я вперед, никто не сможет их остановить.
     Часовые знали Кастелара в лицо и  отдали  ему  честь.  Брат  Танакуил
поджидал его с фонарем в руке. Он повел кавалериста вниз, в  сокровищницу.
Притолока над входом была украшена орнаментом в  виде  змеи,  какую  белый
человек никогда не видел даже в кошмарных сновидениях.
     Огромное, с множеством комнат здание было сложено из каменных блоков,
искусно вырубленных и пригнанных один к  другому  с  необычайным  тщанием.
Кровля у бывшего дворца была деревянной. Испанцы навесили на все  входы  в
здание крепкие двери, тогда как индейцам для этой цели служили циновки  из
тростника и куски материи. Пропустив  гостя  вперед,  Танакуил  закрыл  за
собой дверь.
     Таившиеся в углах тени  заскользили  по  остаткам  стенных  росписей,
которые  в  своем  благочестивом  рвении  затерли  испанские   священники.
Сокровища, доставленные караваном  в  этот  день,  находились  в  передней
комнате. Кастелар различил исходящее от них слабое  сияние.  Он  прикинул,
сколько центалов благородных металлов здесь свалено, и у него  закружилась
голова. Он пожирал  сокровища  глазами  -  все,  что  ему  оставалось.  По
прибытии  каравана  офицеры  Писарро  в  спешке  развязали   узлы,   желая
удостовериться, что обошлось без обмана, да так и оставили все лежать  как
попало. Завтра они взвесят  драгоценный  груз  и  присоединят  его  к  уже
имеющимся сокровищам. Повсюду валялись обрывки веревок и мешки.
     Монах поставил фонарь на глиняный  пол  и  опустился  на  колени.  Он
поднял золотой кубок, поднес его  к  неяркому  свету  фонаря,  пробормотал
что-то и покачал головой. На кубке виднелась вмятина: изображенные на  нем
фигурки были повреждены.
     - Тот, кто принимал эту вещь, уронил ее  или  отшвырнул  ногой.  -  В
голосе его слышались гневные нотки. Или Кастелару это показалось? - Скоты.
Никакого почтения к мастерству.
     Кастелар взял кубок и взвесил его в руке. Не меньше  четверти  фунта,
решил он и возразил:
     - Какое это имеет значение? Скоро все пойдет в переплавку.
     - В самом деле, - с горечью заметил  монах  и  добавил:  -  Несколько
предметов, которые могут заинтересовать  императора,  будут  сохранены.  Я
отбираю самое лучшее, в надежде, что Писарро прислушается к моим доводам и
отберет эти вещи. Но он по большей части со мной не соглашается.
     -  Какая  между  ними  разница?  Все,  что  здесь  находится,  просто
уродливо.
     В серых глазах монаха появился упрек.
     - Мне казалось, вы более мудры, более способны понять,  что  у  людей
есть много разных  способов...  восславить  Господа  через  красоту  своих
творений. Вы же получили образование?
     - Знаю  латынь.  Умею  читать,  писать,  считать.  Немного  знаком  с
историей и астрономией. Но боюсь, многое позабыл.
     - А еще вы путешествовали.
     - Я воевал во Франции и Италии. Могу изъясняться на тех языках.
     - У меня создалось впечатление, что вы знаете и язык кечуа.
     - Совсем немного. Ровно столько, чтобы не позволить  туземцам  валять
дурака, знаете ли, или строить козни у себя под носом.
     Кастелар почувствовал, что подвергается  тонкому,  но  основательному
допросу, и переменил тему разговора.
     - Вы сказали, что ведете учет всех ценностей.  Где  же  ваши  перо  и
бумага?
     - У меня превосходная память. К тому же, как вы  сами  заметили,  нет
особого смысла учитывать вещи, которые неизбежно превратятся в слитки.  Но
хочется быть уверенным в том, что они не послужат ни богопротивному  делу,
ни колдовству...
     Ведя  беседу  с  Кастеларом,  Танакуил  одновременно   сортировал   и
раскладывал перед собой разнообразные предметы - украшения, блюда, сосуды,
статуэтки, казавшиеся испанцу совсем непривлекательными. Покончив  с  этим
делом, монах сунул руку в мешочек, висевший у  него  на  поясе,  и  извлек
оттуда необычайного вида шкатулку. Кастелар  нагнулся  и  прищурил  глаза,
стремясь получше ее разглядеть.
     - Что это? - спросил он.
     - Мощи. Здесь находится фаланга пальца святого Ипполита.
     Кастелар перекрестился и еще внимательнее уставился на шкатулку.
     - Никогда не видел ничего подобного.
     Шкатулка была величиной с ладонь, с округлыми краями. Крышка  черного
цвета, на ней - крест  из  перламутра.  Спереди  вставлены  два  кристалла
выпуклой формы.
     - Редкая вещь, - пояснил монах.  -  Оставили  мавры,  когда  покидали
Гранаду. Затем, с благословения церкви, ее  сделали  ковчегом  для  святых
мощей. Епископ, который доверил ее мне, объяснил, что мощи обладают особой
силой, способной противостоять языческой магии.  Капитан  Писарро  и  брат
Вальверде решили, что будет разумно и уж  во  всяком  случае  не  принесет
никакого вреда, если каждый предмет из сокровищ инков я подвергну действию
этих святых мощей.
     Он поудобнее устроился на полу, взял  золотую  фигурку,  изображавшую
какое-то животное, и поднес ее к кристалликам на стенке шкатулки. Губы его
при этом беззвучно шевелились. Закончив манипуляции, он  поставил  фигурку
на пол и взялся за следующую.
     Кастелар между тем переминался с ноги на ногу.
     Спустя некоторое время Танакуил сказал ему с улыбкой:
     -  Я  предупреждал,  что  это  будет  утомительно.   Мне   приходится
заниматься этим часами. Так что отправляйтесь спать, дон Луис.
     Кастелар зевнул.
     - Похоже, вы правы. Спасибо за любезность.
     Внезапно послышался низкий шипящий звук, за которым последовал глухой
удар. Испанец круто  обернулся.  То,  что  он  увидел,  заставило  его  на
мгновение остолбенеть - он не поверил собственным глазам.
     У стены появился непонятный массивный предмет -  какая-то  удлиненная
конструкция, похоже, из стали, с парой  рукояток  впереди  и  седлами  без
стремян, на которых  восседали  двое.  Конкистадор  видел  все  отчетливо,
поскольку сидевший сзади человек держал  в  руках  какой-то  продолговатый
предмет,  испускающий  яркий  свет.  На  обоих  пришельцах   были   черные
облегающие  костюмы.  По  контрасту  с   ними   руки   и   лица   казались
мертвенно-белыми и невыразительными.
     Монах вскочил с пола и что-то прокричал. Но кричал он не по-испански.
Кастелар заметил, что на лицах пришельцев отразилось изумление.  Будь  они
даже колдунами или исчадиями ада - все равно, их силы не могли  сравниться
с могуществом Господа и всех его святых. Кастелар выхватил шпагу.
     - Сант-Яго с нами, вперед!  -  выкрикнул  он  старинный  боевой  клич
испанцев, с которым они изгоняли мавров из  Испании.  Этот  возглас  могли
услышать часовые за стенами сокровищницы и...
     Человек на переднем сиденье поднял какую-то трубку. Вспышка! Кастелар
провалился в небытие.



                            15 апреля 1610 года

     "Мачу-Пикчу! - мелькнуло в голове Стивена Тамберли, едва он  очнулся.
И тут же: - Нет. Что-то не то. Не тот город, который я  знал.  В  каком  я
времени?"
     Он поднялся на ноги. Ясность сознания и чувств подсказывали ему,  что
он  подвергся  воздействию  электронного  парализатора,  скорее  всего  из
двадцать четвертого века. Ладно... Гораздо больше его  поразило  появление
этих людей на машине, которая будет изобретена спустя несколько тысяч  лет
после его рождения.
     Вокруг вздымались знакомые горные вершины: затянутые туманом,  сверху
донизу покрытые тропической растительностью и лишь на самых высоких точках
- снегом. В вышине парил  кондор.  Золотисто-голубое  утро  залило  светом
ущелье Урубамба. Но внизу не было ни железнодорожной  колеи,  ни  станции.
Единственную дорогу, которую он сейчас видел, построили еще инки.
     Он стоял на  платформе,  соединенной  наклонным  настилом  с  верхней
частью стены надо рвом. Под ним раскинулся город. Тамберли  видел  высокие
каменные здания, близко подступавшие одно к  другому,  лестницы,  террасы,
площади. Город и горы своим размахом как бы дополняли друг друга.  И  если
горные вершины словно сошли с картин  китайских  живописцев,  то  творения
зодчих напоминали о средневековой южной Франции.  И  все  же  было  в  них
какое-то отличие,  слишком  уж  они  казались  чуждыми  по  духу,  слишком
своеобразными.
     Дул прохладный ветер. Сквозь стук крови в висках Тамберли слышал лишь
его шелест. Крепость словно вымерла.  Внезапно  Тамберли  понял,  что  она
покинута совсем недавно, и его охватило отчаяние. Повсюду зеленели трава и
кусты. Но природа еще не начала свою разрушительную работу. А когда Хайрам
Бингем найдет этот город в 1911 году, многое здесь изменится. Тем не менее
Тамберли обнаружил почти нетронутые временем постройки, которые он  помнил
в виде руин, и те, от которых не осталось и следа. Еще сохранились остатки
деревянных и тростниковых крыш. И...
     И Тамберли был не  один.  Сгорбившись,  рядом  сидел  Луис  Кастелар;
изумление его уже прошло, и на лице появилось свирепое выражение.  Вокруг,
настороженно глядя  на  них,  расположились  мужчины  и  женщины.  У  края
платформы стоял темпороллер.
     Первым делом  Тамберли  заметил,  что  на  него  нацелено  оружие,  и
взглянул на людей, которые  его  окружали.  Подобный  тип  встретился  ему
впервые. Они не имели ничего общего ни  с  одной  известной  ему  расой  и
потому казались очень похожими друг на друга: тонкие черты  лица,  высокие
скулы, узкие носы и большие  глаза.  Волосы  цвета  воронова  крыла,  кожа
словно алебастр, глаза - светлые. Похоже было, что у мужчин бороды  и  усы
вообще не растут. Все - рослые, поджарые, подвижные. И мужчины, и  женщины
одеты в одинаковые облегающие одеяния, словно выкроенные из  одного  куска
материала и не имевшие видимых швов  и  застежек.  На  ногах  поблескивают
черные мягкие башмаки. У большинства - серебряные украшения  на  восточный
манер, а на нескольких - яркие красные,  оранжевые  или  желтые  плащи.  К
широким поясам пришиты карманы и какие-то футляры.  Волосы,  доходящие  до
плеч, перехвачены у одних простой лентой, у других - повязкой с орнаментом
или поблескивающей диадемой.
     Их было человек тридцать.  Все  выглядели  молодо  -  или  просто  не
старились? - но Тамберли не сомневался, что у каждого из  них  за  плечами
немалый жизненный опыт. Держались они с достоинством, хотя и настороженно,
двигались с почти кошачьей грацией.
     Кастелар оглядывался по сторонам. Оружие у него отняли.  Увидев  свою
шпагу в чужих руках, испанец напрягся.
     Тамберли схватил его за руку.
     - Спокойствие, дон Луис!  -  сказал  он.  -  Это  безнадежно.  Можете
призвать на помощь всех святых, только сохраняйте выдержку.
     Испанец  пробормотал  что-то  невнятное,  но   послушался.   Тамберли
чувствовал, что внутренне тот весь кипит  от  ярости.  Один  из  прибывших
произнес несколько слов на странном  музыкальном  наречии.  Другой  жестом
призвал всех к молчанию  и  выступил  вперед.  Двигался  он  необыкновенно
грациозно. Сразу стало ясно, что  он  здесь  главный.  Мужественное  лицо,
глаза - зеленые. Полные губы расплылись в улыбке.
     - Приветствую вас, нежданные гости, - произнес он. На темпоральном  -
основном языке Патруля Времени и многих гражданских путешественников -  он
говорил совершенно свободно. И  темпороллер  его  почти  не  отличался  от
легких  машин  Патруля.  Но  Тамберли  не  сомневался  ни   секунды:   это
преступник, враг.
     - Какой здесь...  год?  -  выдавил  он  из  себя,  судорожно  глотнув
воздуха.
     Боковым зрением он уловил  реакцию  Кастелара,  когда  брат  Танакуил
заговорил на незнакомом конкистадору языке: и удивление, и испуг, и гнев.
     - По григорианскому календарю, который, как мне кажется, привычен для
вас, сегодня пятнадцатое апреля 1610 года, - ответил чужак. - Думается, вы
узнали этот город, хотя вашему компаньону, очевидно, он неизвестен.
     "Конечно, неизвестен, - пронеслось в голове у Тамберли.  -  Священный
город, который туземцы более  позднего  периода  назвали  Мачу-Пикчу,  был
основан инком Пачакутеком и считался центром культа Дев Солнца. Он утратил
свое  былое  значение,   когда   главный   очаг   сопротивления   испанцам
переместился в Вилкабамбу. А вскоре испанцы поймали и убили Тупака  Амару,
последнего, кто носил титул инка до Андского Возрождения в двадцать втором
столетии. Поэтому конкистадоры так и не узнали  об  этом  городе,  который
простоял, пустой и забытый всеми, кроме нескольких нищих крестьян, до 1911
года..."
     Сделав паузу, незнакомец добавил:
     - Полагаю также, что вы - агент Патруля Времени.
     - А вы кто такой? - задыхаясь от волнения, спросил Тамберли.
     -  Давайте  обсудим  положение  в  более  подходящей  обстановке,   -
предложил чужак. - Это место мы используем только как посадочную площадку.
     Зачем? Ведь  в  пределах  своего  радиуса  действия  темпороллер  мог
появиться в любом месте и в  любом  мгновении:  с  этой  площадки  он  мог
перенестись на околоземную орбиту, из 1610 года - в эпоху  динозавров  или
же в будущее данеллиан, хотя это и было запрещено...  Тамберли  догадался,
что заговорщики построили эту посадочную площадку на виду  у  всех,  чтобы
держать в страхе местных индейцев и отпугнуть их от города. Одно поколение
будет сменяться другим, и истории о волшебных появлениях  и  исчезновениях
забудутся, но город Мачу-Пикчу так и останется запретным.
     Стоявшие на помосте чужаки разошлись по  своим  делам.  Лишь  четверо
охранников, вооруженных парализаторами, последовали за своим начальником и
пленниками. Один из них нес шпагу испанца - видимо, решил взять  себе  как
сувенир. Они спустились с площадки и  зашагали  по  дорожкам  и  лестницам
среди городских построек.
     - Очевидно, ваш товарищ - простой солдат, который  случайно  оказался
вместе  с  вами?  -  внезапно  спросил  предводитель,  нарушив   тягостное
молчание, и, когда американец утвердительно кивнул головой,  продолжил:  -
Сейчас я побеседую с вами, а его  мы  пока  изолируем.  Ярон,  Сарнир!  Вы
знаете язык этого воина. Допросите его. Но пока -  только  психологическое
воздействие.
     Тем временем они приблизились к сооружению, которое, если Тамберли не
изменяла память, археологи назвали Королевским Ансамблем. Сразу за внешней
стеной  оказался  небольшой  дворик,  где   был   припаркован   еще   один
темпороллер. С трех сторон дворик  окружали  стоящие  вплотную  здания,  в
которых на месте дверей и крыш мерцали  радужные  завесы.  Тамберли  узнал
силовые экраны, способные устоять даже перед ядерным взрывом.
     - Во имя всего святого! - воскликнул Кастелар, когда один из  чужаков
легонько подтолкнул его ногой. - Что происходит? Ответьте, или я  сойду  с
ума!
     - Успокойтесь, дон Луис, успокойтесь, - торопливо ответил Тамберли. -
Мы в плену.  Вы  видели,  на  что  способно  их  оружие.  Подчиняйтесь  их
приказам. Может, небо смилостивится над  нами,  но  самим  нам  отсюда  не
выбраться.
     Испанец стиснул зубы и, сопровождаемый двумя конвоирами,  двинулся  к
меньшему из зданий. Остальные направились  к  самому  большому.  Пропуская
прибывших,  силовые  экраны  в  дверях  погасли,   да   так   и   остались
выключенными,  открыв  взгляду  скалы,  небо,  свободу.  Наверное,   чтобы
освежить  воздух,  подумал  Тамберли;  комната,  в  которой  он  оказался,
простояла закрытой, по-видимому, довольно долго.
     Солнечный свет смешивался с сиянием, испускаемым силовой завесой  над
головой, и от этого  становилось  заметнее  отсутствие  окон.  Темно-синее
покрытие пола слегка пружинило под ногами,  словно  живые  мускулы.  Форма
стола и кресел напомнила Тамберли привычную мебель, но  вот  из  чего  они
сделаны? Такой материал, темный, тускло поблескивающий, он видел впервые.
     В комнате стояло также нечто вроде буфета. На полках "буфета"  лежали
вещи, назначения которых Тамберли даже не мог определить.
     По обе стороны от входа застыли часовые - мужчина и женщина не  менее
крепкого сложения. Предводитель опустился в кресло  и  предложил  Тамберли
сделать то же самое. Кресло  тут  же  приняло  очертания  его  тела  и  не
стесняло движений. Хозяин указал на графин и кубки, стоявшие на столе. Они
были покрыты эмалью, - по-видимому, венецианские, приблизительно этого  же
периода, решил Тамберли. Куплены? Украдены? Взяты в качестве трофеев?
     Слуга плавным движением наполнил оба кубка.
     Предводитель с улыбкой поднял свой бокал и произнес:
     - Ваше здоровье.
     Что, видимо, означало: "Ведите себя так, чтобы вам его сохранили".
     Вино напоминало терпкое шабли [сухое белое бургундское,  производимое
во Франции; аналог  его  выпускается  в  штате  Калифорния,  США]  и  было
необыкновенно освежающим. Тамберли подумал, что в него, вероятно, добавлен
какой-то стимулятор. Эти чужаки в своем  времени,  похоже,  неплохо  знали
биохимию человека.
     - Итак, - вкрадчиво начал предводитель, - нет  сомнений,  что  вы  из
Патруля. У  вас  обнаружили  голографическое  записывающее  устройство.  А
Патруль никогда не  позволил  бы  обычному  визитеру  из  другого  времени
болтаться здесь в столь критический момент - только собственному агенту.
     У Тамберли перехватило горло, перестал повиноваться  язык.  Сработала
психологическая блокировка: рефлекс, приобретенный еще во время  обучения,
не позволял ему открыть постороннему, что по истории можно кататься вперед
и назад, как по шоссе.
     - Хм, я... - На висках у американца выступил холодный пот.
     - Сочувствую.
     Уж не насмехается ли он?
     - Мне хорошо известно о вашей блокировке,  но  я  не  думаю,  что  ее
действие противоречит здравому смыслу. Поскольку мы сами  путешествуем  во
времени, вы можете свободно обсуждать с нами эту тему, за исключением  тех
деталей, которые Патруль предпочитает держать в тайне.  Может,  вам  будет
легче, если я назову свое имя? Меро Вараган. Не исключено, что вы  слышали
о расе, к которой я принадлежу; нас называют экзальтационистами.
     Тамберли знал достаточно, чтобы понять весь ужас своего положения.
     "Тридцать первое тысячелетие...  Это  произойдет,  нет,  произошло...
Только в грамматике темпорального языка  имеются  глаголы  и  времена  для
описания таких ситуаций... Произошло  задолго  до  создания  первых  машин
времени. Но отдельные избранные представители  этой  цивилизации,  конечно
же, знали о темпоральных путешествиях, и  некоторые  работали  в  Патруле,
подобно людям других эпох. Однако... у этого времени были свои  супермены,
созданные методами генной инженерии для  исследования  глубин  космоса.  В
своей эпохе им стало тесно - оказавшись в каменном веке, я  чувствовал  бы
себя точно так же, - и они восстали, потерпели поражение и вынуждены  были
бежать.  Но  перед  этим  они  каким-то  образом  узнали   о   возможности
путешествий во времени и,  что  еще  более  невероятно,  сумели  захватить
несколько темпороллеров. И "с тех пор" Патруль разыскивает их,  чтобы  они
не натворили что-нибудь с историей, но рапортов об  их  поимке  в  архивах
пока нет..."
     - Я не могу сказать вам больше того, о чем вы догадались, -  возразил
Тамберли. - Не смогу, даже если вы замучаете меня до смерти...
     - Человек, ведущий опасную игру, - сказал Меро Вараган, - должен быть
готов ко всяким неожиданностям. Да, ваше присутствие в сокровищнице мы  не
сумели предвидеть. Мы полагали, что ночью, помимо  часовых  у  входа,  там
никого не будет. Но к возможной встрече с Патрулем мы подготовились  очень
серьезно. Рейор, кирадекс.
     Прежде чем Тамберли сообразил, что означает это слово,  рядом  с  ним
уже стояла женщина. И тут он все понял. Его  охватил  ужас,  он  попытался
встать, полный решимости умереть, но не поддаться...
     В руке женщины сверкнул  пистолет.  Регулировка  заряда  обеспечивала
силу воздействия несколько меньшую, чем необходимо для полного отключения.
Мышцы американца расслабились, и он снова упал на спинку  кресла,  которое
словно подхватило его, не позволив обмякшему телу сползти на ковер.
     Женщина подошла к шкафу и вернул