В те взоры, что приветствуют восход.

                    Но что Поэзии непостижимей?
                 20 Ты горных рек свежей, неудержимей,
                    Прекрасней лебединого крыла
                    И царственней, чем мощный взлет орла!
                    К чему сравненья той, что несравненна?
                    В ней слава, лучезарна и нетленна,
                 25 И мысль о ней так трепетно-свята,
                    Что отступают тлен и суета.
                    То дальним громом среди гор грохочет,
                    А то в подземной глубине клокочет,
                    То сладким шепотом замрет вдали,
                 30 Как тайны нераскрытые земли,
                    Чьи вздохи внятны в гулком отдаленье.
                    Мы к небу устремляем взор в моленье:
                    Там жаждем видеть лучезарный свет
                    Иль слышать приглушенный гимн побед.
                 35 Венок из лавров ветры там качают, -
                    Он только в смертный час нас увенчает.
                    Но радуйся: из сердца рвется вдруг
                    Небесно-чистый вдохновенный звук,
                    Творца всего земного достигает
                 40 И в шепоте горячем замирает.

                    Кто видел солнце светлое хоть раз
                    И тяжесть туч, кто в лучезарный час
                    Перед творцом изведал очищенье,
                    Тот знает высшее души горенье,
                 45 И слух его не стану я опять
                    Рассказом о прозренье утомлять.

                    Поэзия! Я страстный твой ревнитель,
                    Хотя пока совсем безвестный житель
                    Твоих небес. Что ж, на верху горы
                 50 Колени преклонить до той поры,
                    Пока в величьи славном и в сияньи
                    Не стану чутким эхом мирозданья?
                    Поэзия! Пером тебе служить
                    Хочу, хотя еще не вправе жить
                 55 На небесах твоих. Молю я ныне:
                    Дай причаститься мне твоей святыне,
                    Пьянящим духом на меня дохни,
                    В блаженстве дай свои закончить дни.
                    Мой юный дух пусть за лучами солнца
                 60 К жилищу Аполлона ввысь несется
                    И станет юной жертвой. Хмель густой
                    Цветущих лавров мне навеет рой
                    Видений, чтоб тенистый уголок
                    Стать вечной книгою моею мог;
                 65 Я списывал бы целые страницы
                    О листьях и цветах, о взлете птицы
                    Порывистом, об играх нимф лесных,
                    О ручейках, о девах молодых.
                    Стихи такие сладостные - чудо,
                 70 Они звучат, наверное, оттуда,
                    С небес. В моем камине над огнем
                    Порхают тени. Вот уже кругом
                    Великолепный дол открылся взгляду,
                    Я там брожу, как по аллеям сада,
                 75 В тени блаженной, и когда найдет
                    Мой взор в долине сей волшебный грот
                    Иль холм, чью зелень нежные цветы
                    Прикрыли тонким слоем пестроты, -
                    Все запишу - и охвачу я глазом,
                 80 Все, что вберет мой человечий разум.
                    И стану я могучим, как титан,
                    Которому весь мир владеньем дан:
                    Вдруг пара крыльев прорастет могучих -
                    И понесет к бессмертию сквозь тучи.

                 85 Стой! Поразмысли! Жизнь - лишь день; он.
                    Лишь капелька росы - обречена
                    На гибель скорую, когда, катясь,
                    С вершины дерева сорвется в грязь.
                    Индеец спит, пока его пирогу
                 90 Заносит к смертоносному порогу.
                    Зачем такой печальный слышен стон?
                    Жизнь - розы нераскрывшийся бутон,
                    История, что мы не дочитали,
                    Предчувствие приподнятой вуали;
                 95 Лишь голубь в ясном небе летним днем,
                    Мальчишка, что катается верхом
                    На ветке вяза.
                                   Мне бы лет двенадцать,
                    Чтоб мог в твоих я тайнах разобраться,
                    Поэзия! Я в этот краткий срок
                100 Души стремленья выполнить бы смог.
                    Тогда сумею посетить те страны,
                    Что вижу вдалеке, и из фонтана
                    Попробую прозрачного питья.
                    Сначала в царство Флоры с Паном я
                105 Скользну. Прилягу отдохнуть в траву,
                    Румяных яблок на обед нарву,
                    Найду в тенистых рощах нимф игривых.
                    Похищу поцелуи с губ пугливых,
                    Коснусь я рук - и белых плеч потом -
                110 Почувствую укус... Но мы поймем
                    Друг друга в этом благодатном месте
                    И сказку жизни прочитаем вместе.
                    Научит нимфа голубя, чтоб он
                    Крылом тихонько овевал мой сон,
                115 Другая, грациозно приседая,
                    Подол зеленый чуть приподнимая,
                    Вдруг в танце закружит - то тут, то там,
                    Деревьям улыбаясь и цветам.
                    А третья за собой меня поманит
                120 Сквозь ветки миндаля - и зелень станет
                    Для нас блаженным сказочным ковром,
                    А мы, как две жемчужины, вдвоем
                    В одной ракушке...
                                       Неужели нужно
                    Покинуть этот мирный край жемчужный?
                125 Да! Должен я спешить: зовет труба
                    Туда, где бури, страсти и борьба
                    Людских сердец. Я вижу колесницу
                    Над скалами, где бирюза искрится,
                    Белеет пена в гривах скакунов,
                130 Возница ждет среди крутых ветров.
                    По краю тучи скакуны несутся,
                    Гремят колеса, гривы буйно вьются;
                    Вот ближе звонкий перестук копыт,
                    И колесница вниз с холма скользит,
                135 Стволы качает ветер, в них резвится,
                    С деревьями беседует возница,
                    И странным откликом звучат в горах
                    Восторг и стон, благоговенье, страх.
                    Чу! Полнится неясными тенями
                140 Пространство сумрачное меж дубами,
                    Под музыку несется кто-то вскачь, -
                    Я слышу голоса, и смех и плач.
                    Кто сжал в гримасе рот, а кто руками
                    Закрыл лицо; у тех во взоре пламя;
                145 А те, улыбкой освещая взор,
                    Спешат зловещей тьме наперекор.
                    Те озираются, а эти вверх глядят, -
                    Их тысячи - все движутся не в лад.
                    Вот дева мчится - щеки рдеют в краске,
                150 Смешались локоны в их буйной пляске.
                    Всех слушает таинственный возница,
                    Все пристальнее вглядываясь в лица.
                    Как ветер гривы скакунам колышет!
                    Ах, знать бы мне, что сей возница пишет!
                155 Теней - и колесницы - след исчез
                    В неясном свете сумрачных небес.
                    Реальность кажется реальней вдвое,
                    Как мутная река, она с собою
                    В ничто уносит душу. Но опять
                160 Видение я стану воскрешать:
                    Таинственная эта колесница
                    Торжественно по свету мчится, мчится...

                    Неужто нет в нас ныне прежних сил,
                    Чтоб выше дух фантазии парил?
                165 Где скакуны, что понесут нас смело
                    По облакам, свое свершая дело?
                    Нет больше тайн? Изучены эфир
                    И нераскрытой почки нежный мир?
                    Юпитера суровое веленье -
                170 И нежное зеленое цветенье
                    Лугов альпийских? Был алтарь святой
                    На этом острове. И песне той,
                    Что здесь царила, гармоничной, плавной,
                    С тех пор на свете не бывало равной.
                175 Планете уподобясь, мощный звук
                    По пустоте свершал за кругом круг.
                    Искусство муз во времена былые
                    Ценилось выше: кудри золотые
                    Расчесывали музы круглый год
                180 И пели, заслужив за то почет.

                    Что ж, это все забыто? В самом деле?
                    Невежество и варварство хотели,
                    Чтоб Аполлон мучительно краснел
                    За жалкий царства своего удел.
                185 Кто оседлал картонную лошадку,
                    Тот полон был уверенности сладкой:
                    Под ним - Пегас. О, дерзостный обман!
                    Ревут ветра, взметнулся океан, -
                    Но вы глухие. Бездна голубая
                190 Раскрыла грудь свою. Роса, сверкая,
                    В ночи скопилась - и в рассветный час
                    Она разбудит утро - но не вас.
                    Бесчувственные к истинной природе,
                    Вы слепы, вы подвластны только моде,
                195 Ваш сломан компас, заржавел секстант
                    И сгинул заблудившийся талант.
                    Притом вы, дерзкие, других учили
                    Прокладывать стихов негодных мили.
                    Бездарностей несметное число
                200 Спокойно превратили в ремесло
                    Поэзию. И даже Аполлона
                    Подвергли поношенью исступленно, -
                    И сами не заметили того;
                    Лишь в узкой мерке мнилось торжество,
                205 Виднелось меж девизов устарелых
                    Лишь имя Буало.
                                    Но вы, кто смело
                    Парит в сиянье голубого дня
                    И чье величье радует меня,
                    Почтеньем робким душу наполняя, -
                210 Здесь начертать святые имена я
                    Не смею. Разве Темзы скорбь и муть
                    Приносят радость вам когда-нибудь?
                    Неужто вы над Эйвоном в печали
                    Не собирались, слез не проливали?
                215 Сказали ль вы последнее "прости"
                    Краям, где лаврам больше не расти?
                    Или остались с духом одиноким,
                    Кто, юность краткую воспев, с жестоким
                    Столкнулся миром и угас? Но нет,
                220 Не надо думать мне о веке бед!
                    Наш век - светлее: свежими цветами
                    Вы нас теперь благословили сами.
                    Аккорды в хрустале озерных вод -
                    Их в черном клюве лебедь нам несет.
                225 А из густых лугов светло и гордо
                    Летят в долину звучные аккорды
                    И плавно растекаются по ней.
                    Свирель поет отчетливей, звучней, -
                    Вы счастливы и лучезарны стали...

                230 Все это так; но вот затрепетали
                    В тех сладких песнях странные грома:
                    С величием смешалась Мощь сама.
                    Но ведь, сказать по правде, эти темы -
                    Дубинки, а поэты-Полифемы
                235 Тревожат ими море. Вечный свет -
                    Поэзия, ей иссяканья нет.
                    Тихонько мощь в ней дремлет, и могли бы
                    Ее бровей изящные изгибы
                    Очаровать. Ее не грозен вид -
                240 Она лишь мановением царит.
                    Хоть родилась от муз, но эта сила -
                    Лишь падший ангел; вмиг бы своротила
                    Деревья с корнем; саван, черти, тьма
                    Ту силу радуют, ее сама
                245 Изнанка жизни, тернии питают;
                    О силе помня, часто забывают
                    Поэзии живительный итог:
                    Дать утешенье и ввести в чертог
                    Высокой мысли.
                                   Я ликую все же:
                250 Ведь семя горькое дать может тоже
                    Прекрасный гордый мирт. И в нем найдут
                    Лесные пташки благостный приют,
                    И крылья их захлопают над сенью,
                    Наполнят воздух щебет их и пенье!
                255 От терниев густых очистим ствол,
                    Чтобы оленей выводок нашел
                    С цветами дикими ковер из дерна,
                    Когда отсюда мы уйдем покорно.
                    Пускай ничто не будет здесь грозней,
                260 Чем вздох влюбленного в тени ветвей,
                    Взволнованней, чем безмятежный взгляд
                    Над книгой, чьи страницы шелестят,
                    И трепетней, чем склоны травяные
                    Холмов. О вы, надежды золотые!
                265 Там, где царят покои и тишина,
                    Воображенью будет не до сна.
                    Среди поэтов только тот король,
                    Кто горестных сердец утишит боль.
                    Дожить бы до поры блаженной этой!
                270 Не скажут ли, что на венец поэта
                    Я тщетно мечу; что в бесславный миг
                    Лицо мне лучше спрятать от других?
                    Склонись, мальчишка жалкий и плаксивый,
                    Пока не грянул гром велеречивый!
                275 Нет! Если спрячусь - только в угол тот,
                    Где свет Поэзии сильней блеснет.
                    А если я умру, тогда... Ну, что же:
                    Под сенью тополей меня положат,
                    И надо мною зашумит трава,
                280 И начертают добрые слова...
                    Но прочь печаль! Ведь тот еще не знает
                    Отчаянья, кто мудро притязает
                    Достигнуть высшей цели бытия
                    И жаждет этого. Пусть даже я
                285 Наследства мудрого совсем не стою,
                    Не властен над ветров шальной игрою,
                    Пусть мне не сделать темный дух людей
                    Открытее, прекрасней и светлей, -
                    Но где-то на окраине земли
                290 Свет мудрости мерцает мне вдали,
                    Поэзии секреты открывая.
                    Моя свобода там, я это знаю.
                    Мне так же цель поэзии ясна,
                    Как то, что чередой идут весна
                295 И лето, осень сменится зимою;
                    Как то, что шпиль церковный надо мною
                    Сквозь облака пронзает синеву.
                    Нет, я ничтожным трусом прослыву,
                    Коль дрогнет малодушно хоть ресница
                300 И скрою то, что ясно, как денница.
                    Пусть я шальным безумцем поскачу
                    Над пропастью, пусть жаркому лучу
                    Дам растопить дедаловские крылья
                    И рухну вниз - в Икаровом бессилье.
                305 Но разум успокоиться велит.
                    Вдали в тумане океан блестит;
                    Усыпан островками, бесконечен...
                    Как труд мой долог, безнадежен, вечен!
                    Ужель измерить эту ширь дерзну,
                310 Смиренно отреченье не шепну
                    И не скажу: нет, невозможно это!
                    Нет, невозможно!
                                     Робких мыслей светом
                    Я стану жить. И странный опыт мой
                    Пусть завершится кроткой тишиной.
                315 Пусть не могу сейчас прогнать тревогу,
                    Я в сердце дружеском найду подмогу!
                    Ведь братством, честью, дружеством щедра
                    Тропа людская к торжеству добра.
                    Биенье сердца, породив сонеты,
                320 Их направляет в голову поэта.
                    Родятся рифмы в звонкой тишине
                    И празднично ликуют в вышине,
                    Как бы посланье из грядущей дали,
                    Как книга, что с уютной полки сняли,
                325 Чтоб завтра вместе радоваться ей
                    И наслаждаться светом прежних дней.
                    Едва пером вожу: мелодий стаи,
                    По комнате, как голуби порхая,
                    Напоминают о восторге дня,
                330 Когда впервые тронули меня.
                    Мелодии все крепнут - и вот-вот
                    Отправятся в пленительный полет
                    И образов пробудят вереницу:
                    Вакх выпрыгнет из легкой колесницы,
                335 На Ариадну взор он устремит,
                    Ему ответит жар ее ланит.
                    Так звучные слова я вспоминаю,
                    Когда альбом рисунков раскрываю
                    И сквозь прозрачность невесомых строк
                340 Струится мирных образов поток:
                    Вот лебедь в камышах густых таится,
                    А вот вспорхнула из кустов синица.
                    Вот бабочка. Раскинула крыла,
                    Приникла к розе - и насквозь прожгла
                340 Ее земная радость. Снова, снова
                    Я извлекаю множество такого
                    Из памяти - но не забыть бы мне
                    О маками увитом тихом сне.
                    Он рифмы мне подсказывает споро
                350 И властен шумно-дружеские хоры
                    Блаженной тишиною заменить.
                    Я об ушедшем дне могу грустить,
                    О радостях его, в своей постели.
                    То был поэта дом - ключи звенели
                355 От храма радости. Из темноты
                    Чуть виделись знакомые черты
                    Поэтов прошлого. Мертвы и зыбки
                    Их мраморно-холодные улыбки.
                    Как счастлив тот, кто будущим векам
                360 Свою вверяет славу. Были там
                    Сатиры, фавны - резвыми прыжками
                    Сквозь листья устремились за плодами
                    Созревшими. Вот храм передо мной,
                    Вот по траве беспечною гурьбой
                365 Проходят нимфы - и рукою белой
                    Одна из них уже почти задела
                    Луч солнца. А на полотне другом
                    Склонились сестры - и глядят вдвоем
                    На робкие движения ребенка.
                370 Вот нимфы вместе слушают, как звонко
                    Пастушья дудка на лугу поет.
                    Вот нимфа покрывало подает,
                    Чтоб вытерлась купальщица-Диана,
                    И кончик покрывала непрестанно
                375 Трепещет и соседствует с водой:
                    Так океанский пенистый прибой
                    Бросает белизну свою на скалы,
                    Чтобы она вдоль брега трепетала,
                    А после, пенной влагой поиграв,
                380 Ее развеет по ковру из трав.
                    Покорно Сафо голову склонила,
                    Полуулыбка на устах застыла,
                    В чертах ее покой: давно сошла
                    Печать угрюмых дум с ее чела.

                385 Вот рядом мраморный Ал