под корсетом, на нее вдруг накатила  волна  ужаса:  казалось,
что голова у  нее  разрывается  в  клочья,  а  грудь  сдавило  так,  что
невозможно вздохнуть. И внезапно, словно спасительное  озарение,  словно
отблеск детской веры в чудо, в памяти у  нее  вспыхнули  слова  молитвы,
которой некогда научил ее отец:
   "О святой Иуда, апостол и мученик, стойкий в добродетелях и щедрый на
чудеса,  ближний  ученик  Иисуса  Христа,  верный  заступник  всех,  кто
прибегает к твоему покровительству, к тебе взываю я  из  глубины  своего
сердца и смиренно молю тебя, кому Господь даровал  столь  великую  силу,
прийти ко мне на помощь.
   Снизойди к моей горячей мольбе! А  в  ответ  обещаю  тебе,  что  буду
прославлять твое имя и научу других уповать на тебя!"
   Неожиданно для себя Сабби обнаружила, что охранники Тауэра  пребывают
в  еще  большей  панике,   чем   она   сама.   Еще   бы   -   вот   так,
нежданно-негаданно, оказаться перед августейшим лицом самой  государыни!
Сабби немедленно поспешила облегчить их участь.
   - Джентльмены, джентльмены, прошу, никаких церемоний. Я здесь потому,
что мне так захотелось. Я услышала, что  у  вас  под  замком  содержится
Черный Призрак, и это пробудило мое  любопытство.  Поэтому  я  уговорила
моего  драгоценного  Бога  Морей  сопровождать  меня  сюда..,  я   желаю
убедиться собственными глазами!
   Она   проследовала   по   переходам   Тауэра,    милостиво    отвечая
величественными жестами на поклоны каждого встречного стражника.
   Когда был вызван старший тюремщик, которому надлежало сопровождать ее
величество к  узнику,  Сабби  пришлось  сделать  глубокий  вздох,  чтобы
совладать с волнением.
   Он поспешно явился на зов, но ему совсем не  хотелось  показывать  ей
узника, которого пытали этой ночью.  Вместо  этого  он  пригласил  ее  в
уютную приемную, где она могла бы подкрепиться  с  дороги  и  подождать,
пока вызовут коменданта Тауэра.
   - Если бы мне вздумалось попить чаю, сударь,  я  посетила  бы  другое
место! Запрещаю вам беспокоить коменданта, он сейчас у меня в немилости,
и видеть его мне не угодно! - Она опустила маску и в  упор  взглянула  в
глаза пожилому тюремщику, а затем строго осведомилась:
   - Вы состояли в  охране  крепости,  когда  я  была  здесь  заключена,
сударь?
   - Нет, нет, ваше величество,  -  поспешил  он  заверить  ее  в  своей
полнейшей непричастности к прискорбным событиям давно  минувших  лет  <В
1554 г., то есть за тридцать три года до описываемых событий,  Елизавета
провела два месяца в Тауэре  по  несправедливому  обвинению  в  заговоре
против правящей тогда Марии Кровавой - сестры Елизаветы по отцу.>.
   - Что ж, тем лучше, - холодно бросила она и приказала:
   - Ведите!
   Всей  компании  пришлось  дожидаться  перед  входом  в  камеру,  пока
тюремщики доставали ключи и отпирали дверь.
   - Я думаю, что вашего гнусного узника  посетим  только  мы  с  лордом
Девонпортом.
   Мои слуги плохо переносят подобные зрелища.
   Оказавшись внутри  камеры,  Сабби  взглянула  на  Шейна  и  обомлела.
Челюсти у него были стиснуты с такой силой, что она испугалась,  как  бы
ему не изменила выдержка при виде Барона.
   - Этого узника пытали! - с трудом выдавил он.
   - Да, милорд, и все еще не добились от него ни единого слова.
   Сабби заставила себя взглянуть на Барона.
   Он был в сознании, и ей было ясно, что он их узнал.
   - Вот как? Ни слова? - переспросила она, чтобы скрыть свой ужас.
   Тюремщик злобно пнул узника:
   - На колени перед государыней, собака!
   Она подошла вплотную к Барону, пощупала его шею и  всунула  флакон  в
скованные кандалами руки.
   - Глупцы! - гневно бросила она. - Этот человек не может говорить.., у
него перерезаны голосовые связки! Вы что, не заметили эти два  маленьких
бугорка у него на шее?
   Хотя на самом деле никаких бугорков и  в  помине  не  было,  тюремщик
кивнул, едва коснувшись шеи узника.
   - Лорд Девонпорт, ваше мнение? - повелительно обратилась она к Шейну.
   - Вы совершенно правы, ваше величество.
   Пытать этого человека - пустая трата времени  и  сил.  Он  ничего  не
скажет.
   Она повернулась  на  каблуках  и  быстро  вышла  из  камеры;  мужчины
поспешили за ней.
   - Хотите знать, что я думаю,  сударь?  -  Она  бросила  на  тюремщика
холодный взгляд. - Вас одурачили! Это не Черный  Призрак.  Это  какой-то
жалкий козел отпущения, которого специально для того и подослали,  чтобы
он попался в вашу хитроумную ловушку.
   - Мы  все  только  выставили  себя  на  посмешище!  -  с  отвращением
подтвердил Девонпорт догадку ее величества.
   - Ах нет, друг мой: мой  преданный  старший  тюремщик  и  его  верные
стражники никому ни слова не скажут про наше посещение.
   Он был выбран для этой должности именно потому, что был известен  как
человек, умеющий держать язык  за  зубами.  -  Она  помахала  всемогущей
дланью. - Это свойство заслуживает награды.
   Лорд Девонпорт опустил тяжелый мешочек в верноподданную руку,  и  они
поспешно удалились.
   Когда Шейн убедился, что Сабби  уже  ничто  не  угрожает  после  того
испытания, через  которое  она  прошла,  он  отослал  ее  домой,  а  сам
отправился туда, где  для  завершения  трудной  миссии  требовалось  его
присутствие.
   Роль Сабби была сыграна, но его роль, конечно, на этом не  кончилась.
Требовалось подкупить гробовщика, который забирал трупы из Тауэра.
   Благополучно возвратившись в Темз-Вью, Сабби пыталась  успокоиться  и
отдохнуть, но она  была  слишком  взвинчена,  чтобы  долго  пребывать  в
праздности. Она не ожидала увидеть Шейна  до  рассвета  следующего  дня,
когда он сможет доставить домой Барона.., в гробу.
   Ближе к вечеру во двор Темз-Вью въехала карета:  вернулись  Мэйсон  и
Мег. Сабби чувствовала себя виноватой перед ними за то, что из-за нее им
пришлось срываться с места, тащиться в какую-то девонширскую глушь  -  и
все только для того, чтобы тут же поворотить оглобли и проделать обратно
весь утомительный путь.
   - Это была очень приятная перемена обстановки,  леди  Девонпорт,  но,
должен признаться, я рад, что вернулся в Лондон.
   Сначала ее удивило, что он обратился к ней как к "леди Девонпорт", но
потом она сообразила, что время от времени они с  Шейном  орали  во  всю
мощь своих глоток, и ее кинуло в краску, когда она припомнила все прочие
выкрики, которые приходилось выслушивать пожилому дворецкому.
   - Чарлз, в ближайшие дни мы не хотим  принимать  в  Темз-Вью  никаких
посетителей.
   Барон тяжело болен, и завтра Шейн привезет его домой.  Теперь,  когда
вы здесь и можете позаботиться о доме, я передам  все  в  ваши  надежные
руки. Сейчас я собираюсь прокатиться верхом. Может быть, если  я  подышу
свежим воздухом, ночью мне удастся заснуть.
   Она умудрилась дать себе короткую передышку, когда провалилась, как в
бездну,  в  глубокий  сон,  измученная  и  опустошенная  после   дневных
испытаний; однако в три  часа  ночи  она  уже  проснулась,  и  сразу  же
нахлынули зловещие предчувствия: ее  терзал  страх  за  жизнь  Барона  и
безопасность Шейна.
   Когда наконец Шейн прибыл - он правил лошадьми, запряженными в грубый
фургон, - Сабби даже не  сразу  поняла,  что  за  подозрительный  мужлан
восседает на козлах. Он  выглядел  как  немытый,  небритый  и  нечесаный
оборванец; но, когда взгляду Сабби открылись его  широкие  плечи,  когда
она увидела, как он в одиночку вытащил из фургона гроб, - она уже знала,
кто это. Что ж, они оба сильно преуспели в искусстве менять свое обличье
до неузнаваемости.
   Он на руках втащил друга  наверх  и  уложил  его  на  кровать.  Сабби
взглянула - и сердце у нее упало. Помощь пришла слишком поздно:
   Барон был мертв.
   Молча, угрюмо Шейн начал раздевать его, и Сабби,  понимая,  что  Шейн
собирается обмыть тело, побежала за мылом, горячей водой и  полотенцами.
Тело Барона было все покрыто ужасными  кровоподтеками,  а  руки  и  ноги
вывихнуты из суставов.
   Шейн поднял глаза на Сабби.
   - Любовь моя, если для тебя это слишком тяжело, пусть Мэйсон придет и
поможет мне.
   - Нет.., худшее уже позади, - печально ответила она.
   Быстрым рывком Шейн вправил в сустав одну вывихнутую руку.
   - О пожалуйста,  неужели  ты  не  можешь  оставить  его  в  покое?  -
взмолилась она.
   - Нет, суставы затвердеют, и он останется калекой на всю жизнь,  если
мы не поспешим.
   - Он.., жив? - недоверчиво спросила она.
   - Клянусь костями Христовыми, он должен выжить, а  не  то  получится,
что мы зря старались!
   Вправить ноги оказалось  труднее,  и  потребовались  их  объединенные
усилия, чтобы справиться с задачей. В конце концов пришлось Сабби сидеть
на груди у Барона, чтобы его  тело  оставалось  неподвижным  при  резких
рывках Шейна, и только тогда Шейну удавалось потянуть на себя вывихнутую
ногу достаточно сильно, чтобы ее можно было вправить в сустав. Потом они
выкупали Барона и смазали его суставы камфорным маслом.  Наконец,  после
того как Шейн развел в камине огонь посильнее, они тепло  укрыли  Барона
одеялами и оставили его спать - пока  не  прекратится  действие  тайного
снадобья и он не очнется от своего состояния, подобного смерти.
   В оставшиеся до утра часы Сабби поверяла Шейну  все  свои  страхи  за
него:
   - Шейн, ты понимаешь, что именно тебя они схватили бы в Тауэре,  если
бы той ночью ты был в Лондоне? Тебя-то они опознали бы сразу и  обвинили
в государственной измене!
   Сегодня тебя уже  не  было  бы  в  живых  -  это  тебя  повесили  бы,
проволокли по  улицам  и  четвертовали!  -  Она  содрогнулась,  и  слезы
покатились по ее щекам. - Когда-нибудь так и  случится,  это  неизбежно,
если  ты  не  порвешь  все  свои  связи  с  О'Нилом  -  окончательно   и
бесповоротно!
   Он долго смотрел на нее. Потом сказал:
   - Я с ним покончил. Сейчас он уже получил от меня сообщение об этом.
   Хотелось верить, но она знала цену О'Нилу и надеялась, что  Бог  тоже
знает. Ирландские заложники  из  Дублина  оставались  в  Тауэре,  и  она
понимала, что О'Нил не успокоится, пока Шейн не выполнит  свое  обещание
их освободить.
   Они выхаживали Барона два дня и две ночи, и, когда он пришел в  себя,
первым словом, которое он прошептал, было "Джорджиана".
   Шейн взглянул на Сабби и усмехнулся:
   - Мне пришла в голову превосходная идея. Отвезу-ка я его в Хокхерст к
матери - для долгого  выздоровления..,  подальше  от  Лондона.  Когда  я
вернусь, мы с тобой потолкуем о разводе, которого ты так жаждешь.
   Она открыла было рот, чтобы  запротестовать,  но  ей  удалось  только
выдавить из себя:
   - Ты действительно хочешь развестись со мной?
   - Сабби, я не смог бы вызволить Барона  без  твоей  помощи.  Ты  была
несравненна. Я держу свое слово.  Ты  заслуживаешь  всего,  чего  только
пожелаешь.

Глава 23

   Мэйсон, с заплывшим глазом, стоял  перед  своим  хозяином,  испытывая
жгучий стыд.
   - Милорд, ее похитили. Я пытался им помешать, но оказался бессилен...
Я просто с ума сходил, ожидая вашего возвращения.
   - Мэтью! - загрохотал Шейн. - Я ему башку оторву! Я ему кишки выпущу!
Христос свидетель, я предупреждал молодого дурня!..
   Сколько раз предупреждал!..
   На лице у Мэйсона отразилось явное сомнение:
   - Милорд, мне что-то не верится, что это было делом рук Мэтью.  Люди,
которые захватили ее, были такие грубые.., ирландцы...
   - Ирландцы?! - эхом отозвался Шейн.
   Холодные пальцы страха сдавили его сердце. - О'Нил... - прошептал он,
- только он мог бы посметь...
   Конечно, О'Нил прекрасно видел, что Сабби была единственным  уязвимым
местом в его броне. Шейн бессильно сжимал кулаки, проклиная и  небеса  и
ад одновременно. Он клялся и  божился,  что,  если  с  Сабби  что-нибудь
случится, он убьет собственного отца и покончит со всей этой историей.
   Не теряя больше ни минуты, он взбежал наверх и собрался в дорогу.  Он
цеплялся за надежду, что все-таки Сабби утащили люди, посланные  братцем
Мэтью.
   Он нашел Мэтью во дворце и  с  первого  взгляда  понял,  что  тот  не
замешан ни в каком похищении: Мэтт был настолько искренен и  откровенен,
что все его чувства легко читались у него на лице. Увидев, каким  темным
гневом дышит лицо брата, Мэтт сразу заподозрил худшее и побледнел.
   - Барон умер? - чуть ли не простонал он.
   Шейн покачал головой.
   - Сабби похитили. Увезли из Темз-Вью.
   - Кто? Куда? - ахнул Мэтью.
   Шейн пожал плечами, но с трудом выговорил:
   - Я отплываю в Ирландию. Как только прилив позволит.
   - О'Нил, - в ужасе повторил Мэтью. - Я с тобой!
   Шейн покачал головой, но Мэтью стоял на своем:
   - В этом деле оба его сына встанут против него!
   В лондонской заводи Шейн выбрал тот из хокхерстовских  кораблей,  вся
команда которого была  в  сборе.  Это  был  "Крылатый  Дракон",  который
готовился к отплытию на Канарские острова. Шейн сказал капитану:
   - Мы должны выйти в море, как только позволит прилив,  но  я  попрошу
вас на одну лигу отклониться от намеченного маршрута.
   Доставьте нас  домой,  в  Девонпорт,  а  потом  я  пересяду  на  свой
собственный корабль - "Дерзновенный".
   Команда "Дерзновенного" была отправлена на отдых домой после победы в
Кадисе, и, хотя на всех торговых судах хокхерстовской  компании  служили
вполне надежные люди, Шейн чувствовал себя гораздо увереннее в окружении
морских волков с "Дерзновенного", когда ожидалось сражение.  С  ними  он
будет готов к любым случайностям.

***

   Два незнакомца, вытащившие Сабби из  дома,  говорили  между  собой  с
таким чудовищным ирландским акцентом, что она едва  понимала  их  слова,
однако мгновенно сообразила, чью волю они выполняют и куда ее везут. Они
быстро сбили с ног несчастного Мэйсона, выволокли ее в сад и, добравшись
до реки, втолкнули на борт маленького ирландского баркаса.
   Сабби не на шутку  встревожилась,  когда  убогое  рыбацкое  суденышко
вышло из устья Темзы и взяло курс в открытое море.  У  Сабби  немедленно
началась морская болезнь, и можно было не сомневаться,  что  эта  хворь,
вместе с беременностью, очень скоро приведут ее  в  состояние  полнейшей
беспомощности.  Нельзя  было  терять  времени:   следовало   сейчас   же
поторговаться с похитителями, чтобы обеспечить себе должное отношение  с
их стороны.
   - Я - леди Девонпорт, и требую,  чтобы  вы  оказывали  мне  всемерное
уважение.
   "Капитан" суденышка бросил быстрый взгляд на двоих исполнителей:
   - Сказано было - приволочь его зазнобу, а не жену, дурни!
   - А это она и есть, с  такими  волосьями...  тут  не  ошибешься.  Эй,
красотка, ты зазноба или жена? - обратился он непосредственно к ней.
   - И то, и другое, - резко ответила она. - Кроме того, я  сноха  графа
Тайрона,  который  послал  вас  за  мной,  а  мне  через   пару   минут,
джентльмены, понадобится ваша любезная помощь.
   "Джентльмены" растерянно переглянулись.
   Сами они с  О'Нилом  не  разговаривали,  но  их  нанял  один  из  его
доверенных людей, чтобы они схватили молодку  и  доставили  ее  в  замок
Дунганнон. Рисковать не хотелось: обойдешься с ней как-нибудь не так,  а
потом,  чего  доброго,  О'Нил  и  впрямь  обозлится.  Поэтому  один   из
"джентльменов" принес ей что-то вроде одеяла или попоны  для  защиты  от
морской стужи, а другой крепко, но осторожно придерживал ее,  когда  она
перегибалась через борт, и при этом старался загородить ее от ветра.
   Несмотря  на  свое  бедственное  нынешнее  положение,   несмотря   на
испытания, которые,  возможно,  ожидали  ее  впереди,  душа  Сабби  была
спокойна: она ни капельки не сомневалась, что Шейн примчится за ней.  Он
жизнью рискнет, не задумываясь, но ее выручит. Она была его женщиной и в
этом глубоком убеждении черпала силу и уверенность.
   Какая же это глупость с ее стороны - добиваться развода с ним, и  все
только для того, чтобы потешить собственную дурацкую гордость! В нем она
нашла все то, о чем когда-либо мечтала, и много больше. В нем было  все,
о чем только могла мечтать любая женщина.  Ее  пробрал  озноб  от  одной
только устрашающей мысли: если она с ним разведется, какая-нибудь другая
женщина сможет его подцепить и заполучить в мужья!
   Маленькому баркасу сопутствовала удача:
   Ла-Манш был необычно спокоен, и, когда они обогнули  "Край  Земли"  и
вошли в Кельтское море, сильный и ровный попутный  ветер  быстро  погнал
утлую посудину к ирландскому побережью.
   Моряки отгородили попоной небольшой закуток, чтобы создать для  Сабби
некую видимость уединения, - мало ли какие нужды могли у нее возникнуть.
Трижды в день они подавали ей горячую  похлебку.  Она  с  благодарностью
принимала это угощение, понимая, что и у них самих нет другой пищи;  она
с удивлением думала о том, как же им хватает  сил  для  тяжелых  морских
трудов при скудном прокорме в виде похлебки из капусты и репы.
   К тому времени когда они, следуя вдоль ирландских  берегов,  достигли
того места, где сбегают к морю горы Мурна, морская болезнь,  всю  дорогу
мучившая  Сабби,  слегка  отступила.  У  нее  дух  занялся  от   красоты
окружающей местности, и, когда баркас, усердно  маневрируя,  прокладывал
путь в водах длинного, узкого фьорда Карлингтон-Лок, Сабби вдруг поняла,
что земли, которыми она сейчас любуется,  принадлежат  ей.  Именно  ради
этой прекрасной дороги от моря до Ньюри Шейн Хокхерст  женился  на  Саре
Бишоп.
   Она не удержалась и высказала  свои  мысли  вслух,  хотя  слышали  ее
только невежественные спутники-ирландцы.  Ее  руки  Широко  раскинулись,
словно обнимая все вокруг.
   - Все это мое! Так вот почему сын О'Нила взял меня в жены!
   Они мысленно возблагодарили всех святых, которые не попустили,  чтобы
они непочтительно обошлись с пленницей:  в  ее  простых  словах  звучала
истина.  Земля  вливала  в  нее  силы,  и,  неизвестно   почему,   Сабби
чувствовала, что Шейн с каждой минутой оказывается все ближе и ближе.
   И действительно, корабль Хокхерста мчался на всех парусах так быстро,
что  всего  лишь  несколько  часов  хода  отделяло  его   от   суденышка
похитителей.
   Вид замка Дунганнон поразил Сабби, когда они приблизились к нему.  То
была грозная крепость с огромной круглой главной  башней,  с  верхним  и
нижними дворами; замок окружали мощные отвесные стены.  Жилые  помещения
располагались в двух двухэтажных башнях.
   Создавалось впечатление, что крепость  надежно  защищена  превосходно
вооруженной армией. В амбразурах стен виднелись многочисленные пушки.

***

   Едва взглянув в сторону Сабби, О'Нил сразу рассердился: почему она не
связана? Когда  она  направилась  к  нему,  в  ее  глазах  горела  такая
неукротимая гордость, что он сразу понял: он имеет  дело  с  незаурядной
женщиной.
   - Если я здесь гостья, то, может быть, еще не все потеряла. Но если я
узница... Я боюсь за вас, и да поможет вам Бог!
   Рыжеволосый гигант рассчитывал, что сумеет смирить дерзкую, окинув ее
с высоты своего роста надменным взглядом.
   - Молчать, женщина! - скомандовал он.
   Оказалось, однако, что не на такую напал Она  выдержала  его  взгляд,
даже не моргнув.
   - Шейн никогда не говорил вам "нет", но то, что он давал, - он  давал
по доброй воле.
   Попробуйте заставить его - и он убьет вас.
   Рот О'Нила сжался в тонкую упрямую  линию,  и  подбородок  вздернулся
выше.
   Сабби откинула на спину свои роскошные волосы и дерзко приблизилась к
нему еще на шаг.
   - Я леди Девонпорт! Я ваша невестка!
   Я ношу под сердцем вашего  внука!  Царственного  принца  Ирландии  по
крови!
   В  огромном  зале  не  было  слышно  ни  единого  вздоха:  каждый  из
присутствующих подался вперед, ожидая, что будет дальше.
   Понизив голос, она сказала просто:
   - Держать меня в плену - для вас опасно.
   О'Нил заорал во весь голос, обращаясь к слугам:
   - Эй, нечего стоять столбами, ротозеи!
   Приготовьте ванну, угощенье, разведите огонь в каминах!  Вы  что,  не
видите? Моя дочь еле на ногах держится от усталости!  Приготовьте  самую
лучшую комнату для дорогой гостьи!
   Он прекрасно видел, что только г