стихотворение,  известное
нам ныне как "Песнь противоположностей".

     Современная любовь. Заголовок  отрывку  дан  издателями  в  1848  году.
Брунсвик-сквер - площадь в Лондоне. Легенда о  жемчуге,  который  бросила  в
уксус, а затем выпила Клеопатра, собственно говоря, к теме  любви  отношения
не имеет (а уж тем более любви Антония и Клеопатры); Китс вновь запутался  в
античных легендах.

     Фантазия.  Стихотворение  целиком  восходит  к   образам   ренессансной
английской поэзии, а также к поэмам раннего Мильтона.

     Ода. Написано на чистой странице перед трагикомедией Бомонта и Флетчера
"Прекрасная трактирщица". Очередной "инскрипт" Китса, отсылающий читателя  к
поэзии (и драматургии) Возрождения.

     Песня. Ср. последние строки (образ угасшей в неволе птицы) с финальными
строками "Фантазии".

     Песня. Предполагается, что это еще одна песня "на  готовый  мотив"  для
музицирующих сестер Рейнольдс; существует также  мнение,  что  стихотворение
обращено к некоей миссис Изабелле  Джонс,  якобы  подсказавшей  Китсу  сюжет
поэмы "Канун Святой Агнессы".

     Канун Святого Марка. Окончив поэму "Канун Святой  Агнессы"  (2  февраля
1819 года), Китс взялся за разработку сходной  темы:  согласно  йоркширскому
поверью, накануне дня Св.Марка (24 апреля)  тот,  кто  незаметно  встанет  у
церковного порога, может увидеть  призраки  тех,  кому  суждено  заболеть  в
течение ближайшего года: тем, кто выходит из церкви, обещано  выздоровление,
тем, кто входит, - смерть. Поэма осталась неоконченной,  существует  в  виде
двух неравных  фрагментов,  сведенных  в  переводе  А.Кушнера  воедино.  Имя
героини (Берта) Китс позаимствовал из трагедии высокоценимого им  Чаттертона
("Элла").

     "Чему  смеялся  я  сейчас  во  сне?..".  -  Сонет  был  процитирован  в
чрезвычайно длинном письме  Китса  от  14  февраля  -  3  марта  1819  года,
адресованном Джорджу и  Джорджиане  Китс.  Из  письма  явствует,  что  сонет
написан  в  состоянии  тяжелейшего  кризиса,  как  писал  Китс,  "...в  муке
невежества, с жаждой Знания", - и надеялся,  что  сил  противостоять  ударам
судьбы (и, видимо, болезни) ему все-таки хватит.

     Песни феи (I). Написано, очевидно, по просьбе Чарльза Брауна - для  его
пьесы "Торжество фей"; в четвертой части пьесы есть момент, когда  принцессы
Элми и Азамет, чье  семейство  преследуемо  королем  Болимаром,  горюют  над
цветком,  Надеждой  Любви  (на  самом  деле  это  их  брат  Селрик,  который
обращается во прах, чуть только Цветок сорван), - в этот момент дивная птица
с прелестным хохолком... посмотрела на них глазами  голубки  и  "прощебетала
свою песенку".

     Песни феи (II). Написано по тому же поводу, что  и  предыдущее;  должно
было быть вложено в уста одной из добрых фей в пьесе Брауна.

     Импровизация. Датируется, как и два предыдущих, серединой  апреля  1819
года; приложено к письму Джорджу и Джорджиане Китс от 14  февраля  -  Ъ  мая
того же года. Явно написано в связи с "фейными" заказами  Чарльза  Брауна  и
пародирует отрывок из  некой  никогда  никем  не  написанной  поэмы  (отсюда
обозначения - "Конец Песни XII, Песнь  XIII").  Пародия  содержит  множество
аллюзий, часто не поддающихся точной трактовке ("Отайтанец-мул" и т.д.).

     ""Обитель скорби" (автор - мистер Скотт)..." - сонет представляет собой
пародийный  ответ  на  сонет  Вордсворта  (1807),  заодно  задевая   Скотта,
Кольриджа и даже живопись Хейдона (имеется в виду "Триумфальный въезд Христа
в Иерусалим").

     Спенсеровы строфы, посвященные  Чарльзу  Армитиджу  Брауну,  -  вписаны
Китсом в уже упоминавшееся письмо к брату Джорджу и его жене от 14 февраля -
3 мая 1819 года, притом поводом к написанию этих строф было то,  что  "Браун
сочиняет спенсеровы строфы для мисс и миссис  Брон,  да  и  для  меня  тоже.
Сочиню-ка  я  и  по  его  адресу  что-нибудь  в  духе  Спенсера".  Ч.А.Браун
(1787-1842) был другом Китса и товарищем по путешествию  в  Шотландию  летом
1818 года. "Старый Том" - жаргонное название бутылки виски.

     Сон, увиденный после прочтения истории о Паоло  и  Франческе  у  Данте.
Историей Паоло и Франчески заканчивается у  Данте  глава  пятая  "Ада";  дух
Франчески - первый, заговоривший с Данте (во втором  круге;  в  первом,  где
"нет мучений", бесед  не  было  вовсе).  Реминисценция  у  Китса  становится
двойной: помимо Данте, Китсу неизбежно вспоминается поэма Ли Ханта  "Повесть
о Римини".

     La belle dame sans merci. Заглавие  баллады  повторяет  собою  название
поэмы строфранцузского поэта Алена  Шартье  (1385-1429),  -  ее  перевод  на
английский язык (1424) долгое время приписывался Чосеру. Впервые у Китса эта
баллада названа в поэме "Канун Святой Агнессы", строфа 33. Подобный же образ
поздней подробно разработан в поэме "Ламия".

     Песнь  четырех  фей.  Стихотворение  примыкает   к   "фейному"   циклу,
возникшему из-за того, что Ч.А. Браун ударился в разработку сходного  сюжета
в драматическом духе. Феи (правильнее было бы "фейри", но  в  русском  языке
такое чтение пока не привилось) поименованы Китсом почти  произвольно,  хотя
"Фея Огня" естественным образом названа "Саламандра", -  прочие  имена  даны
"по вдохновению". "Царица... Оберон..." - т.е. Оберон и  Титания,  в  данном
случае "король и королева фей" из "Сна в летнюю ночь" Шекспира.

     К сну. Образец экспериментирования Китса с формой сонета: два катрена с
опоясной  (но  различной!)  рифмовкой  завершаются  вполне  "петрарковскими"
терцетами. Сонет сюжетно примыкает к "Оде Психее".

     Сонет  о  сонете.  Китса  не  удовлетворял   ни   "петрарковский",   ни
"шекспировский", ни "спенсеровский" канон сонета, и он пытался создать  свой
собственный, о чем писал в письме к Джорджу и Джорджиане Китс (от 14 февраля
- 3 мая 1819 года). "Канон Китса" в  поэзии  не  прижился,  но  в  не  очень
длинном ряду сонетов, посвященных собственно сонетной форме, Китсу в мировой
поэзии принадлежит одно из лучших мест. Ода Психее. Первая из шести "великих
од", прославивших имя Китса, датируется 21-30 апреля 1818 года.  Сюжет  оды,
по свидетельству самого автора, подсказан тем фактом, что Психея (собственно
"Душа") вплоть до времен "Золотого осла Апулея" - т.е. до II века по Р.Х.  -
не входила ни в греческий, ни в римский пантеон богов - иначе говоря,  Китса
увлек сюжет, посвященный  "последней  богине"  античного  мира.  Традиционно
считается, что с "Золотым ослом" Китс был знаком по переводу  на  английский
язык Уильяма Олдингтона (1566). В письме Джорджу и Джорджиане Китс  (видимо,
30  апреля  1819  года)  поэт  писал:  "Это  стихотворение  -  последнее  из
написанных мною - первое и единственное, из-за которого я даже испытал нечто
вроде мучений. По большей части я набрасывал  строки  наспех.  Я  писал  его
неторопливо, - думаю, что  от  этого  читается  оно  свободнее  и,  надеюсь,
воодушевит меня написать и другие вещи, даже в еще более мирном  и  здоровом
духе. Вы, конечно, помните, что  Психею  не  изображали  богиней  вплоть  до
времен Апулея Платоника, жившего уже после Августова  века,  а  значит,  эту
богиню никогда не почитали и не поклонялись ей со всем пылом античности, - а
может быть, никогда и не  думали  о  ней  в  древней  религии,  я  же  более
богопочтителен и не могу  позволить  языческой  богине  оставаться  в  таком
пренебрежении". Любопытно отметить, что если  в  подтексте  стихотворения  и
лежит противопоставление сердечности духовного мира терниям  жизни,  то,  во
всяком случае, античность не является здесь идеалом. Поскольку она наравне с
современностью  пренебрегала  душой  (т.е.  опять-таки  Психеей).   Согласно
Апулею, Психея (Душа) смертна по рождению, но  обрела  бессмертие  благодаря
верности  своему  супругу  Амуру  (Любви).  "Просверкивали   сквозь   покров
зеленый..." - Китс описывает парковую скульптурную группу; изображение Амура
и Психеи было в  конце  XVIII  -  начале  XIX  века  излюбленным  украшением
пейзажных парков Англии и других стран (в России - Павловск, Царское  Село).
Чаще всего, впрочем, герои Апулея изображались иначе, чем у  Китса:  Психея,
подняв над головою светильник, вглядывается в спящего  Амура.  И  Веспера  -
ночного  светляка...  Веспер  -  вечерняя  (она  же   утренняя)   звезда   -
сравнивается со светляком; в английской поэзии распространен сюжет  о  черве
или светляке, нежно лелеемом влюбленным в него цветком; кроме того, Веспер -
это еще и планета Венера, названная в честь богини любви. В глубинах духа...
- об изображении души как  аллегорического  сада  см.  предисловие.  Следует
заметить, что ренессансный, "спенсеровский" образ в данном  случае  у  Китса
пронизан чисто романтическим ощущением  природы  и  напоминает  все  тот  же
"английский парк", беседки которого часто  назывались  "храмами  Дружбы";  в
последней строфе образ такой беседки явно переплетен с  очертаниями  спальни
(И факел, и окно, Любви навстречу / Распахнутое  в  ночь!).  Факел,  кстати,
служит одним из атрибутов бога любви - и одновременно напоминанием о  снятии
для Психеи запрета видеть своего  возлюбленного.  Форма  оды  для  Китса  не
совсем обычна: в ней  оставлены  нерифмованные  строки,  одна  строфа  почти
дословно повторяет другую.

     Два сонета о Славе. Оба сонета написаны 30 апреля 1819 года -  в  день,
когда Китс окончил "Оду Психее"; первый написан  по  шекспировскому  канону,
второй - экспериментальный "гибрид" (в  отношении  рифмовки)  шекспировского
сонета с итальянским. Она - цыганка. Нильская волна... - вплоть до  XX  века
цыган  считали  выходцами  из  Египта  (а  не  из  Индии,  что  было   позже
неопровержимо  доказано).  Презреньем  за  ее  пренебрежете  -  Маршаком,  к
сожалению,  утрачен  в  переводе  важнейший  образ   "ревнивого   Потифара",
восходящий к известному ("египетскому") сюжету в Библии.

     "Два-три букета..." - послано в письме к младшей  сестре  поэта,  Фанни
Китс. В автографе имя "миссис Эбби" пропущено; миссис Эбби  -  жена  опекуна
Китса, Ричарда Эбби.

     Ода греческой вазе. По всей вероятности, Китса вдохновила на  написание
едва ли  не  самого  знаменитого  у  него  стихотворения  мраморная  ваза  с
барельефным изображением древней  религиозной  процессии,  которая  стоит  в
парке лондонского дворца Холланд-Хауз, принадлежащего роду баронов  Холланд,
- сохранился  рисунок  вазы  "Сосибиос",  сделанный  с  воспроизведенного  в
издании 1814  года  оригинала  самим  Китсом.  В  издании  1820  года,  т.н.
"последней прижизненной книге" Китса, слова, переведенные В.Микушевичем  как
"В прекрасном - правда, в правде - красота", были заключены в кавычки  (т.е.
превращены в слова самой вазы), однако рукопись, в которой эти кавычки  были
бы проставлены самим  поэтом,  неизвестна;  в  этом  случае  "словами  вазы"
становится все завершающее двустишие. "Ода греческой вазе", как и все  более
поздние "великие" оды Китса, написана характерным "одическим" десятистишием,
в котором лишь немного может варьироваться длина строки и система  рифмовки.
"Ода греческой вазе" - одно из немногих стихотворений Китса,  опубликованных
на русском языке более чем в десятке переводов.

     Ода соловью. Если в прочих одах Китс обращается к читателю  (к  некоему
абстрактному "ты", говоря ему  о  меланхолии),  то  здесь  он  обращается  к
соловью, говоря "ты" - ему. Уже в самом слове "соловей" (англ.  nightingale)
заключено слово "ночь" (night, поэтому английскому читателю в большей  мере,
чем русскому, ясно, что ода эта - ноктюрн. Для Китса характерен в  этой  оде
своеобразный  "подхват"  слова  из  строфы  в  строфу,  -   возможно,   плод
эксперимента с повторами трелей дрозда в  известном  "нерифмованном  сонете"
(см. стр. 147 наст. изд.) О, если 6 кубок чистой Иппокрены - имеется в  виду
ключ на вершине горного хребта Геликон в  Беотии,  который,  согласно  мифу,
появился от удара копыта Пегаса и обладал свойством  вдохновлять  поэтов.  В
данном случае "кубок Иппокрены" - кубок вина. Не леопарды Вакховой  квадриги
- т.е. не на колеснице бога вина Вакха хочет устремиться поэт, а на  крыльях
Поэзии. В печальном сердце Руфи... - Руфь - героиня библейской  Книги  Руфь:
богач Вооз увидел ее, когда она работала в поле (собирала колосья), взял  ее
в жены; их потомком был царь Давид.

     Ода Меланхолии. Характерно, что в "Сборнике 1820 года" Китс отделил оды
"К Меланхолии" и  "К  осени"  четырьмя  стихотворениями;  а  шестая  -  "Ода
Праздности" - в книгу вообще не вошла и была издана  лишь  в  1848  году.  В
месяцы, предшествующие предсмертному творческому молчанию, Китс находился на
вершине своего творческого гения. Китс, видимо, рассматривал свои оды не как
единый цикл, но скорей - как жанр, к которому предполагал возвращаться  и  в
дальнейшем. Тема меланхолии нашла у Китса одно из высших  в  мировой  поэзии
воплощений, между тем как раз для английской поэзии эта тема традиционна,  в
китсовской оде слышна перекличка с ранней поэмой  Мильтона  "Il  Penseroso",
прежде всего сказывающаяся в  проработке  деталей;  отдельные  отзвуки  темы
находим мы и в "Оде соловью", - ибо  "Филомела",  которую  Мильтон  называет
единственной птицей, поющей с приходом  Печали,  -  это  не  что  иное,  как
китсовский соловей. Не выжимай из волчьих ягод яда - строго говоря,  "волчьи
ягоды" в данном случае означают  аконит,  сок  которого  служил  компонентом
многих ведовских снадобий. Ягоды  тиса  ядовиты;  сделать  из  них  четки  -
означает: непрерывно размышлять о смерти. В  рукописи  ода  имела  еще  одну
строфу, начальную, - но ее Китс перечеркнул.

     Ода праздности. 19 марта  1819  года  (т.е.  почти  за  три  месяца  до
создания этой оды) Китс писал в одном из писем: "В это утро  у  меня  своего
рода ленивое и крайне беззаботное  настроение;  я  тоскую  после  одной-двух
строф Томпсонова "Замка праздности". Мои страсти  спят  из-за  того,  что  я
продремал примерно до одиннадцати, и почувствовал сильную слабость, и был  в
трех шагах от обморока, - если бы у меня были  зубы  из  жемчуга  и  дыхание
лилейное, я назвал бы это истомой, но поскольку я - это только я,  я  должен
назвать это ленью. (...) Поэзия, Честолюбие, Любовь - лики  их  беспечальны;
вот они проходили мимо меня: они скорее напоминают фигуры на греческой  вазе
- мужскую и две женские; не видимые никому, кроме меня. Это  -  единственное
счастье, и это редкий пример превосходства всепобеждающего духа".
     Порядок строф в первом издании (1848  г.)  был  иным  (по  сравнению  с
публикуемым - 1,2,5,6,4,3) - вероятно, в таком порядке  их  первоначально  и
записал Китс, но в  современных  изданиях  принят  иной  порядок  (результат
текстологической реконструкции замысла Китса), который мы и  используем.  По
всей вероятности,  три  появления  трех  фигур  следует  понимать  следующим
образом: "Утро", "Зрелый час", "Полдень" - можно прочесть их также как смену
возрастов человека, начиная с детства.  Ни  трудятся,  ни  прядут  -  слова,
вынесенные в эпиграф к оде, - взяты из Нагорной проповеди (Еванг. от Матфея,
6, 28), были сняты цензурой при первой советской  публикации  перевода  этой
оды (БВЛ, Поэзия английского романтизма, М., 1975).

     "Вращая  томно  глазками,  сидят..."  Стихотворение  вписано  Китсом  в
послание Джорджу и Джорджиане Китс 17-27 сентября 1819 года. Мистер Вертер -
очевидно, Китс был знаком с романом Гете "Страдания юного Вертера" (1774) по
английскому переводу Даниэла Мальтуса (1783).

     Ода к осени. Довольно достоверно датируется 19 сентября  1819  года,  о
своем восхищении уинчестерской осенью и о стихах,  обращенных  к  ней,  Китс
писал в письме, обращенном к Дж.Г.Рейнольдсу (21 сентября 1819 года). В этой
оде Китс воскрешает традицию, восходящую еще ко временам Гесиода  ("Труды  и
дни") или Вергилия ("Георгики"): изображение человеческой жизни  в  связи  с
сезонными изменениями плодоносящей природы. Отдельные  образы  оды,  видимо,
навеяны строфами из VII книги поэмы Спенсера "Королева фей".

     "День отошел и все с собой  унес..."  Датируется  октябрем  1819  года;
обращено к Фанни Брон. В это  время  Китс,  видимо,  уже  понимал,  что  его
болезнь неизлечима. Шанни Брон (1800-1865) в это время уже  была  официально
помолвленной невестой Китса.

     Строки к Фанни. Написано через несколько дней после предыдущего,  также
обращенного к Фанни Брон. Обрыдла ненавистная земля...  -  предположительно,
Америка, хотя Джордж  Китс,  эмигрировавший  туда,  пережил  брата-поэта  на
двадцать лет; в 1818 году  умер  другой  младший  брат  поэта,  Томас  Китс.
Название стихотворения дано переводчиком.

     К Фанни. Традиционно датируется серединой октября 1819 года,  -  в  эти
дни из-под пера Китса выходят наиболее пронзительные любовные  письма  -  те
самые, о которых много лет спустя писал Оскар Уайльд (см. предисловие).

     К  Звезде.  Сонет  известен  под  названием  "Последний  сонет  Китса",
поскольку его окончательная  редакция  была  записана  поэтом  на  свободном
листке в томике Шекспира 28 сентября 1820 года, когда он  уже  находился  на
пути  в  Италию  вместе  с  художником  Северном.  Однако   первый   вариант
стихотворения  (опубликованный  лишь  в  1930   году   и   отличающийся   от
окончательного текста лишь пятью-шестью  словами)  написан  в  более  раннее
время, условно - в 1819 году. "Рука живая, теплая,  что  пылко..."  Написано
осенью (в ноябре-декабре) 1819 года на полях  неоконченной  поэмы  "Зависть,
или Шутовской колпак".

     Ода к Фанни. С большой вероятностью датируется  февралем  1820  года  -
если это так, то перед нами -  последнее  законченное  стихотворение  Китса.
Следует отметить, что Фанни  Брон,  насколько  нам  известно,  нежно  любила
Китса, и, хотя в феврале 1820 года он написал Фанни, что освобождает  ее  от
данного ему слова, она осталась ему верна.

                                                                Е.Витковский 



        Джон Китс.
        Поэмы


----------------------------------------------------------------------------
     Джон Китс. Стихотворения. Поэмы.
     Бессмертная библиотека."Рипол классик", М., 1998
     OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------

        "ИЗ ПОЭМЫ "ЭНДИМИОН""

        "x x x"

                        Прекрасное пленяет навсегда.
                        К нему не остываешь. Никогда
                        Не впасть ему в ничтожество. Все снова
                        Нас будет влечь к испытанному крову
                        С готовым ложем и здоровым сном.
                        И мы затем цветы в гирлянды вьем,
                        Чтоб привязаться больше к чернозему
                        Наперекор томленью и надлому
                        Высоких душ; унынью вопреки
                        И дикости, загнавшей в тупики
                        Исканья наши. Да, назло пороку
                        Луч красоты в одно мгновенье ока
                        Сгоняет с сердца тучи. Таковы
                        Луна и солнце, шелесты листвы,
                        Гурты овечьи, таковы нарциссы
                        В густой траве, так под прикрытьем мыса
                        Ручьи защиты ищут от жары.
                        И точно так рассыпаны дары
                        Лесной гвоздики на лесной поляне.
                        И таковы великие преданья
                        О славных мертвых первых дней земли,
                        Что мы детьми слыхали иль прочли.

                                                     Перевод Б.Пастернака


        "ГИМН ПАНУ"

                           ...и пел огромный хор:
                     "О ты, кто свой раскидистый шатер
                     Восставил на шершавые стволы
                     Над морем тишины и полумглы,
                     Цветов незримых и лесной прохлады;
                     Ты