ля
                 60 Тебя, бессильного, не признает
                    Монархом; океан вечношумящий
                    Отпал от скиптра твоего; и мир
                    Лишился первозданного величья.
                    Твой гром, под власть чужую перейдя,
                 65 Грохочет, необузданный, в эфире
                    Доселе ясном; молния твоя
                    Беснуется в неопытных руках,
                    Бичуя все вокруг и опаляя.
                    Мучительные, злые времена!
                 70 Мгновенья, бесконечные, как годы!
                    Так беспощадно давит эта боль,
                    Что не передохнуть и не забыться.
                    Так спи, Сатурн, без пробужденья спи!
                    Жестоко нарушать твою дремоту,
                 75 Она блаженней яви. Спи, Сатурн! -
                    Пока у ног твоих я плачу горько".

                         Как в летнюю магическую ночь
                    Под пристальным сиянием созвездий
                    Беззвучно грезит усыпленный лес,
                 80 И вдруг проходит одинокий шорох,
                    Как в море одинокая волна, -
                    И снова тишина, - так отзвучали
                    Ее слова. В слезах она застыла,
                    К земле припав своим широким лбом
                 85 И словно шелковистое руно
                    Рассыпав волосы у ног Сатурна.
                    Так минул месяц, совершив в ночи
                    Свои серебряные превращенья,
                    И целый месяц оставались оба
                 90 Недвижны, словно изваянья в нише:
                    Оцепенелый бог, к земле склоненный,
                    И скорбная сестра, - пока Сатурн
                    Не поднял от земли померкший взор
                    И, оглянувшись, не увидел гибель
                 95 Своей державы, весь угрюмый мрак
                    Долины той - и возле ног своих
                    Коленопреклоненную богиню.
                    И вот он начал говорить, с усильем
                    Ворочая застывшим языком,
                100 И мелкою осиновою дрожью
                    Дрожала борода его: "О Тейя,
                    Супруга светлого Гипериона!
                    Дай мне взглянуть в твое лицо, чтоб в нем
                    Прочесть свою судьбу; скажи, сестра,
                105 Ужель ты узнаешь Сатурна в этом
                    Бессильном образе? ужель ты слышишь
                    Сатурна голос? или этот лоб,
                    Изрезанный морщинами невзгод,
                    Лишенный драгоценной диадемы, -
                110 Чело Сатурна? Кто исхитил силу
                    Из рук моих? Как вызрел этот бунт,
                    Когда, казалось, я железной хваткой
                    Держал Судьбу в могучем кулаке?
                    Но так случилось. Я разбит, раздавлен
                115 И потерял божественное право
                    Влияния на ход светил ночных,
                    Увещевания ветров и волн,
                    Благословения людских посевов -
                    Всего, в чем может Высшее Начало
                120 Излить свою любовь. Я сам себя
                    Не обретаю в собственной груди;
                    Не только трон - я суть свою утратил
                    И впал в ничтожество. Взгляни, о Тейя!
                    Открой свои бессмертные глаза
                125 И взглядом обведи простор вселенной:
                    Пространства мглы - и сгустки ярких звезд,
                    Края, где дышит жизнь, - и царства хлада,
                    Круги огня - и адское жерло.
                    Вглядись, о Тейя, может быть, увидишь
                130 Крылатую какую-нибудь тень
                    Иль буйно мчащуюся колесницу,
                    Спешащую отвоевать обратно
                    Утраченные небеса; пора!
                    Сатурн обязан снова стать царем,
                135 Блистательной победой увенчаться!
                    Мятежников я свергну - и услышу,
                    Как трубы золотые возвестят
                    О торжестве, как праздничные гимны
                    С сияющих прольются облаков,
                140 Призывы к миру и великодушью,
                    И переливчатые звуки лир...
                    И много небывалой красоты
                    Тогда родится в мир - на удивленье
                145 Всем детям неба. Я отдам приказ!
                    О Тейя, Тейя! Что с Сатурном стало?"

                         Одушевленный, он уже стоял,
                    Сжимая длани; пот с чела струился;
                    Его седая грива разметалась,
                    Пресекся голос. Он уже не слышал
                150 Стенаний Тейи; лишь глаза сверкнули,
                    И с уст сорвались грозные слова:
                    "Что ж! разве разучился я творить?
                    Не в силах новый мир создать, разрушив
                    И уничтожив этот? Дайте новый
                155 Мне Хаос, дайте!" Этот грозный крик
                    Достиг Олимпа и повергнул в дрожь
                    Бунтовщиков. Рыдающая Тейя
                    Воспряла и с надеждою в глазах
                    Заговорила страстно-торопливо:
                160 "О, это - речь Сатурна! Так скорее
                    Идем к собратьям нашим, чтоб вселить
                    В них мужество. Я поведу тебя".
                    И, умоляюще взглянув на бога,
                    Она пошла вперед, за нею вслед -
                165 Сатурн; пред ними расступалась чаща,
                    Как облака пред горными орлами,
                    Взлетающими над своим гнездом.
                         Повсюду в этот час царила скорбь,
                    Стоял такой великий плач и ропот,
                170 Что смертным языком не передать.
                    В укрытьях тайных или в заточенье
                    Титаны в ярости судьбу клянут,
                    К Сатурну, своему вождю, взывают.
                    Во всем роду их древнем лишь один
                175 Еще хранит и силу и величье:
                    Один блистающий Гиперион,
                    На огненной орбите восседая,
                    Еще вдыхает благовонный дым,
                    Курящийся на алтарях земных
                180 Для бога Солнца, - но и он в тревоге.
                    Зловещих предзнаменований ряд
                    Его смущает - не собачий вой,
                    Не уханье совы, не темный призрак
                    Полуночи, не трепетанье свеч,
                185 Не эти все людские суеверья -
                    Но признаки иные поселяют
                    В Гиперионе страх. Его дворец -
                    От треугольных башен золотых
                    И обелисков бронзовых у входа
                190 До всех бессчетных стен и галерей,
                    Лучистых куполов, колонн и арок -
                    Кроваво-красным светится огнем,
                    И занавеси облаков рассветных
                    Пылают багряницей; то внезапно
                195 Затмятся окна исполинской тенью
                    Орлиных крыл, то ржаньем скакунов
                    Покои огласятся. В кольцах дыма,
                    Которые восходят к небесам
                    С холмов священных, ощущает бог
                200 Не аромат, но ядовитый привкус
                    Горелого металла. Оттого-то,
                    До гавани вечерней доведя
                    Усталое светило и укрывшись
                    На сонном западе, дабы вкусить
                205 Блаженный отдых на высоком ложе
                    И мелодическое забытье,
                    Не может он отдаться безмятежно
                    Дремоте, но угрюмо переходит
                    Шагами грузными из зала в зал,
                210 Пока его крылатые любимцы
                    По дальним нишам и углам дворца
                    Прислушиваются, теснясь в испуге,
                    Как беженцы за городской стеной,
                    Когда землетрясенье разрушает
                215 Их бастионы, храмы и дома.
                    Как раз теперь, когда Сатурн, очнувшись
                    От ледяного сна, за Тейей вслед
                    Ступал сквозь дебри сумрачного бора,
                    Гиперион, потемкам оставляя
                220 Владеть землей, спустился на порог
                    Заката. Двери солнечных чертогов
                    Бесшумно отворились, - только трубы
                    Торжественных Зефиров прозвучали
                    Чуть слышным, мелодичным дуновеньем, -
                225 И вот, как роза в пурпурном цвету,
                    Во всем благоуханье и прохладе,
                    Великолепный, пышный этот вход
                    Раскрылся, как бутон, пред богом солнца.

                         Гиперион вошел. Он весь пылал
                330 Негодованьем; огненные ризы
                    За ним струились с ревом и гуденьем,
                    Как при лесном пожаре, - устрашая
                    Крылатых Ор. Пылая, он прошел
                    Под сводами из радуг и лучей,
                235 По анфиладам светозарных залов
                    И по алмазным лестницам аркад
                    Сияющих, - пока не очутился
                    Под главным куполом. Остановясь
                    И более не сдерживая гнева,
                240 Он топнул в бешенстве, - и весь дворец
                    От основанья до высоких башен
                    Сотрясся, и тогда, перекрывая
                    Протяжный гром могучего удара,
                    Воскликнул так: "О сны ночей и дней!
                245 О тени зла! О барельефы боли!
                    О страшные фантомы хладной тьмы!
                    О призраки болот и черных дебрей!
                    Зачем я вас увидел и познал?
                    Зачем смутил бессмертный разум свой
                250 Чудовищами небывалых страхов?
                    Сатурн утратил власть; ужель настал
                    И мой черед? Ужели должен я
                    Утратить гавань мирного покоя,
                    Край моей славы, колыбель отрад,
                255 Обитель утешающего света,
                    Хрустальный сад колонн и куполов
                    И всю мою лучистую державу?
                    Она уже померкла без меня;
                    Великолепье, красота и стройность
                260 Исчезли. Всюду - колод, смерть и мрак.
                    Они проникли даже и сюда,
                    В мое гнездо, исчадья темноты,
                    Чтоб мой покой отнять, затмить мой блеск,
                    Похитить власть! - О нет, клянусь Землей
                265 И складками ее одежд соленых!
                    Мне стоит мощной дланью погрозить -
                    И затрепещет громовержец юный,
                    Мятежный Зевс, и я верну назад
                    Трон и корону - старому Сатурну!"
                270 Он смолк; поток других угроз, готовых
                    Извергнуться, застрял в гортани. Ибо,
                    Как в переполненном театре шум
                    Лишь возрастает от призывов: "Тише!" -
                    Так после этих слов Гипериона
                275 Фантомы вкруг него зашевелились
                    Озлобленней. Подул сквозняк. От плит
                    Зеркальных, на которых он стоял,
                    Поднялся пар, как от болотной топи.
                    И судорога страшная прошла
                280 По мускулам гиганта, - как змея,
                    Обвившаяся медленно вкруг тела
                    От ног до шеи. На пределе сил
                    Он вырвался из давящих колец
                    И поспешил к восточному порталу,
                285 Где шесть часов росистых пред зарей
                    Провел, дыханьем жарким согревая
                    Порог Восхода, очищая землю
                    От мрачных испарений - и дождем
                    Их низвергая в струи океана.
                290 Горящий шар светила, на котором
                    Он совершал с востока на закат
                    Свой путь по небу, был закутан в ворох
                    Туч соболиных, но не вовсе скрыт
                    Глухою темнотой, - а прорывался
                295 Светящимися линиями дуг,
                    Зигзагов и лучей по всей широкой
                    Окружности эклиптики - старинным
                    Священным алфавитом мудрецов
                    И звездочетов, живших на земле
                300 Впоследствии и овладевших им
                    Трудами вековых пытливых бдений:
                    Те знаки сохранились и теперь
                    На мраморе расколотом, на черных
                    Обломках камня, - но забыта суть
                305 И смысл утрачен... Этот шар огня
                    Стал расправлять при появленье бога
                    Сияющие крылья. Из потемок
                    Являлись, друг за другом восходя,
                    Их перья серебристые - и вот
                310 Простерлись, озаряя поднебесье.
                    Лишь самый диск светила пребывал
                    В затменье, ожидая приказанья
                    Гипериона. Но напрасно он
                    Повелевал, чтоб вспыхнул новый день.
                315 Не подчинялись больше божеству
                    Природные стихии. И рассвет
                    Застыл в начальных знаменьях своих.
                    Серебряные крылья напряглись,
                    Как паруса, готовые нести
                320 Светило дня; раскрылись широко
                    Ворота сумрачных ночных пространств.
                    И, угнетенный новою бедой,
                    Склонился некогда неукротимый
                    Титан - и по гряде унылых туч,
                325 По кромке дня и ночи он простерся
                    В свеченье бледном, в горести немой.
                    Склонясь над ним, глядели небеса
                    Сочувствующими очами звезд,
                    И вдруг донесся из ночных глубин
                330 Проникновенный и негромкий шепот:
                    "О самый светлый из моих детей,
                    Сын Неба и Земли, потомок тайн,
                    Непостижимых даже мощным силам,
                    Тебя зачавшим, - отчего и как
                335 Находит это тихое блаженство
                    И сладость содроганий, я не знаю.
                    Но все, что рождено от этих таинств, -
                    Все образы, все видимые формы -
                    Лишь символы, лишь проявленья скрытой,
                340 Прекрасной жизни, всюду разлитой
                    В божественной вселенной. Ты возник
                    От них, о светлое дитя! От них -
                    Твои титаны-братья и богини.
                    Жестока ваша новая вражда;
                345 Сын на отца поднялся. Видел я,
                    Как первенец мой сброшен был с престола;
                    Ко мне он руки простирал, ко мне
                    Взывал сквозь гром. А я лишь побледнел
                    И тучами укрыл лицо от горя.
                350 Ужель и ты падешь, как он? Мне страшно,
                    Что стали непохожи на бессмертных
                    Мои сыны. Вы были рождены
                    Богами, и богами оставались
                    И в торжестве, и в горести - царями
                355 Стихий, владыками своих страстей.
                    А ныне я вас вижу в страхе, в гневе,
                    Объятыми сомненьем и надеждой,
                    Подобно смертным людям на земле.
                    Вот горький признак слабости, смятенья
                360 И гибели. О сын мой, ты ведь бог!
                    Ты полон сил стремительных, ты можешь
                    Ударам Рока противопоставить
                    И мужество, и волю. Я - лишь голос,
                    Живу, как волны и ветра живут,
                365 Могу не больше, чем ветра и волны.
                    Но ты борись! Ты можешь упредить
                    Событья и схватить стрелу за жало,
                    Пока не прозвенела тетива.
                    Спеши на землю, чтоб помочь Сатурну!
                370 А уж за солнцем и за сменой суток
                    Я пригляжу пока". Ошеломленный,
                    Восстав и широко раскрыв глаза,
                    Внимал Гиперион словам, идущим
                    С мерцающих высот. Умолкнул голос,
                375 А он все вглядывался в небеса,
                    В спокойное сияние созвездий;
                    Потом подался медленно вперед
                    Могучей грудью, как ловец жемчужин
                    Над глубиной, - и с края облаков
                380 Бесшумно ринулся в пучину ночи.

                                Книга вторая

                         В то самое мгновение, когда
                    Гиперион скользнул в шуршащий воздух,
                    Сатурн с сестрой достигли скорбных мест,
                    Где братья побежденные томились.
                  5 То было логово, куда не смел
                    Проникнуть свет кощунственным лучом,
                    Чтоб в их слезах блеснуть; где не могли
                    Они расслышать собственных стенаний
                    За слитным гулом струй и водопадов,
                 10 Ревущих в темноте. Нагроможденье
                    Камней рогатых и лобастых скал,
                    Как бы едва очнувшихся от сна,
                    Чудовищной и фантастичной крышей
                    Вздымалось над угрюмым их гнездом.
                 15 Не троны, а большие валуны,
                    Кремнистые и сланцевые глыбы
                    Служили им седалищами. Многих
                    Недоставало здесь: они скитались,
                    Рассеянные по земле. В цепях
                 20 Страдали Кей, Тифон и Бриарей,
                    Порфирион, Долор и Гий сторукий,
                    И множество других непримиримых,
                    Из опасенья ввергнутых в затвор,
                    В тот душный мрак, где их тела в оковах
                 25 Так были сжаты, сдавлены, распяты,
                    Как жилы серебра в породе горной,
                    И только судорожно содрогались
                    Огромные сердца, гоня вперед
                    Круговорот бурлящей, рдяной крови.
                 30 Раскинувшись кто вдоль, кто поперек,
                    Они лежали, мало походя
                    На образы живых, - как средь болот
                    Окружье древних идолов друидских
                    В дождливый, стылый вечер ноября,
                 35 Когда под небом - их алтарным сводом -
                    Кромешная густеет темнота.
                    Молчали побежденные, ни словом
                    Отчаянных не выдавая мук.
                    Один из них был Крий; ребро скалы,
                 40 Отколотой железной булавою,
                    Напоминало, как ярился он
                    Пред тем, как обессилеть и свалиться.
                    Другой был Иапет, сжимавший горло
                    Придушенной змеи; ее язык
                 45 Из глотки вывалился, и развились
                    Цветные кольца: смерть ее настигла
                    За то, что не посмела эта тварь
                    Слюною ядовитой брызнуть в Зевса.
                    Котт, распростертый подбородком вверх,
                 50 С раскрытым ртом, затылком на холодном
                    Кремнистом камне, как от дикой боли,
                    Вращал зрачками. Дальше, рядом с ним
                    Леж