И РУКОПИСИ
                               СТИХОТВОРЕНИЙ
                           ОТ ТЕХ ЖЕ МОЛОДЫХ ЛЕДИ

                      Ужели кристалл чище горного льда
                      Тебе подарили голкондские недра?
                      Так радужной дымкой сияет вода,
                      Игрою колибри расцвечена щедро.

                      Ужели ты держишь и кубок златой,
                      Наполненный пенною влагой до края,
                      Украшенный дивно резьбою витой,
                      Где ловит Армиду Ринальдо, играя?

                      Ужели он твой - конь горячих кровей?
                      Ужели мечом ты владеешь по праву?
                      Твоя ли труба так поет средь ветвей?
                      Щитом Бритомартис снискал ли ты славу?

                      И что за цветами расшитая ткань
                      С плеча твоего ниспадает небрежно?
                      Быть может, то феи волшебная дань -
                      Иль знак, что сей даме ты служишь прилежно?

                      О доблестный рыцарь! Сколь щедры дары,
                      Которыми юность тебя наделила!
                      В ответ пред тобой расстилаю миры,
                      Где я - властелин, были б только чернила!

                      Чудесная сказка про цепь и венок
                      Сложилась из тонко начертанных знаков.
                      Причастный поэзии - не одинок.
                      Для чутких сердец сей закон одинаков.

                      То эльфы соткали незримый покров,
                      Где скорбь Оберона витала над чащей.
                      Покинут Титанией, горек, суров,
                      Стенал Оберон над округою спящей.

                      И вторила лютня напевам души,
                      Аккордам внимала в ночи Филомела.
                      И духи небес затаились в тиши,
                      Роса, со слезами мешаясь, горела.

                      Под пологом этим отныне всегда
                      Звучать будут струн неземных переливы.
                      Над музыкой сердца не властны года,
                      И живы в душе Оберона призывы!

                      В минуты, когда возвышается дух,
                      Пред розой главу преклоню изумленно.
                      Волшебную сказку, звучащую вслух,
                      Лишь эхо нашептывать будет влюбленно.

                      Прощай, славный Эрик! Сколь щедры дары,
                      Которыми юность тебя наделила!
                      В ответ пред тобой расстилаю миры,
                      Где я - властелин, были б только чернила.

                                                     Перевод О.Кольцовой


        "К ЭММЕ"

                  О, вслушайся, - Флора вздохнула глубоко
                  И роза открыла прелестное око.
                  Дыханья вечернего чист аромат,
                  В наряде лучистом блистает закат.

                  Давай устремимся к укромным полянам,
                  В тенистые чащи, где в сумраке пьяном
                  От пения фей чуткий воздух дрожит
                  И сильф над закатным сияньем кружит.

                  Когда же тебя одолеет истома,
                  На ложе из трав отнесу невесомо.
                  Присяду в изножье, любовью дыша.
                  В нежнейших словах изольется душа.

                  Столь тих будет шепот, что ненароком
                  Поддашься Зефира игривым урокам.
                  В объятьях моих очнешься от грез,
                  Внимая тем клятвам, что я произнес.

                  Зачем упускать все блаженство мгновенья,
                  Подобно глупцам, что бегут наслажденья!
                  Даруй мне улыбку и легкой рукой
                  Смятенное сердце мое успокой.

                                             Перевод О.Кольцовой


        "ПЕСНЯ"
                         Мелодия "Юлия - малиновке"

                     Побудь, побудь со мною, птах,
                          Позволь взглянуть в горящий глаз,
                     Как плещет хвост во весь размах
                          И для полета клюв как раз.

                     Побудь, и я скажу потом:
                          Твой взлет большим искусством стал;
                     Твоим оброненным пером
                          Свои я думы записал.

                     Когда дарует ночь росу
                          И солнце летнее горит,
                     Ты держишь песню на весу,
                          Спасаешь счастье от обид.

                     Как в темноте горит твой взгляд,
                          Тая преодоленье бед,
                     И тоны сладостных рулад
                          Звучат предвестием побед.

                     Когда отменит шторм полет
                          И будет рушиться любовь,
                     Твой голос дальше позовет
                          И вспыхнет радость в звуках вновь.

                     Слова любви вернее нот
                          Объединят в довольстве нас,
                     И вновь улыбка расцветет
                          На месте слез и злых гримас.

                                                  Перевод В.Широкова


        "АХ, ЖЕНЩИНА! КОГДА ВГЛЯЖУСЬ В ТЕБЯ"

        "I"

                    Ах, женщина! Когда вгляжусь в тебя,
                    То гордую, то ветрено-простую,
                         Ребячливо-смешливую, взыскую
                         Лишь света, что рождает сам себя;
                    Возможно ль жить, всем сердцем не любя:
                    Дух воспаряет в пустоту глухую,
                         И все-таки я снова протестую:
                         Ты так добра и так нежна, грубя.
                    Любить всевечно и любимым быть;
                         О, небеса! Отчаянно сражаться
                    Готов я, даже лоб готов разбить -
                         Подобно Калидору, - может статься,
                    Как Рыцарь Красного Креста - добыть
                         Победу, - но с тобою не расстаться.

        "II"

                    Глаз хризопраз, и лес волос, и шея
                    Фарфоровая, и тепло руки -
                         Единство их рассудку вопреки
                         Тебя моложе делает, нежнее.
                    О, небеса! Какой здесь вид! Шалею,
                    Нельзя не восхититься, до тоски
                         Нельзя не озвереть - две-три строки
                         Я подарить потом тебе сумею.
                    Но как же ненасытен я с тобой:
                    Твоей улыбке не страшна остуда -
                         Знак острого ума, любви святой;
                    Меня не запугают пересуды;
                         Мой слух распахнут настежь, Боже мой,
                    Твой голос я ловлю: ах, что за чудо!

        "III"

                    О, кто б забыл ту сладость, что досталась?
                    Кто, честно глядя, впрямь бы смог забыть?
                         О, Боже, блеет агнец, хочет жить,
                         Мужской защиты просит. Ваша жалость
                    Ей, агнцу, справедливо в дар досталась;
                    А если кто-то хочет погубить,
                         В руины чудо-замки обратить,
                         Тот - негодяй. По правде, даже малость
                    Вниманья милой радует, когда
                    Я слышу пальцев легкое касанье
                         Иль вижу, как в окне горит звезда,
                    Я чувствую: то - знак ее вниманья,
                         Цветок из рук ее, в ручье вода;
                    Лишь вырви нить - и рухнет мирозданье.

                                                     Перевод В.Широкова


        "x x x"

                    Пусть, Одиночество, с тобой сам-друг
                         Мне жить, но не в ущельях улиц тесных.
                         В обсерваторию стремнин отвесных
                    Поднимемся и поглядим вокруг.

                    Там зыбь кристальная, цветущий луг -
                         С ладонь - видны меж склонов многолесных.
                         Мне быть бы стражем средь шатров древесных!
                    Как резвые прыжки оленьи вдруг

                    Спугнули с наперстянки рой пчелиный -
                         Следил бы я с тобой в лесной глуши.
                    Но столько прихотливых дум в картины

                    Словесные вмещает ум невинный,
                         Что сладостней всего, когда в тиши
                    Беседуют две родственных души.

                                                   Перевод В.Потаповой


        "ПОСЛАНИЕ ДЖОРДЖУ ФЕЛЬТОНУ МЭТЬЮ"

                        Стих - это чудо вечное, живое,
                   Но братство через песню - чудо вдвое.
                   Я, милый Мэтью, вспомнить не сумею
                   Судьбы прекрасней, радостей полнее,
                   Чем те, что отмечают нас, когда мы
                   Трофей возводим музам нашей драмы
                   Усильем общим. Братья и поэты,
                   Мы этим единением согреты,
                   И любит сердце, чуя в упоенье
                   Возвышенность, величье, исцеленье.

                        Поэзии пространство шаг за шагом
                   Осваивать с тобой я счел бы благом,
                   И с радостью я пел бы, гимнам вторя,
                   Что раздаются в Сицилийском море
                   Среди гондол скользящих, легких, дальных
                   На склоне дня, в лучах его прощальных, -
                   Но не смогу. "Лидийские картины"
                   Не для меня: гнетут заботы ныне,
                   И часто я гляжу со страхом в небо,
                   Боясь там утром не увидеть Феба,
                   Аврору не увидеть на рассвете,
                   Наяд, что в речке плещутся, как дети,
                   В лучах луны - паренье серафима, -
                   Все то, что было нам с тобою зримо:
                   Росу, что ночью с мяты и с морошки
                   Смахнула фея шаловливой ножкой,
                   Летя домой с таинственного луга,
                   Где танцевали эльфы всей округи
                   И чинно завершали праздник яркий,
                   Пройдя под лунной триумфальной аркой.

                        Противна музе городская смута.
                   Будь я при ней хоть каждую минуту,
                   Она сбежит, она не даст мне рая
                   Среди противоречий и раздрая.
                   О девушке мечтаю с добрым взглядом.
                   Как хорошо мне было б с нею рядом
                   Там, где безлюдно, там, где романтично,
                   Где множество цветов и где обычно
                   Дубы стоят, что помнят, как преданья,
                   Старинные друидов волхвованья;
                   Где над рекой ракитник темнолистый
                   К воде спускает золотые кисти
                   И, к кассии склоняясь благовонной,
                   Вплетает в кисти белые бутоны;
                   Где в чаще леса звонкие кантаты
                   Выводят соловьи замысловато;
                   Где меж стволов - подпор ветвистой кровли -
                   Постель я из фиалок приготовлю;
                   Где в звездочке душистой первоцвета
                   Пчела гудит и возится все лето.
                   Кто этой благодатью недоволен,
                   Тот и душой, и телом тяжко болен.

                        Ты это место укажи мне, Мэтью,
                   Коль что-нибудь имеешь на примете.
                   Там с девушкой, с тобой уединенно
                   Читали б мы друг другу Чаттертона.
                   (Четыре духа волею Шекспира
                   Ввели его в предел иного мира.)
                   Мы вспомнили б о тех с благоговеньем,
                   Кто жил, воюя с общим заблужденьем.
                   Ты, помянув бы Мильтона слепого,
                   В отчаянье пришел от зла людского
                   И ненависти к гению, чьи крылья
                   Людей хранят, как могут, от всесилья
                   Великих бедствий. Вспомнили бы дале
                   Мы тех, что в битве за свободу пали, -
                   Альфреда, Телля. Мэтью, мы едва ли
                   Забыли бы, беседуя с тобою,
                   Уоллеса, народного героя.
                   На север глядя, погрузившись в думы,
                   О Вернее, Мэтью, пролили б слезу мы.

                        Без девушки и без тебя мне, ясно,
                   Дразнить скупую музу - труд напрасный,
                   Но для твоей, о Фельтон, славы громкой
                   Готова муза "свет пролить в потемки".
                   Ты был цветком, что рос под небосклоном,
                   Соседствуя с ключом незамутненным,
                   Откуда били песни; утром рано
                   Сюда пришла невинная Диана
                   И, с радостью приветствуя светило,
                   Ему тебя на память подарила,
                   Отняв тебя у почвы плодородной
                   И опустив тебя в ручей холодный.
                   О том, как стал ты золотою рыбкой,
                   По воле Феба, в этой влаге зыбкой,
                   Ты не сказал; ты сохранил в секрете,
                   Как лебедем предстал на белом свете
                   И как впервые в этом состоянье
                   Обрел ты человека очертанья,
                   Как в странствиях своих возвел в обычай
                   Ты смену воплощений и обличий,
                   Как был с наядой в отношеньях дружных
                   И пищу брал из рук ее жемчужных.

                                                  Перевод Е.Фельдмана

        "x x x"

                        Ах, живи ты в век старинный,
                        Рассказал бы свиток длинный
                        О глазах твоих немало,
                        Как они, мой друг, бывало
                        Танцевали менуэты
                        В храме радости и света,
                        И воспел бы, как заслуги,
                        Летописец брови-дуги,
                        Каждую из коих лестно
                        С полосой сравнил небесной
                        Или же с пером вороны,
                        От случайного урона
                        Павшим на снежок пушистый;
                        Темный волос твой волнистый
                        Уподобил чемерице,
                        Той, что аркою клонится,
                        Где в обилье завиточков
                        Угнездилась тьма цветочков
                        (Долу столь же величаво
                        Клонятся другие травы.
                        В их изгибе есть приметы
                        Очертанья всей планеты);
                        Речи б уподобив меду,
                        Выявив твою породу
                        Через тонкие лодыжки,
                        Пояснил, - не понаслышке
                        Знаешь фей ты, ибо ловко
                        Охраняешь их, плутовка:
                        Даже фейному мальчонке
                        Не найти своей девчонки,
                        Разве только в час, когда ты,
                        Дев оберегая свято,
                        Доставляешь в день лучистый
                        Их к воде кристально чистой.
                        Появись ты в древней были,
                        Десять Муз мы б ныне чтили.
                        Рангом хочешь, может статься,
                        Выше Талии считаться?
                        Уважаю дух новаций:
                        Стань четвертою из Граций!

                        В чем же в рыцарскую пору
                        Ты могла б явиться взору?
                        Ах, по моему понятые,
                        В длинном, серебристом платье
                        Ты б на людях появлялась,
                        Где б надежно прикрывалась
                        Грудь кирасой золотою,
                        И не мог бы грудью тою
                        В страсти нежной, в страсти томной
                        Насладиться взор нескромный.
                        Локон твой под шлем могучий
                        Прятался б, как солнце - в тучи,
                        И волной беломолочной
                        Ниспадал султан бы, точно
                        Лилии с бесценной вазы.
                        Столь приятен был бы глазу
                        И скакун твой величавый,
                        Гордый рыцарскою славой
                        И блестящим одеяньем,
                        Сходным с северным сияньем.
                        По-мужски мечом владея,
                        Ты, убив волхва-злодея,
                        Ложь убила бы и с нею -
                        Огнедышащего змея.
                        Впрочем, ты колдунья - тоже,
                        А своим вредить негоже, -
                        Ни волшебникам, ни гадам,
                        Что убить способны взглядом.

                                                   Перевод Е.Фельдмана


                                   К ***
                     Будь я красавцем, долетел бы стон
                          Сквозь ухо перламутровое эхом
                          До сердца твоего, назло помехам,
                     И был бы я за пыл вознагражден.

                     Но я не рыцарь доблестных времен,
                          И грудь мою не облекать доспехам,
                          Не пастушок блаженный, нежным смехом
                     Пастушке говорящий, что влюблен.

                     И все ж твержу: "Ты сладостна!", я брежу:
                          "Ты слаще сицилийских роз медовых
                          В хмельной росе, поящей допьяна!"

                     Я редкостной росой уста разнежу
                          И под луной нарву цветов пунцовых -
                          Мне колдовскую силу даст луна.

                                                      Перевод А.Парина


        "ПОДРУЖКА, КРУЖКА И ТАБАКУ ПОНЮШКА"

                         Тащи веселую подружку мне,
                         Тащи вина большую кружку мне
                         И табаку тащи понюшку мне.
                         Коль можешь, дай всего до ста точно.
                         Быть может, я скажу: "Достаточно!"
                    Но нет - смолчу в моей обители
                    Вплоть до пришествия Спасителя.
                         Недурно было б так устроиться
                         С тобой, возлюбленная Троица!

                                                Перевод Е.Фельдмана


        "ВСТУПЛЕНИЕ К ПОЭМЕ"
                                    Опыт

                           О рыцарях рассказывать я стану.
                      Перед глазами - белые султаны.
                      Не чопорны они, не современны,
                      Но грациозны - необыкновенно.
                      Не то что смертных дерзкая отвага,
                      Но даже волхвованья Арчимаго
                      Изящества не сообщат им боле;
                      Как будто горный ветер на приволье
                      Резвится и приходит отовсюду,
                      Чтобы для нас устроить это чудо.
                      О рыцарях рассказывать я стану.
                      Мне видится копье: то утром рано
                      Выходит рыцарь; дева молодая,
                      От холода едва не умирая,
                      Застыла у зубца старинной башни.