Иль нежный слог старинного Романа!
                    Мы, в подлинную повесть посмотрев,
                    Прочтем о том, что здесь звучит так странно,
                    И повесть эта музыкой своей
                    Виденье смерти сделает светлей.

        "L"

                393 Не голову Горгоны меч Персея, -
                    Ту голову отрезал нож тупой,
                    Которая, и в смерти цепенея,
                    Сияла, как при жизни красотой.
                    Любовь бессмертна. Мертвый лоб, бледнея,
                    Целует Изабелла, всей душой
                    Поняв: Любовь не исчерпать до дна,
                    Всевластна, даже мертвая, она.

        "LI"

                401 Она домой внесла ее тайком
                    И каждую расправила ресницу
                    Вкруг усыпальниц глаз, и липкий ком
                    Его волос расчесывала, литься
                    Своим слезам позволив, будто льдом
                    Вод родниковых дав ему умыться.
                    Так над главой любимого она
                    Все плакала, вздыхала дотемна.

        "LII"

                409 Потом атласом бережно покрыла,
                    Пропитанным сладчайшею росой
                    Цветов Востока; новая могила
                    Теперь обретена. - В горшок простой
                    Цветочный положив, припорошила
                    Она свое сокровище землей
                    И посадила базилик на ней,
                    И орошала влагою очей.

        "LIII"

                417 Она забыла солнце и луну,
                    Она забыла синеву над садом,
                    Она забыла теплую весну,
                    Забыла осень с темным виноградом,
                    Не ведала, когда идут ко сну,
                    Зарю не удостаивала взглядом,
                    Сидела у окна, обняв цветок,
                    Который до корней от слез намок.

        "LIV"

                425 От этих слез бесплотных все плотнее
                    И зеленее был он; как он пах -
                    Всех базиликов тоньше и нежнее!
                    Его питал от глаз сокрытый прах
                    Прекрасной головы; о, как над нею
                    И из нее, людскую боль и страх
                    Вобрав, преобразив в побег душистый,
                    Цвел базилик, цвел кустик густолистый.

        "LV"

                433 О ты, Печаль, помедли здесь пока!
                    О Музыка, пусть будет грусть безбрежна!
                    О Эхо, Эхо, вздох издалека,
                    С летейских берегов, домчи прилежно!
                    О души скорби! Головы слегка
                    Приподнимите, улыбнувшись нежно, -
                    И пусть по мрамору могильных плит
                    Сквозь мрак дерев ваш бледный свет скользит.

        "LVI"

                441 Страданье пусть стенания удвоит, -
                    Ты, Мельпомена, нам помочь должна:
                    Пусть лира лад трагический усвоит,
                    Пусть тайная заговорит струна,
                    Пусть глухо и печально ветру вторит:
                    Уж девушка на смерть обречена,
                    Как пальма, надсеченная жестоко
                    Ради глотка живительного сока.

        "LVII"

                449 Не приближай, Зима, ее конца,
                    Пусть увяданье пальмы дольше длится!
                    Но братья - два Бааловых жреца -
                    Приметили, как ливень слез струится
                    С ее смертельно бледного лица;
                    Ей от родни шпионящей не скрыться;
                    Не молкнут пересуды: - "Право, грех
                    Красу такую прятать ото всех".

        "LVIII"

                457 И не было предела удивленью,
                    Что так она лелеет свой цветок, -
                    А он разросся, как по мановенью
                    Волшебному; и братьям невдомек,
                    Как этакий пустяк в одно мгновенье
                    Ее от юных помыслов отвлек -
                    Не только от забав, но и от скуки
                    Все длящейся томительной разлуки.

        "LIX"

                465 Решили братья к тайне ключ найти -
                    Пусть только Изабелла отлучится.
                    Но деву голод не томил почти,
                    А в церковь лишь зайдя, она, как птица,
                    Домой летела, чтобы взаперти
                    На базилик волной волос пролиться
                    И вкруг него любовно хлопотать,
                    Как вкруг птенца в гнезде хлопочет мать.

        "LX"

                473 И все же братья, улучив мгновенье,
                    Цветок украли и среди корней
                    Увидели - вот им вознагражденье! -
                    Лицо Лоренцо. Пусть с теченьем дней
                    Его избороздила зелень тленья -
                    Они его узнали, и скорей
                    Прочь из родной Флоренции в изгнанье -
                    На них угрюмо рдело злодеянье!

        "LXI"

                481 Печаль, смирись и взоры опусти;
                    О Музыка, дохни на нас забвеньем;
                    В другое время, Эхо, прилети
                    Нас леденить летейским дуновеньем!
                    И ты, дух скорби, своего "Прости!"
                    Не пой, хотя ей, сломленной мученьем,
                    Зачем бесцельно бремя дней влачить?
                    Цветок похищен - не для чего жить.

        "LXII"

                489 Поверх вещей, лишенных смысла, мимо
                    Она глядела, плача о цветке.
                    Глухой смешок звучал невыносимо
                    В ее осиротевшем голоске,
                    Когда она, увидев пилигрима,
                    Взывала: "Ты, живущий вдалеке!
                    Не знаешь ли, кто так жесток душою,
                    Что базилик мой разлучил со мною?"

        "LXIII"

                497 И вот зачахла, умерла она
                    С навек застывшей на устах мольбою.
                    Флоренция была поражена
                    Ее любовью и ее судьбою,
                    Что в грустной песне запечатлена.
                    Пускай века проходят чередою,
                    Но все поют: "Кто так жесток душой,
                    Что базилик мой разлучил со мной?"

                                              (Галина Гампер)


        "КАНУН СВЯТОЙ АГНЕСЫ"

        "I"

                     Канун святой Агнесы... Холод злой!
                     Иззябший заяц прячется, хромая;
                     Взъерошил перья филин под ветлой,
                     И овцы сбились в кучу, засыпая.
                     Монашьи четки медлят, застывая,
                     Не повинуясь ноющим рукам.
                     Дыханье мерзнет, в полумраке тая,
                     Как будто из кадила фимиам
                Пред Девою Святой восходит к небесам.

        "II"

                  10 Но преисполненный долготерпеньем,
                     Колена преклонив, монах босой,
                     Постами изнуренный, со смиреньем,
                     Молясь, поник над каменной плитой.
                     Потом встает: с мигающей свечой,
                     Скорбя душою, он проходит мимо
                     Надгробий рыцарей, с немой мольбой
                     К груди прижавших руки недвижимо -
                О, в ледяной броне им стужа нестерпима!

        "III"

                  19 Чуть за порог ступил - ив тот же миг
                     Донесся отзвук радостного пира,
                     И золотой мелодии язык
                     До слез растрогал сгорбленного сиро,
                     Обетом отрешенного от мира.
                     Урочный пробил час: ему пора
                     Заступничества ангельского клира
                     Близ очага, погасшего вчера,
                За грешников молить до самого утра.

        "IV"

                  28 Но смолкнул зов прелюдии утешной:
                     Издалека, сквозь хлопанье дверей,
                     Распахнутых толпою слуг поспешно,
                     Пронзили слух рулады трубачей.
                     Готовые приветствовать гостей,
                     Сияют залы праздничным нарядом,
                     И ангелы - подпоры галерей -
                     Сложив крыла крест-накрест, кротким взглядом
                Стремятся к небесам, застыв недвижным рядом.

        "V"

                  37 Вдруг шум и блеск - плюмажи, веера,
                     Стремительного празднества круженье:
                     Так в юный ум минувшая пора
                     Вселяет роем дивные виденья
                     Былых торжеств. Но дева в отдаленье,
                     Мечтаньями тревожными полна,
                     День зимний этот провела в волненье -
                     Святой Агнесе сердцем предана,
                Ждет покровительства небесного она.

        "VI"

                  46 Твердили ей в кругу матрон почтенном:
                     Девицам в эту полночь, мол, дано
                     Узнать восторг в виденье сокровенном,
                     Влюбленных речи слышать суждено,
                     Но надобно запомнить им одно:
                     Без ужина отправиться в постели -
                     И чтоб по сторонам или в окно
                     Они смотреть украдкою не смели,
                А у небес благих просили, что хотели.

        "VII"

                  55 Причудливыми грезами полна,
                     Томительно вздыхает Маделина.
                     Не внемлет стону музыки она,
                     Взор опустив божественно-невинный.
                     Проносится с шуршаньем томным длинный
                     За шлейфом шлейф, но кавалерам тем,
                     Что перед ней раскланивались чинно,
                     Не раз, не два пришлось уйти ни с чем:
                Ей тошен бал, она чужда всему и всем.

        "VIII"

                  64 Под гром литавр ступая отрешенно,
                     Потом танцует два часа подряд.
                     Скользит по сутолоке оживленной
                     Ее пустой и безучастный взгляд.
                     Вокруг смеются, обольщают, мстят,
                     Влюбляются, тотчас забыв об этом.
                     Она среди веселья и отрад
                     Равно чужда насмешкам и приветам,
                Ждет, что блаженный час наступит пред рассветом.

        "IX"

                  73 Теперь она исчезнет - решено!
                     Но тут как раз гавот раздался снова...
                     В тени портала между тем давно
                     Укрылся юный Порфиро, готовый
                     За Маделину жизнь отдать без слова.
                     Верхом он по болотам прискакал -
                     И вот теперь заступника святого
                     Молил помочь войти незримо в зал:
                Он обнял бы ее - в слезах к ногам припал!

        "Х"

                  82 И Порфиро шагнул с отвагой дерзкой
                     Под ненавистный кров, где гибель ждет
                     Где жертвой станет шайки богомерзкой,
                     Где штурмом меч безжалостный возьмет
                     Пылающую грудь - любви оплот,
                     Где псы готовы кровожадной пастью,
                     Науськанные на враждебный род,
                     То сердце растерзать, что рдеет страстью.
                Но есть и там душа, готовая к участью.

        "XI"

                  91 О небо, вот она! Почтенных лет,
                     Блюстительница строгого порядка,
                     Приблизилась, ворча на белый свет.
                     Держа в руке клюку, походкой шаткой.
                     Вот Порфиро позвал ее украдкой:
                     Заслышав в тишине его шаги,
                     Бормочет и трясет седою прядкой:
                     "Беги отсюда, Порфиро, беги!
                Не медли же, скорей - здесь все твои враги!

        "XII"

                 100 Там Гильдебранд, не знающий пощады,
                     В бреду, в горячке, с пеной на губах,
                     Уродливей греха и злее ада,
                     Такие слал тебе проклятья - страх!
                     Беги! Лорд Морис, старый вертопрах,
                     Опять грозился..." - "Помолчи, болтунья!
                     Присядь-ка лучше - и не впопыхах
                     Скажи..." - "Нет-нет, душа моя - вещунья:
                Не увидать тебе другого полнолунья.

        "XIII"

                 109 Скорей сюда!" За нею он идет
                     Извилистыми гулкими ходами,
                     Плюмажем задевая низкий свод,
                     Весь затканный паучьими сетями,
                     И слышит шепот: "Милость божья с нами!"
                     Убог и тесен старческий приют.
                     "Во имя тех сестер святых, что в храме
                     У алтаря двух агнцев остригут,
                Скажи, Анджела, мне - что, Маделина тут?"

        "XIV"

                 118 "Канун Агнесы - да, но лиходеи
                     Людскую кровь прольют и в день святой:
                     Когда б тебе повиновались феи,
                     И нес ты воду в сите ведьмы злой -
                     А так войти сюда... Господь с тобой!
                     Я вся дрожу... Красавице утеха
                     Нашлась моей - гадать в тиши ночной:
                     Пошли ей небо в ворожбе успеха!
                Тут впору слезы лить, а я давлюсь от смеха".

        "XV"

                 127 И улыбается беззубым ртом,
                     Освещена бесстрастною луною,
                     Согнувшись над холодным очагом.
                     А Порфиро растерян, как порою
                     Проказник перед бабушкой с клюкою.
                     Но счастлив он узнать, что предана
                     Легендам древним чистою душою,
                     Любимая в тиши ночной, одна,
                Сейчас во власти чар пленительного сна.

        "XVI"

                 136 Подобно розе царственно-пурпурной,
                     Расцветшей вдруг, явился дерзкий план -
                     И алой страстью запылало бурно
                     Истерзанное сердце, злой тиран...
                     Ему старуха: "О злодей! Смутьян!
                     Прочь! И не вздумай: нет к тебе доверья,
                     Замыслил ты бессовестный обман.
                     Так молод и так полон лицемерья -
                Нет, от таких, как ты, запру покрепче дверь я!"

        "XVII"

                 145 "Анджела, милая! Творцом клянусь,
                     Да не найдет душа моя спасенья!
                     Я Маделины нежной не коснусь,
                     Ничем не потревожу сновиденья,
                     Не брошу взгляд в порыве вожделенья.
                     Молю в слезах! А нет, не тратя слов,
                     Не стану здесь таиться ни мгновенья
                     И криком громким созову врагов:
                Пусть стаей кинутся - я встретить смерть готов".

        "XVIII"

                 154 "О господи! Убогое созданье,
                     Старуху - как не стыдно так пугать?
                     Вот-вот мои окончатся страданья,
                     Вот-вот ответ придется небу дать,
                     А ведь тебя в молитвах поминать
                     Не забывала ввек я, право слово".
                     И Порфиро, готовый зарыдать,
                     Исполнился раскаянья благого.
                Излив свой правый гнев, она смягчилась снова.

        "XIX"

                 163 Тайком она ему укажет путь
                     В покои Маделины, где влюбленный
                     За полог скроется, боясь дохнуть -
                     Невидим там пребудет, упоенный
                     Невинной красотой во власти сонной:
                     Невеста будет там наречена,
                     Где в полночь фей ступают легионы:
                     Такая ночь, как эта ночь, одна
                С тех пор, как Мерлин долг свой заплатил сполна.

        "XX"

                 172 "Да будет так, твоей покорна воле!
                     Дитя мое, пора - поторопись:
                     В глазах темно, дохнуть невмочь от боли
                     Ну точно иглы в голову впились.
                     Скорей бы лечь... Смотри, не оступись
                     Там, где у лютни пяльцы с вышиваньем.
                     Я отлучусь, а ты пока молись:
                     Бог даст моим исполниться желаньям -
                Я вас благословлю у церкви пред венчаньем".

        "XXI"

                 181 В каморке за решетчатым окном,
                     Считая бесконечные мгновенья,
                     Ждет Порфиро, сжигаемый огнем:
                     Надеждами сменяются сомненья;
                     И наконец дождался возвращенья
                     Кормилицы. Сбиваясь и спеша,
                     Ему старуха шепчет наставленья.
                     Остерегает, добрая душа -
                И в путь пускается, от страха чуть дыша.

        "XXII"

                 190 Вот, проплутав но тьме, средь мрачной жути,
                     Вослед за проводницею хромой.
                     Теперь один в девическом приюте
                     Вдруг очутился трепетный герой.
                     Тем временем на лестнице крутой
                     Анджела с Маделиною столкнулась:
                     Та отвела старушку на покой,
                     Прощаясь, ласково руки коснулась...

                О Порфиро, смотри, смотри - она вернулась!

        "XXIII"

                 199 Вмиг сквозняком задунута свеча,
                     Исчез дымок, в прозрачном блеске тая.
                     Впорхнула, запыхавшись, трепеща,
                     И медлит, от волненья замирая.
                     Но сердце, немотой изнемогая,
                     Ей ранит грудь и бьется все сильней:
                     Так на исходе сладостного мая.
                     Напрягшись, безъязыкий соловей
                Не в силах больше петь - и пикнет меж ветвей.

        "XXIV"

                 208 Узорною увенчанное аркой.
                     Причудливой резьбой окружено,
                     Залитое луной полночно-ярком,
                     бессчетными огнями зажжено.
                     Трехстворчатое высится окно,
                     И стекла, махаона многоцветней.
                     Пылают, как пурпурное вино;
                     На гербовом щите еще приметней
                Кровь королей: горит враждой тысячелетней.

        "XXV"

                 217 Морозный свет струится сквозь витраж
                     И теплый блик бросает багрянистый
                     На вырезной шнурованный корсаж,
                     На крестика александрит искристый.
                     Цвет алой розы в нимб вплетен лучистый -
                     Мерцающий неясно ореол;
                     В сиянье красоты небесно-чистой
                     Не ангел ли, покинув вышний дол,
                Колена преклонить из рая снизошел.

        "XXVI"

                 226 Дышать не в силах Порфиро от счастья:
                     Молитвой жаркой дух свой укрепив,
                     Браслет нагретый с тонкого запястья
                     Сняла, душистый распустила лиф.
                     Шурша, сползает шелковый извив
                     Скользнувшего по телу облаченья:
                     Русалкою, когда ее прилив