авно программной рукописи какого-то молодого
кандидата исторических наук, доморощенного "евразийца", в которой он, как
попка, повторяет, будто "правители Москвы являлись законными наследниками
дела и державы Чингиз-хана"...
  Уместно ли на таком фоне называть золотоордынскую систему одностороннего
грабежа, убийств и насилий "тесным союзом" и "симбиозом"? В сущности Л. Н.
Гумилев пользуется запрещенным приемом, выдавая мучительно трудную
двадцатилетнюю международную и внутреннюю политику Александра Невского,
одного из русских князей, за надуманный союз "вс„я Руси" с Ордой, а после
его смерти еще более надуманно продлевая этот "союз" то на полвека - до
1312 года, когда он вдруг прервался по религиозным причинам, то аж на целый
векдо 1362 года, когда этот никогда не существовавший "союз - симбиоз"
прекратился в связи с переворотом Мамая или "взрывом этногенеза".
  Летят годы и десятилетия. На родной моей земле являются миру новые и
новые люди, для коих все придет в свой час - первый свет солнца в очи,
первое полуосознанно произнесенное слово "мама", так похожее па всех
языках, первая написанная буква, первая прочитанная фраза, первая
самостоятельная мысль, первая книга, над коей задумается человек. Позже,
через жизненный опыт и книги, придут понятия о людях и мире, осознание себя
как частицы общего, осмысление роли родного твоего народа в истории, в
семье человеческой, придут раздумья о прошедшем и будущем.
  С каждым годом в нашей стране появляются новые и новые миллионы читателей
и граждан... И для каждого из этих юных соотечественников в свой час
при/тут знания и размышления о самой тяжкой беде, постигшей русский народ в
стародавние времена, когда он был лишен величайшей силы - единения, понес
неслыханные жертвы, испытал великие муки, выполнив, однако, свою
историческую миссию и оставив национальную совесть незапятнанной. Эти
размышления не исчезнут и за далекими горизонтами следующего тысячелетия,
как жили они асе тысячелетие исходящее... Русский народ сдержал на
восточных рубежах Европы печенежские, гузскяе, половецкие орды, что было
лишь драматическим прологом к трагедии XIII века!..
  "Русь была отброшена на несколько столетий, - пишет Б. А. Рыбаков, - и в
те века, когда цеховая промышленность запада переходила к эпохе
первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была
вторично проходить часть того исторического пути, который был проделан до
Батыя".
  А сейчас я для того молодого любознательного читателя, который впервые
задумается о роли и месте его народа в истории, приведу раздумья трех
великих людей прошлого, его славных соотечественников. Первый из них, гений
с кипучей кровью и солнечным умом, прожил немного, но успел исколесить
почти всю Европейскую Россию, дважды ступив в азиатские пределы; он никогда
не был в Западной Европе, но увидел и узнал многие народы, черпая бесценные
духовные, нравственные сокровища к жизни родного своего народа русского.
Второй - человек строгого, пытливого и обширного ума, родившийся на великой
Волге, - не только предрек социальные перемены в жизни русского и всех
других народов России, но и прошел за верность своим идеалам тяжкий путь
страстотерпца от Петербурга до Внлюйска. Третий, родившийся, как и первый,
в сердце России - Москве, философ, стойкий революционер, блестящий
публицист, вынужденный большую часть жизни провести в изгнании, оставаясь
велиликим патриотом своего народа, последовательно разрушая в Западной
Европе миф о дикости и варварстве его и его собратьев по глубоким
этноисторическим корням, сказал больше ста лет назад слова, хорошо звучащие
и сегодня: "Мы никогда не были ни националистами, ни панславистами. Ничто
не отклоняет революции в такой степени от ее большой дороги, как мания
классификаций и зоологических предпочтений рас, но несправедливость к
славянам всегда казалась нам возмутительной"...
  Итак, прошу, неизвестный и доброжелательный мой читатель, подумать над
высказываниями трех этих великих русских людей на тему, в которую мы с
тобой вынуждены были вникнуть.
  А. С. Пушкин: "Русские необозримые равнины поглотили силу монголов и
остановили нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у
себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока.
Образующееся просвещение было спасено растерзанной Россией..."
  Н. Г. Чернышевский: "Нет, не завоевателями и грабителями выступают в
истории политической русские, как гунны и монголы, а спасителями,
спасителями от ига монгольского, которое они сдержали на мощной вые своей,
не допустив его до Европы, быв стеной ей, правда, подвергнувшейся всем
выстрелам, стеною, которую вполовину разбили враги". "Жалко или нет бытие
подобных народов? Беша и быша, яко же не бывше. Прошли, как буря, все
разрушили, сожгли, полонили, разграбили и только... Быть всемогущими в
политическом и военном смысле и ничтожными по другим, высшим элементам
жизни народной?"
  А. И. Герцен: "Татары пронеслись над Россией подобно туче саранчи,
подобно урагану, сокрушающему все, что встречалось на его пути. Они
разоряли города, жгли деревни, грабили друг друга и после всех этих ужасов
исчезали за Каспийским морем, время от времени посылая оттуда свои свирепые
орды, чтобы напоминать покоренным народам о своем господстве...
Материальный ущерб после неоднократных опустошений привел к полному
истощению народа, он согнулся под тяжким гнетом нищеты. Люди бежали из
деревень, никто из жителей не чувствовал себя в безопасности... Именно в
это злосчастное время, длившееся около двух столетий, Россия и дала
обогнать себя Европе".
  Однако просвещенная Западная Европа ничего не знала обо всем этом!
Британцы, например, накопившие в домонгольские времена много сведений о
Руси и даже вобравшие в свой язык некоторые русские слова, попросту забыли
о нашей родине, два с половиной века истекавшей кровью. Самые образованные
англичане даже в первой половине XVI века весьма смутно представляли себе,
где вообще эта Руссия или Рутения, с князьями коей некогда почитали за
честь породниться их короли. Подробное географическое сочинение Роджера
Барлоу, написанное около 1540 - 1541 гг., помещает Россию где - то "у
Сарматских гор" и "гор Гиркании"... А. С. Пушкин: "Европа в отношении
России была столь невежественна, как и неблагодарна".

  А теперь нам с вами, дорогой читатель, предстоит побывать на поле русской
славы, на поле Куликовом...
  Отрицать роль личностей, этнических или религиозных процессов в истории
было бы нелепо. Только исторические векторы, направившие войска Дмитрия и
Мамая на Куликово поле, сложились из множества и иных, куда более глубоких
сил, сделавших это великое сражение главным по своему значению событием
истории не только XIV зека, но и многих предшествующих и последующих веков.
  Сражение за Непрядвой одни (в частности, "евразийцы") считали решительным
столкновением "леса и степи", и до наших дней эта тема - схема не только
насквозь проходит через публикации главного зарубежного "евразийца" Г.
Вернадского, но и, к сожалению, заполняет многие страницы свежих
исторических и неисторических романов... Другие видели в Куликовской битве
разрешение извечной борьбы между "Западом и Востоком" или рассматривали ее
как эпизодическое и чисто военное происшествие. Наконец, самое
распространенное, живучее и, быть может, самое неверное представление о
Куликовской битве постепенно сложилось под влиянием русских летописцев и
первых наших профессиональных историков, рождая и поныне множество спорных
по смыслу стихотворений, поэм, речей, статен и глав романов о громкой
победе русских над монголо - татарами, христиан над "бусурманами", то есть
мусульманами.
  Повнимательней присмотримся, что собою представляла к 1380 году Золотая
Орда, и в частности войско Мамая, с этнической и религиозной точек зрения.
Строго говоря, оно не было "татаро - монгольским" или "монголо -
татарским".
  В самом деле, о каких монголах на Волге к концу XIV века может идти речь,
если за полтора столетия до этого с Батыем осталась в его отцовском,
джучиевом улусе совсем небольшая горстка коренных монголов, к тому же
теряющих уже свои национальные признаки из-за многочисленных смешанных
браков с иноплеменницами? И, видно, недаром русский летописец среди
народов, пришедших на Русь в орде Батыя, ставит на первое место "куманов",
то есть кипчаков, половцев, недаром в старых русских исторических трудах и
даже справочниках Золотая Орда называлась также "Кипчакской". Арабский же
историк Эломари, касаясь основного этнического состава Золотой Орды XIV
века, совсем не упоминает монголов; "В древности это государство было
страною кипчаков, но когда ими завладели татары, то кипчаки сделались их
подданными. Потом они (то есть татары) смешались и породнились с ними, и
земля одержала верх над природными и расовыми качествами их (то есть
татар), и все они точно стали кипчаками, как будто одного рода с ними".
Быстро растворялись в местном населении не только разноплеменные монголы,
для коих время и события уготовили быстрое и окончательное разрушение
родового единения, но и довольно стойкие племенные монгольские образования.
В фундаментальном труде Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского "Русь и Золотая
Орда" (М. - Л., 1950) рассказывается о двух многочисленных монгольских
племенах, этнические судьбы которых были прослежены учеными. Джалаиры и
барласы в результате захватнических военных походов степняков первой
половины XIII века оказались в Семиречье среди коренного тюркского
населения. Оттуда во второй половине XIII в. джалаиры перекочевали в район
Ходжента (Ленинабад), а барласы - в долину реки Кашкадарьи. "Два этих
больших монгольских племени - джалаиры и барласы - пришли из Семиречья в
какой - то мере отюреченными в смысле языка. На новом месте они настолько
уже были отюречены, что в XIV в., во всяком случае во второй его половине,
считали своим родным языком тюркский язык" (курсив мой. - В. Ч.), И еще
одно научное сведение, касающееся уже судеб всего монгольского этнического
элемента Золотой Орды: "После образования Золотой Орды кипчаки составили
основное ядро ее населения, и процесс отюречнвания численно небольшого слоя
монгольского населения был закончен в XIV в." (Аракин Д. В. Тюркские
лексические элементы в памятниках русского языка монгольского периода. - В
кн.: Тюркизмы в восточнославянских языках, с. 121).
  Для немногочисленных потомков основателей Золотой Орды стала совсем чужой
их далекая родина, язык предков, суровый степной уклад жизни, сменившийся
паразитическим сибаритством. Их давно уже не объединяли ни жесткие каноны
устной Чингизовой ясы, совершенно забытой, ни древние верования, потому что
даже среди первых монголов - европейцев были и христиане - несториане, и
буддисты, и язычники - шаманисты, а с начала XIV века все больше
становилось мусульман. Что же касается культуры, объединяющей тот или иной
народ, то ни о какой золотоордынской культуре нельзя даже и заикаться,
потому что завоеватели - пришельцы не умели писать на своем забытом языке,
не умели ни строить, ни ваять, а первоначальное этническое расовое
растворение в различных народах усилилось в тюркоязычных половцах,
сменившись последующим и окончательным - в хорезмийцах, из которых
несколько поколений чингизидов - джучидов набирали советников, чиновников,
евнухов, писцов, сборщиков дани, военачальников. Так что монголов на Волге
в конце XIV века нельзя рассмотреть даже в самые сильные исторические
микроскопы.
  "Татары", как я уже писал в первых главах этой публикации, -
собирательное, чрезвычайно условное летописное название разноплеменного
войска, нападавшего на Русь в 1223, 1237, 1239 и 1240 голах - никакого
этнического отношения к предкам современных поволжских татар не имели.
Центральноазиатские племена татар (та - та, та - тань), как мы знаем,
полностью были уничтожены еще ордами Чингиза. Корни же казанских татар
уходят в глубь времен - к многочисленному, стойкому народу, создавшему еще
в домоигольское свое средневековье богатое и сильное государство Волжскую
Болгарию (Булгарию). Вместе со своими родственниками и соседями,
свободолюбивыми степными рыцарями башкирами (башгирдами), волжские болгары
первыми побили Субудая в 1223 году, потом стали первой жертвой первого
похода Бату - Субудая на запад, первыми отчаянно восстали в глубоком тылу
их войск, сделались, как и русские, данни - ками Орды, и неверно с
исторической и нелепо с лингвистической точки зрения повторять сегодня
слова о татарском иге, да еще к тому же... над татарами. В эпоху же
позднего средневековья этнически смешанное Казанское ханство действительно
стало одним из последних осколков распавшейся Золотой Орды; перед походом
Ивана Грозного в нем пребывало в рабстве около ста тысяч русских людей...
  Привычные выражения "монголо - татарские завоевания" или
"татаро-монгольское иго" недостаточно полно отражают этнический состав
степняков, напавших на Русь в XIII веке, и затушевывают социальную,
классовую, автократическую природу феодальной империи средневековья,
жестоко эксплуатировавшую позже множество народов и регионов Евразии.
Пользуясь этими общеупотребительными упростительными терминами, замену
которым, очевидно, найти нелегко, мы всегда должны иметь в виду связанные с
ними объективные обстоятельства больших исторических событий тех времен.
  Эксплуататорская власть Золотой Орды распространялась на огромную
территорию Евразии, ее контуры являли собой гигантский многоугольник, по
границам которого находились районы сегодняшней Молдавии, Кемеровской
области, Крыма, Азербайджана, пермских лесов, Среднего Урала, бассейна Оби,
низовьев Сырдарьи и Амударьи. Гнет Золотой Орды, разъедаемой спонтанными
противоречиями и внешнеполитическими факторами, в середине XIV века слабел
повсюду, и жалкий авантюрист Мамай лишь сделал попытку приостановить колесо
истории. Л. Н. Гумилев настаивает, будто "тесный союз", якобы
существовавший между Ордой и Русью, к тому времени "стал тягостным для
обеих сторон" из-за изменения на Волге религиозной ориентации и включения
золотоордынцев "в чужой и враждебный Руси суперэтнос". По его мнению, на
Куликовом поле "бой шел вовсе не с "погаными" (то есть язычниками), а с
"бусурманами" (то есть мусульманами)". Посмотрим, так ли это, приняв к
сведению, что никакого религиозного, "мусульманского суперэтноса" в Азии
никогда не было и не могло вообще быть, как не было, например,
"христианского суперэтноса" в Европе.
  Какого роду - племени был Мамай - никто не знает. Он мог быть из половцев
- кипчаков, составлявших в орде этническое большинство, из хорезмийцев,
которые к тому времени забрали в свои руки весь служилый аппарат Бату -
Сарая и главных провинций, мог быть и китайцем, и человеком совершенно
неопределенного национального происхождения - условно скажем, "татаро -
монголом".
  Вознесся Мамай при хане Бердибеке, женившись на его дочери. Вместе с
тестем умертвил его родного отца и двенадцать братьев. Бердпбеку аллах не
дал наследника, и в двадцатилетней золотоордынской "замятие", перебравшее
двадцать одного хана, Мамай, этот придворный интриган и честолюбивый
военный служака, чувствовал себя как рыба в воде. Русский летописец
отмечал, что у него "гордость бе велиа и чаяние выше меры".
  Мамай трижды завоевывал Сарай и трижды изгонялся оттуда, потом закрепился
на западе улуса - в понизовых междуречьях Днепра, Дона, Волги, на Кавказе,
в Таврии. К походу на Москву Мамай готовился два года и собрал всех, кого
мог собрать с помощью денег, посулов и плетен. Тотальной мобилизацией и
скупкой вооруженных орд были охвачены не только подвластные ему земли, но и
далекие их окраины, евразийские глубинки. Мамай "даваше обильно всем и
посла во многие страны" уговаривателей - эмиссаров с торбами, наполненными
данническим и награбленным русским серебром и заемным генуэзским золотом.
"И снидошася к нему от многих стран Татарове на ласкание его и даяние"...
  Татары? Вовсе нет! Этим условным этнонимом летописец назвал невообразимое
по национальной и религиозной пестроте полчище наемников, добровольцев и
подневольных, многим из которых суждено было остаться на Куликовом поле и
сорокаверстном кладбище, протянувшемся от Непрядвы до Красивой Мечи.
  Среди профессиональных степных грабителей и усмирителей, составлявших
значительную часть вооруженных сил Золотой Орды и поскакавших на легкую,
как им казалось, поживу за авантюристом, наверняка было большинство тайных
и явных язычников. "Как бы ни были велики успехи ислама и при Узбек-хане,
они не выходили за пределы городской жизни и феодальной верхушки степи".
"...Еще в XV в. в Дешти - Кыпчак было много язычников, т. е. многие
придерживались шаманизма" (упомянутая работа Д. Грекова и А. Якубовского,
с. 166, 168). Не исключаю, что в орде Мамая находилось также некоторое
число "татаро - монгол", заброшенных судьбой и событиями из бывшей далекой
метрополии с ее столицей Пекином. Кто они были по вероисповеданию? Только
не мусульманами! Г. Е. Грумм-Гржимайло отмечал, что еще и в XVI веке
господствующей религией в Монголии был, наряду с буддизмом, древний
шаманизм. Так что эта часть войска состояла из буддистов, язычников -
шаманистов и даже конфуцианцев; китайцы - воины, верно служившие
монгольской династии Юань, и окитаившиеся разноплеменцы, изгнанные из
страны народным восстанием 1368 года, могли доскакать в поисках
грабительского прокорма до крайних пределов распадавшейся империи. Среди
"татаро - монгол" наверняка были также христиане - несториане; эта вера
пришла в монгольские степи еще до Чингиза, сохранялась все средневековье, и
ее исповедовали даже некоторые ханы, например сын Батыя Сартак.
  Конечно, мусульман хватало в войске Мамая, и летописец, очевидно не зная
их этнической принадлежности, обобщенно пишет о "бесерменах" (басурманах).
Предполагают, что "бесермены" - эго камские болгары или хорезмийцы, но едва
ли избегли этого похода другие "бусурмане", мусульмане - степняки! В XIV
веке шла мусульманизация и тюркизация бесчисленных племен и народностей,
согнанных в центр Великой Степи двухвековым военным самумом, И несомненно,
что в полчище Мамая влились отряды кочевников из Заволжья, с границ Синей
Орды - язычники, мусульмане и язычники - мусульмане, в чудовищной и часто
спорной этнической пестроте коих не могут разобраться поколения ученых. На
основании иссле^ дований Березина, Сенковского, Аристова, Бланкенагеля,
Григорьева, Разумова, Сосновского, Ханыкова, Радлова, Потанина, Бартольда,
Банзарова и многих других Г. Е. Грумм-Гржимайло приводит умопомрачительный
список племен и род&в, составивших основу, например, "степных узбеков",
которые в XVI веке заняли богатые земледельческие районы Средней Азии и
слились с коренными жителями древнего Хорезма. В состав степного узбекского
союза входили тюркские и отуреченные динлинские роды и племена - канглы,
кипчак, киргиз, уйгур, карлык, аргын, алагин, тогус, юс, кучин; монгольские
- хорлас, нукуз, кьжот, джалаир, ойрат, дорбет, онгут, татар, хонкират,
мангыт, монгол, хатачии; не то тюркские, не то монгольские, не то
тунгусские - кераит, найман, ктай (кидань), баргут; совершенно неизвестного
этнического" происхождения - меркит, минг, кенегес, кынгыт... Всего, как
пишет ученый, "до сотни, да и эта цифра не является еще окончательной".
Подчеркну, что сведения относятся к XVI веку, и трудно даже вообразить,
какая этническая пестрота была в центре Великой Степи на два века раньше,
во времена Мамая, Тохтамыша и Тимура...
  В подвластных Мамаю районах прошла повальная мобилизация. Летописи
называют мордовских князьков, а также ясов и черкесов. Можно ли их включать
в "мусульманский суперэтнос"? Нет! Ясы, предки осетин, были в то время
частью язычниками, частью православными христианами, а собирательным именем
"черкесы" тогда и позже называли разноплеменные народности Северного
Кавказа и Прикаспия, среди которых первые русские этнографы различали
абадзехо