ни слова, у восточных
авторов, наполнивших подробностями тома, - тоже, хотя там есть вполне
достоверные рассказы не только о том, как покоренные народы штурмовали свои
столицы, но и легко подчинялись другим военным целям врага, составляя целые
армии для борьбы с собственным народом. В китайских источниках сохранился
такой факт: орда сформировала и двинула на штурм чжурчжэньской столицы
Яньцзина (Пекина), в котором жило множество китайцев, три армии из сорока
шести китайских дивизий! "Таких примеров, - замечает Г. Е. Грумм-Гржимайло,
- можно привести очень много". Только нет ни одного даже отдаленно похожего
примера из истории нашествия орды на Русь! Косвенным доказательством того,
что наши предки отказывались штурмовать родные города, служит необычно
длительная история осады Торжка, под которым решилась судьба русского
полона, превосходящего по численности орду... Возможно, что Субудай вообще
не отправлял пленных в метрополию. Рабов надо было не только охранять, но
кормить каждый день, чтобы они не перемерли в дороге, - иначе пропадал
смысл их захвата.
  И трудно представить, чтоб какая-то партия рабов могла пройти через всю
лесную Русь, половецкую степь, через Сибирь, саяно-алтайскую горную страну
и Вольские простоты - это же семь тысяч верст! Ведь стояла зима, которая в
половецких степях, например, была злее, чем в средней полосе - с
сорокаградусными морозами при сильнейших ветрах. Кстати, Субудаю было
невыгодно отправлять рабов в далекий этап и потому, что конвоирование их
ослабляло бы его войско, и без того уже сильно ослабленное. А в конце
февраля по дороге к Новгороду шли и бежали обезумевшие от ужаса люди, но
вражеская конница легко настигала их, и не было никому спасения от аркана
или сабли. Число пленных увеличивалось, хотя и без того их у Субудая уже
было больше, чем воинов.
  - Это чем-то подтверждается?
  - У Татищева ясно сказано, что татар перед Торжком было множество, "а
паче (то есть больше - В. Ч.) плененных", которые нужны были степным
грабителям для того, чтоб "закрывать погибель их" при штурме Новгорода.
Однако утверждать, что русских пленных под Торжком скопилось больше, чем
воинов у орды, слишком ответственно перед историей! Нельзя же полагаться на
общее мнение Татищева, не называющего никаких цифр! И разве можно так
решительно настаивать без твердых оснований? Это может подорвать доверие
читателя к нам. Ведь невероятно же, просто невозможно, чтобы воинов у
Субудая было меньше, чем пленных! Историк С. М. соловьев считал, что с
Батыем пришло на Русь триста тысяч всадников. Это, к сожалению, принимается
на веру.
  Правда, по Рашид-ад-Дину, "булгары и башгирды" то есть волжские болгары и
башкиры, выступили навстречу орде "с 40 туменами славного войска", и Бату
узнал, "что их вдвое больше монгольского войска и что все они бахадуры".
"Тумен" - это тьма, десять тысяч, и, значит, перед нападением на болгар и
башкиров у орды было 200 тысяч воинов? Неизвестно, сколько сабель потеряла
или приобрела орда в мордовско-буртасских землях, сколько отделилось для
рейда на юг, но вот явилась в труде авторитетного историка эта круглая
цифра - 300 тысяч, в романе В. Яна "Батый", однако, называется другая цифра
- 400 тысяч всадников, а в одном дореволюционном научном сочинении
говорится даже о "монгольской полумиллионной армии в конце русского
похода", у Козельска...
  - Ну, уж это-то слишком!
  - А в новейших научных трудах опубликованы донельзя условные подсчеты
численности этой "монгольской" армии, имеющие, впрочем, тенденцию к
снижению первоначальных астрономических цифр. Одни авторы исходят из
предположения, что детей в усредненной монгольской семье было пятеро и
каждая будто бы выделила в первый западный поход по одному воину, а так как
все население тогдашней Монголии могло составлять почти 700 тысяч человек,
то, следовательно, Бату и Субудай привели на Русь ровным счетом 139 тысяч
сабель. Другие расчеты основаны на произвольном допущении, будто все
чингизиды были военачальниками, причем каждый из них якобы командовал
туменом, тьмой, то есть десятью тысячами воинов. А так как по средневековым
источникам на Русь пришел сын Чингиз-хана Кулькан, погибший под Коломной,
семь внуков - Орда, Бату, Шеибани, Тангут, Гуюк, Кадан и Байдар, правнук
Бури и внучатый племянник Аргасун, то вроде бы проще пареной репы
определить общую численность орды, напавшей на Рязанское княжество перед
зимой 1237 года, - она составляла тоже ровным счетом 100 тысяч человек.
  Итак, сто, сто сорок, двести, триста, четыреста, пятьсот тысяч... Здравый
смысл, дорогой читатель, подсказывает, должно быть, вам, что при такой
разнице взглядов на важнейшее историческое обстоятельство не может быть
верной картины набега орды на Русь в 1237-1238 гг., а любая из точек
зрения, в том числе и наиболее распространенная "среднепотолочная",
определяющая численность этой так называемой армии Бату-Субудая в триста
тысяч воинов,- предположение, гипотеза, условность.
  - И объективная истина о численности войска Субудая так далека от нас,
что мы никогда не узнаем ее?
  - Попробуем. Для дальнего и скорого грабительского набега трехсоттысячной
степной армии нужно было, по самой крайней мере, 600000 коней - степняк не
мог идти в столь дальний поход без запасной, сменной лошади. И давайте
попробуем ответить на элементарный вопрос: чем могло питаться такое
количество животных полгода - с ноября 1237 года по апрель 1238-го? Среди
зимы в заснеженных русских лесах подножного корма не было, а ведь каждой
рабочей лошади, в том числе и несущей вооруженного всадника или вьюк с
добычей, нужна мера овса в день - округленно десять килограммов. Субудай,
определяя для похода оптимальное количество конницы, рассчитывал на фураж,
заготовленный в зиму урусами, - сено, солому, овес, ячмень, рожь, пшеницу.
Фуражных запасов всей Руси, конечно, не хватило бы для прокорма мифического
миллиона лошадей - такое скопище животных передохло бы от голода еще у
Пронска. Невозможно себе представить далее, как эта конная армада могла
идти сквозь захламленные и заснеженные леса, по узким тропам, просекам и
ледяным речным коридорам. След в след такая конница продвигалась бы очень
медленно и почти бесконечно. Третье: грабительский набег на далекий лесной
северо-запад был лишь эпизодом тех лет - в это же время шла затяжная война
орды в густонаселенном Китае, в богатом и сильном Иране, большие отряды
степняков действовали одновременно на границах с Кореей, в Нижнем Поволжье
и на Северном Кавказе, и совершенно невероятно, чтобы курултай послал 300
тысяч воинов и вдвое-втрое больше коней на маленькие города и деревушки
наших предков, обнажая другие фронты и обрекая конницу и войско на голодную
смерть. И последнее - зачем было Субудаю, прекрасно изучившему жертву,
вести в этакую несусветную даль триста тысяч воинов, если он точно знал,
что, напав неожиданно, предзимним бездорожьем, он легко разобьет русские
княжества поодиночке значительно меньшими силами?
  - Сколько же у него могло быть сабель?
  - Непростой вопрос. Мы не знаем также, сколько рязанских и владимирских
воинов, партизан и народных ополченцев противостояло орде.
  Если говорить о численности отдельных профессиональных дружин, то она,
очевидно, колебалась, определяясь экономической мощью того или иного
княжества, площадью и плодородием княжеских земельных владений, их
географическим расположением, размером богатств, добываемых в войнах,
плотностью производящего населения, престижными, тактическими и
политическими соображениями князя, не исключая даже такого явления,
например, как преднамеренное уменьшение дружины посредством междоусобной
или внешней войны из-за невозможности дальнейшего содержания наличного
числа воинов. Рядовой удельный князь мог содержать дружину в несколько сот
человек, большое княжество, по-видимому,- в несколько тысяч. В случае же
большой войны проводилось, наверное, что-то вроде всеобщей мобилизации, и
численность воинства той или иной земли значительно возрастала за счет
"черных людей", ремесленников, купцов, то есть народного ополчения.
  - Юрий Всеволодович Владимирский на Сити только в разведку послал три
тысячи человек...
  - Что не может быть правдой. Подумайте: посылать в "сторожа" целый конный
полк, когда надо было срочно готовиться к битве с превосходящими силами
врага! Да еще по густому дикому лесу, где под глубоким снегом таились
предательские колодины и ветровал, ломающие ноги лошадям! Как вообще прошли
бы эти три тысячи конников?.. След в след? Какие бы это были сторожа? У
Юрия Всеволодовича было всего несколько тысяч воинов, в основном, северных
народных ополченцев, у Бурундая, очевидно, поболе, но не слишком: даже для
десятитысячной конницы, не говоря уже о стотысячной, в малонаселенной
лесной северной местности не было каждодневного корма, тем более что к
концу зимы запасы крестьянского фуража истощались...
  - Но неужели никто из историков никогда не задумывался об истинной
численности орды Субудая?
  - Мне удалось найти одного такого ученого. Николай Иванович Веселовский
родился в 1848 году в Москве, учился в Вологодской гимназии и на восточном
факультете Петербургского университета, стал профессором ориенталистики, то
есть востоковедения. Вот что он писал:
  "На курултае (сейме) в Монголии 1229 г. решено было послать 30-тысячную
армию для завоевания стран к северу от Каспийского и Черного морей; но она
почему-то не была отправлена"...
  - Последующие шесть лет шла большая война с государством чжурчжэней!
  - Именно. И далее: "Только на курултае 1235 г. осуществилось это
намерение". "По первоначальному плану Батыю предлагалось дать 30000 войска;
нет основания думать, что это число было потом изменено в ту или другую
сторону". Это сведение Н. И. Веселовского общедоступно - оно зафиксировано
в словаре Брокгауза и Ефрона... Впрочем, скорее всего, и Веселовский прав,
и те историки, которые числят в войске Бату-Субудая 150 тысяч воинов.
  - Как так?
  - Выйти в поход могли действительно 30 тысяч воинов, и большей частью не
монголов, а разноплеменных соседних народов, которых условно, собирательно,
со времен средневековья называют "татарами"; Н. И. Веселовский числит их в
начальной орде Батыя "25 000 душ". Курултай, очевидно, делал ставку на
воинский опыт Субудая, умевшего заставлять покоренных кочевников воевать на
своей стороне против очередной жертвы. От Монголии до Волги орда росла, как
снежный ком, и, возможно, Рашид-ад-Дин верно числил в ней 200 тысяч воинов.
Примерно четвертая часть их ушла на кипчаков, а главные силы были брошены
на Русь, которая перемолола, почти уничтожила это огромное степное
воинство.
  - Сколько же сабель могло остаться у Субудая после штурма Торжка?
  - Немалые тысячи их убыли сразу же по вступлении на русскую землю - не
воздух же рассекала мечами сильная пограничная муромо-рязанская рать!
Далее. Не все стрелы и камни со стен Старой Рязани неделю летели мимо, не
вся кипящая смола лилась во рвы. Недешево далась Субудаю победа под
Коломной, не без жертв достались орде Исады, Ижеславец, Новый Ольгов,
Москва, Стародуб на Клязьме, Суздаль, Боголюбов, Владимир, Кострома, Галич,
Волок Ламский, Дмитров и другие города. Войско Субудая таяло на глазах.
Большие потерн понес Бурундай на Сити, где "татары велику язву понесоша,
паде бо и их немалое множество". Одновременно немалый урон при взятии Твери
и мучительном двухнедельном штурме Торжка. Да, жители этой лесной страны
оказались воистину "чрезвычайно круты"! Муромо-рязанская дружина и воины
Юрия Всеволодовича были профессиональными военными, с отрочества владели
мечом и копьем, не говоря уже об их храбрости, физической силе и
выносливости, служебном и моральном долге, священной правоте защитников
своих земель, городов, семейств, домашних очагов, храмов, заветов предков,
то есть родины. Отчаянно сопротивлялись и простые крестьяне, и
ремесленники, и монахи, даже старики и женщины - это была, можно сказать,
первая в истории нашего народа отечественная война. Надо бы учесть также
ослабление войска Субудая за счет обычных для всякой войны раненых и
больных, дезертиров и казненных. Ладно, если после взятия Торжка у Субудая
еще оставался один, смертельно уставший от этого лихорадочного зимнего
похода, боеспособный тумен, а всего, наверное, два или три, поредевших и
разрозненных. Поручение курултая полководец, в сущности, выполнил - разбил
войска врагов, взял все города, посеял ужас в этой дальней части света,
захватил богатую добычу...
  - И огромный полон, о судьбе которого мы собирались вспомнить...
  - Она трагична - полон был уничтожен.
  - Как? Более десяти тысяч человек!
  - Полон, что вела орда из Индии, был весь изрублен саблями - сто тысяч
человек! Мир до того не знал ничего подобного. Впрочем, через полтора века
Тамерлан сооружал высокие пирамиды из человеческих голов - это историческая
правда, зафиксированная очевидцами. В одну из таких пирамид после взятия
Исфагани было набросано семьдесят тысяч голов! А испанские завоеватели
полностью уничтожили население столицы средневековой Мексики - это был
самый многолюдный город тогдашнего мира, насчитывавший шестьсот тысяч
жителей. И Наполеон еще несколько веков спустя по пути в Сирию расстрелял
на берегу моря сразу четыре тысячи турок и албанцев, которым он дал перед
этим честное благородное слово французского офицера сохранить их жизни в
обмен на сдачу крепости, провиант и воду... Правда, в наши времена мир
узнал трагедии Освенцима, Хиросимы и Кампучии...
  Что же касается судьбы русского полона под Торжком, то часть его,
наверное, погибла при затянувшемся штурме города. Нападавшие, ослепленные
яростью, гнали и гнали толпы ослабевших, голодных, замерзающих людей на
стены. Немедленная смерть грозила за малейшее неповиновение, за один косой
взгляд - слишком мало оставалось воинов, чтоб думать о том, как сохранить
полон до степи. И в тот день, когда ценой последних больших потерь Торжок
был взят и орда кинулась к горящим хлебным амбарам, оставшийся в живых
полон, должно быть, взбунтовался, перебил ослабленную охрану и кинулся, ища
спасения, в лесные чащобы и, конечно, к Новгороду.
  - Это - предположение?
  - Татищев пишет, что по взятии Торжка враги не только сожгли город и
уничтожили его население, но и "...гоняхуся по людех Селигерским путем даже
до Игнача креста, секуще люди, аки траву". Население там и сейчас не
слишком густое, а тогда оно было куда реже и перед приходом орды загодя
разбежалось по лесам, укрылось в Торжке и Новгороде. За время двухнедельной
осады Торжка орда прочесала все окрестности и не оставила в них ни фуража,
ни скотины, ни людей, сгоняя последних жителей этих мест под стены. Откуда
же взялись люди на Селигерском пути? Скорее всего, это и был
освободившийся, но беззащитный, как трава, полон.
  - Похоже. Только не понимаю, зачем Субудаю было нужно это массовое
бессмысленное убийство беззащитных людей? Это же был полководец, а не
убийца.
  - Наполеона тоже называют гениальным полководцем. Субудай хотел наказать
за неповиновение, убрать свидетелей его слабости, а также запугать
новгородских разведчиков Селигерской дорогой, загроможденной изрубленными
трупами... Сил у Бату оставалось все меньше, и они были разделены в тот
момент на несколько отрядов - Бурундай выходил из Ширенского леса на
Селигерский путь, Субудай штурмовал Торжок, отборные сотни охраняли ставку
хана, часть войска застряла у Твери - этот город пал, как и Торжок, в
марте, и еще какие-то группы грабителей, добравшихся до Костромы и
Галича-Мерьского, догоняли главные силы Субудая.
  - Но зачем тогда сей выдающийся полководец задержался под Торжком на
целых две недели? Ведь, наверное еще под Торжком он понял, что Новгорода
ему не видать. Не проще было бы покатать в зубах этот крепкий орешек -
последнюю и такую стойкую русскую крепость,- да уйти поскорее с добычей в
степь, сберегая время, людей и силы?
  - Он не мог этого сделать. Крепкий орешек имел ядрышко, бесценное для
Субудая, - большие запасы зерна. И в частности, поэтому конница Бурундая,
проделавшая тяжелый бескормный путь лесными заснеженными дорогами по
маршруту Владимир- Сить - Ширенскии лес, должна была, наверное, устремиться
за сотни километров к Торжку, где надо было во что бы то ни стало
подкормить лошадей и наполнить торбы зерном, чтоб его хватило до Новгорода.
  - А тут из-за двухнедельной задержки под Торжком путь к Новгороду
преградили разлившиеся реки?
  - Никакого разлива еще не было.
  - Но этого же сейчас нельзя доказать!
  - Гидрометеорологических данных по Приильменью на весну 1238 года у нас,
конечно, нет, и никогда их ни у кого не будет. Но если бы путь к Новгороду
орде преградили разлившиеся реки, то летописи, десятки раз фиксирующие
природные факторы, влиявшие на более мелкие политические и военные события,
непременно бы отметили это обстоятельство в такой исторически важный
момент.
  - А что писали о нем историки?
  - У Татищева, располагавшего, кстати, несколькими погибшими позже
списками, нет ничего про разлившиеся перед Новгородом реки, вскрывшиеся
озера или растаявшие приильменские болота. Правда, в одной из
многочисленных редакций его "Истории Российской" есть упоминание о тепле и
лесах, преградивших путь Батыю, оно выглядит как предположение
автора-летописного подтверждения факта весенней распутицы я не нашел.
Молчат о разливе и летописи, найденные после Татищева.
  - Однако это все же не доказывает, что распутицы не было,- мало ли
сведений летописцы, сидевшие в своих темных кельях, не фиксировали.
  - Новгородская земля, между прочим, сохранила больше других земель Руси
летописных манускриптов. Это объясняется не только тем, что она уцелела от
разорения ордой Бату-Субудая или высоким уровнем грамотностив ней всегда
было больше, чем где-либо на Руси, монастырей, где обычно велось русское
летописание. Современный читатель может даже не поверить, но это правда
научная - к концу XVII века в одном лишь Новгородском уезде и только
монастырей, имевших крепостные дворы, было восемьдесят четыре! В XIII веке
их было, конечно, меньше, но, очевидно, достаточно много, потому что до
наших дней дошло в целости шестнадцать новгородских летописных
манускриптов. Все новгородцы весной 1238 года пережили время тягостной
неизвестности, все знали о надвигавшейся по Селигерскому пути опасности, и
совершенно невероятно, чтобы многочисленные летописцы не отметили причины
отступления Бату-Субудая, если б она была столь обыденно простой и
очевидной. Видимо, новгородские летописцы, считавшие свершившийся оборот
событий чудом, не знали подлинной причины, которая заключалась в отсутствии
достаточных сил у орды, в огромных, почти катастрофических потерях, в
просчетах и воинской осторожности Субудая.
  - А что говорит по этому поводу другой классик нашей исторической науки -
Карамзин?
  - "Уже Батый находился в 100 верстах от Новгорода, где плоды цветущей
долговременной торговли могли обещать ему богатую добычу, но вдруг
испуганный, как вероятно, лесами и болотами сего края - к радостному
изумлению тамошних жителей обратился назад"... Как видите, Карамзин тоже
ничего не пишет о разливе, а лишь о лесах и болотах, причем сам явно
сомневается, что они могли быть истинной решающей причиной поворота орды,
потому что вставляет в свою фразу предположительное вводное "как вероятно".
  - Ну, а Сергей Михайлович Соловьев с его подробнейшей пятнадцатитомной
"Историей России с древнейших времен"?
  - В этом фундаментальном труде интересующему нас событию тоже посвящена
одна-единственная фраза: "До Торжка дошли Селигерским путем... но, не
дошедши ста верст до Новгорода, остановились, боясь, по некоторым
известиям, приближения весеннего времени, разлива рек, таяния болот"... Не
будем останавливаться на том, что в тексте отсутствуют те самые "некоторые
известия", которые мы тщетно ищем. С. М. Соловьев правильно говорит о
боязни приближения весны, хотя это лишь одна, и не