И вот они на склоне приземлились,
                      Где купой мощные дубы столпились,
                      Взимает чутко странник сей небесный
                      Дерев и долов речи бессловесной.
                      И здесь ему являются виденья
                      Блаженства, страха или преступленья.
                      Проходят в лад неслышному напеву
                      Бойцы отважные, младые девы,
                      Смеются, плачут, говорят, поют,
                      И руки воздевают, и зовут,
                      Суровы, скорбны, веселы и юны, -
                      И все поют невидимые струны,
                      И пляска девам кудри разметала,
                      И реют, развеваясь, покрывала.
                      Теней сошлись тут тысячи, и жаждой
                      Свою поведать повесть полон каждый.
                      Возничий, наклоняясь с колесницы,
                      Глядится в их взволнованные лица
                      И впитывает странный их рассказ.
                      Чего бы только не дал я сейчас,
                      Чтоб вместе с ним, исполняся вниманьем,
                      В толпе теней внимать повествованьям!
                      Но вот бежали призраки. В багрец
                      Небес унесся горних стран жилец,
                      И грубая реальность предстает
                      И, словно мутная река, несет
                      Мой дух в Ничто. Но я пока борюсь,
                      Гоню сомненья, памятью держусь
                      За величавый образ колесницы,
                      Летящей в небе...
                                        Неужель смириться
                      Пришлось Воображенью? Измельчал
                      Ужели род людской и замолчал,
                      Фантазия, твой благородный голос?
                      Все от тебя: как зреет в поле колос
                      И отчего сурово пролегла
                      Морщина вдоль Зевесова чела -
                      Поведать нам о том одна могла ты.
                      Ужель пресекся твой полет крылатый?
                      Ведь и на нашем острове был встарь
                      Воздвигнут твой сияющий алтарь -
                      В те дни, когда любили Музы нас,
                      И песнью сфер звучал их вольный глас,
                      Сплетаясь с древней музыкой планет
                      В гармонии, что, весь объемля свет,
                      Окутала биеньем струн живых
                      Бездонный мрак провалов мировых, -
                      И горних высей ширился простор
                      Под пение божественных сестер.

                      Все в прошлом. Власть гармонии презрев,
                      Вы заслужили Аполлонов гнев
                      Упрямой слепотой. Вы одичали,
                      Вы пошлость мудростью надменно величали.
                      Игрушечного оседлав конька,
                      Его Пегасом мнили вы. Жалка
                      И суетна доныне ваша участь.
                      Ревет ли буря, океан ли, вспучась
                      Волной ужасной, берегам грозит -
                      Не слышите. Роса ли оживит
                      Дрожащий лист игрою капель ясных -
                      Не видите. Не счесть вокруг прекрасных
                      Чудес и таинств - всюду красота!
                      Но вы, закрыв глаза и сжав уста,
                      Хватаетесь за свод негодных правил!
                      Вы школу для ослов открыли! Правил,
                      Строгал и гнул ваш ученик проворный
                      Свой стих пустой, как ивы прут узорный,
                      Что древле вырезал отец Иаков.
                      Их тысячи, а вид их одинаков -
                      Ремесленники в облике творцов,
                      А вместо лир - бряцанье бубенцов.
                      О нечестивый род! Доколе Фебу
                      Сносить кощунства ваши на потребу
                      Убогих заповедей Буало!
                      А вы, великие, чье время уж прошло, -
                      Витает на воспетых вами склонах
                      Родных холмов и пажитях зеленых
                      Ваш светлый дух. Не назову имен -
                      Не стоит их сей край: он осквернен.
                      Как вам летается над Темзой милой?
                      Как вам поется над толпой постылой?
                      Над Звоном возможно ль не рыдать?
                      Здесь лавры могут только увядать.
                      Навеки ль отлетели ваши тени?
                      Или воззвал к вам одинокий гений, -
                      Один из двух иль трех, сужденных нам, -
                      Он отдал юность пламенным стихам
                      И опочил в безвременной могиле...
                      Но полно! Времена лихие были,
                      Но, кажется, грядут иные дни -
                      Все вам благодаря. Лишь вы одни
                      Толику благодати нам послали,
                      И - чу! - опять напевы зазвучали
                      Из разных мест. Вот лебедь клювом черным
                      Окно пробил в прозрачном льду озерном
                      И песнь извлек... Из заросли густой
                      Нежданно к нам свирели звук простой
                      И чистый долетел... Что ж, вы довольны?

                      Пожалуй. Но, по правде, своевольный
                      И странный раздается струнный звон.
                      Величья он, конечно, не лишен,
                      Но слишком уж причудливые темы
                      Облюбовали наши Полифемы,
                      Рушители каменьев... Ясный свет -
                      Поэзия, и пусть сильнее нет,
                      Чем власть ее, пускай бровей движенью
                      Покорны верные ее служенью, -
                      Ее, что в полусне полулежит, -
                      Но мягко, бережно она царит.
                      А мощь одна не так любезна музам,
                      Она как падший ангел - тяжким грузом
                      На землю рухнув, возлюбила склепы,
                      Да саваны, да ураган свирепый,
                      Да страсти дикие... А назначенье
                      Поэзии - любовь и утешенье,
                      И дар святой затем ниспослан вам,
                      Чтобы ввысь дорогу указать сердцам!

                      И все ж я радостен: средь сорных трав
                      Возрос, главу цветущую подняв,
                      Прекрасный мирт - подобным похвалиться
                      И древность не могла. Слетелись птицы,
                      Трепещут крыльцами, поют, звенят
                      И клювами бутоны теребят.
                      Так выполем скорей дурное семя
                      Вкруг нежного ствола! Настанет время,
                      Когда - уже без нас! - лесной олень
                      Здесь свежую траву найдет и тень,
                      Когда склонит здесь с трепетом колени
                      Любовник юный, иль, поддавшись лени,
                      Школяр задремлет, книгу уронив,
                      Под нежный и пленительный мотив,
                      И будет мягкая трава клониться,
                      И тропка полевая будет виться, -
                      О сладкие надежды! - и взлетит
                      Опять Воображение в зенит,
                      А королем поэтов станет тот,
                      Кто слово, боль целящее, найдет.
                      Увижу ль это все при жизни я?

                      Не скажете ли, милые друзья,
                      Что обуян гордыней я, что жалкий
                      Я вздор несу, что я достоин палки?
                      Что лучше бы укрыться мне от срама?
                      Нет! Лишь в убежище святого храма
                      Поэзии приют могу избрать я,
                      А коль паду, меня положат братья
                      На сон под вековыми тополями,
                      Мой холм могильный зарастет цветами,
                      И на плите простой любви слова
                      Полузакроет пышная трава,
                      Но прочь, Унынье! Участи презренной
                      Избегнет тот лишь, кто душой смиренной
                      Стремится ввысь без мысли о награде.
                      Пусть свыше мне отказано в отраде
                      Житейской мудрости, в больших дарах,
                      Пусть я не мастер чтения в сердцах,
                      И трудно разбираться мне в тумане
                      Страстей минутных, мелочных желаний,
                      И тайны темные души преступной
                      Навек останутся мне недоступны, -
                      Особый дар судьба мне посылает:
                      Огромной мысли свет во тьме сияет.
                      Все в ней, в той мысли - вся моя свобода,
                      Поэзии примета и природа.
                      Она ясна, наглядна и бесспорна,
                      Как смена дня и ночи, как узорный
                      Покров долин, как в небе солнца око,
                      Как крест, взнесенный куполом высоко.
                      Не изменю ей. Гордый мой удел -
                      Промолвить вслух, что вымыслить посмел.
                      Скорее как безумец я помчу
                      И рухну в пропасть, жаркому лучу
                      Полдневного светила растопить
                      Позволю крылья, - лишь бы не забыть
                      Судьбу свою и цель... Но полно, будет!
                      Увлекся я, и пыл сердечный студит
                      Мой разум. Что за труд мне предстоит!
                      Простерся океан - о, что за вид! -
                      Передо мной, без счету островов...
                      Их облететь мне... нет! Я не готов!
                      Я не могу!..
                      Нет, лучше пусть придут
                      Скромнее мысли. Этот странный труд
                      Пусть попросту, как начат, завершится
                      И сердце, успокоясь, обратится
                      К отрадному - к душевной чистоте
                      И братским узам, к ясной доброте
                      И таинству сердечного порыва,
                      Что в миг один родит сонет счастливый,
                      Без тягостных усилий, на лету...
                      Вот счастие: отринув суету,
                      В компаньи с рифмами дни проводить,
                      А лень писать - на завтра отложить,
                      Взять с полки книгу редкую и с нею
                      Забыться, в радости и неге млея.
                      О, падает перо мое из рук,
                      Я не могу писать под сердца стук,
                      Мелодии порхают, как голубки,
                      И память воскрешает образ хрупкий
                      Дня, когда я впервые слышал их.
                      И много вижу я картин иных:
                      Вот всадницы прекрасные несутся,
                      Их кудри пышные по ветру вьются,
                      И пальчики стремятся на лету
                      Их уложить, а на картину ту
                      Горящим взором Вакх из колесницы
                      Глядит - от взгляда этого залиться
                      Румянцем Ариадне довелось...
                      И снова слов прилив, что ветр принес,
                      Когда открыл с гравюрами я папки,
                      И с ними новых образов охапки:
                      Изгиб лебяжьей шеи в камышах,
                      И коноплянка, что поет в кустах,
                      И бабочки полет золотокрылой,
                      И роза, что радушно ей раскрыла
                      Объятия роскошных лепестков, -
                      О да, припас я много для стихов
                      Видений сладостных, картин прекрасных!
                      И не забыть бы Сон - из маков красных
                      Украсил голову его венок -
                      Я, право, мало без него бы мог,
                      И лучшие стихи - его заслуга.
                      А вот раздался милый голос друга,
                      Сменясь опять отрадной тишиной.
                      На ложе день перебираю свой,
                      Прошедший в доме мудрого поэта,
                      Хранителя старинного секрета
                      Досугов сладостных. А со шкафов
                      Глядят на нас певцы былых веков
                      С улыбкой мраморной. О, счастлив тот,
                      Кто славу Будущему предает!
                      По стенам вижу фавнов козлоногих;
                      Они резвятся у развалин строгих
                      Классического храма, глядя знойно
                      На юных нимф, что вереницей стройной
                      Идут поодаль. Та, что краше всех,
                      Воздела к небу руки. Легкий смех
                      Звучит и голос сладостной свирели -
                      Так томно, что и фавны присмирели, -
                      И в небе разгорается рассвет.
                      А вот картина на другой сюжет:
                      Купание Дианы. Нимфы нежно
                      Ей услужают. Брошены небрежно
                      Одежды светлые. Плащ тонкотканый
                      Свисает через край тяжелой ванны.
                      Колышет медленно его вода -
                      Так океан покорные суда
                      Качает, легким ветерком волнуем,
                      Так водоросли, повинуясь струям,
                      Колеблются, - единый ритм живет
                      Во всем необозримом царстве вод.

                      А вот Сафо глядит куда-то вдаль.
                      Ее чело покинула печаль,
                      Задумчивость на время отступила,
                      И милый лик улыбка осветила.

                      Печален взор Альфреда короля:
                      Великий полон жалости, деля
                      Страданья сирых. И Костюшко мрачен:
                      Тяжелый жребий был ему назначен.

                      А вот вперил Петрарка жадный взгляд
                      В небесный лик Лауры - как глядят,
                      Счастливцы! - и над ними вознесла
                      Поэзия победные крыла.
                      Поэзия со своего престола
                      Глядит повсюду, и в моря и в долы,
                      Все ведомо ей, что вокруг творится,
                      А я могу поведать лишь частицу.
                      Но то, что видел, что ко мне теснилось, -
                      Прогнало сон. Мне наяву приснилось
                      Все то, о чем я здесь распространялся.
                      Минула ночь без сна - и я поднялся,
                      Веселый, бодрый, с ясными глазами,
                      Решив заняться новыми стихами
                      Немедленно. И вот уж им конец.
                      Гоню их в свет, как любящий отец.

                                                  Перевод А.Петровой


        "НАПИСАНО ИЗ ОТВРАЩЕНИЯ"
                           К ВУЛЬГАРНОМУ СУЕВЕРИЮ

                     Печальный звон колоколов церковных
                     К мольбам иным, к иным скорбям зовет,
                     Суля наплыв неслыханных забот
                     И проповедей мерзость празднословных.

                     Наш дух во власти колдовских тенет.
                     Он от бесед высоких, от любовных
                     Утех, лидийских песен, безгреховных
                     Отрад у камелька - нас оторвет.

                     Пробрал бы душу этот звон постылый
                     Ознобом, как могилы смрадный хлад,
                     Но, как хиреющей светильни чад,

                     Как вздох последний, сгинет звук унылый,
                     А имена Бессмертных с новой силой
                     В садах благоуханных зазвучат.

                                                  Перевод В.Потаповой

        "КУЗНЕЧИК И СВЕРЧОК"

                      Вовеки не замрет, не прекратится
                      Поэзия земли. Когда в листве,
                      От зноя ослабев, умолкнут птицы,
                      Мы слышим голос в скошенной траве

                      Кузнечика. Спешит он насладиться
                      Своим участьем в летнем торжестве,
                      То зазвенит, то снова притаится
                      И помолчит минуту или две.

                      Поэзия земли не знает смерти.
                      Пришла зима. В полях метет метель,
                      Но вы покою мертвому не верьте.

                      Трещит сверчок, забившись где-то в щель,
                      И в ласковом тепле нагретых печек
                      Нам кажется: в траве звенит кузнечик.

                                                    Перевод С.Маршака


        "К КОСТЮШКО"

                     Костюшко! Меж прославленных имен,
                     Как дум высоких нива золотая,
                     Блестит твое, гармониями рая,
                     Хоралом сфер земной тревожа сон.

                     И там, из туч прорвавшись в небосклон,
                     Где имена бессмертные, блистая,
                     Чаруют слух, как музыка святая,
                     Где каждому воздвигнут звездный трон,

                     Оно пророчит, что настанет час
                     И добрый дух провеет над землей, -
                     Тогда с мужами древности, с Альфредом

                     Туда, туда, где правит Бог живой,
                     Всемирным гимном призовешь ты нас -
                     К Великому, чей лик еще неведом.

                                                      Перевод В.Левика


        "К ДЖ. А. У."

                     С улыбкой нимфы, голову склоня,
                          Ты взглядываешь искоса, украдкой.
                          В какой небесный миг своей повадкой
                     Ты обольстительнее для меня?

                     Уйдя ли в лабиринт беседы сладкой
                          Иль светлых дум? Встречая ль проблеск дня,
                          Когда танцуешь меж цветов, с оглядкой,
                     Чтоб их не смяла узкая ступня?

                     Ты создана столь сладостно, что дух
                     Займется, когда, превращаясь в слух,
                          Полураскроешь схожие с бутоном

                          Уста... Не легче ль мне умом смущенным
                     Решить, какая Грация бы двух
                          Подруг затмила перед Аполлоном?

                                                 Перевод В.Потаповой


        "КАК АНГЛИЯ ПРЕКРАСНА!"

                       Как Англия прекрасна! Я готов
                       Не знать чужих полей, лугов, озер,
                       Не видеть, как красуется убор
                       Чужих, воспетых бардами лесов.

                       Но жажду я порой увидеть кров
                       Небес Эллады, южных звезд узор,
                       Хочу взойти на трон Альпийских гор,
                       Весь мир забыв средь гордых ледников.

                       Как Англия прекрасна! Нужны мне
                       Лишь ласки дочерей ее простых,
                       Лишь теплота их добрых, белых рук.

                       Но снится мне в мечтаниях ночных
                       Взгляд черных глаз и канцонетты звук
                       Над теплым морем ночью при луне.

                                                       Перевод Г.Бена