-видимому,   Скандинавского
полуострова). Корабли становились все  совершеннее,  ширилась  торговля  с
Дальним Востоком - как через Аравию, так и напрямую, вокруг Африки (в мире
Эверарда Юлий Цезарь был поражен, узнав, что венеты строят лучшие во  всем
Средиземноморье  корабли).  Кельтанианцы  открыли  южную  часть  Афаллона,
которую сочли  поначалу  островом  (отсюда  "инис"),  но  майя  их  оттуда
изгнали.  Однако  колонии  Бриттиса  на  севере  выстояли  и  впоследствии
добились независимости.
     Тем  временем  разрастался  Литторн.  Одно  время  ему   принадлежала
значительная  часть  Европы.  Только  западная  ее  окраина  смогла  снова
освободиться в результате Столетней войны. Азиатские страны изгнали  своих
европейских хозяев, чьи  силы  были  подорваны  войнами,  и  стали  быстро
развиваться, в то время как западные государства приходили в упадок.
     Дейрдре оторвалась от книги, в которую заглядывала  во  время  своего
рассказа.
     - Но это только общая схема, Мэнслах. Продолжать?
     Эверард покачал головой.
     -  Нет,  спасибо.  -  Немного  помолчав,  он  добавил:  -  Вы  честно
оцениваете положение своей страны.
     - Большинство не хочет признавать правды, но я  предпочитаю  смотреть
ей в глаза, - резко ответила Дейрдре и тут же  взволнованно  попросила:  -
Расскажите о вашем мире. В такое чудо невозможно поверить...
     Эверард вздохнул, запрятал подальше совесть и принялся врать.


     Нападение произошло после полудня.
     Ван Саравак немного успокоился и с помощью Дейрдре  увлеченно  изучал
афаллонский язык. Держась за руки, они  расхаживали  по  саду  и  называли
различные предметы и простейшие действия. Эверард тащился за ними  следом,
подумывая, не является ли он третьим лишним;  правда,  сейчас  его  больше
всего волновало местонахождение роллера.
     В безоблачном бледно-голубом небе ярко светило солнце.  Алели  клены,
ветер гнал по траве охапки желтых листьев. Старик раб не спеша сгребал  их
граблями,  а  рядом  лениво  прохаживался  моложавый   индеец-охранник   с
винтовкой на плече; возле забора дремала пара овчарок. Глядя на эту мирную
картину, с  трудом  верилось,  что  совсем  рядом  люди  замышляют  что-то
недоброе.
     Но в любом мире человек остается человеком. Быть может, здесь нет той
безжалостной и изощренной жестокости, что присущи западной культуре, - эта
цивилизация и впрямь казалась до странности  неиспорченной.  Но  вовсе  не
потому, что ей не хватало инициативы. И  если  настоящая  наука  здесь  не
возникнет, то люди так и будут без конца повторять один  и  тот  же  цикл:
война, империя, распад, снова война...  В  истории  Эверарда  человечество
все-таки вырвалось из этого порочного круга.
     Ну и что? Положа руку на сердце, он не стал бы утверждать,  что  этот
континуум хуже или лучше его собственного. Он был другим - и все. И  разве
эти люди не имеют  такого  же  права  на  существование,  как...  как  его
собственное человечество,  которое  будет  осуждено  на  смерть,  если  он
потерпит неудачу?
     Эверард сжал кулаки. Проблема чересчур  сложна.  Подобные  решения  -
выше человеческих сил.
     Он знал: если все же решать придется ему, то руководить им  будет  не
абстрактное чувство долга, а память - память об обычных  вещах  и  обычных
людях его мира...
     Они обошли вокруг дома, и Дейрдре показала на  океан.  "Аварланн",  -
сказала она. Ветер трепал пламенеющую гриву ее волос.
     Ван Саравак рассмеялся.
     -  Это  что,  "океан",  "Атлантика"   или   просто   "вода"?   Пойдем
разбираться.
     Он повел девушку к пляжу. Эверард поплелся следом.  Какой-то  длинный
пароход быстро скользил по волнам в миле-другой от берега. За  ним  летела
туча белокрылых чаек. Патрульный подумал, что на месте здешнего  командира
он обязательно держал бы тут сторожевой корабль.
     Неужели именно ему придется принимать решение?  Есть  ведь  и  другие
патрульные - в эпохах до римской цивилизации. Если они отправятся в родные
столетия...
     Эверард  замер.  Холодок  пробежал  у  него  по  спине,  внутренности
смерзлись в ледяной ком.
     Если они туда отправятся  и  увидят,  что  произошло,  то  попытаются
восстановить ход событий. И если  кто-нибудь  из  них  в  этом  преуспеет,
здешний мир мгновенно исчезнет из пространства-времени -  и  он  вместе  с
ним.
     Дейрдре остановилась.  Вспотевший  Эверард  встал  рядом  с  ней,  не
понимая, на что она так пристально смотрит, но тут  девушка  вскрикнула  и
взмахнула рукой. Тогда и он посмотрел в сторону моря.
     Пароход был уже недалеко от берега, из  высокой  трубы  валил  дым  и
сыпались искры, на носу сверкал золоченый змей. Эверард разглядел  фигурки
людей на борту и что-то белое, с крыльями... Привязанное веревкой к  корме
корабля,  это   устройство   поднялось   в   воздух.   Планер!   Кельтское
воздухоплавание уже достигло такого уровня.
     - Чудесно, - сказал ван Саравак. - Думаю,  у  них  есть  и  воздушные
шары.
     Планер отцепился от буксировочного каната и направился к берегу. Один
из охранников  закричал.  Остальные  выскочили  из-за  дома.  Их  винтовки
блестели на солнце. Пароход  повернул  и  двигался  теперь  тоже  прямо  к
берегу.
     Планер приземлился, пропахав на пляже широкую борозду.
     Офицер закричал и  замахал  рукой.  Эверард  мельком  увидел  бледное
недоумевающее лицо Дейрдре. Затем на планере повернулась  турель  (уголком
сознания Эверард отметил, что управляют ею вручную), и сразу же заговорила
легкая пушка.
     Эверард упал на землю. Рядом свалился ван Саравак, увлекая  за  собой
девушку. Шрапнель скосила нескольких афаллонцев.
     Злобно затрещали винтовки. Из планера выпрыгивали смуглолицые люди  в
тюрбанах и саронгах. "Хиндурадж!" - подумал Эверард.  Уцелевшие  охранники
собрались вокруг своего начальника, и завязалась перестрелка.
     Офицер что-то крикнул и  повел  солдат  в  атаку.  Эверард  приподнял
голову и увидел, что  они  схватились  с  экипажем  планера.  Ван  Саравак
вскочил. Эверард подкатился к нему и, рванув за  ногу,  снова  повалил  на
землю, прежде чем тот успел броситься в бой.
     - Пусти меня! - Венерианин дернулся и  всхлипнул.  Вокруг,  словно  в
кровавом кошмаре, лежали убитые и раненые. Казалось, что шум боя доносится
и с неба.
     - Не валяй дурака! Им нужны только мы, а этот сумасшедший ирландец ни
черта не понимает... - Эверарда прервал близкий взрыв.
     Благодаря небольшой осадке, пароход, взбивая воду винтами, подошел  к
самому берегу; с него тоже  побежали  вооруженные  люди.  Истратившие  все
патроны афаллонцы оказались  меж  двух  огней,  но  осознали  это  слишком
поздно.
     - Быстро! - Эверард поднял  Дейрдре  и  ван  Саравака.  -  Нам  нужно
выбраться отсюда и спрятаться где-нибудь по соседству...
     Десантники заметили их и развернулись. Подбегая  к  лужайке,  Эверард
скорее почувствовал, нежели услышал шлепок пули, вошедшей в  землю  позади
него. В доме истошно вопили рабы. Две овчарки бросились к  нападавшим,  но
их тут же пристрелили.
     Пригнувшись, зигзагом по открытому  месту,  потом  -  через  забор  и
дальше  по  дороге...  Эверарду  удалось  бы   ускользнуть,   но   Дейрдре
споткнулась и упала.
     Ван Саравак задержался, чтобы прикрыть ее. Эверард тоже  остановился,
и это промедление все решило. Их окружили.
     Предводитель  смуглолицых  что-то  приказал  девушке.   Та   ответила
отрицательно и с вызывающим видом уселась на землю. Он усмехнулся и  ткнул
пальцем в сторону парохода.
     - Что им нужно? - по-гречески спросил Эверард.
     - Вы. - Дейрдре испуганно посмотрела на него. - Вы оба...
     Офицер что-то добавил.
     - И я, чтобы переводить... Нет!
     Она изогнулась и, высвободив руку, вцепилась  в  лицо  державшему  ее
солдату.
     Кулак Эверарда взлетел  вверх  и,  описав  короткую  дугу,  расквасил
чей-то нос.
     Бесполезно. Его оглушили ударом приклада, а  когда  сознание  к  нему
вернулось, он понял, что его волокут на пароход.



                                    6

     Планер нападавшие бросили. Столкнув пароход  с  мели,  они  запустили
двигатель и двинулись в открытое море. Всех своих  убитых  и  раненых  они
перенесли на судно, а афаллонцев оставили на берегу.
     Эверард сидел на палубе и всматривался в удалявшуюся полоску  берега,
которая постепенно переставала двоиться у него в глазах.  Дейрдре  плакала
на плече ван Саравака, венерианин пытался ее успокоить. Ветер швырял им  в
лица холодные брызги пены.
     Из рубки вышли двое белых, и Эверард сразу же взял себя в  руки.  Его
оцепенение прошло. Не азиаты, а европейцы! Приглядевшись, он понял, что  и
остальные члены экипажа европейцы:  смуглый  цвет  кожи  оказался  обычным
гримом.
     Он встал и осторожно взглянул  на  новых  хозяев.  Первый,  невысокий
полный мужчина средних лет  в  красной  шелковой  рубашке,  широких  белых
брюках и каракулевой шапке,  был  гладко  выбрит,  а  свои  темные  волосы
заплетал в косичку. Второй был помоложе: косматый золотоволосый  гигант  в
мундире с медными застежками, облегающих  штанах,  кожаном  плаще  и  явно
декоративном рогатом шлеме. У обоих на  поясах  висели  револьверы.  В  их
присутствии матросы сразу подтянулись.
     "Черт побери!"
     Эверард еще раз осмотрелся.  Берег  уже  скрылся  из  вида,  и  судно
повернуло на север. Корпус его вздрагивал в  такт  работающему  двигателю.
Нос время от времени зарывался в волны, и тогда на палубу летели брызги.
     Тот, что  был  постарше,  заговорил  на  афаллонском.  Эверард  пожал
плечами.  Тогда  сделал  попытку  бородатый  викинг.  Сначала  он   сказал
несколько слов на совершенно незнакомом языке, а потом вдруг произнес:
     - Таэлан ту кимврик?
     Эверард, знавший несколько германских языков, понял, что у него  есть
шанс, ван Саравак  тоже  навострил  свои  голландские  уши.  Недоумевающая
Дейрдре застыла на месте.
     - Йа, - сказал Эверард, - айн вениг. - Золотоволосый молчал, и  тогда
он добавил по-английски: - Немного.
     - О, нимног, Гот! - Гигант потер руки. - Ик хайт Боерик  Вульфилассон
ок майн гефронд хир эрран Болеслав Арконский.
     С этим языком Эверард  столкнулся  впервые  -  после  стольких  веков
кимврийский  сильно  изменился,  -  но  он  довольно  легко  уловил  смысл
сказанного.  Труднее  было  говорить  самому,   и   патрульному   пришлось
импровизировать.
     - Какого черта ерран ту махинг? - грозно начал он. - Их бин айен  ман
ауф Сириус, человек с Сириуса, понял? Штерн Сириус мит планетен. Отпустить
унс гебах, или плохо будет, виллен дер Тойфель!
     У Боерика на лице появилось страдальческое выражение, и он  заговорил
снова.
     Эверард понял, что им предлагают пройти внутрь и продолжить  разговор
с молодой госпожой в качестве переводчицы. Их отвели в рубку -  оказалось,
что там есть небольшая, но комфортабельная кают-компания.  Дверь  осталась
открытой, в нее постоянно заглядывал вооруженный  часовой,  еще  несколько
человек караулили снаружи.
     Болеслав Арконский сказал Дейрдре что-то на афаллонском. Та  кивнула,
и он дал ей стакан вина. Ее это, по-видимому,  успокоило,  но,  когда  она
заговорила с Эверардом, голос у нее дрожал.
     - Нас взяли в плен, Мэнслах. Их шпионы  разузнали,  где  вас  держат.
Другая  группа  должна  выкрасть   вашу   машину   для   путешествий.   Ее
местонахождение им тоже известно.
     - Так я и думал, - ответил Эверард.  -  Но  кто  они,  во  имя  всего
святого?
     Боерик захохотал и долго хвастался своим хитроумием. Идея заключалась
в  том,  чтобы  убедить  власти  Афаллона,  будто  нападение  организовано
Хиндураджем. На самом деле эту довольно эффективную шпионскую сеть создали
Литторн  и  Симберленд,  заключившие  тайное  соглашение.   Сейчас   судно
направляется в летнюю резиденцию посольства Литторна  на  Инис  Ллангаллен
(остров Нантакет); там волшебники расскажут о  своих  заклинаниях,  и  это
станет хорошим подарком для великих держав.
     - А если мы не согласимся?
     Дейрдре перевела ответ Арконского слово в слово:
     - Я сожалею о последствиях. Мы цивилизованные люди и за  добровольное
сотрудничество хорошо заплатим - вас ждут богатство и почет.  Если  же  вы
будете  упорствовать,  мы  сумеем  вас  заставить.  На  карту   поставлено
существование наших стран.
     Эверард пристально посмотрел на них. Боерик смутился и даже, пожалуй,
расстроился, его хвастливое веселье  сошло  на  нет.  Болеслав  Арконский,
плотно сжав губы, барабанил пальцами по столу, а его глаза словно умоляли:
"У нас ведь тоже есть совесть. Не вынуждайте нас к этому".
     Вероятно, они были мужьями и отцами, любили посидеть  с  друзьями  за
кружкой пива и сыграть в кости - словом, самые  обычные  люди.  Арконский,
наверное, выращивал розы в Прибалтике, а Боерик разводил лошадей в Италии.
Но когда могущественное государство  грозит  войной  их  народу,  все  это
отходит на второй план.
     Артистизм, с которым была проведена операция, восхитил  Эверарда,  но
сейчас его больше волновало, что им делать. По  его  расчетам  даже  этому
быстроходному  судну  потребуется  часов  двадцать,  чтобы  добраться   до
Нантакета. Значит, у них в распоряжении двадцать часов...
     - Мы устали, - сказал он по-английски. - Немного отдыхать, можно?
     - Йа, конешн, - с неуклюжей  любезностью  сказал  Боерик.  -  Ок  вир
скаллен тобрый трузья пыть, та?


     На западе догорал закат. Держась  за  леер,  Дейрдре  и  ван  Саравак
стояли у борта и вглядывались в серый океанский простор.  Три  вооруженных
матроса, уже переодевшихся и смывших грим, несли вахту на  корме,  рулевой
вел судно по компасу. Боерик и Эверард расхаживали  по  шканцам.  На  всех
была теплая одежда, защищавшая от ветра.
     Эверард заметно продвинулся в  кимврийском:  говорил  он,  правда,  с
трудом, но понять его было можно. Поэтому он старался больше слушать.
     - Значит, вы со звезд? Этого я не понимаю. Я - человек простой.  Будь
моя воля, я бы сидел в своем тосканском поместье, а мир пусть  катится  ко
всем чертям. Но есть долг перед своим народом...
     По-видимому, в  Италии  тевтоны  сменили  латинян;  в  мире  Эверарда
подобное произошло в Англии, где англы полностью вытеснили бриттов.
     - Я вас хорошо понимаю, - сказал  патрульный.  Странное  дело,  война
нужна единицам, а сражаться приходится многим.
     - Но мы вынуждены! -  Боерик  стал  плакаться:  -  Ведь  карфагаланцы
захватили наши законные владения, Египет...
     - Italia irredenta ["Неосвобожденная Италия" (итал.) -  в  конце  XIX
века   лозунг   итальянских   националистов,   требовавших   присоединения
территорий Австрии и Швейцарии с большим процентным составом  итальянцев],
- пробормотал Эверард.
     - Что-что?
     - Неважно. Значит, вы, кимврийцы, заключили союз с Литторном и,  пока
великие державы сражаются на востоке, надеетесь захватить Европу и Африку.
     - Ничего подобного! Эти территориальные притязания абсолютно законны.
Мы просто отстаиваем свои исторические права! Ведь сам король сказал...  -
Боерик пустился в длинные объяснения.
     Качка усилилась, и Эверарду приходилось то и дело хвататься за леер.
     - Мне кажется, вы  слишком  дерзко  ведете  себя  с  волшебниками,  -
заметил он. - Берегитесь, мы можем рассердиться!
     - Ваше колдовство нам не страшно.
     - Вот как...
     - Я  бы  хотел,  чтобы  вы  помогли  нам  по  доброй  воле.  Если  вы
согласитесь  потратить  несколько  часов,  я   с   радостью   докажу   вам
справедливость нашего дела.
     Эверард покачал головой и подошел к Дейрдре. В  сгущавшихся  сумерках
ее лицо было почти неразличимо.
     - Надеюсь, Мэнслах, ты сказал ему, что он  может  сделать  со  своими
планами? - В голосе девушки сквозило отчаяние.
     - Нет, - твердо ответил Эверард. - Мы им поможем.
     Дейрдре отшатнулась, как от удара.
     - О чем ты говоришь, Мэнс? - спросил ван Саравак.
     Эверард рассказал.
     - Нет!
     - Да.
     - Ради бога, нет! Иначе я...
     Эверард схватил венерианина за руку и холодно произнес:
     - Успокойся. Я знаю, что делаю. В этом мире нам нельзя становиться ни
на чью сторону. Мы против всех, пойми это! Сейчас нам нужно притвориться -
будто мы согласны им помочь. Дейрдре ни слова!
     Ван Саравак понурился.
     - Ладно, - выдавил наконец он.



                                    7

     Курорт посольства Литторна находился на южном берегу Нантакета, около
рыбачьей деревушки, от которой он был отгорожен стеной.  Его  построили  в
национальном стиле: главное здание и пристройки - длинные бревенчатые дома
с выгнутыми, как кошачьи спины, крышами - располагались по сторонам двора,
выложенного плитами. Выспавшись и позавтракав, хотя  от  гневного  взгляда
Дейрдре ему кусок в горло не лез,  Эверард  поднялся  на  палубу  как  раз
тогда, когда они подходили к посольской пристани. У  пирса  стоял  большой
катер, а по берегу бродило множество людей довольно бандитского вида.
     Сдерживаемое Арконским возбуждение прорвалось наружу:
     - А-а! Ваша волшебная машина уже доставлена. Можно сразу приступать к
делу, - сказал он на афаллонском.
     Боерик перевел, и у Эверарда упало сердце.
     Гостей (как их упорно называли кимврийцы) провели в  просторный  зал,
где Арконский поклонился  четырехликому  идолу,  тому  самому  Свантевиту,
которого в истории Эверарда датчане изрубили на дрова. В очаге пылал огонь
(было уже по-осеннему прохладно), вдоль стен стояли охранники.
     Но Эверард видел только блестевший в полумраке темпороллер.
     - Говорят, в Катувеллаунане из-за этой штуки была жаркая  схватка,  -
заметил  Боерик.  -  Убитых  было  много,  но  наш  отряд   оторвался   от
преследователей. Он с опаской прикоснулся к рукоятке. - Неужели эта машина
может по желанию всадника появиться в любом месте прямо из воздуха?
     - Да, - ответил Эверард.
     Дейрдре наградила его презрительным взглядом и,  высокомерно  вскинув
голову, отодвинулась от них.
     Арконский что-то ей сказал - видимо, просил перевести его слова.  Она
плюнула ему под ноги. Боерик вздохнул и обратился к Эверарду:
     - Мы хотим посмотреть, как работает  машина.  Я  сяду  позади  вас  и
приставлю  револьвер  к  вашей  спине.  Прежде  чем  что-нибудь   сделать,
предупреждайте меня, иначе я  сразу  выстрелю.  Ваши  друзья  останутся  в
заложниках и тоже будут расстреляны по первому подозрению. Но я уверен,  -
добавил он, - мы все будем добрыми друзьями.
     Эверард кивнул. Его нервы были натянуты как струны, ладони вспотели.
     - Сначала я должен произнести заклинания, - сказал он, быстро перевел
взгляд  на  индикаторы  пространственно-временных  координат   роллера   и
мгновенно запомнил их показания. Затем посмотрел на  сидевшего  на  скамье
ван Саравака, на которого были направлены револьвер Арконского и  винтовки
охранников. Дейрдре тоже села - как можно дальше от  патрульного.  Эверард
максимально точно оценил расстояние от роллера до скамьи,  воздел  руки  и
нараспев заговорил на темпоральном:
     - Пит, я попробую вытащить тебя отсюда. Сиди, как  сидишь,  повторяю,
как сидишь сейчас. Я подхвачу тебя на лету. Если все будет нормально,  это
произойдет через минуту после того, как мы  с  нашим  волосатым  товарищем
исчезнем.
     Венерианин сохранял невозмутимый вид, только на лбу у него  выступили
мелкие бисеринки пота.
     - Очень хорошо. - Эверард снова перешел  на  ломаный  кимврийский.  -
Боерик, залезай на заднее сиденье, и эта волшебная лошадь покажет нам,  на
что она способна.
     Светловолосый гигант кивнул и послушно сел. Как только Эверард  занял
свое место, он  почувствовал,  что  в  спину  ему  уперся  дрожащий  ствол
револьвера.
     - Скажи Арконскому, что мы вернемся через полчаса, - небрежно  бросил
он (единицы измерения времени здесь были почти такими  же,  как  и  в  его
мире; и тут, и там они восходили к Вавилону).  Покончив  с  эт