обы понять, что все легенды были правдой. Никогда еще я не  видел  столь
богатой земли, - его глаза хищно блеснули.
     - Нойон... - предупреждающе шепнул китаец, слегка  кивнув  головой  в
сторону патрульных. Токтай умолк. Ли повернулся к Эверарду:
     - Нам много рассказывали о золотом королевстве на юге этой земли.  Мы
сочли своим долгом исследовать эту страну, так же, как и соседнюю  с  ней.
Мы не подозревали, что встретим по пути таких уважаемых людей.
     - Это честь для нас, - склонил голову Эверард. Затем,  придав  своему
взгляду торжественность, он произнес:
     -  Мой  повелитель,  Золотой   Император,   имени   которого   нельзя
произносить вслух,  послал  нас  с  миром.  Мы  опечалимся,  если  с  вами
что-нибудь случится и пришли предупредить вас.
     - Что? - Токтай  выпрямился.  Его  рука  непроизвольно  потянулась  к
сабле, которую он из вежливости не надел. - Во  имя  преисподней,  что  ты
сказал?
     - Вот именно, преисподней, нойон. Хоть и богата эта страна,  над  ней
висит проклятие. Скажи ему, брат мой.
     Сандовал заговорил своим мягким голосом.  Его  речь  была  составлена
так, чтобы вселить веру в сверхъестественные  силы  у  полуцивилизованного
монгола и в то же время не разбудить скептицизм китайца.
     - На этой земле существуют два великих королевства, - объяснил он.  -
Наше находится к  югу,  соперничающее  -  к  северу  и  востоку.  Северное
государство считает территорию, на которой мы сейчас находимся, своей и не
потерпит никаких чужеземцев. Его воины  давно  уже  обнаружили  караван  и
скоро уничтожат его своими громами. Имя этой страны - Баддайз.  Прекрасная
южная страна - Гудгайз не может защитить  вас,  но  послала  предупредить,
чтобы караван поворачивал назад.
     - А почему здешние туземцы ничего не  рассказали  нам  о  двух  таких
могущественных державах? - резко бросил Ли.
     - А разве каждый человек в джунглях Бирмы знает о Кубилае? -  спросил
Сандовал.
     - Я чужеземец и невежествен, - сказал Ли. -  Прости  меня,  но  я  не
понимаю тебя, когда ты говоришь о всеуничтожающем оружии.
     - Я могу показать тебе его действие,  -  сказал  Эверард,  -  если  у
нойона есть животное, которое не жалко убить.
     Токтай задумался. Лицо его было бесстрастно, но по нему струился пот.
Наконец он хлопнул в ладоши  и  отдал  приказание  воину,  появившемуся  в
дверях. Наступило молчание.
     Бесконечно долго тянулось время. По истечечении часа в шатер заглянул
воин и сказал, что заарканили оленя.  Подойдет  олень  для  цели  великого
нойона? Подойдет. Токтай вышел из шатра первым, за ним остальные.  Эверард
уже жалел о своем предложении, но мосты были  сожжены.  Вокруг  столпились
люди. Он снял маузер с предохранителя.
     - Ты не хочешь? - спросил он Сандовала.
     - О, нет.
     Великолепный  самец-олень  был   пойман   около   лагеря.   Опутанный
веревками, он весь дрожал. Эверарду почудилась во взгляде животного мягкая
покорность судьбе.  Он  махнул  рукой,  чтобы  люди  отошли  в  сторону  и
прицелился.  Первая  же  пуля  была  смертельной,  но  Эверард   продолжал
стрелять, пока не опустошил весь магазин.
     Когда он опустил пистолет, гнетущая  тишина  повисла  в  воздухе.  Он
оглянулся на этих кривоногих людей с плоскими  невыразительными  лицами  и
необычайно ясно ощутил резкие запахи пота, лошадей и дыма. Он почувствовал
себя таким же бесчеловечным, каким был и в их представлении.
     -  Это  еще  самое  слабое  наше  оружие,  -  произнес  он.  -  Душа,
исторгнутая из тела этого оленя, не найдет пути домой.
     Он резко повернулся и пошел  прочь.  Сандовал  следовал  за  ним.  Их
оседланные лошади паслись неподалеку. Они молча сели на них и поскакали  в
сторону леса.



                                     4

     Порыв ветра раздул пламя костра. Но при  его  свете  лица  людей  все
равно не были видны: они оставались  в  тени  и  лишь  иногда  можно  было
разглядеть линию носа, щеку или блеск глаз.
     Эверард взял трубку и глубоко затянулся, но легче ему не стало. Рядом
лежали их спальные мешки, а неподалеку стоял скутер  -  антигравитационная
машина пространства-времени; чуть дальше паслись кони. Земля  вокруг  была
пуста. На многие мили вокруг человеческие костры, как и их,  были  малы  и
одиноки, словно звезды во Вселенной. Где-то выл волк.
     Когда Эверард заговорил, вздохи качающихся деревьев  почти  заглушили
его голос в ночи.
     - Я думаю, - медленно произнес он, - что  каждый  полицейский  иногда
чувствует себя преступником. Пока что ты был лишь пассивным  наблюдателем,
Джек. А на активные действия, в чем  я  не  раз  убеждался,  часто  бывает
трудно решиться.
     - Да.
     Сандовал был  сама  невозмутимость.  С  самого  ужина  он  сидел,  не
шелохнувшись.
     - И вот что я хочу еще сказать. Ты должен  знать,  что  какое  бы  ты
действие не совершил, аннулируя чуждое вмешательство  в  историю,  ты  тем
самым восстанавливаешь настоящее положение вещей.
     Эверард запыхтел трубкой.
     -  Только  не  напоминай  мне,  что   "настоящее   положение   вещей"
бессмысленно в этом контексте. Я просто не нашел более удачного выражения,
но ты должен понимать, о чем я хотел сказать...
     - Ну-ну.
     -  Но  когда  наши  господа,  наши   дорогие   супермены   данеллиане
приказывают нам вмешаться... Мы знаем, что  экспедиция  Токтая  больше  не
вернулась на родину. Зачем тогда кому бы  то  ни  было  принимать  в  этом
участие? Если они набредут на дружественные индейские племена и  смешаются
с ними, я ничего не имею против. И даже если  индейцы  их  всех  перебьют,
тоже не возражаю; по крайней мере, не больше, чем против любого убийства в
этой проклятой бойне, называемой Историей.
     Нам не обязательно убивать их. Просто нужно  заставить  их  повернуть
обратно. Сегодняшней демонстрации вполне может оказаться достаточно.
     - Да. Повернуть обратно... и что потом? Видимо, крушение в океане. Им
нелегко  будет  вернуться  домой  -  штормы,  течения,  туманы,  рифы.  Их
примитивные корабли предназначены в основном  для  плавания  в  прибрежных
морях. А нам всего лишь надо позаботиться, чтобы они именно сейчас сели на
корабли и вернулись! А если мы не вмешаемся, они вернутся  домой  позже...
Так какая, в конце концов, разница? Почему мы должны брать вину на себя?
     - Им не обязательно плыть домой, - прошептал Сандовал.
     - Что? - Эверард вскочил.
     - По разговору Токтая я понял, что он собирается  вернуться  в  Китай
верхом, а не на кораблях. Как  он  правильно  догадался,  Берингов  пролив
нетрудно пересечь по льду: алеуты делают это довольно часто. Мэнс, я боюсь
нам будет трудно пощадить их.
     - Но они никогда не вернутся в Китай! Мы знаем это!
     - Допустим, что ты  прав...  -  Сандовал  начал  говорить  быстрее  и
намного громче.  Ночной  ветер  безуспешно  пытался  унести  его  слова  в
темноту.  -  Давай  немного  пофантазируем.  Пусть  Токтай  направится   к
юго-востоку. Я не вижу, что его может остановить.  Ему  не  придется  идти
слишком долго,  чтобы  добраться  до  неолитического  племени  землепашцев
пуэбло. К августу он будет в Мексике, которая сейчас  не  менее  цветущая,
чем была... будет... во времена вторжения Кортеса. А  дальше  еще  большее
искушение - ацтеки и тольтеки все еще бьются за господство на  Юкатане.  А
множество мелких племен околачиваются по  соседству,  присоединяя  к  себе
любых чужеземцев и воюя против тех и других. Испанские ружья не помогли...
то есть, не помогут, если только вы читали Диаса... Монголы по развитию не
намного ниже любого испанца... Я уж не говорю о том, что Токтай  сразу  же
захватит власть: он будет очень осторожен и любезен,  перезимует,  выведав
за это время все, что  можно,  а  на  следующий  год  вернется  на  север,
достигнет родины и доложит  Кубилаю,  что  самая  богатая  золотом,  самая
красивая на земле страна только и ждет, чтобы ее завоевали!
     - Да... А другие индейцы? - спросил Эверард. - Я очень  мало  знаю  о
них.
     - Новая империя Майя в зените своей славы. Твердый  орешек,  но  тоже
чересчур соблазнительный. Я уверен,  что  если  уж  монголы  обоснуются  в
Мексике, ничто не сможет их  уже  остановить.  В  Перу  сейчас  еще  более
высокая культура, и тоже никакой организации; Кечуа-аймара, так называемая
раса  инков,  наиболее  могущественная  среди  всех.  И  потом  -   земля!
Представляете, что сделает племя монголов из Великих Равнин!
     - Не думаю, чтобы они стали эмигрировать целыми племенами,  -  сказал
Эверард. От слов Сандовала ему стало немного не по себе, и  он  перешел  к
защите. - Не забывайте, что им предстоит пройти Сибирь и Аляску.
     - В истории преодолевались и большие трудности. Я  не  хочу  сказать,
что они хлынут сразу целой ордой. Не один век  пройдет,  пока  они  начнут
массовую эмиграцию. У европейцев это заняло еще  больше  времени.  Я  ясно
представляю себе  многочисленные  племена  азиатов,  заполнившие  Северную
Америку. Со временем они захватят Мексику и Юкатан, поставив во  главе  их
по малому хану. Вспомните, Цинскую династию должны  уничтожить  менее  чем
через сто лет. Это будет дополнительным стимулом для китайцев придти сюда,
возделывать землю и добывать золото.
     - Я думаю... только не обижайтесь на мои слова, - сказал  Эверард,  -
что вы последний из людей, которые хотят ускорить завоевание Америки.
     - Это будет совсем другое завоевание, - произнес Сандовал.  -  Ацтеки
мне безразличны. если вы изучали историю, то  должны  понять,  что  Кортес
оказал им немалую услугу. Конечно, для других  племен  это  будет  сначала
тяжко. Но  только  сначала.  Не  такие  уж  монголы  и  дьяволы  -  у  нас
предубеждение против них только из-за нашествий в Европу. Мы забываем, как
наши дорогие европейцы в  те  же  самые  века  уничтожали  и  мучили  себе
подобных. Мне кажется, что монголы чем-то напоминают древних  римлян.  Да,
они уничтожают народы, оказывающие им сопротивление, но  в  то  же  время,
уважают права и законы тех, кто  сдается  на  милость  победителя.  У  них
похожая военная организация и довольно компетентные правители. Конечно,  у
монголов не отнять только им присущие  национальные  черты  характера,  но
здесь еще налицо довольно развитая цивилизация. И, разумеется, монгольское
государство занимает сейчас намного большую площадь,  чем  когда-либо  мог
себе представить Рим.
     Что касается индейцев, то не  забывайте,  что  монголы  -  скотоводы.
Никаких конфликтов  между  охотником  и  фермером,  как  было  во  времена
завоевания Дикого Запада, в данном случае не произойдет. Ко всему прочему,
у монголов нет  расовых  предрассудков  и  миссионерских  привычек.  После
непродолжительной войны  навайо,  чироки,  семинолы,  алгонкины,  чипевва,
дакоты и остальные - будут только рады  подчиниться  и  стать  зависимыми.
Почему бы и нет? Индейские  племена  получат  лошадей,  овец,  а  затем  и
текстиль, и  металлургию.  И  хотя  они  численностью  будут  превосходить
завоевателей, и те и другие будут иметь равные права, чего они никогда  бы
не получили от белых фермеров в век индустрии.
     - Но сюда придут и китайцы, неся с  собой  цивилизацию  со  всеми  ее
пороками, - сказал Эверард.
     - Боже мой, Мэнс! Когда все-таки Колумб  приплывет  сюда,  он  найдет
страну  обетованную!  Здесь  будет  Великое  Ханство  -  самое  сильное  и
могущественное государство в мире!
     Сандовал умолк. Эверард задумчиво прислушивался к  шуршанию  листьев.
Он долго еще смотрел в темноту, прежде чем заговорить.
     - Ну что ж, все это вполне возможно. Нам  же  придется  жить  в  этом
веке, пока критический момент  не  станет  прошлым.  Наш  собственный  мир
перестанет существовать. Вернее, он никогда и не существовал.
     - Не такой уж это был хороший мир, - проговорил  Сандовал  как  бы  в
полудреме.
     - Вы думаете о... о своих родителях? Они ведь тоже никогда бы не были
рождены...
     - Они жили в нищете и грязи. Я однажды видел,  как  рыдал  мой  отец,
когда не смог зимой купить нам ботинки. Моя мать умерла от туберкулеза...
     Эверард долго сидел не шевелясь. Первым очнулся Сандовал. Он  вскочил
и засмеялся немного напряженно.
     - Что я там наплел? Не слушайте, Мэнс, это просто  болтовня.  Давайте
спать. Хотите, я буду дежурить первым?
     Эверард согласился, но долго не мог заснуть.



                                     5

     Скутер прыгнул во времени на два дня вперед и сейчас парил  высоко  в
небе, невидимый для невооруженного глаза.
     Было холодно.  Настраивая  электронный  телескоп,  Эверард  поплотнее
запахнул куртку. Даже при полном увеличении экспедиция выглядела маленькой
точкой на зеленом фоне. Но никаких других отрядов здесь быть не могло.
     Он повернулся к своему компаньону:
     - И что дальше?
     По лицу Сандовала трудно было что-нибудь понять.
     - Что ж, если наша демонстрация не помогла...
     - Какая там демонстрация! Могу поклясться, что они  двигаются  в  два
раза быстрее, чем раньше. Почему?
     - Чтобы дать наиболее правильный ответ, Мэнс, мне  нужно  узнать  как
следует характер каждого из этих монголов. По всей видимости,  мы  бросили
вызов  их  храбрости.  Это  агрессивная   культура,   не   мыслящая   свое
существование  без  войн,  где  смелость  и  отвага  являются  первыми   и
абсолютными  добродетелями...  Что  им  еще  оставалось  делать,  как   не
продолжать свой путь? Если бы они отступили перед первой же  угрозой,  они
потеряли бы к себе всякое уважение.
     - Но ведь монголы не идиоты, которые кидаются завоевывать  первую  же
увиденную ими страну! Прежде чем использовать силу,  они  пытаются  узнать
военные  возможности  противника.  По  всем  правилам  Токтай  должен  был
отступить и доложить обо всем хану, чтобы тот  организовал  другую,  более
подготовленную экспедицию.
     - Это вполне могут сделать люди,  оставшиеся  у  кораблей.  Теперь  я
вижу, насколько мы недооценили Токтая. Видимо он  условился  с  ними,  что
если экспедиция не вернется в какой-нибудь  определенный  срок,  допустим,
через год, то корабли должны плыть обратно. Если же по пути ему встретятся
какие-то неожиданности, вроде нас с вами, ничто не помешает ему  отправить
к кораблям проводника-индейца.
     Эверард безнадежно кивнул. Его втянули в это дело, не  дав  даже  как
следует подумать и составить свой план. Но разве Сандовал виноват в  этом?
Через некоторое время Эверард сказал:
     - Допустим. Но что нам делать дальше?
     Опуститься бы пониже... Несколько выстрелов из  энергетической  пушки
сорокового века, и все...  Боже...  меня  сошлют  на  отдаленную  планету,
прежде чем я нажму спуск. Всему есть предел.
     -  Придется  провести  более  впечатляющую  демонстрацию,  -   сказал
Эверард.
     - А если и она не поможет?
     - Не каркай! Надо попытаться!
     - Я просто спросил. Почему бы не предотвратить  экспедицию  с  самого
начала? Отправиться ко двору Кубилая на несколько лет назад и  попробовать
доказать  ему,  что  он  только  зря  потеряет  людей  и  время,   пытаясь
исследовать эти земли. тогда этого вообще не случится.
     - Устав Патруля запрещает нам изменять историю.
     - А что же тогда мы делаем?
     - Мы всего лишь исполняем приказ высшей инстанции. Видимо  для  того,
чтобы исправить какое-либо вмешательство в пространстве-времени...  Откуда
я знаю? Я лишь ступенька в иерархической лестнице.
     У данеллиан такие возможности, которые нам и не снились...
     - Папа лучше знает, - прошептал Сандовал.
     Эверард сжал зубы.
     - Нет уж, - произнес он. - Если ты втянул меня в это дело, то  изволь
слушать до конца. ФАкт остается фактом. Видимо, события при дворе  Кубилая
сочли серьезными и опасными. Что будет дальше - не  наше  дело.  Документы
свидетельствуют, что они не вернулись назад. И причиной этому будем не мы;
думать обратное - это  все  равно,  что  считать  себя  убийцей,  если  ты
пригласил знакомого на обед, а он по дороге к тебе попал под машину...
     - Ну вот что, хватит болтать и давайте работать, - отрезал Сандовал.
     Эверард движением рычага послал скутер вперед. После продолжительного
молчания он заговорил:
     - Видите этот холм? Он стоит прямо на пути  Токтая,  и  я  думаю,  он
разобьет лагерь не доходя до него, в той маленькой  долине  у  ручья.  Эта
горка - самое подходящее место для новой демонстрации силы.
     - Что ж, устроим фейерверк? Это будет весело! Монголы хорошо  знакомы
с порохом.
     - Да, но когда я собирал оружие для этого  путешествия,  то  захватил
нечто такое, о чем они не слышали...
     На вершине холма  росло  несколько  высоких  сосен.  Эверард  опустил
скутер между ними и принялся разгружать багажное отделение. Сандовал молча
помогал  ему.  Лошади,  выдрессированные  Патрулем,  спокойно   вышли   из
специальных    клеток,    в    которых    они    находились    во    время
пространственно-временного скачка.
     Через некоторое время Сандовал спросил:
     - Что вы собираетесь делать?
     Эверард похлопал по небольшому прибору, освобожденному от упаковки.
     - Это аппарат погоды, изобретенный в Золотые Века. Ручаюсь, что таких
ярких молний и такого грома вы еще не видели и не слышали.
     - Гм... - внезапно улыбнулся Сандовал. - Вы выиграли. Это пойдет.
     - Приготовьте, пожалуйста, ужин, пока я тут вожусь... О, да вот и наш
прожектор миражей! Если вы накинете на голову  капюшон  или  что-нибудь  в
этом роде, я с помощью этой штуки превращу  вас  в  такого  урода  с  милю
ростом, что и мертвый испугается.
     День тянулся медленно. Наконец Эверард увидел в бинокль, как  монголы
стали спешиваться, и  разбивать  лагерь  в  том  самом  месте,  где  он  и
предполагал. Несколько воинов отправились на охоту, а основной  отряд  уже
устраивался у костров.
     Когда темнота сгустилась, Эверард заметил расставленных вокруг лагеря
охранников, верхом и с луками наготове. Ему было не по  себе,  как  он  не
пытался взбодриться.
     Вскоре над снежными вершинами засверкали звезды. Пора.
     - Ты стреножил лошадей, Джек? Они все-таки  могут  испугаться.  А  уж
насчет монгольских лошадей я не волнуюсь! Ну что  ж,  поехали!  -  Эверард
повернул ручку прибора.
     Сначала между землей и  небом  возникло  бело-голубое  сияние.  Затем
вспыхнул сноп молний, деревья закачались под ударами ураганного  ветра,  и
гром эхом отозвался в горах. Тотчас же Эверард выбросил несколько  шаровых
молний, которые крутясь, брызгая пламенем, помчались к лагерю  и  стали  с
треском лопаться. В долине было светло, как днем.
     Полуслепой и  оглушенный  Эверард  нащупал  новую  кнопку  и  включил
флюоресцентную   ионизацию.   На   небе    расцвело    северное    сияние:
кроваво-красные,  зеленые   и   фиолетовые   полотна   полыхали   в   такт
оглушительным раскатам грома.
     Тем временем Сандовал готовился к своей роли. Он разделся до  трусов,
вымазал свое тело глиной, раскрасил  лицо,  став  неузнаваемым.  Заработал
прожектор миражей. На  холме  вырос  еще  один  холм,  раза  в  три  выше.
Гигантский индеец принялся отплясывать дикий танец с прыжками от горизонта
до горизонта, сопровождаемыми громовыми раскатами и ярким заревом.
     Эверард  зажмурился,  чувствуя,   как   в   нем   поднимается   волна
первобытного ужаса.
     Ну, уж если и это их не остановит...
     Он взглянул на хронометр. Уже прошло полчаса... еще пятнадцать минут,
и можно кончать. Монголы наверняка останутся в лагере до  утра  -  слишком
сильно в них чувство дисциплины. Надо  подождать  еще  несколько  часов  и
показать  им  финал  спектакля  -  снести  лазером   какую-нибудь   рощицу
неподалеку от их лагеря. Эверард махнул Сандовалу.  Индеец,  тяжело  дыша,
опустился на землю.
     - Неплохо, Джек, - голос Эверарда звучал до странности тихо.
     - Я уже забыл, когда в последний раз это делал, - прошептал Сандовал.
     Он зажег спичку, неожиданно треснувш