вноправными и свободными любовниками. Обещай мне
это!
   Он пообещал бы ей даже достать луну с неба. Поспешно  сорвав  с  себя
одежду, Шрусбери ринулся за добычей, подхватил ее на руки  и  усадил  на
свой могучий рог. Ему не пришлось упрашивать  Бесс  обнять  его  ногами.
Черные  кружева  чулок  терлись  о   кожу   Шрусбери,   сквозь   ажурное
переплетение нитей его обжигал жар тела.  Возбужденный  до  предела,  он
вонзился в нее бешеным ударом, а Бесс впилась ногтями ему  в  спину.  Ее
бархатистое лоно стиснуло его. Опустив Бесс на пол, Шрусбери  вошел  еще
глубже. Она казалась сладкой, как мед, все его тело напряглось, из горла
вырвался неистовый крик.
   Во время  этого  стремительного  и  жадного  соития  Бесс  непрерывно
извивалась под его большим, мощным телом, открыто  проявляя  нестерпимую
жажду, но не  желая  упустить  ни  капли  удовольствия.  Близость  стала
неистовой, партнеры стремились полностью  завладеть  друг  другом.  Бесс
нравилось все, что делал Шрусбери, она наслаждалась  прикосновением  его
сильных рук и своими ощущениями. Он знал, как довести ее до безумия.  Ее
лоно конвульсивно сжималось, втягивая в себя  его  мужское  достоинство,
которое с каждым ударом проникало все глубже.
   Когда ее стоны сменились страстными криками и воплями, Шрусбери зажал
ей рот поцелуем, опасаясь, как бы их уединение не  нарушили  разбуженные
домочадцы. Он  ощутил,  как  Бесс  затрепетала,  приближаясь  к  вершине
экстаза, и устремился за ней. Они  взлетели  ввысь  одновременно  и  так
стремительно, что у обоих перехватило дыхание. Шрусбери мгновенно обмяк,
придавив ее телом к ковру, а она блаженно распростерлась под ним.
   Наконец он приподнялся и сел на корточки.
   - Это было  бесподобно,  любимая,  -  ради  такого  стоило  ждать.  -
Шрусбери погладил ее грудь. - У тебя роскошное тело. Я хотел бы увидеть,
как ты ходишь обнаженная.
   Бесс колебалась, и тогда он спросил:
   - Ты стесняешься меня?
   - Нет, любимый. Но я переполнена...
   - Прости, я слишком долго ждал. - Шрусбери подал Бесс  бокал  вина  и
взял чистую салфетку.  -  Откройся,  любимая,  -  попросил  он,  поднося
салфетку к ее промежности. Она вздрогнула, когда, полив ее холмик вином,
Шрусбери досуха вытер его. - А теперь я отнесу тебя в постель.
   - Ты же сказал, что хочешь посмотреть, как я хожу обнаженная...
   - Потом. Меня посетила другая мысль. - Он легко поднял  ее  на  руки,
отнес в спальню, уложил на постель и снял черные чулки вместе  с  яркими
подвязками. Полюбовавшись стройными ногами, Шрусбери начал  целовать  ее
пальцы и водить языком по ступне. - Я  хочу  еще  раз  увидеть,  как  ты
извиваешься.
   Бесс вскрикнула, зная, куда стремится его проворный язык. Шрусбери не
разочаровал ее, но продвигался к заветной цели  мучительно  медленно.  А
когда поднялся вверх по ногам, она сразу пришла в возбуждение. Глядя  на
темноволосую голову  между  своих  ног  и  чувствуя  удары  языка,  Бесс
забилась  в  сладкой  муке.  Экстаз  был  неистовым   и   мощным,   Бесс
приподнялась на постели и теснее  прижалась  к  губам  любовника.  Вновь
обретя дар речи, она простонала:
   - Ты тоже должен испытать такое. Принеси вина. Теперь моя очередь.

***

   Шрусбери проснулся, и его  сердце  неистово  заколотилось,  когда  он
понял, в чьей постели  лежит.  Аромат  женщины  окутывал  его,  их  губы
соприкасались. Долгие годы он мечтал просыпаться именно так - от поцелуя
Бесс. Его орудие вздыбилось, он потянулся к ней.
   -  Милая,  мне  вряд  ли  суждено  пресытиться  тобой.  Она  негромко
засмеялась:
   - Я польщена, дорогой, но разбудила тебя потому, что уже четыре часа.
Тебе пора.
   Шрусбери застонал от досады:
   - Я никуда не поеду!
   - Иначе нельзя. Хотя я хозяйка Чатсворта, мама  и  Марселла  едва  ли
спокойно воспримут твое появление за завтраком.
   Он снова застонал, признавая, что она права.  Им  нельзя  афишировать
свою связь, потому что необходимо сохранить репутацию Бесс и доброе  имя
ее детей. Шрусбери нехотя сел на постели, а Бесс зажгла свечи, сняла  со
стула ночную сорочку и прикрыла ею грудь и плечи.
   - Будь моя воля, я навсегда запретил бы тебе одеваться  и  держал  бы
тебя взаперти, в комнате с огромной кроватью. Она улыбнулась:
   - Какой чудесный комплимент! А теперь моя очередь. -  Она  опустилась
на ковер между ног Шрусбери. - Впервые за долгие годы -  а  может,  и  в
первый раз в  жизни  -  я  испытала  удовлетворение.  Близость  с  тобой
подарила мне блаженство. Ты знаешь, как утолить  мою  жажду.  За  это  я
благодарна судьбе.
   Он обхватил ладонями ее лицо. Им предстояло о многом  поговорить,  но
времени уже не осталось.
   - Ты - частица меня самого. Когда ты разрешишь мне приехать снова?
   - Никогда, дорогой. На дворе уже июнь, у моих  сыновей  заканчиваются
занятия в колледже, со дня на день они вернутся домой. Они  уже  слишком
взрослые, чтобы смотреть на нас сквозь пальцы.
   - Проклятие! - воскликнул Шрусбери, тщетно пытаясь разрешить  трудную
задачу. Полная грудь Бесс касалась его бедер, и это лишало его разума. -
Мы могли бы перебраться в Раффорд или Уорксоп. Я напишу тебе.

***

   По дороге домой Шрусбери думал только  о  Бесс.  Хотя  его  жажда  не
утихла, она не имела ничего обшего с похотью. Даже несколько ночей любви
с Бесс не насытили бы Шрусбери, а сейчас он испытывал небывалую  досаду.
Ему хотелось быть с ней рядом утром, днем  и  ночью,  хотелось  болтать,
смеяться, скакать верхом,  сидеть  за  обеденным  столом,  плескаться  в
ванне. Он мечтал, чтобы у них был общий дом, общие  дети,  общая  жизнь.
Каждую ночь он уносил бы Бесс в постель, а утром видел ее рядом...
   Шрусбери  мечтал  осыпать  ее  драгоценностями,  закутать   в   меха,
прокричать на весь мир, что она принадлежит только ему одному. Он жаждал
обладать ее телом и душой и знал, что не успокоится, пока не услышит  из
уст Бесс клятву вечной любви. Шрусбери выругался. А  Бесс  нужна  только
свобода! Она сама заставила его поклясться,  что  они  останутся  только
любовниками!
   Стиснув бока жеребца, он нахмурился. Бесс решила обвести  его  вокруг
пальца, заставила дать дурацкую клятву, чтобы избавиться от него,  когда
вздумается, а он поддался ее уговорам. Что ж, иные обещания  не  грех  и
нарушить. Нет,  свободной  Бесс  не  будет!  Он  возьмет  ее  штурмом  и
согласится лишь на безоговорочную капитуляцию.

Глава 36

   Бесс прекрасно понимала, что она и Джордж Толбот,  граф  Шрусбери,  -
два сапога  пара.  Во  всем  мире  не  нашелся  бы  мужчина  своевольнее
Шрусбери.  Властный,  требовательный,  он  осмеливался  навязывать  свои
условия даже Елизавете Тюдор.
   Пока Шрусбери был рабом Бесс, но она знала, что обстоятельства  могут
измениться.  Желая  украсить  палец  обручальным  кольцом,  она   должна
действовать быстро и умно. Большую часть жизни Толбот провел в браке  по
расчету, а теперь,  когда  он  свободен,  только  очень  ловкие  маневры
заставят его добровольно накинуть на шею петлю.
   Бесс знала, что если бы Шрусбери не овдовел так внезапно, она  вполне
удовлетворилась бы ролью тайной любовницы. Никакие силы не заставили  бы
ее в четвертый раз выйти замуж, она слишком заботилась о будущем  детей,
чтобы делить свое состояние с мужем. Но Шрусбери - совсем другое дело. У
него, самого богатого  и  влиятельного  пэра  Англии,  не  менее  восьми
поместий и замков, не считая особняков в Лондоне и Челси. Но  главное  -
Бесс угадала в Шрусбери родственную душу.
   Она не раз спрашивала себя: не движет ли ею  неукротимая  похоть  или
дело все-таки в самом Шрусбери, его богатстве, домах, власти, титуле?  И
Бесс неизменно признавалась себе, что влечение к  этому  человеку  имеет
несколько причин. Шрусбери стал главной  победой  в  ее  жизни.  Она  не
только всем сердцем любила его, но и  нуждалась  в  его  любви,  поэтому
согласилась бы стать графиней Шрусбери.
   Он  прислал  ей  в  подарок  изысканную  рубиновую  брошь   в   форме
полумесяца. Лукаво улыбнувшись, Бесс приколола ее  к  платью  чуть  выше
соска. Два дня спустя она получила письмо, в котором Шрусбери  предлагал
ей встретиться в Уорксоп-Мэноре. Бесс,  конечно  же,  осталась  дома.  В
следующем письме Шрусбери  настойчиво  требовал  свидания.  Бесс  учтиво
ответила ему, что у нее другие планы.
   Написав снова, он назначил место  и  время  следующей  встречи.  Бесс
поняла, что Шрусбери теряет терпение. Упорно борясь со  своей  страстью,
Бесс решила  действовать  по  велению  разума.  В  ответном  письме  она
сообщила, что ее сыновья только что  вернулись  домой  и  она  не  хочет
расставаться с ними.
   От Шрусбери пришел ультиматум. Он пригрозил, что если Бесс не  явится
в Уорксоп, то сам приедет в Чатсворт. На следующий день Бесс  явилась  в
Шеффилд верхом, вместе с тремя дочерьми. Шрусбери галантно  поздоровался
с гостями, но его голубые глаза, устремленные на  Бесс,  метали  гневные
искры.
   - Сегодня чудесный день для  верховой  прогулки.  Июнь  вообще  стоит
замечательный - вы не находите? - улыбнулась она.
   - Жаль тратить его понапрасну, -  отозвался  Шрусбери.  -  Месяц  уже
кончается!
   При виде Шрусбери сердце Бесс затрепетало, а заметив его раздражение,
она возликовала.
   - Мои дочери пожелали навестить ваших, Фрэнси и Энн Герберт знакомы с
детства. А поскольку обе недавно вышли замуж, им есть о чем поболтать.
   - Верно, Энн вышла замуж за моего сына, но они будут жить в моем доме
отдельно, пока не повзрослеют.
   - Шру, они влюблены друг в друга! Напрасно ты разлучил их... Впрочем,
воздержание воспитывает волю. - Бесс отметила, как  дернулся  мускул  на
щеке Шрусбери.
   Увидев на лестнице Грейс, Бесс весело окликнула ее:
   - Не робей, дорогая! Мы приехали к тебе в  гости!  Девочка  стремглав
сбежала по ступеням. Бесс подхватила ее и закружила в воздухе.
   - Разве ты никогда не съезжаешь по перилам?
   Перехватив недовольный взгляд отца, Грейс сказала:
   - Нам нельзя.
   - Но ведь и твой отец не прочь поиграть!
   - Только не в такие игры, - возразил Шрусбери.
   Бесс понимала, что он, как и она сама, едва  сдерживает  страсть.  На
площадке лестницы появились другие дочери Шрусбери, и Бесс предложила:
   - Почему бы нам всем не прокатиться  верхом?  Вы  покажете  мне  парк
Шеффилда. В такую погоду грех сидеть взаперти.
   Юные леди охотно присоединились к Бесс и ее дочерям, даже не позволив
Шрусбери возразить. В конюшне им встретились два старших  сына  графа  -
Фрэнсис и Гилберт. Они тоже выразили желание прокатиться.
   - Жаль, я не  привезла  с  собой  сыновей  -  вам  было  бы  веселее.
Приезжайте к нам в гости, в Чатсвврт,  -  предложила  Бесс,  не  обращая
внимания на недовольство Шрусбери.
   - А нам можно, Бесс? - спросила Грейс.
   - Невежливо напрашиваться на приглашение, а тем более звать  взрослую
леди "Бесс"! - одернул девочку отец.
   - Я сама разрешила девочкам звать меня по имени, лорд Толбот.  А  вы,
если угодно, можете  обращаться  ко  мне  "леди  Сент-Лоу".  -  Шрусбери
скрипнул зубами. Поддразнивая его, Бесс наслаждалась триумфом. - Кстати,
милорд, вы -  всегда  желанный  гость  в  Чатсворте.  При  условии,  что
приедете к нам со своими прелестными дочерьми.
   Вся компания галопом понеслась по парку,  но  Шрусбери  схватился  за
повод лошади Бесс и удержал ее рядом.
   - Эта игра мне не по вкусу, Плутовка.
   - Вижу. Ты совсем помрачнел и, кажется, готов метать громы и  молнии.
Неужели не рад моему приезду?
   -  Тебе  было  незачем  приезжать  в   Шеффилд.   От   Чатсворта   до
Уорксоп-Мэнора гораздо ближе.
   - Дорогой, думаешь, мне не хотелось бы в эту минуту быть в  Уорксопе?
Наедине с тобой? Неужели ты не понимаешь, как я жажду твоих объятий, как
мечтаю, чтобы ты унес меня в постель и любил  всю  ночь?  -  Бесс  будто
невзначай подхватила ладонью грудь и потерла большим  пальцем  рубиновую
брошь, полумесяцем окружающую сосок. - Я тоскую  по  тебе!  Каждую  ночь
ворочаюсь в постели без сна, пылая желанием, а  когда  наконец  засыпаю,
мне снятся сладостные и греховные сны, от которых меня даже днем бросает
в дрожь. - Бесс знала, что эти слова  прозвучат  убедительно,  поскольку
она говорила чистую правду.
   - Бесс, ты должна приехать ко мне! Ты не годишься в монахини, а я  не
намерен вести жизнь аскета!
   - Нельзя забывать об осторожности. Если я буду где-то  пропадать  всю
ночь, возникнет много лишних вопросов.
   - Тогда приезжай днем.
   - А вечером ты отпустишь меня домой?
   - Если я скажу "нет", ты откажешься.
   - Тогда обмани меня, - попросила она.
   Грейс развернула свою смирную кобылку, подъехала к ним  и,  глядя  на
Бесс огромными темными глазами, серьезно объяснила:
   - Папа говорит, что ты не сможешь быть моей мамой, пока не выйдешь за
него замуж.
   - Замолчи, Грейс!
   - Не сердись на ребенка, Шру.  Дети  любопытны.  Грейс,  твоему  отцу
придется провести в трауре положенный срок - в знак  уважения  к  памяти
твоей мамы.
   - Сколько это - положенный срок?
   - По обычаю, год.
   - Целый год! Так долго я не выдержу! - воскликнула девочка.
   - Довольно, Грейс. Поезжай  к  сестрам.  Нам  с  леди  Сент-Лоу  надо
поговорить наедине.
   Девочка нехотя подчинилась приказу.
   Воцарилось тягостное молчание. Взглянув на  собеседника,  Бесс  сразу
поняла, что он скажет.
   - Бесс...
   - Не смей даже просить об этом!
   - Разве ты не понимаешь, что такое решение - самое разумное?
   Душа Бесс ликовала от счастья. План сработал! Шрусбери готов  сделать
ей предложение - разумеется, на своих условиях. Какая заманчивая добыча!
Если бы она могла забыть о детях и думать только  о  себе!  Но,  вовремя
вспомнив о том,  что  она  мать,  Бесс  исполнилась  решимости:  условия
Шрусбери для нее не годятся. Едва сохраняя самообладание, она  заглянула
ему в глаза.
   - Ты похитил мое сердце, и я по доброй воле отдала тебе  тело.  Разве
этого мало, Шру? Зачем тебе, владельцу целой империи,  понадобилось  мое
состояние, сколоченное с таким трудом?
   - Боже милостивый, Бесс, сколько раз повторять, что мне не нужны твои
владения и деньги? Неужели ты  не  понимаешь,  как  выиграешь  от  этого
брака?
   - Я не выиграю ничего, пока ты не умрешь,  а  о  таком  и  думать  не
желаю! - При этих словах ее сердце сжалось. - Пусть  все  останется  как
было. На этой же неделе я приеду в  Уорксоп.  Постарайся  отделаться  от
слуг.
   - Завтра? - оживился Шрусбери.
   - Нет-нет, в конце недели. В пятницу.
   - Поклянись!

***

   Фрэнсис Толбот и его жена Энн Герберт обратились к Бесс за помощью.
   - Не вступитесь ли за нас перед лордом Толботом? Он не разрешает  нам
жить отдельно от него! - умоляюще проговорила Энн.
   - Мне скоро шестнадцать. Я уже мужчина, а отец обращается со мной как
с ребенком. С нас не спускают глаз  день  и  ночь.  Стоит  нам  остаться
вдвоем, как слуги заглядывают в комнату!
   Бесс искренне сочувствовала молодоженам: уединиться им и вправду было
нелегко.
   - Фрэнсис, подумай  хорошенько.  Ты  -  наследник  десятка  окрестных
поместий, где не так многолюдно, как в Шеффилде. Отправьтесь на верховую
прогулку вдвоем. По-моему, в некоторых  особняках  Толбота  не  осталось
никакой прислуги, кроме сторожей.

***

   В пятницу утром Бесс надела соблазнительное сиреневое белье с пышными
оборками  и  любимую   лиловую   амазонку,   потом   собрала   туалетные
принадлежности и пошла в конюшню. Сев в дамское седло,  как  и  подобало
леди, она покинула Чатсворт задолго до того, как ее родные проснулись.
   Хотя Бесс прискакала в Уорксоп очень рано, Шрусбери уже ждал ее. Бесс
прерывисто вздохнула, когда сильная рука схватила под уздцы ее лошадь  и
повела в конюшню.
   - Ты сегодня невероятно соблазнительна, Плутовка! Бесс усмехнулась:
   - Весьма польщена. А ты, кажется, рад?
   -  И  готов  служить  вам,  миледи.  -  Он  снял  ее  с  седла.  Бесс
осмотрелась:
   - Конюхов здесь нет, мы совсем одни.
   У Бесс отлегло от сердца. На Шрусбери были облегающие кожаные  бриджи
и белая сорочка, расстегнутая почти до пояса. Она прижалась к его мощной
груди.
   Жадные губы Шрусбери впились в ее рот. Охотно впустив его  язык,  она
почувствовала,  как  мускулистое  колено  скользнуло   между   ее   ног.
Ослабевшая от поцелуя, Бесс едва не упала, когда  Шрусбери  отстранился,
чтобы посмотреть на нее. Хрипло усмехнувшись, она приподняла юбки.
   - Тебе придется снять с меня сапоги.
   Уставившись на них, Шрусбери с трудом сглотнул.
   - Нет! Сапоги снимать не надо. - Подхватив Бесс на руки, он понес  ее
к вороху ароматного сена, опустил на  спину  и  начал  раздевать,  целуя
каждый дюйм обнаженной  кожи.  Затихшая  Бесс  осталась  лишь  в  черных
сапогах для верховой езды.
   Из-под полуприкрытых век она  наблюдала,  как  раздевается  Шрусбери,
обнажая  подтянутое,  великолепное  тело,  которое   с   ранней   юности
преследовало ее в  сновидениях.  Поцеловав  ноги  Бесс  выше  сапог,  он
передвинулся к животу, дразня и лаская пупок кончиком языка. Она поняла,
что  Шрусбери  готов  ласкать  ее  целую  вечность,  взвешивать  упругие
полушария на ладонях, поглаживать их, шевелить розовые  бугорки  языком,
втягивать их в рот. Наконец он приподнялся и овладел ею.
   - Я так возбужден, что хотел бы навсегда остаться в тебе.
   - Да? Тогда я готова увезти тебя домой и наслаждаться  день  и  ночь.
Мне всегда хотелось иметь такую игрушку.
   - Плутовка, из-за твоих возмутительных слов я становлюсь ненасытным.
   - "Ненасытный" - чудесное слово, а конюшня - самое  подходящее  место
для любви. - Бесс  обхватила  достоинство  Шрусбери  и  начала  ритмично
сжимать его. -  Запах  лошадей,  колючее  сено,  то,  как  твой  жеребец
покусывает за шею мою кобылу, - все это будоражит  кровь  и  наводит  на
безумные мысли...
   - Скажи, чего ты хочешь.
   - В следующий раз верхом на тебе поеду я!

***

   Шрусбери впервые  остался  вдвоем  с  Бесс  в  большом  пустом  доме.
Воспользовавшись случаем, влюбленные обошли парк,  полюбовались  ручьем,
даже заглянули на кухню. Зачарованный Шрусбери  наблюдал,  как  Бесс,  в
одной пышной нижней юбке, готовит ему омлет с  зеленью.  На  десерт  они
собрали в саду земляники, а когда Бесс мыла ее, Шрусбери не удержался  и
прервал ее занятие страстными ласками. Между поцелуями Бесс  скармливала
ему по ягодке, жалея, что у них нет сливок.
   - Сливки будут, - двусмысленно  пообещал  Шрусбери,  сунув  руку  под
подол ее сиреневой юбки.
   Вскрикнув, Бесс увернулась,  и  он  погнался  за  ней  по  кухне,  по
коридору,  увешанному  портретами  Толботов,  и  по  огромной   винтовой
лестнице. На верхней  площадке  Шрусбери  почти  настиг  Бесс,  но  она,
усевшись верхом на отполированные перила, съехала вниз.
   Он бросился за ней, прыгая через две ступеньки.  Преодолев  последние
шесть, он успел перехватить Бесс до того, как она  спрыгнула  с  резного
столбика. Они покатились по полу в вихре юбок и сплетенных ног,  хохоча,
как дети,  внезапно  оставшиеся  без  присмотра.  Наконец  оба  затихли,
перевели дух, и Шрусбери заявил:
   - После обеда полагается вздремнуть.
   - А по-моему, нам надо искупаться!
   - Можно сделать и то и другое.
   - Сначала уговори меня, - промурлыкала Бесс.
   - Если пойдешь со мной в спальню, я покажу тебе  кое-что  такое,  что
тебе очень понравится.
   - Оно большое?
   - А когда я делал тебе маленькие подарки?
   - Твердое?
   - Разве я когда-нибудь дарил тебе хоть что-то мягкое?
   - Не знаю, что и подумать... Подскажи!
   - Так слушай: мой подарок довольно длинный, твердый  и  округлый,  он
доставит тебе неслыханное  удовольствие.  -  Шрусбери  провел  кончиками
пальцев по груди Бесс. - Ручаюсь, как только  ты  увидишь  его,  у  тебя
перехватит дыхание.
   - Он очень большой, как и все, что у тебя есть?
   - В самый раз, ни больше ни меньше.
   - Ну, разве я могу устоять? - Бесс быстро  поднялась  по  ступенькам.
Уголки ее губ приподнялись, когда  Шрусбери  обня