е он надеялся  найти  в  этих  пустынных
местах? Похоже было, что Вараган направляется к одной из скал.  Скала  эта
бросалась в глаза - не только высотой, но и формой: она  напоминала  башню
замка. Впрочем, до крепости ей  далеко.  Если  Вараган  укроется  за  ней,
Эверард сможет использовать  свой  бластер  и  обрушить  на  голову  врага
расплавленные камни.  Может,  Вараган  не  знает,  что  у  агента  имеется
подобное оружие? Вряд ли. Каким бы чудовищем он ни был, не дурак же он,  в
самом деле.
     Эверард опустил вниз поля шляпы и плотнее закутался в пончо, спасаясь
от холодного ветра. Смысла доставать  бластер  пока  не  было,  но,  будто
повинуясь инстинкту, его левая рука устремилась к кремневому  пистолету  и
сабле на боку. Это оружие он носил главным образом для того,  чтобы  лучше
вписываться в выбранную роль, ну и конечно, так вызывал больше уважения  у
местных жителей. Однако привычная тяжесть у бедра как-то даже  успокаивала
и придавала уверенности.
     Остановившись и выстрелив, Вараган снова двинулся вверх по склону, на
сей раз даже не перезарядив мушкет. Эверард  погнал  коня  галопом  и  еще
более сократил разделявшее их расстояние. Но теперь он держался  настороже
- страха Эверард не испытывал, но настороженность не отпускала -  в  любую
секунду он готов  был  нагнуться  в  сторону  или  спрыгнуть  на  землю  и
спрятаться  за  животное.  Но  ничего  неожиданного  не   происходило,   и
безрадостный  марш  по  холодным  просторам  продолжался.  Может,  Вараган
истратил весь порох? "Внимательней, старина  Мэнс,  внимательней".  Редкая
альпийская трава кончилась, лишь кое-где между  валунами  еще  встречались
жидкие пучки, и под копытами зазвенел камень.
     Вараган остановил коня у скалы и замер в  ожидании.  Мушкет  висел  в
чехле, а руки беглеца покоились на седельной луке. Его  лошадь  дрожала  и
шаталась от усталости, голова ее поникла,  на  боках  и  на  гриве  висели
клочья пены.
     Эверард вытащил  свой  энергетический  пистолет  и  направил  коня  к
беглецу.  Одна  из  запасных  лошадей  за  его  спиной  заржала.   Вараган
по-прежнему ждал. Не доезжая до него трех ярдов, Эверард остановился.
     - Меро Вараган, ты  арестован  Патрулем  Времени,  -  объявил  он  на
темпоральном языке.
     Тот улыбнулся.
     - Право, сударь, вы в лучшем положении, - ответил он тихим голосом. -
Не окажете ли вы мне честь, сообщив свое имя и происхождение?
     - Э-э...  агент-оперативник  Мэнсон  Эверард,  родом  из  Соединенных
Штатов Америки около ста лет вперед. Но это к делу не относится. И  хватит
в игры играть. Ты возвращаешься со мной. Оставайся на  месте,  пока  я  не
вызову роллер. И предупреждаю: одно неверное движение - и  я  стреляю.  Ты
слишком опасен, и я пристрелю тебя без всяких угрызений совести.
     Вараган развел руками.
     - В самом деле? Что же ты знаешь обо мне такого, агент Эверард, - или
думаешь, что знаешь, - чтобы оправдать столь жестокие меры?
     - В моих глазах, человек, который в меня стреляет, уже, мягко говоря,
не очень хороший человек.
     - Может, мне показалось, что ты бандит - из тех, что  часто  нападают
на путников в этих местах. Однако какое преступление мне приписывают?
     Эверард потянулся было свободной рукой в карман за коммуникатором, но
на мгновение замер словно завороженный и взглянул  на  своего  противника,
щуря глаза от ветра.
     Меро Вараган сидел, гордо выпрямившись и расправив широкие  плечи,  -
он даже казался выше, чем на  самом  деле.  Ветер  трепал  черные  волосы,
обрамляющие бледное лицо, с  белизной  которого  не  могли  справиться  ни
солнце, ни непогода. Гладкие щеки, ни  даже  намека  на  щетину  -  словно
молодой Цезарь, только черты лица слишком уж тонкие. Большие зеленые глаза
Варагана смотрели прямо, вишнево-красные губы  изогнулись  в  улыбке.  Его
черные одежды, включая  сапоги  и  развевающийся  за  плечами  плащ,  были
отделаны серебром, и на фоне похожей на  башню  скалы  он  вдруг  напомнил
Эверарду  Дракулу  [персонаж  одного  из  романов   английского   писателя
Б.Стокера, человек-вампир].
     Голос Варагана по-прежнему звучал тихо:
     - Очевидно, твои коллеги выудили информацию у моих. Надо полагать, ты
поддерживал с ними контакт и поэтому уже знаешь имена и  кое-что  о  нашем
происхождении...
     "Тридцать первое  тысячелетие.  Преступная  группировка,  сложившаяся
после неудачной попытки экзальтационистов сбросить бремя  цивилизации.  За
время пребывания у власти обзавелись  машинами  времени.  Их  генетическое
наследие... Ницше мог бы их понять. Я не пойму никогда".
     - ...но знаешь ли ты истинную цель нашего пребывания здесь?
     - Вы собирались изменить ход истории, - резко ответил Эверард.  -  Мы
едва успели помешать вам. И теперь нам  предстоит  сложная  воспитательная
работа. Зачем вам все это  понадобилось?  И  как  вы  вообще  решились  на
столь... столь безответственные действия?
     - По-моему, лучше сказать  "эгоистичные",  -  усмехнулся  Вараган.  -
Власть личности, неограниченные возможности... Сам подумай. Так ли было бы
плохо, если бы Симон Боливар создал в испанской Америке настоящую  империю
вместо скопища драчливых государств-наследников? Это  и  цивилизованно,  и
прогрессивно. Представь,  скольких  страданий  и  смертей  можно  было  бы
избежать.
     - Замолчи! - Эверард почувствовал,  как  нарастает  его  гнев.  -  Вы
прекрасно знаете, что это невозможно. У Боливара  не  было  ни  людей,  ни
коммуникаций, ни поддержки. Да, для многих он герой, но у многих других он
вызывает ярость -  например,  у  перуанцев,  после  того  как  он  отделил
Боливию. А о чем он будет стонать на смертном одре? Да о том, что все  его
старания построить  стабильное  общество  были  лишь  попытками  "вспахать
море".  Если  бы  вы  и  впрямь  намеревались  объединить  хотя  бы  часть
континента, вам следовало отправиться в другое время и другое место.
     - В самом деле?
     - Да. Есть только одна  возможность.  Я  изучал  ситуацию.  В  1821-м
Сан-Мартин вел переговоры с испанцами в Перу -  он  тогда  вынашивал  идею
основать монархию под властью кого-то вроде  Дона  Карлоса,  брата  короля
Фердинанда. Монархия могла бы включать территорию Боливии  и  Эквадора,  а
позднее, может быть, Аргентины и Чили, поскольку у такого объединения было
бы гораздо больше преимуществ, даже чисто географических, по  сравнению  с
союзом,  созданным  Боливаром.  Спросишь,  чего  ради  я  все   это   тебе
рассказываю?.. Да просто хочу доказать тебе, мерзавец, что я вижу, что все
это ложь. Вы, очевидно, тоже неплохо подготовились.
     - Какова же тогда, по-твоему, наша истинная цель?
     - Яснее ясного. Заставить  Боливара  переоценить  свои  силы.  Он  же
идеалист, мечтатель, а не просто воин. Если он не  рассчитает  свои  силы,
всему этому региону грозит  хаос,  который  может  распространиться  и  на
оставшуюся часть Южной Америки. Вот тут-то вам и  выпадет  шанс  захватить
власть!
     Вараган передернул плечами, словно кот. Кот-оборотень.
     - По крайней мере, - сказал он, - в такой схеме  есть  некий  элемент
мрачного великолепия.
     Неожиданно в воздухе появился темпороллер и завис  в  двадцати  футах
над ними. Водитель ухмыльнулся и  нацелил  на  Эверарда  свое  оружие.  Не
вставая с седла, Меро Вараган помахал рукой самому  себе,  восседавшему  в
машине времени.
     Дальше все произошло мгновенно.  Каким-то  образом  Эверарду  удалось
освободиться от стремян и броситься на  землю.  Пораженный  энергетическим
разрядом, его конь пронзительно заржал. Пахнуло дымом и опаленной  плотью.
Но не успело мертвое животное рухнуть на землю, как  Эверард,  прячась  за
телом коня, произвел ответный выстрел.
     Должно быть, роллер  противника  чуть  переместился.  Конь  упал,  но
Эверард успел отскочить и  продолжал  стрелять  то  вверх,  то  в  сторону
первого Варагана. Тот тоже соскочил с лошади и укрылся за обломком  скалы.
В воздухе с треском метались  молнии  энергетических  разрядов.  Свободной
рукой Эверард выхватил из кармана коммуникатор и надавил  большим  пальцем
на красную кнопку.
     Вражеский роллер спикировал за скалу, и спустя секунду оттуда донесся
громкий хлопок - схлопнулся на месте исчезнувшей машины времени воздух,  -
а затем ветер донес резкий запах озона.
     Появилась машина Патруля. Но было уже поздно. Меро Вараган  уже  увез
самого себя - раннего себя - в неведомую точку пространства-времени.


     - Да, - закончил Эверард, невесело кивнув, - таков был его план, и он
сработал, черт  подери.  Добраться  до  какого-нибудь  приметного  объекта
местности и отметить точное время на часах. То есть, он знал - будет знать
позже, - куда и в какое время нужно попасть, чтобы спасти самого себя.
     Зораков этот рассказ буквально шокировал.
     - Но... но причинно-следственная петля такого рода...  -  пробормотал
Хаим. - Он что, вообще не понимает, какой опасности подвергается?
     - Без сомнения, понимает, в том числе и  то,  что  мог  сделать  так,
словно его никогда и не было, - ответил Эверард. - Но  с  другой  стороны,
Вараган полностью готов к тому, чтобы уничтожить будущее в пользу варианта
истории, где он мог бы достичь  высокого  положения.  Он  абсолютно  лишен
страха, ему на все наплевать. Все  руководство  экзальтационистов  таково,
это заложено на генетическом уровне.
     Он вздохнул.
     - Такие понятия как дружба или преданность у них  также  отсутствуют.
Вараган и все его возможные сообщники не сделали  и  попытки  спасти  тех,
кого мы схватили. Они просто исчезли, скрылись.  С  того  самого  времени,
если  можно  так  сказать,  мы  ждали  их  нового  появления,  и  это  вот
хулиганство в храме как раз в их духе. Но конечно же - опять  из-за  риска
временной петли - я не могу слетать в будущее и узнать, какой рапорт подам
по завершении операции. Если "завершение" будет у операции, а не у меня.
     Яэль тронула его за руку.
     - Я уверена, вы победите, Мэнс, - сказала она. - А  что  случилось  в
Южной Америке потом?
     - Потом? Когда Вараган перестал подавать дурные советы,  которые  сам
он дурными не считал, Боливар вернулся к  своим  естественным  методам,  -
ответил им Эверард. - Он заключил мирное соглашение  с  Паэсом  и  объявил
всеобщую амнистию. Позднее на него обрушилось множество несчастий,  но  он
справился с ними - справился ловко и к тому же вполне гуманными  методами.
То есть сумел защитить и экономические интересы своего народа, и  культуру
страны. Когда он умер, от унаследованного им  громадного  состояния  почти
ничего не осталось, поскольку он за всю свою  жизнь  не  взял  ни  единого
сентаво из общественных денег. Прекрасный  правитель,  один  из  лучших  в
истории. Таков же и Хирам, как я предполагаю, но только  и  его  правление
находится под угрозой со стороны этого бродячего дьявола.


     У выхода Эверарда, разумеется, поджидал Пум, который тут  же  вскочил
ему навстречу.
     - Куда мой славный хозяин хотел бы пойти  сегодня?  -  пропел  он.  -
Позвольте вашему слуге сопровождать вас, куда бы вы ни  собирались.  Может
быть, навестите Конора, торговца янтарем?
     - А? - Он неожиданности патрульный вытаращил на Пума глаза. - С  чего
ты взял, что у меня есть какие-то дела к... таким особам?
     Пум поднял на него почтительный взгляд, но хитрые  искорки  в  глазах
выдавали его сразу же.
     - Разве мой господин не упоминал об этом  своем  намерении  на  борту
корабля Маго?
     - А ты откуда об этом знаешь? - рявкнул Эверард.
     - Ну... я разыскал людей из команды, разговорил их,  выудил  кое-что.
Ваш смиренный слуга вовсе не хотел выведывать то, что он знать не  должен.
Если я перешел границы допустимого,  припадаю  к  вашим  ногам  и  молю  о
прощении. Моим единственным желанием было узнать побольше о  планах  моего
хозяина, чтобы я мог прикинуть, как ему помочь наилучшим  образом.  -  Пум
лучезарно улыбался с нескрываемой дерзостью.
     - О, понимаю. - Эверард дернул себя за ус и огляделся по сторонам.  В
пределах слышимости никого не было. - Ну, коли так,  знай,  что  это  лишь
притворство. На самом деле меня привели сюда совсем иные дела.
     "Как ты уже должен был догадаться, увидев, что я сразу же  направился
к Закарбаалу и остановился у него", - добавил он про  себя.  Далеко  не  в
первый раз случай напоминал ему, что люди любой эпохи могут быть столь  же
проницательны, как и представители далекого будущего.
     - О! И разумеется, это дела величайшей важности. Но не  беспокойтесь,
на устах вашего слуги печать молчания.
     - И пойми, я не вынашиваю никаких враждебных замыслов. Сидон и Тир  -
друзья. Скажем так: мне хотелось бы  организовать  совместную  торговлю  в
очень больших масштабах.
     - Чтобы увеличить обмен товаром с народом моего  господина?  Но  ведь
тогда вам как раз и нужно посетить вашего земляка Конора, разве не так?
     - Нет! - Эверард осознал, что почти кричит. Справившись с  собой,  он
продолжил: - Конор не земляк мне, во всяком случае, не  в  такой  степени,
как, например, тебе. У моего народа нет единой  страны.  Весьма  вероятно,
что мы друг друга просто не поймем, потому что родные языки у нас разные.
     Это было более чем вероятно.  Эверарда  и  без  того  напичкали  выше
головы  всевозможной  информацией  о  Финикии  -  не  хватало  ему  еще  и
кельтского языка. Он знал лишь несколько фраз, и этого ему вполне хватало,
чтобы сойти за кельта среди финикийцев. Во всяком случае, он надеялся.
     - Сегодня, - сказал Эверард, - я хотел  бы  попросту  прогуляться  по
городу, а Закарбаал тем временем попытается устроить мне аудиенцию у царя.
- Он улыбнулся. - И здесь я целиком передаю себя в твои руки.
     Пум засмеялся и хлопнул в ладоши.
     - Как мудр мой господин! А к вечеру он сам решит, получил ли он,  что
искал - будь то удовольствие или нужные сведения, - и, возможно, сочтет  в
великодушии своем необходимым вознаградить своего проводника.
     Эверард ухмыльнулся.
     - Ну так показывай, на что ты способен, проводник.
     Пум потупил взгляд.
     - Может быть, мы заглянем сначала на улицу Портных? Вчера я  позволил
себе заказать там  новое  одеяние,  которое  теперь  должно  быть  готово.
Несмотря на необыкновенную щедрость моего хозяина, бедный юноша не  осилит
цену платья, поскольку придется заплатить и за скорость, и  за  прекрасный
материал.  Негоже  ведь  спутнику  великого  господина  ходить   в   таких
лохмотьях.
     Эверард тяжело вздохнул, хотя на самом деле не имел ничего против.
     - Я понимаю. Прекрасно понимаю! Не пристало тебе самому покупать себе
одежду. Это недостойно моего положения. Что ж, идем, и я куплю тебе  яркое
достойное одеяние.


     Хирам заметно отличался от большинства своих подданных. Он был  выше,
светлее лицом;  рыжеватые  волосы  и  борода,  глаза  серые,  прямой  нос.
Внешностью он напоминал  Морской  народ  -  пиратскую  шайку  изгнанных  с
родного острова уроженцев Крита и варваров с европейского Севера,  которые
два столетия назад  неоднократно  совершали  набеги  на  Египет  и,  можно
сказать, стали предками филистимлян. Другая, меньшая часть шайки,  осевшая
в Ливане и Сирии, породнилась с племенами бедуинов,  которые  и  сами  уже
пытались заниматься мореплаванием. Отсюда и возникли  финикийцы.  И  кровь
захватчиков все еще проявлялась в облике местной знати.
     Дворец Соломона, который  будет  прославлен  в  Библии,  станет  лишь
уменьшенной копией того дома, в котором проживал  Хирам.  Однако  одевался
царь просто - обычно в белый льняной халат с пурпурной отделкой и сандалии
из тонкой кожи; золотая лента на  голове  и  массивное  кольцо  с  рубином
служили символами царской власти. Да и манеры были так же просты.  Средних
лет мужчина, он все еще казался моложе и был  по-прежнему  силен  и  полон
энергии.
     Они с Эверардом сидели в просторной,  изящной  и  наполненной  свежим
воздухом комнате, которая выходила окнами в уединенный сад  с  садком  для
рыбы. Соломенную циновку под ногами  покрывали  тонкие  узоры.  Фрески  на
выбеленных  стенах  нарисовал  художник,  привезенный  из  Вавилона:   они
изображали деревья, цветы и крылатых химер. Между мужчинами  стоял  низкий
столик из эбенового дерева,  инкрустированный  перламутром.  На  нем  были
расставлены стеклянные чаши с неразбавленным вином  и  блюда  с  фруктами,
хлебом, сыром,  сладостями.  Красивая  девушка  в  полупрозрачном  платье,
примостившись на коленях рядом с ними, пощипывала струны лиры.  Двое  слуг
ожидали приказаний чуть поодаль.
     - Ты полон тайн и загадок, Эборикс, - проворчал Хирам.
     - Безусловно... но моя  таинственность  не  вызвана  желанием  утаить
что-то от вашего величества, - осторожно ответил Эверард.  Одного  взгляда
царя  достаточно  охранникам,  чтобы  убить   его.   Впрочем,   это   было
маловероятно:  статус  гостя  священен.  Но  если  он   вызовет   у   царя
раздражение, вся его миссия окажется под угрозой. - Если я и  не  могу  до
конца объяснить какие-то вещи, то  оттого  лишь,  что  мои  знания  о  них
незначительны. Но  дабы  не  ошибиться,  я  также  не  рискну  предъявлять
необоснованные обвинения против кого-либо.
     Хирам соединил пальцы мостиком и нахмурился.
     - Тем не менее ты утверждаешь, что мне грозит опасность,  хотя  ранее
говорил совсем иное. Сдается мне, ты отнюдь не тот  прямодушный  воин,  за
которого пытаешься себя выдать.
     Эверард изобразил на лице улыбку.
     - Мой мудрый повелитель хорошо знает, что необразованный странник  из
дальних земель не обязательно глупец. Я позволил  себе  сказать...  э-э...
слегка завуалированную правду. Мне пришлось так поступить... Но  ведь  так
же поступает любой  тирийский  торговец,  если  хочет  заключить  выгодную
сделку, а?
     Хирам рассмеялся и расслабился.
     - Продолжай. Если ты  и  мошенник,  то,  по  крайней  мере,  мошенник
забавный.
     Психологи Патруля весьма основательно продумали легенду. Сразу она не
убеждала - но  этого-то  они  как  раз  и  добивались.  Нельзя  безоглядно
торопить  события  и  подталкивать  царя  к  действиям,  которые  способны
изменить всю известную историю. Тем не менее рассказ должен был прозвучать
достаточно   убедительно,   чтобы   царь    согласился    поспособствовать
расследованию, ради которого Эверард здесь и появился.
     - Узнай же, о повелитель, что отец мой был вождем  в  горной  стране,
что лежит далеко за морем. - Речь шла о Халльштатском регионе Австрии.
     Эверард рассказал Хираму о том, что многие кельты, пришедшие в Египет
вместе с Морским народом, после сокрушительного поражения,  которое  нанес
этим полувикингам Рамзес III в 1149 году  до  Рождества  Христова,  бежали
обратно на родину. Потомки их сохранили кое-какие связи  (главным  образом
по Янтарному пути) с потомками кровных родственников, осевших в Ханаане  с
позволения победоносного фараона. Но старые амбиции не были забыты: кельты
всегда отличались  долгой  памятью,  и,  по  слухам,  планировалось  новое
вторжение. Слухи  подтвердились,  когда,  волна  за  волной,  по  обломкам
микенской цивилизации варвары спустились в Грецию. По Адриатике и Анатолии
словно пронесся разрушительный смерч.
     Эверард прекрасно знал о шпионах, которые,  помимо  этого,  выполняли
роль эмиссаров царей филистимлянских городов-государств.
     Дружелюбие Тира  по  отношению  к  евреям  не  могло  вызвать  любовь
филистимлян, а богатство Финикии служило  вечным  соблазном.  Планы  зрели
медленно, неравномерно, в течение не одного поколения. Сам Эборикс не  мог
сказать с уверенностью, как далеко уже зашли приготовления к походу на  юг
армии кельтских авантюристов.
     Хираму он честно признался, что и сам думал, не присоединиться ли ему
к такому отряду вместе со своими людьми. Но вражда между кланами переросла
в открытые  столкновения,  которые  закончились  поражением  его  клана  и
убийством его отца. Эборикс