, но и сам падет, отравленный ядом... Эйнхерми, воины Одина, сразятся с великанами. И не будет победителей... Мир погрузится в морские воды..."
     Хаген стоял неподвижно и смотрел, как близится грозный всадник, вышедший ему навстречу из врат Вальхаллы. Вот конь бога стал замедлять свой бег. Вот седок натянул повод...
     - Здравствуй, Хаген Молниеносный Меч, сын Стурлауга и Эорвис! - Голос Вестника был молодым и звонким. - Почему явился ты сюда раньше срока? Твой бой не окончен! И ты - еще жив! Возвращайся!
     Сказал и поворотил коня, взмахнув рукой на прощанье.
     И тут же неведомая сила потянула Хагена назад. Он ожидал снова увидеть темный проход, но морские волны вдруг ринулись ему навстречу...

Глава 13
Пошли туда, не знаю куда...

     Хоть женщин рыданья и стоны
     В Бруге сейчас раздаются,
     Милее мне слезы святые,
     Что хранят мою душу от Ада...
     Из ирландской саги

     Сашка ничему не удивлялся. Не то чтобы на эмоции не было времени или сил. Просто он привык. Привык к тому, что этот Мир совсем не такой, как тот, откуда его швырнуло сюда неведомой силой, мигом изменив всю жизнь летчика-истребителя. За неполный год, который он, Савинов, провел здесь, подобные состояния ему приходилось испытывать не раз. И тогда, когда Дух зверя-покровителя проявил себя, и когда Сашка сражался с этим Духом, чтобы укротить его, и когда весский лучник выцеливал Сашку в лесу, и в миг, когда смерть смотрела с лезвий секир холодными стальными глазами...
     Рациональный ум долго не мог смириться с таким положением вещей, но деваться некуда: именно от этого измененного мироощущения зависело само существование Савинова. И ум смирился. Принял новую картину Мира, как правила некой игры, в которой ставка - жизнь...
     Поэтому все шаманские штучки Сашка воспринимал отстраненно. Ну есть и есть. Главное, чтобы друг Хаген снова мог улыбаться...
     Они мчались, держась за руки, в каком-то невероятном пространстве. И небо было под ногами, словно Савинов летел в самолете, перевернув его "на спину", вверх шасси. Облака казались островами в синем, без единой волны, море. Эти острова стремительно уплывали куда-то назад. И Сашке хотелось посмотреть "вверх" на землю. Но он почему-то не мог... А потом впереди показалась стена тумана, сизо-серого, как будто еще одно небо, пасмурное, прислонили к синему сбоку. Стена делила мир пополам. Савинову захотелось оказаться подальше от нее, но Сигурни вела вперед, и они с разлету ударились в стену... И пробили ее насквозь!
     Все изменилось. Море внизу уже было настоящим. И солнечные лучи дробились о рябь волны. А остров впереди зеленел травами. И еще на нем росли деревья. Странные деревья с красной и серебряной листвой. И сияла радуга...
     Казалось, все видимое пространство заряжено искрящейся силой. Будто наэлектризовано. И эта сила втекает через зрачки в душу, переполняя ее радостью и могуществом. Танцующие в воздухе золотые искорки звенят, переливаясь, а откуда-то изнутри Сашкиного существа всплывает непонятное чувство. Будто узнавание... И обращается обжигающим знанием: "Я здесь уже был!"
     Сигурни не в первый раз приходилось путешествовать в горнем Мире. В Храме Богумира жриц учили и не таким вещам. Шаманы биармов называют этот мир Нижним и входят в него через дыры в земле, ища ответов на вопросы или покровительства у Могуществ. Другие называют его Верхним, Высшим или Горним. Но суть от этого неизменна. Это Мир Сил, Богов и Духов. Сюда уходят погибшие герои, здесь томятся проклятые души, а земной, человеческий мир, называемый Мидгардом, - лишь часть этого. Часть неизмеримо меньшая, однако - неотъемлемая...
     Сигурни неслась над волнами, широко раскинув белоснежные, с темными кончиками, крылья чайки. И море Асгарда приветствовало ее. Александр летел рядом. Он тоже был птицей, но птицей из сверкающего железа. Сигурни удивляло, как легко побратим Хагена следует за ней, словно летит знакомой дорогой. Хотя он ведь уже побывал в этом Мире. Он, вернувшийся из Вальхаллы... Сигурни искала след. Она знала, что душа ее любимого должна была посетить это место. И след нашелся...
     Биврест, Мост Из Радуг, ведущий к вратам Асгарда, встал на пути "птиц". И у самого его начала звенела золотая струна.
     "Хаген был здесь, - поняла Сигурни, - но теперь он ушел".
     Струна тянулась вниз, к волнам, и девушка поняла: приключилось самое страшное. Душу Хагена позвала Хель <Хель - богиня смерти у скандинавов. Одновременно - название мира мертвых.>.
     Сигурни сложила крылья и ринулась вниз. Железная птица, сделав переворот, устремилась следом...

***

     В святилище стояла тишина. Сигурни застыла, глядя куда-то сквозь рябь плотского мира. Ее рука сжимала запястье Александра, такого же неподвижного, как и она. Ольбард видел, что эти двое сейчас очень далеко, но между их душами и телами нерасторжимая связь. А вот с Хагеном дело плохо. Нить, удерживавшая его дух, сильно истончилась и трепетала, как лист на осеннем ветру, - жалобно и обреченно. Те двое тщились дотянуться, поддержать заплутавшую душу. Но она стремительно уходила, и нить становилась все тоньше, грозя оборваться совсем. Уже навсегда...
     Факелы внезапно затрещали, изошли черным дымом и копотью. Хаген захрипел. Его тело выгнулось дугой. Ольбарду почудилось: он слышит треск ломающихся ребер. Князь быстро шагнул вперед и простер обнаженный меч над лежащим. А затем бросил Слово... И Эхо ринулось сквозь завесь из Мира в Мир, словно круги, идущие от упавшего в воду камня! Грянули где-т