е  беседки  и,  засунув  пальцы  за
пояс, стал смотреть в сад сквозь каменное кружево.
     - Я не могу ничего придумать, - ответил он.
     Денисон ударил кулаком по ладони.
     - Этого я и боялся. С каждым годом я все больше боялся, что даже если
Патруль меня и найдет, то... Ты должен мне помочь!
     - Говорю тебе: не могу! - У Эверарда, который так и не  повернулся  к
собеседнику, внезапно сел голос. - Сам  подумай.  Впрочем,  ты,  наверное,
делал это уже не раз. Ты ведь не какой-нибудь варварский царек, чья судьба
уже через сотню  лет  ничего  не  будет  значить.  Ты  -  Кир,  основатель
Персидской империи, ключевая фигура ключевого периода  истории.  Если  Кир
исчезнет, с ним исчезнет и все будущее! Не будет никакого двадцатого века,
и Синтии тоже!
     - Ты уверен? - взмолился человек за спиной Эверарда.
     - Перед прыжком сюда я вызубрил факты, - сказал Эверард сквозь  зубы.
- Перестань валять дурака. У нас предубеждение против персов,  потому  что
одно время они враждовали с греками, а наша собственная  культура  выросла
преимущественно из эллинских корней. Но роль персов уж по крайней мере  не
меньше! Ты же видел, как это произошло.  Конечно,  по  твоим  меркам,  они
довольно жестоки,  но  такова  вся  эпоха,  греки  ничуть  не  лучше.  Да,
демократии здесь нет, но нельзя же винить их за то, что они не  додумались
до этого чисто европейского изобретения, которое просто несовместимо с  их
мировоззрением. Вот что важно: персы были первыми  завоевателями,  которые
старались уважать  побежденные  народы;  они  соблюдали  свои  собственные
законы и установили мир на достаточно большой  территории,  что  позволило
наладить  прочные  связи  с  Дальним  Востоком.  Они,   наконец,   создали
жизнеспособную мировую религию - зороастризм,  не  замыкавшийся  в  рамках
одного-единственного народа или местности. Может, ты и не знаешь, что само
христианство и многие его обряды восходят к митраизму, но поверь мне,  это
так. Не говоря уж об иудаизме, который спасешь  именно  ты,  Кир  Великий.
Помнишь? Ты захватишь Вавилон и разрешишь евреям, которые  сохранили  свою
веру, вернуться домой; без тебя они бы растворились и затерялись  в  общей
толпе, как это уже произошло с десятками других племен.  Даже  во  времена
своего  упадка  Персидская  империя  останется   матрицей   для   грядущих
цивилизаций. Александр просто вступил во владение территорией Персии - вот
в чем состояла большая часть его завоеваний. А  благодаря  этому  эллинизм
распространился по всему миру! А ведь будут еще  государства  -  преемники
Персии: Понт, Парфия, Персия  времен  Фирдоуси,  Омара  Хайяма  и  Хафиза,
знакомый нам Иран и тот, грядущий Иран, который появится после  двадцатого
века...
     Эверард резко повернулся.
     - Если ты все бросишь, - сказал он, -  я  с  полным  основанием  могу
предположить, что здесь по-прежнему будут строить зиккураты  и  гадать  по
внутренностям животных... европейцы не выберутся из своих  лесов,  Америка
останется неоткрытой - да-да, и три тысячи лет спустя!
     Денисон отвернулся.
     - Да, - согласился он. - Я тоже об этом думал.
     Некоторое время он вышагивал туда-сюда, заложив руки  за  спину.  Его
смуглое лицо с каждой минутой казалось все старше.
     - Еще тринадцать лет, - пробормотал он еле слышно. - Через тринадцать
лет я погибну  в  битве  с  кочевниками.  Я  точно  не  знаю  как.  Просто
обстоятельства так или иначе приведут меня к этому. А  почему  бы  и  нет?
Точно так же они приводили меня ко всему, что я волей-неволей делал до сих
пор... Я знаю, что мой сын Камбиз, несмотря на все мои старания,  вырастет
садистом и окажется  никуда  не  годным  царем,  и  для  спасения  империи
понадобится Дарий... Господи! - Он прикрыл лицо широким рукавом. -  Извини
меня. Терпеть не могу, когда люди себя жалеют, но ничего не могу  с  собой
поделать.
     Эверард сел, избегая смотреть  на  Денисона.  Он  слышал  только  его
хриплое дыхание.
     Наконец царь наполнил вином две чаши,  устроился  около  Эверарда  на
скамье и сухо сказал:
     - Прости. Теперь я в порядке. И я еще не сдаюсь.
     - Можно доложить о  твоих  проблемах  в  штаб-квартиру,  -  предложил
Эверард не без сарказма.
     Денисон подхватил этот тон:
     - Спасибо, братишка. Я еще помню их позицию. С нами они считаться  не
будут. Они закроют для посещений все время жизни Кира, чтобы меня никто не
искушал, и пришлют мне теплое письмо. Они подчеркнут, что я  -  абсолютный
монарх цивилизованного народа,  что  у  меня  есть  дворцы,  рабы,  винные
погреба, повара, музыканты, наложницы и охотничьи угодья  -  все  это  под
рукой и в неограниченном количестве, так на что же  мне  жаловаться?  Нет,
Мэнс, с этим делом нам придется разбираться самим.
     Эверард стиснул кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
     - Ты ставишь меня  в  чертовски  затруднительное  положение,  Кит,  -
сказал он.
     - Я только прошу  тебя  подумать  над  этой  проблемой...  И  ты  это
сделаешь, Ахриман тебя забери!
     Его пальцы снова сжимали плечо Эверарда: приказывал покоритель  всего
Востока. Прежний Кит никогда бы не сорвался на такой тон, подумал Эверард,
начиная злиться. Он задумался.
     "Если ты не вернешься домой, и Синтия узнает, что ты  никогда...  Она
могла бы прибыть сюда к тебе: еще одна  иностранка  в  царском  гареме  не
повлияет на ход истории. Но если я до встречи с ней  доложу  в  штаб,  что
проблема неразрешима, - а в этом трудно сомневаться...  Ну  что  ж,  тогда
годы правления Кира станут запретной зоной, и она не сможет присоединиться
к тебе..."
     - Я и сам об этом думал, и не раз, - сказал Денисон уже спокойнее.  -
И свое положение понимаю не хуже тебя. Но послушай, я  могу  описать  тебе
местонахождение пещеры, в которой моя машина оставалась несколько часов. А
ты мог бы туда отправиться и предупредить меня сразу после моего появления
там.
     - Нет, - ответил Эверард. - Это исключено.  Причины  две.  Во-первых,
такие вещи запрещены уставом, и это разумно. В других обстоятельствах  они
могли бы сделать исключение, но тут вступает в действие вторая причина: ты
- Кир. Они никогда не пойдут на то, чтобы полностью изменить  все  будущее
ради одного человека.
     "А я бы пошел на такое ради одной-единственной  женщины?  Не  уверен.
Надеюсь, что нет... Синтии совсем не обязательно знать обо всем.  Для  нее
так  будет   даже   лучше.   Я   могу   воспользоваться   своими   правами
агента-оперативника, чтобы сохранить все в тайне от  нижних  чинов,  а  ей
просто  скажу,  что  Кит  необратимо  мертв  и  что  погиб  он  при  таких
обстоятельствах, которые вынудили нас закрыть этот период для темпоральных
путешествий. Конечно, какое-то время она погорюет,  но  молодость  возьмет
свое, и вечно носить траур она не будет... Разумеется, это подло.  Но,  по
большому счету, разве лучше будет пустить ее сюда, где она,  на  положении
рабыни, будет делить своего мужа самое малое с дюжиной других царевен,  на
которых он был вынужден жениться по политическим  соображениям?  Разве  не
будет лучше, если она сожжет мосты и начнет все заново в своей эпохе?"
     - О-хо-хо... Я изложил тебе эту идею только для того,  чтобы  от  нее
отделаться, - сказал Денисон. - Но должен найтись еще какой-нибудь  выход.
Послушай, Мэнс, шестнадцать  лет  назад  сложилась  ситуация,  за  которой
последовало все остальное, и не по людскому капризу, а явно в соответствии
с логикой событий. Предположим, что я не появился.  Разве  Гарпаг  не  мог
подыскать другого псевдо-Кира? Конкретная личность царя не имеет значения.
Другой  Кир,  естественно,  отличался  бы  от  меня  миллионом  деталей  в
повседневном поведении. Но  если  он  не  будет  безнадежным  идиотом  или
маньяком, а окажется просто разумным и порядочным человеком - надеюсь,  уж
этих-то качеств ты за мной отрицать не станешь, - тогда его карьера  будет
такой же, как у меня, во всех важных деталях, которые попадут  в  учебники
истории. Ты знаешь это не хуже меня.  За  исключением  критических  точек,
время всегда восстанавливает свою прежнюю структуру. Небольшие расхождения
сглаживаются и исчезают через несколько дней или лет -  действует  обычная
отрицательная обратная связь. И только в решающие моменты может возникнуть
связь положительная, когда изменения с течением времени  не  пропадают,  а
нарастают. Ты же знаешь об этом!
     - Еще  бы,  -  хмыкнул  Эверард.  -  Но,  как  следует  из  твоих  же
собственных слов, твое появление и было таким  решающим  моментом.  Именно
оно навело Гарпага на его идею. Иначе... Можно предположить, что пришедшая
в упадок Мидийская империя развалится на части и, возможно, станет добычей
Лидии или туранцев, потому что у персов не окажется необходимого им вождя,
по рождению получившего божественное право царствовать над ними... Нет,  к
пещере в этот момент я подойду только с санкции кого-нибудь из  данеллиан,
не меньше.
     Денисон взглянул на Эверарда поверх  чаши,  которую  держал  в  руке,
потом опустил ее, не отводя от собеседника глаз. Его лицо застыло и  стало
неузнаваемым. Наконец он очень тихо сказал:
     - Ты не хочешь, чтобы я вернулся, да?
     Эверард вскочил со скамьи. Он уронил свою чашу, и она со звоном упала
на пол. Разлившееся вино напоминало кровь.
     - Замолчи! - выкрикнул он.
     Денисон кивнул.
     - Я царь, - сказал он. - Стоит мне шевельнуть пальцем, и  эти  стражи
разорвут тебя на куски.
     - Ты просишь о помощи чертовски убедительно, - огрызнулся Эверард.
     Денисон вздрогнул. Прежде чем заговорить,  он  какое-то  время  сидел
неподвижно.
     - Прости меня. Ты  не  представляешь  себе,  какой  это  удар...  Да,
конечно, это была неплохая жизнь. Ярче и интереснее, чем у большинства.  К
тому же это очень приятное занятие -  быть  полубогом.  Наверное,  поэтому
через  тринадцать  лет  я  и  отправлюсь  в  поход  за  Яксарт:  поступить
по-другому, когда на меня устремлены  взгляды  этих  львят,  я  просто  не
смогу. Черт, я бы даже сказал, что ради этого стоит умереть.
     Его губы искривились в подобие улыбки.
     - Некоторые из моих девочек абсолютно сногсшибательны! А еще со  мной
всегда Кассандана. Я сделал  ее  старшей  женой,  потому  что  она  смутно
напоминает мне Синтию. Наверное, поэтому. Трудно сказать  -  ведь  столько
времени прошло. Двадцатый век кажется мне  нереальным.  А  хороший  скакун
доставляет куда больше удовольствия,  чем  спортивный  автомобиль...  И  я
знаю, что мои труды здесь не напрасны, а такое может сказать о себе далеко
не каждый... Да, извини, что я на тебя наорал. Я знаю, ты  бы  мне  помог,
если бы осмелился. А раз ты не можешь - а я тебя в  этом  не  виню,  -  не
нужно жалеть обо мне.
     - Перестань! - простонал Эверард.
     Ему казалось,  что  в  его  мозгу  вращаются  бесчисленные  шестерни,
перемалывающие пустоту. Над своей головой он видел разрисованный  потолок;
изображенный на нем юноша убивал быка, который был и Солнцем, и  Человеком
одновременно. За колоннами и виноградными лозами  прохаживались  с  луками
наготове стражи в чешуйчатых доспехах, напоминавших шкуру дракона; их лица
казались вырезанными из дерева. Отсюда было видно и то крыло  дворца,  где
находился гарем, в котором сотни, а то и  тысячи  молодых  женщин  ожидали
случайной  прихоти  царя,  считая  себя  счастливейшими  из  смертных.  За
городскими стенами раскинулись убранные  поля,  где  крестьяне  готовились
принести жертвы Матери-Земле,  чей  культ  существовал  здесь  задолго  до
прихода ариев, а они появились здесь  в  темном,  предрассветном  прошлом.
Высоко над стенами словно парили в воздухе горы; там обитали волки,  львы,
кабаны и злые духи. Все здесь  было  уж  слишком  чуждым.  Раньше  Эверард
считал, что с его закалкой любая чужеродность будет ему нипочем, но сейчас
ему вдруг захотелось убежать и спрятаться: вернуться в свой век,  к  своим
современникам, и забыть там обо всем.
     Он осторожно сказал:
     - Дай мне посоветоваться кое с кем из коллег.  Мы  детально  проверим
весь период. Может найтись какая-нибудь развилка, и тогда...  Моих  знаний
не хватит, чтобы справиться с этим самому, Кит. Мне надо вернуться назад в
будущее и проконсультироваться. Если мы что-то придумаем,  то  вернемся...
этой же ночью.
     - Где твой роллер? - спросил Денисон.
     Эверард махнул рукой.
     - Там, среди холмов.
     Денисон погладил бороду.
     - А точнее ты мне не скажешь, так ведь? Да, это разумно. Я не уверен,
что сохранил бы выдержку, если бы знал, где достать машину времени.
     - Я не имел этого в виду! - запротестовал Эверард.
     - Не обращай внимания. Ладно, это неважно. Не  будем  пререкаться  по
пустякам. - Денисон вздохнул. - Отправляйся домой  и  подумай,  что  здесь
можно сделать. Сопровождение нужно?
     - Не стоит. Без него ведь можно обойтись?
     - Можно. Благодаря нам тут безопаснее, чем в Центральном парке.
     - Это не особенно обнадеживает. - Эверард протянул товарищу  руку.  -
Только верни моего коня. Я очень не  хотел  бы  его  потерять  -  животное
выращено специально для Патруля и приучено к темпоральным перемещениям.
     - Их взгляды встретились. -  Я  вернусь.  Лично.  Каким  бы  ни  было
решение.
     - Конечно, Мэнс, - отозвался Денисон.
     Они вышли вместе, чтобы избежать лишних  формальностей  с  охраной  и
стражей у ворот. Денисон показал Эверарду, где  во  дворце  находится  его
спальня, и сказал, что всю неделю будет по ночам ожидать там его прибытия.
Наконец, Эверард поцеловал  царю  ноги  и,  когда  их  царское  величество
удалились, вскочил на коня и медленно выехал за ворота дворца.
     Он чувствовал себя выпотрошенным. На самом деле  помочь  здесь  ничем
нельзя, а он пообещал вернуться и лично сообщить царю этот приговор.



                                    8

     На исходе дня Эверард оказался в горах, где  над  холодными,  шумными
ручьями хмуро высились кедры. Несмотря на засушливый климат, в Иране этого
века еще оставались такие леса. Боковая дорога,  на  которую  он  свернул,
превратилась в уходящую вверх  наезженную  тропу.  Его  усталый  конь  еле
тащился. Надо было отыскать какую-нибудь пастушью хижину и попроситься  на
ночлег, чтобы дать животному отдых. Впрочем, сегодня будет  полнолуние,  и
он сможет, если понадобится, добраться к рассвету до роллера и пешком.  Он
сомневался, что сможет заснуть.
     Однако лужайка с высокой сухой травой и спелыми ягодами так  и  звала
отдохнуть. В седельных сумках у Эверарда  еще  оставалась  еда,  имелся  и
бурдюк с вином; это было кстати, так как с самого утра у него и крошки  во
рту не было. Он прикрикнул на лошадь и съехал на обочину.
     Что-то привлекло его внимание. Далеко внизу на дороге  горизонтальные
солнечные лучи высветили облачко пыли. Оно увеличивалось прямо на  глазах.
Несколько всадников,  скачущих  во  весь  опор,  предположил  он.  Царские
вестники? Но что им нужно в этих местах? Его  охватил  нервный  озноб.  Он
надел подшлемник, приладил поверх него шлем, повесил на руку щит и  слегка
выдвинул из ножен свой короткий меч. Наверняка отряд промчится с  гиканьем
мимо, но...
     Теперь он смог разглядеть, что их  восемь.  Они  скакали  на  хороших
лошадях, а замыкающий вел на поводу несколько  запасных.  Однако  кони  их
сильно устали: на запылившихся боках темнели пятна пота, гривы прилипли  к
шеям.
     Видимо, скакали они давно. Всадники были хорошо одеты: обычные  белые
шаровары, рубашки, сапоги, плащи и высокие шляпы без полей. Не придворные,
не профессиональные вояки, но и не разбойники. Они были вооружены саблями,
луками и арканами.
     Неожиданно Эверард узнал седобородого всадника во главе отряда.
     "Гарпаг!" - разорвалось в его мозгу.
     Сквозь завесу пыли он смог разглядеть и то, что остальные,  даже  для
древних иранцев, выглядят весьма устрашающе.
     - О-хо-хо, - сказал Эверард вполголоса. - Сейчас начнется.
     Его мозг заработал в бешеном ритме. Он  даже  не  успел  как  следует
испугаться - нужно было искать выход. Гарпаг наверняка  помчался  в  горы,
чтобы поймать этого грека Меандра. Очевидно, что  при  дворе,  наводненном
болтунами и шпионами, Гарпаг не позднее, чем через час,  узнал,  что  царь
говорил с чужеземцем на неизвестном языке как с равным, а  после  позволил
ему вернуться на север. Хилиарху  потребовалось  совсем  немного  времени,
чтобы выдумать предлог, объясняющий его отъезд из  дворца,  собрать  своих
личных громил и отправиться в погоню. Зачем? А затем, что когда-то в  этих
горах появился "Кир" верхом на каком-то устройстве, которое Гарпагу  очень
хотелось бы заполучить.  Мидянин  не  дурак,  он  вряд  ли  удовлетворился
уклончивым  объяснением,  состряпанным  тогда   Китом.   Казалось   вполне
логичным, что однажды должен объявиться другой маг с родины царя, и  тогда
уж Гарпаг так просто не выпустит его машину из рук.
     Эверард больше не медлил. Погоня была всего в сотне ярдов от него. Он
уже мог разглядеть, как сверкают глаза хилиарха под косматыми бровями.
     Пришпорив коня, он свернул с тропы и поскакал через луг.
     - Стой! - раздался позади него знакомый истошный вопль. - Стой, грек!
     Эверард кое-как заставил свою изможденную  лошадь  перейти  на  рысь.
Длинные тени кедров были уже рядом...
     - Стой, или я прикажу стрелять!.. Остановись!.. Раз  так,  стреляйте!
Не убивать! Цельтесь в коня!
     На опушке леса Эверард соскользнул с седла. Он услышал злое  жужжание
и десятка два глухих ударов. Лошадь пронзительно заржала.
     Эверард оглянулся через плечо: бедное животное упало  на  колени.  Он
поклялся, что  кое-кто  за  это  поплатится,  но  их  было  восемь  против
одного...  Он  бросился  под  защиту  деревьев.  Возле  его  левого  плеча
просвистела стрела и вонзилась в ствол. Он пригнулся  и,  петляя,  побежал
сквозь сладко пахнущий сумрак. Порой низкие ветки хлестали  его  по  лицу.
Если бы заросли были  погуще,  он  смог  бы  воспользоваться  каким-нибудь
трюком из арсенала индейцев-алгонкинов,  но  приходилось  довольствоваться
тем, что его шаги на этом мягком грунте были совершенно  беззвучны.  Персы
пропали из виду. Не задумываясь, они попытались преследовать  его  верхом.
Хруст, треск и громкая ругань, наполнившие воздух, свидетельствовали,  что
они в этом не слишком преуспели.
     Еще миг, и  они  спешатся.  Эверард  поднял  голову.  Тихое  журчание
воды... Он рванулся в ту сторону, вверх по крутой  каменистой  осыпи.  Его
преследователи вовсе  не  беспомощные  горожане,  подумал  он.  Среди  них
наверняка есть несколько горцев,  чьи  глаза  способны  заметить  малейшие
следы. Нужно их запутать, тогда он сможет  где-нибудь  отсидеться,  а  тем
временем Гарпагу  придется  вернуться  во  дворец  к  своим  обязанностям.
Эверард начал задыхаться.
     Позади послышались грубые голоса - обсуждалось какое-то  решение,  но
слов было не разобрать. Очень далеко. А кровь  у  него  в  висках  стучала
слишком громко.
     Раз Гарпаг осмелился стрелять  в  царского  гостя,  он  наверняка  не
позволит этому гостю доложить обо всем царю. Схватить  чужеземца,  пытать,
пока не выдаст, где его машина и как ею управлять, и оказать ему последнюю
милость холодной сталью - такая вот программа действий. "Черт,  -  подумал
Эверард сквозь бешеный стук в ушах, - я провалил эту операцию,  сделал  из
нее руководство на тему "Как не должен  поступать  патрульный".  А  первый
параграф в нем будет гласить: нельзя так много думать о  женщине,  которая
тебе  не   принадлежит,   и   пренебрегать   из-за   этого   элементарными
предосторожностями".
     Неожиданно он оказался на высоком  сыром  берегу.  Внизу,  в  сторону
долины, бежал ручей. По его следам они дойдут до этого места, но потом  им
придется решать, куда он направился по ручью.  Действительно,  куда?..  Он
стал спускаться по холодной и скользкой глине. Лучше - вверх  по  течению.
Так он окажется ближе к ролле