здух! Это лучшее снотворное.  Смотри,  ты
не выиграла ни одной взятки. Ступай к себе и хорошенько выспись.

***

   У себя в комнате Бесс разделась, распахнула окно, легла в  постель  и
почти мгновенно задремала.
   Она проснулась, как от резкого толчка, и в ужасе огляделась.  Комната
была совершенно пуста! Сбежав по лестнице. Бесс обнаружила, что судебные
приставы вынесли из дома все  ее  вещи,  до  последней  безделушки.  Она
умоляла, уговаривала и плакала, но  тщетно.  Ее  скудное  имущество  уже
погрузили в повозку. Бесс выгнали из дома, ей было  некуда  идти.  Страх
захлестнул ее, от ужаса перехватило горло. На миг  Бесс  отвернулась,  а
когда снова повернула голову, то обнаружила, что Грей  и  даже  Брэдгейт
исчезли, словно растворились в воздухе. Она  потеряла  все,  что  имела!
Ужас нарастал, пока не захватил ее целиком. Ощущение  пустоты  в  животе
чем-то напоминало голод, только было еще страшнее: ребенок  тоже  исчез!
Бесс застыла, беспомощно опустив руки...
   Она вскочила, разбуженная собственным криком. Темнота пугала ее. Бесс
оберегающим жестом поднесла ладонь к животу, на ощупь разыскала спички и
зажгла свечу. От облегчения на ее глаза навернулись слезы: все вещи были
на своих местах. Значит, к ней просто вернулся давний кошмар.  Встав  на
колени, она опустила голову и ждала, когда сердцебиение и испуг пройдут.
   Услышав скрип приоткрывающейся двери, Бесс подняла голову  и  увидела
Кавендиша. Может, она все еще спит? Страх сменился неистовым гневом.
   - Убирайся! Как ты посмел войти  ко  мне  в  спальню?  Прочь  отсюда,
негодяй! - Бесс огляделась в поисках  оружия  и  сжала  в  руке  тяжелый
подсвечник.
   Сразу разгадав ее намерения, Кавендиш быстро подошел к постели.
   - Бесс, это же я, Уильям!
   - Знаю! Другого такого подлеца не найдешь в целом свете!
   - В чем дело, черт побери? - Он протянул руку, чтобы  погладить  Бесс
по голове.
   - Не прикасайся ко мне!
   Застыв, Уильям в недоумении смотрел на нее.  Почему  Бесс  вдруг  так
переменилась? Неужели причина тому разница в возрасте?  Ей  едва  минуло
девятнадцать, а ему уже за сорок.
   - Сейчас середина августа! - воскликнула Бесс. -  Мы  не  виделись  с
конца июня! Получив свое, ты бросил меня! - Она задыхалась от ярости.
   - Бросил тебя? Любимая, с чего это взбрело тебе  в  голову?  Ты  ведь
раньше не сомневалась во мне. Я поклялся жизнью, что больше  никогда  не
причиню тебе боль. Я думал, мы  полностью  доверяем  друг  другу.  После
похорон прошло всего семь недель - слишком  мало  для  траура.  На  меня
свалилось множество дел, дни летели один за другим. Я продал старый  дом
и купил тебе новый - у нашего друга Уильяма Парра. Я думал, вы с Фрэнсис
уже знаете об этом и вовсю строите планы...
   - Какие планы? - сердито перебила Бесс.
   - Ты же всегда  делаешь  все  по-своему.  Я  полагал,  что  ты  давно
продумала, какой будет наша свадьба.
   - Какая свадьба? Разве ты сделал мне предложение?
   - Да, я прошу твоей руки. Хочешь, отпразднуем свадьбу на Рождество?
   - На Рождество? - Ударив его по щеке, Бесс разразилась слезами.
   Кавендиш бережно привлек ее к себе.
   - Бесс, что случилось?
   - У меня будет ребенок... Он крепко обнял ее.
   - Неудивительно, что ты чувствовала себя покинутой. - Нежно сжимая ее
в  объятиях,  Уильям  пригладил  ей  волосы.  Он  всегда   считал   Бесс
решительной и уверенной в себе женщиной,  и  только  теперь  заметил  ее
сомнения и робость. Кавендиш решил действовать. - Одевайся!
   - Зачем? - Бесс высвободилась.
   - Мы поженимся немедленно!
   - Повеса Кавендиш, я  не  вышла  бы  за  тебя  замуж,  будь  ты  даже
единственным мужчиной на земле!
   - Это приказ, и ты подчинишься ему!
   - Но сейчас середина ночи, - возразила Бесс,
   - При чем тут время? Мы вытащим священника из постели и дадим Фрэнсис
новый повод для сплетен. Так ты оденешься или  прикажешь  нести  тебя  в
церковь в ночной сорочке?
   Уильям смотрел на нее так лукаво, что Бесс сразу поняла: он  способен
па все. Шлепая босыми ногами по полу, она подошла к шкафу.
   - Но что же мне надеть?
   - Ты прекрасна в любом наряде!  -  Уильям  давно  понял,  что  давать
женщинам подобные советы опасно. - Поторопись, я скоро вернусь за тобой.
   Бесс  надела  шелковое  кремовое   платье   с   рукавами,   подбитыми
нефритово-зеленой тканью,  натянула  чулки  и  бледно-зеленые  подвязки.
Апатия улетучилась без  следа,  сменившись  приливом  неуемной  энергии.
Казалось, ее душа поет. Когда в спальню вошла Фрэнсис,  Бесс  извинилась
за то, что подняла ее в такой поздний час.
   - Сейчас всего два часа ночи, я еще  не  ложилась.  Позови  Сесил  и,
пусть причешет тебя. Все, кто остался в Лондоне, почернеют  от  зависти,
узнав, какое событие пропустили. И все-таки Кавендиш  обезумел:  к  чему
такая спешка?
   - Сейчас объясню, - заявил с порога  Уильям.  Бесс  метнула  на  него
такой отчаянный взгляд, что он опомнился. - Бесс снова отказала мне. Без
свадьбы - никаких ласк. Ну что мне оставалось делать?
   Бесс вдруг поняла, что сегодня 20 августа - тот самый день, когда  их
выселили из Хардвика. В горле у нее встал ком. В этот роковой день с ней
неизменно что-то случалось: хорошие или дурные события,  разом  менявшие
ее жизнь. Улыбнувшись сквозь слезы, она протянула Уильяму руку.

***

   В часовне их уже ждали Генри и священник. Бесс с  изумлением  увидела
на скамьях знатных гостей. Здесь были сэр Джон Порт, недавно посвященный
в рыцари юным королем, его жена леди Порт и ее родственники;  дочь  сэра
Джона с  мужем;  граф  Хантингдон;  граф  и  графиня  Уэстморленд.  Бесс
удивило, что у Кавендиша столько друзей в самых высших  кругах,  но  она
догадалась: причиной тому его пост казначея.
   Стоя рядом с Уильямом и обмениваясь с  ним  клятвами,  Бесс  была  на
седьмом небе от счастья. Когда же Уильям надел ей на палец бриллиантовое
обручальное кольцо, все ее  сомнения  и  опасения  развеялись  навсегда.
Священник объявил их мужем и женой. Только теперь Бесс наконец осознала,
что теперь она леди Кавендиш.
   Все собравшиеся двинулись в дом, осыпая новобрачных лепестками роз. В
зале уже играли музыканты, повсюду сновали лакеи в ливреях, разнося вино
и накрывая праздничный стол.

***

   Танцы продолжались до рассвета. За окнами стало  уже  совсем  светло,
когда  Уильям  подхватил  молодую  жену  на  руки  и  понес  в   наскоро
приготовленную спальню. Решительно захлопнув дверь, он  запер  ее  перед
носом любопытных гостей.
   - Дорогая, велев  тебе  одеться,  я  думал,  ты  выберешь  что-нибудь
попроще.
   - Полагал, что я надену платье на голое тело?
   - Да, - ответил Уильям, теребя завязки нижней юбки.
   - В часовне? - Бесс сделала вид, что шокирована.
   - Я так изголодался, что, будь  мы  там  одни,  положил  бы  тебя  на
алтарь.
   Бесс прижалась к нему теснее.
   - Но ведь мы расстались всего семь недель назад. Ты сам говорил,  что
время для тебя пролетело незаметно? - Она  отскочила,  оставив  в  руках
Кавендиша свою нижнюю юбку.
   - Зато ночи были пыткой! - возразил он, бросаясь за ней.
   - Пыткой? Ты еще  не  знаешь,  что  это  такое!  Хочешь,  объясню?  -
Приподняв  подол,  Бесс  на  миг  показала  мужу  поросший   золотистыми
завитками холмик и снова опустила юбку.
   - Проказница! Бесс улыбнулась:
   - Я буду дразнить тебя до тех пор, пока ты не попросишь пощады.
   Лукаво усмехнувшись, Уильям начал раздеваться и  вскоре  замер  перед
ней во всей красе, обнаженный и гордый.
   - А по-моему, тебе самой не терпите раздеться. - Он заключил  жену  в
объятия, сунул руку под подол и пощекотал набухшие складки.  -  Сладкая,
нежная, - пробормотал Уильям, облизывая палец, - как горшочек с медом.
   Бесс  снова  ускользнула  от  него,  однако  не  бросилась  прочь,  а
направилась  прямиком  к  постели.  Чувствуя  на  спине  горящий  взгляд
Кавендиша, она села и откинулась на подушки.
   - А ты любишь мед? - томно  протянула  она,  погружая  палец  в  свой
"горшочек", а потом прикасаясь им к соскам.
   Уильям не устоял перед Бесс, позабывшей от радости о застенчивости  и
запретах. Бросившись на постель, он склонился над молодой  женой,  жадно
пожирая ее глазами и губами. Уильям твердо знал, что будет  любить  Бесс
до конца своих дней, и едва верил в свою удачу. Его  жена  оказалась  не
только прекрасной, чувственной и  страстной,  но  умной,  насмешливой  и
проницательной. Мысленно Уильям поклялся хранить верность жене и  любить
ее так, чтобы она навсегда забыла о былых  сомнениях  и  бедах.  В  этой
спальне они провели два дня и  две  ночи,  прежде  чем  жажда  Кавендиша
поутихла.

***

   Бесс не терпелось увезти Уильяма в Дербишир и познакомить  со  своими
родными.
   - Давай сделаем им сюрприз, - предложил он.
   - Нет, я не рискну привезти в  дом  такого  важного  гостя,  как  сэр
Уильям Кавендиш, не предупредив родных заранее.
   - Я -  важный  гость?  -  усмехнулся  он.  -  В  таком  случае  ты  -
великосветская дама.
   - Конечно! - радостно кивнула Бесс.
   Поскольку Уильям  любил  охотиться,  а  Лестершир  изобиловал  дичью,
супруги Грей устроили для гостей  охоту.  Первые  несколько  часов  Бесс
сопровождала мужа, а затем вернулась в Брэдгейт, чтобы  написать  письмо
матери.  С  торжеством  подписавшись  "Леди  Элизабет   Кавендиш",   она
покраснела от гордости и долго разглядывала свою новую подпись.
   Они отправились в  Дербишир  в  удобной  карете  Уильяма.  На  дверце
красовался ею герб. Кавендиш заявил, что являться домой с пустыми руками
неприлично, поэтому по пути они заехали  в  Лестер,  где  Бесс  накупила
подарков всем родным и близким.
   Еще нигде и никогда Уильяма не встречали  с  такой  радостью,  как  в
Хардвик-Мэноре. Вскоре он понял, что родным Бесс дорога не  меньше,  чем
ему самому. К огорчению Уильяма, родители Бесс относились к нему слишком
почтительно и были несколько скованны.
   Приятным  исключением,  разумеется,  стала  тетя  Марселла.  Она   не
испытывала  почтения  к  мужчинам,  презирала  титулы,  и  Уильям  сразу
завоевал ее расположение.
   Вскоре в живописном, но обветшалом доме зазвучал  громогласный  хохот
Кавендиша, и родные Бесс почувствовали себя непринужденнее.

***

   Джеймсу  Кромпу,  камердинеру  Уильяма,  пришлось  делить  с  кучером
комнату, расположенную по соседству со  спальней  новобрачных.  Вечером,
укладываясь спать, Бесс  приложила  палец  к  губам  и  многозначительно
указала мужу на стену.
   - Я знаю,  что  Джеймс  умеет  хранить  тайны,  и  все-таки  не  хочу
посвящать слуг в то, что происходит у нас в спальне. Так что  веди  себя
потише.
   - При чем тут я? - удивился Уильям. - Я всегда веду  себя  пристойно.
Сдерживаться придется вам, леди Кавендиш.
   Бросившись к мужу в объятия, Бесс прикусила мочку его уха.
   - Сдерживаться я не стану. Просто следует помнить о приличиях.
   Жена была для Уильяма неиссякаемым источником радости и удовольствия,
он обожал ее.

***

   ...Усадьба Хардвик раскинулась на участке площадью в  пятьсот  акров.
Объезжая поместье, Кавендиш то и дело говорил жене о том, как  увеличить
доходность земель, - например, отгородить часть торфяника, превратив его
в пастбище для овец. Бесс ловила каждое слово мужа,  поскольку  никто  в
Англии не разбирался в землях и недвижимости лучше, чем он,  и  не  умел
столь же удачно извлекать  прибыль  из  любого  источника.  Вечером  она
передавала советы Уильяма своему брату Джеймсу, втайне надеясь, что  его
дела пойдут на лад, а Хардвик начнет приносить солидный доход.
   На следующий день новобрачные решили навестить семейство Лич.  Сестра
Бесс Элис вышла замуж за Фрэнсиса Лича, поселилась с ним в  Чатсворте  и
теперь  ждала  первенца.  Бесс  сказала  родным,  что  экипаж  Кавендиша
остается в их распоряжении, а сама вместе с мужем отправилась в Чатсворт
верхом.
   Бесс уже давно рассказала Уильяму о своем любимом  уголке  Дербишира.
Теперь они остановили лошадей на вершине холма, откуда открывался вид на
Чатсворт, и Уильям понял, почему жене так полюбилось это место. Пейзаж и
вправду был великолепен: земли, раскинувшиеся  внизу,  омывались  водами
извилистой реки Деруэнт. С высоты  они  казались  маленьким  плодородным
Эдемом, окруженные высокими  холмами  и  безлюдными  торфяниками.  Столь
совершенный пейзаж Уильям прежде видел лишь на картинах.
   Бесс  смотрела  вниз  с  таким  же  восхищением,  с  каким,   бывало,
поглядывала и на Уильяма.
   - Вот тот дом стоит не на месте, - указал хлыстиком Кавендиш.  -  Его
следовало бы передвинуть.
   - Вот именно! - обрадовалась она. - Уильям, у  нас  совпадают  мысли!
Сюда так и просится настоящий дворец. А парк вокруг него должен доходить
до самого Шервудского леса, в  нем  можно  развести  оленей  и  фазанов.
Хорошо бы дом  окружали  клумбы  и  газоны  правильной  формы,  ручьи  и
фонтаны. Великолепие и порядок посреди хаоса поразят воображение каждого
путника!
   Пораженный страстным желанием  Бесс  преобразить  это  место,  Уильям
спешился и протянул руки жене:
   - Я хочу тебя.
   Бесс не стала задавать вопросов. Она сразу поняла, что муж  разделяет
ее восхищение Чатсвортом и мечтает поселиться здесь. Бесс соскользнула с
седла.
   - Как хорошо, что я надела зеленое платье! А еще лучше то, что  здесь
нам не придется сдерживаться. Среди этих холмов можно кричать и  стонать
во все горло! .
   ..Бесс с нетерпением ждала возвращения в Лондон и начала новой жизни.
Она взяла с матери, тетки и сестер обещание, что те будут часто навещать
их. Пока Кавендиш и Джеймс  Кромп  укладывали  вещи,  Бесс  прощалась  с
родными. Мать крепко обняла ее.
   - Бесс,  какая  же  ты  смелая!  Марселла  была  права,  считая,  что
отправить в Лондон надо именно тебя.
   Бесс смахнула слезу. Если бы родные знали, какой  ужас  она  пережила
совсем недавно!
   - Моя сила - Уильям. Марселла покачала головой:
   - Нет, Бесс, ты черпаешь силу и  смелость  в  самой  себе.  Ты  точно
знаешь, чего хочешь, и стремишься к этому. Ты поставила перед собой цель
и добилась ее!
   Бесс обняла тетю Марси.
   - Нет, тетушка, это лишь начало.
   Лондонский дом,  купленный  Кавендишем  у  Уильяма  Парра,  стоял  на
Ньюгейт-стрит, неподалеку от собора святого Павла. Когда  Уильям  привел
жену осматривать дом, она с удивлением увидела, что  почти  все  комнаты
пусты.
   - Я хочу предоставить тебе свободу действий. Это твой дом, Бесс,  вот
и обставь его по своему вкусу. Для начала найми прислугу. Поступай,  как
сочтешь нужным. Книги расходов тоже придется вести тебе: у меня  слишком
много дел в казначействе.
   Бесс бросилась на шею мужу:
   - Спасибо, Уильям! Надеюсь оправдать твои ожидания.
   Она немедленно начала вить  гнездо,  желая,  чтобы  оно  не  уступало
особнякам Греев и Дадли. Корабли  привозили  в  лондонский  порт  лучшие
товары со  всего  мира,  а  муж  позволил  Бесс  покупать  все,  что  ей
понравится. В первый же  день  она  побеседовала  со  слугами  и  решила
оставить в доме двух мужчин,  которые  ранее  прислуживали  ее  мужу,  -
Фрэнсиса Уитфилда и Тимоти Пьюзи. Бесс также наняла кухарку, горничных и
лакеев. Поразмыслив, она решила, что ей  понадобится  домашняя  швея,  и
нашла искусную мастерицу, умеющую к тому же  вышивать.  Набросав  эскизы
настенных гобеленов, Бесс усадила ее за работу.
   К концу первой недели в новом доме было  уже  двенадцать  слуг  -  не
считая камердинера Джеймса Кромпа и Роберта Бестни,  секретаря  Уильяма.
Последнему Бесс поручила вести подсчет всех расходов. Бестни  научил  ее
вести книги расходов, и Бесс неукоснительно  выполняла  это.  Подсчитав,
сколько денег было потрачено за день, она с удовольствием  ставила  свою
подпись: "Элизабет Кавендиш".
   Осенью  супруги  отправились  охотиться  в  Нортоу  и  задержались  в
поместье  до  Рождества,  принимая  у   себя   друзей.   Бесс   искренне
наслаждалась ролью хозяйки дома. Проведя целый день в седле, по  вечерам
она затевала игру в карты, которая иногда затягивалась до утра. Вместе с
тем Бесс пристально следила за всем, что происходило в поместье.
   Пока поместье  принадлежало  церкви,  хозяйство  в  нем  вели  спустя
рукава, не применяя  никаких  новшеств.  Уильям  решил  увеличить  доход
поместья,  обнеся  оградой  пустоши  и  превратив  их  в  пастбища,  где
арендаторы могли пасти коров и овец.
   Кроме того, Уильям позаботился о том, чтобы по закону Нортоу считался
не только его собственностью, но и Бесс. Он научил жену, как  передавать
управление поместьем опекунам, сохраняя при этом право на все землю.
   -  Бесс,  я  гораздо  старше  тебя,  поэтому  если   поместье   будет
принадлежать нам обоим, после моей смерти оно  перейдет  к  тебе.  Тогда
нашим детям не придется отстаивать свои права. Кстати, о детях: дорогая,
когда же мы откроем твою тайну нашим друзьям?
   Он сидел в кресле перед камином, а Бесс уютно устроилась  у  него  на
коленях.
   - Пока держи язык за зубами, Уильям! Он погладил ее  живот,  все  еще
почти плоский, несмотря на шестой месяц беременности.
   - Знаешь, я чертовски горжусь им! Мне очень хотелось бы похвастаться.
   - Подождем до Нового года, - решила Бесс.
   Но накануне Нового года Бесс передумала. Их с Уильямом  пригласили  в
Челси, где Томас Сеймур устраивал для короля и  всех  придворных  пышное
празднество  с  традиционным  балом-маскарадом.  Когда  веселье  было  в
разгаре, адмирал объявил, что его жена, вдовая королева Екатерина,  ждет
ребенка.
   Принцесса Елизавета, стоящая рядом с Бесс, так крепко  сжала  кулаки,
что ногти впились в ладони.
   -  Какая  гадость!  Для  мужчин  нет   большего   удовольствия,   чем
бахвалиться  своей  силой.  Будь  их  воля,  они  выставляли   бы   свое
достоинство напоказ! Надменные, самонадеянные мальчишки!
   Бесс стало  жаль  принцессу.  Елизавета  преклонялась  перед  Томасом
Сеймуром, любила его с самого детства и, несомненно, надеялась выйти  за
него замуж.
   Елизавета обвела завистливым взглядом Бесс.
   -  Ручаюсь,  скоро  и  ты  начнешь  выпячивать  живот,   как   символ
женственности!
   Бесс не сказала принцессе правду. Елизавете и так жилось несладко. Ни
за какие сокровища мира Бесс не решилась бы огорчить подругу.

***

   Только  в  середине  февраля,  за  ужином  в  Суффолк-Хаусе,  Бесс  с
удовольствием сообщила Фрэнсис и Генри о том,  что  у  нее  скоро  будет
ребенок.
   Фрэнсис, подняв бокал, улыбнулась Уильяму.
   - Стало быть, Повеса, ты не терял времени даром!
   Глаза  Уильяма  лукаво  заблестели.  Фрэнсис  явно  ни   о   чем   не
подозревала.
   - Когда же вы  ждете  прибавления?  -  допытывалась  она,  пристально
разглядывая Бесс.
   - Точно не знаю, - отозвалась Бесс. - Пожалуй, месяцев через пять.
   Уильям поперхнулся вином.  Маленькая  плутовка  забеременела  семь  с
половиной месяцев назад!
   Генри похлопал друга по спине и искренне поздравил его.
   - Скверная девчонка, почему же ты так долго  молчала?  -  возмутилась
Фрэнсис.
   - Видите ли, под Новый год мы хотели сообщить вам радостную  новость,
но, услышав, что адмирал скоро станет отцом, решили промолчать.
   Кавендиш снова закашлялся.
   - Странно, у тебя такой цветущий вид!
   - Никогда еще не чувствовала себя так прекрасно.  -  Впервые  за  все
время разговора Бесс сказала чистую правду.
   - А сестра говорит, что Екатерина Парр поплатилась за свои грехи:  ее
тошнит каждый день. По правде говоря, ей нездоровится со дня зачатия.
   Слова о чужом  недомогании  вызвали  у  Бесс  сочувствие.  Она  вдруг
устыдилась своего отменного здоровья.
   - Бедняжка! Жаль, что ожидание ребенка стало для нее пыткой.
   - Екатерине уже за сорок, она слишком  стара,  чтобы  производить  на
свет первенца.
   Генри решил сменить тему, зная,  что  Фрэнсис  не  скажет  ни  одного
доброго слова о женщине, посягнувшей на дворец Челси.
   - Кого же вы ждете? Мальчика или девочку?
   - Девочку, - без колебаний ответил Уильям.  -  Малень