сморщив нос.
   - Ладно, посмотрим. Наверное, я сумею научить тебя играть в  сант.  -
Он вручил ей колоду карт. - Отбери и отложи в  сторону  все  карты  ниже
семерки. Для игры останутся тридцать две.
   Он весело смеялся, когда карты начали сыпаться из ее непривычных рук,
но вскоре она уже управлялась с колодой уверенно, тасуя и  сдавая  карты
со сноровкой заправского игрока.
   - В картах четыре масти, и самая старшая карта в каждой масти -  туз,
- терпеливо объяснял он. - Теперь раздай каждому из  нас  по  двенадцать
карт.
   Она слушала внимательно: уж очень ей хотелось научиться.
   - Принято играть на какие-то  ставки;  обычно  играют  на  деньги,  -
предупредил он свою ученицу.
   Она проиграла, и он заявил:
   - Теперь ты должна мне один золотой.
   - О Мэтт, ты уж слишком многого хочешь! - вознегодовала она.
   Он покосился на нее:
   - А как же. Мне это...
   - ..Все дамы говорят, - закончила  она  и  шлепнула  его  за  вольную
шуточку.
   Обучение заняло больше часу, но она добилась-таки  того,  что  начала
выигрывать.
   - Смотри-ка, до чего быстро научилась, - похвалил ее Мэтт.
   Она вскинула на него зеленые глаза и передразнила:
   - Мне это все мужчины говорят.
   Он наслаждался ее обществом и сожалел, что пригласил  другую  женщину
провести с ним вечер.
   - Ладно, пойду-ка я лучше отсюда, пока не явилась твоя дама.
   Она вздохнула и поднялась с места.
   - Сабби, если ты останешься, я ее спроважу, - предложил он.
   - Мэтт, пожалуйста, не  надо  портить  нашу  чудесную  дружбу  всяким
лишним вздором.
   Она быстро поцеловала его в щеку и ушла.
   "Чтоб меня черти взяли, - обозлился Мэтт на самого себя. - Я даже  не
предупредил ее, что Хок пока во дворце!" Подумав, он  написал  несколько
слов, отыскал комнату Сабби и подсунул записку под дверь.
   Она заметила послание не сразу, а лишь  тогда,  когда  уже  собралась
гасить свечи. Оно гласило:
   "Сабби, я должен предупредить тебя, что Хок еще во дворце.  Попытаюсь
разузнать, когда он отправится догонять свиту. Мэтт".
   Когда она это прочла, у нее перехватило дыхание.
   Ненависть к бессовестному супругу  взметнулась  в  ней  как  огненный
столб. Ее ирландская кровь говорила:  он  ей  враг.  Она  узнает  о  нем
все-все самое сокровенное, все, что  возможно.  Она  узнает  все  о  его
врагах и друзьях, о его жилище и привычках, о талантах и пристрастиях.
   Уже забравшись в постель, лежа  под  одеялом,  она  все  еще  сжимала
кулаки.
   Молча она клялась себе, что разведает все о его слабостях и  уязвимых
местах.., и погубит его.

Глава 7

   Рано  утром  Сабби  проснулась  с   крепнущим   чувством   радостного
предвкушения: сегодня, может быть, ее ждет  встреча  с  ним.  Она  знала
только то, что они оба здесь, в Гринвиче, что она может  увидеть  его  и
что в этот момент она должна выглядеть красивой. Она  достала  из  шкафа
свое кремовое платье и бестрепетной рукой сделала в нем  вырез  в  форме
сердечка.
   Мысль о том, что это платье  было  задумано  в  качестве  венчального
наряда, только подливала масла в огонь ее гнева против человека, который
превратил это знаменательное событие в фарс.
   Завтрак она пропустила, чтобы управиться с переделкой  платья;  когда
же оно  было  готово,  она  не  стала  тратить  времени  на  примерку  и
отправилась искать тетушку.  Сегодня  Кейт  повела  ее  в  личные  покои
королевы - через приемную в опочивальню.
   - Большую часть  украшений  ее  величества  взяла  с  собой.  Главные
драгоценности короны - их  надевают  в  особо  торжественных  случаях  -
хранятся под семью замками, и конечно ключи от них -  у  лорда-канцлера.
Но за все прочее отвечаю я, и, можешь поверить, это нелегкое бремя.
   С этими словами леди Эшфорд отперла большой ларец, в котором  имелось
около дюжины ящичков, а в ящичках находились шапочки, оплечья  и  ленты,
сплошь расшитые всякими драгоценными камнями, какие только встречаются в
подлунном  мире.  Здесь  переливались  и  сверкали  бриллианты,  рубины,
изумруды и жемчуга, молочные опалы, пурпурные гранаты, зеленые оливины и
невероятные сине-зеленые цейлонские сапфиры.
   Из верхнего ящичка  Кейт  извлекла  подносик  с  отдельными  камнями,
которые некогда  оторвались  от  бесценных  платьев  и  головных  уборов
королевы, и приступила к священнодействию: требовалось  найти  то  место
замысловатого узора, где не хватало камня, подобрать нужный и  закрепить
его на ткани.
   Сабби получила в свое распоряжение уксус, маленькую щеточку  и  кусок
замши;  с  помощью  этих  средств  она  чистила   шапочки,   оплечья   и
раскладывала их на просушку.
   Ближе к  вечеру  Кейт  отомкнула  большую  шкатулку  с  ожерельями  и
брошками из полуястреб и голубка драгоценных камней. У  Сабби  захватило
дух от их разнообразия  и  многоцветья.  Она  провела  пальцем  по  этим
ювелирным  шедеврам  из  кораллов  и  топазов,  из  малахита,  янтаря  и
хрусталя, восторгаясь их совершенством.
   - Полюбуйся на них, пока можно, - разрешила тетушка. - Она их  вообще
надевает редко. Когда ты кончишь, я вернусь, чтобы запереть шкатулку.  А
потом,  я  думаю,  ты  заслужила  короткий  отдых..,   перед   вечерними
развлечениями. Меня уже ноги не держат. Обедать в залу мы не  пойдем:  я
прикажу, чтобы еду нам принесли сюда.
   Едва Кейт скрылась за дверью, как Сабби вынула из шкатулки  несколько
ожерелий и начала, стоя перед зеркалом, примерять их на собственную шею.
Глаза у нее разгорелись.
   Как  может  одна  женщина  владеть  таким  множеством  сокровищ?  Это
несправедливо!
   Ее внимание привлекло ожерелье  из  нефрита  с  бирюзой.  Центральная
подвеска из бирюзы, имевшая  грушевидную  форму,  размером  не  уступала
голубиному яйцу. Сабби приложила ожерелье к себе и с  замиранием  сердца
погладила крупную бирюзовую каплю. "А почему бы и нет?" -  спросила  она
себя, не желая прислушиваться к мысли о возможных опасностях. Цвета этих
камней словно специально подобраны для нее, чтобы составить великолепный
контраст с ее пламенеющими локонами и подчеркнуть оттенок зеленых  глаз.
Завтра она вернет ожерелье на место, прежде чем кто-либо успеет заметить
его отсутствие.
   Не дожидаясь, пока  смелость  ее  покинет,  Сабби  поспешно  засунула
ожерелье поглубже за корсет, так чтобы оно причиняло ей как можно меньше
неудобств, и рьяно взялась за чистку камней.
   Кейт бегло проверила плоды ее трудов и одобрительно кивнула. Сабби не
стала терзаться мыслями о том, как она сможет утром положить ожерелье на
место: она не сомневалась, что, так или иначе, способ найдется.
   В этот вечер она задернула шторы, перед тем как  начала  мыться.  Она
вздрогнула от радостного возбуждения, когда достала  из  шкафа  чудесное
кремовое  платье.  Восхитительное  ожидание  первого   выхода   в   свет
заставляло ее кровь петь. Кейт предупредила ее насчет возможных  мужских
заигрываний; но Сабби и на собственном опыте уже прочувствовала, что это
такое. Пример подобного поведения.., кровь прилила к ее  щекам.  Румянец
разгорелся еще пуще, когда она увидела в зеркале, как выпирают ее  груди
из глубокого выреза платья. Теперь, когда их прикрывал скромный лиф, она
выглядела как последняя распутница.
   Сердце у нее  забилось  чаще,  когда  она  скрепила  застежкой  концы
нефритового ожерелья и тяжелая бирюзовая подвеска скользнула в  ложбинку
между холмиками ее грудей. Это украшение так и  было  задумано  -  чтобы
привлечь взгляд любого мужчины. Сабби взяла щетку и  уложила  волосы  по
самой последней моде. При этом ее шея и спина оставались открытыми,  так
чтобы ожерелье могло явиться во всей своей красе.
   Она аккуратно отсчитала десять золотых монет, чтобы иметь возможность
делать ставки в игре, и опустила их в крошечный кошелек,  подвешенный  к
запястью. Прихватив с собой свой веер, она поспешила вниз, в музыкальную
галерею на втором этаже. Там уже собрались человек шестьдесят-семьдесят,
но было еще рано. Леди Мэри Бэроу приветствовала ее сердечным поцелуем и
шепнула:
   - Тут по меньшей  мере  двое  мужчин  на  каждую  женщину,  так  что,
по-моему, мы можем рассчитывать на успех.

***

   Сабби почувствовала себя крайне неловко.
   Казалось, что глаза всех мужчин прикованы  к  ее  груди,  словно  они
только и ждали момента, когда округлые  выпуклости  высвободятся  из-под
отведенных им границ глубокого декольте.
   Однако она быстро овладела собой в душе  обозвала  себя  трусихой.  В
конце-то концов, для чего же и придуманы такие  соблазнительные  женские
наряды, если не для привлечения мужских взоров?
   Она присела на невысокую скамеечку около группы дам,  демонстрирующих
свое  искусство  игры  на  лютнях,  арфах  и  вирджинале  .
   Сабби любила музыку и вся обратилась в слух.
   Анна Васавур исполняла любовную песню,  и  ее  большие  выразительные
глаза придавали некий скрытый смысл бесхитростным словам.
   У Сабби кровь прилила к щекам, и она  подняла  веер,  чтобы  остудить
пылающее лицо, но, оглянувшись по сторонам, обнаружила, что  по  меньшей
мере дюжина мужчин пожирает ее глазами. Вздох облегчения вырвался у нее,
когда она заметила направлявшегося к ней Мэтью. Она поднялась  со  своей
скамеечки и подставила ему щеку для поцелуя,  как,  очевидно,  тут  было
принято.
   - О Мэтт, спасибо, что ты пришел.
   - Ты прочла мою записку? - спросил он.
   - Конечно. Ты уже успел с ним поговорить?
   - Ну как же. Я получил аудиенцию его светлости, и мне удалось внушить
ему, что я доставил его послушную жену в Блэкмур.
   - Он даже ничего не заподозрил? - удивилась она.
   - Да ему просто в голову не может прийти, что кто бы то ни было, - и,
тем  более,  женщина  -  осмелится  ослушаться  его  приказов.  -  Мэтью
нахмурился и заговорил о другом. - Завтра утром я  отплываю  в  Кале  за
партией дорогих французских шелков. Сабби, обещай мне, что не  натворишь
глупостей, пока меня нет.
   Его взгляд упал на ее грудь и там  задержался;  однако  великолепного
ожерелья, похоже, он вообще не заметил.
   - Мэтт, можно тебя попросить принести мне вина?
   Стоило ему отойти от нее, как полдюжины мужчин устремились к  нему  и
стали просить, чтобы он представил их очаровательной незнакомке.  В  тот
же самый момент к Сабби подошла Филадельфия Кэри.
   - Вы намерены приберечь этого  неотразимого  молодчика  исключительно
для себя, Сабби, или будете достаточно великодушны и познакомите  с  ним
меня?
   Мэтт принес вина, и мужчины тут же образовали около них полукруг.
   - Сабби, я хочу кое с кем вас познакомить. -  Не  останавливаясь,  он
назвал их одного за другим:
   - Лорд Оксфорд,  Джеймс  Клинтон,  сэр  Джон  Хинидж,  Энтони  Бэкон,
французский посол де Вилье и Уильям Герберт... Насколько я  понимаю,  он
сын графа Пемброка. Господа, разрешите мне  представить  вам  племянницу
леди Кейт Эшфорд, госпожу Сабину Уайлд, только что прибывшую ко двору.
   Каждый запечатлел долгий поцелуй на ее руке, тогда как  она  в  ответ
бормотала только "милорд...", поскольку, разумеется, не смогла с первого
раза запомнить, кто есть кто. Легкий тычок в спину заставил ее вспомнить
о Филадельфии.
   - Мэтт, я бы хотела познакомить вас с моим новым другом  Филадельфией
Кэри... а это Мэтью Хокхерст.
   Глаза девушки изумленно расширились:
   - Вы брат лорда Девонпорта?
   - Нет, - шутливо запротестовал Мэтью, - это он мой брат!  Не  желаете
ли, сударыни, поиграть в карты?
   Мэтью задумал таким образом  увести  их  от  мужчин,  но,  когда  они
направились к карточным столам, новые знакомцы Сабби потянулись  следом.
Мэтью усадил ее справа от себя, а Филадельфию - слева.  Джеймс  Клинтон,
опередив других, занял четвертое кресло.
   Мэтт дипломатично предложил:
   - Может быть, сыграем в  сант?  По-моему,  дамам  эта  игра  нравится
больше всех других.
   Сабби забеспокоилась: как же они будут играть, ведь  на  четверых  не
хватит карт в колоде, но, конечно,  Мэтт  ввел  в  игру  две  колоды  по
тридцать две карты, и она воспряла духом.
   Сабби каждый раз проигрывала, и ее скромный запас монет скоро подошел
к концу. Наконец она выиграла деньги у Джеймса Клинтона  и  заподозрила,
что он умышленно ей поддался. Впрочем, ей было все равно,  выиграет  она
или проиграет: ее радовало все - риск, обмен остроумными репликами, смех
и восхищенные взгляды.
   Вино лилось рекой. Сабби утратила всякую осторожность и в  результате
проиграла  все,  что  у  нее  еще  оставалось.  Филадельфия,  не  таясь,
кокетничала с Мэтью, время от времени касаясь его руки или - под  столом
- его колена.
   Мэтью оглянулся вокруг - и на лице у него отразилась явная тревога.
   - В чем дело? - тихо спросила Сабби, перехватив его взгляд.
   - Сюрприз! - предостерег ее Мэтью. - На горизонте...
   Сабби оцепенела.
   - Я точно знаю, кто там  на  горизонте,  -  холодно  заявила  она.  -
Драгоценный Бог Морей ее величества.
   Хок  легко  качнул  головой,  и  Мэтью  незамедлительно   повиновался
безмолвному приказу, уступив старшему брату свое место за столом.
   Когда Мэтью встал, встала и Филадельфия, не желая так скоро  лишаться
его общества.
   Видя, что леди встает, поднялся на ноги и учтивый Джеймс  Клинтон,  и
Хокхерст насмешливо хмыкнул:
   - Кажется, мне остается только поиграть с дамой.
   Это  прозвучало  весьма  двусмысленно.  Сабби  одарила  его   ледяным
взглядом:
   - Боюсь, вы ошибаетесь. Благодарение небесам, я  проиграла  все  свои
деньги, - с притворным  сожалением  произнесла  она  и  сделала  попытку
встать с кресла.
   Попытка, однако, не увенчалась успехом.
   Смуглая  сильная  рука  бесцеремонно  опустилась  на  плечо  Сабби  и
пригвоздила ее к месту.
   - Не имеет значения. Сыграем на эту безделушку.
   Сабби и ахнуть не успела, как он ловкими пальцами снял с нее ожерелье
и положил его на стол между ними. У нее в горле  пересохло.  Она  быстро
оглянулась вокруг, ища глазами Мэтта, но  юный  трусишка  бросил  ее  на
растерзание Богу Морей.
   Его лицо было отмечено печатью силы, юмора и мужского высокомерия. Он
казался деспотичным, непредсказуемым и опасным.
   Между ними словно висели в воздухе последние слова, услышанные им  от
нее: "Убирайтесь к дьяволу!"
   Ей хотелось и сейчас выкрикнуть  те  же  слова,  но  она  постаралась
подавить глубочайшую враждебность, которую он в ней вызывал.
   - Я не могу играть на такие высокие ставки,  милорд.  Вы  пользуетесь
своим преимуществом... Я только учусь играть.
   Его глаза оставались холодными, на лице не было и тени улыбки.
   - Стоит нам встретиться, как  ты  начинаешь  хныкать.  В  тот  раз  я
воспользовался твоей невинностью, теперь, оказывается, я пользуюсь твоим
невежеством.
   Она мгновенно проглотила наживку: оскорбительные слова  заставили  ее
разозлиться еще больше, а он не замедлил подлить масла в огонь:
   - Бога ради, что тут такого? Это же всего лишь игра!
   Он насмехался, но она-то чуяла, что это смертельно опасная  игра.  Ей
был известен исход - и ему тоже. Казалось,  он  знал,  что  ожерелье  не
принадлежит ей, и, зная  это,  обдуманно  и  умело  отобрал  у  нее  это
украшение.
   - А что поставите на кон вы, милорд?
   - А чего бы вам хотелось? - ответил он вопросом на вопрос.
   Она глубоко вгляделась в его глаза, стараясь  при  этом  притвориться
спокойной.
   - У вас нет ничего такого,  что  я  желал  бы  получить,  -  медленно
проговорила она, подчеркивая каждое слово.
   Он  усмехнулся.  То  была  усмешка  хищника,   в   которой   читалось
предостережение: прежде чем он с ней покончит, она  захочет  кое-что  от
него получить - и будет просить его об этом.
   - Тогда пусть будет пять сотен  крон;  все  женщины  желают  получать
деньги.
   Названная им сумма была оскорбительно высокой, а манера  держаться  -
откровенно наглой.
   Она не намеревалась ни  в  чем  ему  уступать,  и  в  наглости  тоже.
Обстоятельства складывались явно не  в  ее  пользу,  и  она  попробовала
уравнять шансы:
   - Давайте просто вынем из колоды по одной карте. У кого карта старше,
тот и выиграл. А сидеть тут и продолжать этот фарс я отказываюсь.
   Он учтиво предложил ей колоду. Она  вытянула  десятку  -  он  вытянул
валета..
   - Какая правильная карта!  - бросила она.
   Сабби схватила веер и чуть не перевернула  свое  кресло,  попытавшись
удрать от опасного партнера, однако он удержал ее  за  запястье  и  тихо
произнес:
   - Мои комнаты - на четвертом этаже.
   Если ты хорошо разыграешь свои карты, - он покачал  ожерельем  у  нее
перед глазами, - я сумею быть весьма великодушным.
   От злости и возмущения у нее чуть не отнялся язык. Окатив его  волной
ледяного презрения, она прошипела: "Пошел ты ко всем чертям!"
   Когда она двинулась  через  галерею,  стараясь  держаться  как  можно
дальше от него, ноги у нее дрожали, но одно  она  знала  твердо:  нельзя
терять из виду ожерелье. Она не  смела  даже  подумать  о  том  кошмаре,
который ее ожидает, если она не  сумеет  вернуть  на  место  драгоценное
украшение. Выбора у нее не было: приходилось  последовать  за  негодяем.
Она выяснит, где находится  его  жилище,  а  потом  как-нибудь  выкрадет
оттуда ожерелье.  Украдкой  она  наблюдала  за  ним.  Проклятье,  каждая
женщина, что тут обреталась, норовила подойти к нему  и  перекинуться  с
ним парой шуточек, и  в  глазах  у  этих  бесстыдниц  горел  откровенный
призыв! Он притягивает к себе женщин, словно  у  него  в  груди  спрятан
какой-то дьявольский магнит, гневно подумала она.
   Наконец ему удалось от них отделаться, и он  покинул  галерею.  Сабби
даже  не  сочла  нужным  задержаться,  чтобы  пролепетать   какое-нибудь
вежливое  извинение  бедняге-поклоннику,  который,  после   получасового
потока комплиментов, остался ни с чем.  Сохраняя  между  собой  и  Богом
Морей должное расстояние, она проследовала  за  ним  на  четвертый  этаж
дворца, и ее даже удивило, как близко  расположены  его  апартаменты  от
комнаты Мэтью. После того как он вошел к себе и дверь за ним  закрылась,
Сабби выждала еще минут пять, а потом прокралась по коридору  к  комнате
своего  молодого  родича,  но  дверь  была  заперта  и  из-под  нее   не
просачивался  ни  единый  лучик  света.  Внезапно  она   услышала   звук
открывающейся поблизости двери и едва успела юркнуть за угол и прижаться
к стене.
   Услышав, что шаги не приближаются к ней а, наоборот, удаляются, она с
облегчением вздохнула. Она набралась храбрости,  чтобы  высунуть  голову
из-за  угла,  и  успела  заметить  высокого  человека  в  черном  плаще,
спускающегося по ступенькам.
   Времени у нее было ровно столько,  чтобы  успеть  сунуть  куда-нибудь
ожерелье и снова выйти за порог. Она понимала, что для  колебаний  места
нет. Сейчас она должна действовать:  подобная  возможность  вряд  ли  ей
снова  представится.  Она  быстро  прошла   по   коридору   и   бесшумно
проскользнула в комнату.
   Глаза у нее расширились. Она находилась в просторной, богато убранной
спальне, не имевшей ничего общего  с  клетушкой,  которую  занимала  она
сама. Сводчатый переход вел из этой спальни в другое помещение,  которое
- насколько Сабби могла судить - было чем-то вроде гостиной.
   Из всех предметов обстановки в глаза прежде всего бросалась кровать с
пологом из красного бархата. Пол был  застлан  ковром  с  таким  толстым
ворсом, что в нем полностью скрывались носки туфелек. При желании хозяин
спальни мог бы похвастаться также камином с мраморной полкой и  зеркалом
высотою до потолка. Сабби  взглянула  на  свое  отражение  и  подправила
медно-рыжеватую прядь, выбившуюся из прически и упавшую на плечо.
   Она  лихорадочно  пыталась  сообразить,  где  же   могло   находиться
ожерелье.., и вдруг замерла: в глубине  зеркала  она  увидела  отражение
наблюдавшего за нею Бога Морей.
   Он стоял в небрежной позе, прислонившись к проему арочного  перехода.
На нем уже не было камзола, а белая  рубашка  была  расстегнута  на  всю
длину  от  ворота  до  плотного  кушака  его  черных  штанов.  Их  глаза
встрети