говорили
по-другому: "Мы, вячкие, робята хвачкие: семеро на одного - не боимся
никого, а один на один - все котомки отдадим!"
  - Крепкий народ, если умеет так шутить над собой.
  - И еще. Плывут на плотах, а с берега им кричат: "Эй, что за люди на
плотах?" - "Мы не люди, мы - вячкие!"
  - Вот это хватанули... А какая река течет у твоей деревни?
  - Лудяна, и в нее тут же впадает Березовица. А что?
  - Да так, знаешь, любопытствую... Спасибо.
  Потом звонил всем знакомым Вячеславам, в том числе трем писателям. К
сожалению, никто из них не знал смысла первого корня этого составного
имени. Один предположил, что, может, он идет от "веча" или "вещать", потому
что по словарю имей значится и "Вечеслав"; другой - от "вещий", "ведать";
третий, сославшись на свой разговор с покойным Алексеем Юговым, уверял, что
зовут его "Вечнославным",- только все это было слишком приблизительно и
фонетически малооправданно, однако счастливо-случайно дало толчок новому
любительскому поиску! Мне вдруг припомнилось, что существовало в
старорусском языке слово "вящий", употребляемое иногда и сейчас. Беру того
же Даля и смотрю подробное толкование. "Вящий... больший, величайший,
наибольший, высший по силе, величине, власти... Вящие люди... большие,
передние, знатные, сановитые, богатые, с весом".
  Стоп. Ведь у меня на полке стоит еще "Успенский сборник", ценнейший
ранний памятник старорусского языка и литературы! Этот, как сообщается в
предисловии, "самый древний памятник восточнославянской письменности",
состоящий из оригинальных произведений средневековой русской и
южнославянской художественной литературы, единственный рукописный экземпляр
которого был обнаружен в книгохранилище кремлевского Успенского собора в
середине прошлого века, представлял собою тяжелый фолиант, взятый в
переплет из досок, обтянутых кожей. Полное типографическое его воплощение,
содержащее более восьмидесяти печатных листов - почти восемьсот страниц
убористого шрифта! - вышло в 1971 году, и я сразу же схватил его в
"Академкниге". "Успенский сборник" интересен для меня особенно тем, что он
ровесник "Слова о полку Игореве", то есть составлен и написан, как это
определил скрупулезный научный палеографический, исторический и
филологический анализ, на рубеже XII-XIII веков, и он помогает мне кое-что
понять в волшебной словесной вязи "Слова"...
  На первых же страницах "Успенского сборника" значится имя Вячеслава, а по
всей книге множество "вящих" слов, таких, как "вящьши", "вящий", "вящьшаго"
и т. д., только на месте "я" во всех этих словах значится давным-давно
исчезнувшая тридцать шестая буква старославянского алфавита - так
называемый "юс малый", означающий тоже давно утраченный в русском языке, но
сохранившийся в польском, гласный звук "е" носовое...
  Вспомнилось вдруг, что в какой-то летописи читал я о возмущении
непосильным золотоордынским гнетом новгородских "черных" людей, а вятшии
люди во главе с князем усмирили их. Отсюда уже стало совсем недалеко до
вятичей, некогда, как мне вдруг подумалось, превосходивших родственные
племена "по силе, величине, власти"!
  Наверное, все это слишком неинтересно далекому от филологии читателю? И я
в попутных своих поисках натолкнулся на огорчительное для меня высказывание
Н. Г. Чернышевского: "Человеку, который не намерен делаться филологом,
санскритский язык не принесет ни малейшей пользы. Еще менее пользы
приобретает он, научившись различать большой юс от малого". Однако мы скоро
увидим, что наш малый юс принесет нам большую пользу, поможет вскрыть одну
изумительную, великую историческую истину!
  В этимологическом словаре русского языка, выпущенном перед революцией
другим замечательным словолюбом А. Преображенским, преподавателем 4-й
Московской гимназии, не только приведены соответствия слову "вящий" в
старославянском, словенском, болгарском, сербском, чешском, польском,
верхне- и нижнелужицком, исчезнувшем полабском языках, но и нашлось совсем
нежданное - этот общеславянский корень, оказывается, полуобразует
старославянское имя Вяштеславъ, где вместо "я" тоже значится "юс малый", и
русское Вячеслав, что значит, очевидно, "великославный", "многославный",
"достославный", "славнейший", современным книжным словам "вящий" и "вяще"
(больший, больше) в старорусском соответствовали, в частности, "вятшии",
"вячьшии" и "вяче". А сходному чешскому имени Vaceslav соответствует
польско-чешское Wactav и латинское Venceslaus с его первокорнем "Venc"...
  Однако все это было, по Далю же, всего лишь "плодом увлечения", а мне
хотелось найти авторитетное научное объяснение, "каким образом одно слово
вырастало из другого, а тем более на первоначальном корне своем". Не нашел
даже подтверждения догадке, но почему-то никогда не забывал о ней,
досадливо сетуя при бессоннице на свою филологическую беспомощность, но
вдруг один счастливый случай нежданно вернул меня к этим корням-мучителям
"вят", "вяч" и "вящ".
  И главная, вящая находка пришла, как это ни странно, через мой давнишний
интерес к "Слову о полку Игореве"! В бессмертной этой поэме я, как и другие
любители, помню чуть ли не каждое слово и разные значения многих
одинаковых; слово "старый", например, употребляется четырежды, и всякий раз
в новом смысле! В тексте нет "вятичей", зато есть замечательное
словообразование "русичи", нет слова "вящий", есть "вещий", только мне
помогли не эти и вообще даже не исходнославянские слова поэмы.
Первопричиной находки стали заимствованные слова восточного происхождения.
  Много лет я собираю издания "Слова", какие могу найти, ищу любую книгу и
публикацию о нем-покупаю, вымениваю, с сердечной дрожью принимаю в подарок,
досаждаю авторам, выпрашиваю редкости во временное пользование и не дошел
еще разве только до воровства и сквалыжного зажиливания. Когда я взял в
руки книгу Менгеса "Восточные элементы в "Слове о полку Игореве"" (М.,
1979), то никак не предполагал найти в ней то, что так давно искал.
Немецкий филолог Карл Генрих Менгес, родившийся в 1908 году, - большой
знаток "Слова о полку Игореве", русского и превеликого множества других
языков. Он учился в трех немецких университетах и МГУ, жил в Чехословакии,
Турции, Америке, много раз бывал в нашей стране, изучая средневековые
русские рукописи, культуру и языки восточных народов. В его книге
использованы лексические пласты языков, в сущности, всей Евразии - от
ирландского до японского, от нганасанского до тамильского. Почти
невообразимый языковой космос величайшего из материков открывается в его
работе! Предполагаю, что многие читатели даже никогда не слышали о самом
существовании некоторых языков, которыми оперирует ученый. Перечислю, к
примеру, только языки, которые привлекает Менгес в своем сравнительном
филологическом анализе, чтобы разобраться в происхождении такого
обыкновенного слова, как "телега": протомонгольский, древнемонгольский,
письменно-монгольский, современный монгольский, халхасский, ордосский,
монгорскнй, китайский, древнерусский, сербохорватский, словацкий,
древневолгобулгарский, арабский, венгерский, румынский, туркменский,
якутский, орхоно-енисейский, древнеуйгурский, кашгарский диалект
уйгурского, чувашский, восточноболгарский, чагатайский, куманский,
аккадский, шумерский, караимский, бурятский, турецкий, болгарский, чешский,
армянский, персидский, сибнрскотюркский, тувинский, маньчжурский,
тунгусский, эвенкийский, эвенский, нанайский, ульчский, негидальский,
аварский, орочский, тамильский, общесемитский, корейский, алтайский,
русский, малаялам и каннада...
  И вот в авторском очерке ранней истории славян, открывающем книгу, я
впервые увидел рядом корни "вят" и "вящ", напечатанные старославянским
шрифтом. Близкие по своему древнему происхождению, принадлежности к одной
языковой европейской семье и географическому району, написанию и звучанию,
они сближались авторитетнейшим филологом-этимологом и по смыслу. Давно я
так не радовался! Однако в этом же большом абзаце специального
историко-филологического текста со ссылками на древнегреческие,
санскритские, осетинские, арабские, персидские и т. д. слова содержалось
еще нечто совершенно сенсационное, чем я спешу поделиться с читателем, если
он не устал от путешествия по дебрям корнесловия.
  Заглянем перед этим на минутку в Древнюю Грецию и Рим, где образовалась
начальная европейская письменность и наука. Знаменитый древнегреческий
историк и путешественник Геродот, живший в V веке до н. э., первым из
ученых мужей Средиземноморья побывал на юге нашей страны и писал о скифах,
в том числе и оседлых, земледельческих. "Скифы-пахари Геродота, - считает
К. Г. Менгес, - могли быть славянами, поскольку скифы в согласии с
типичными чертами, какие им приписываются, были настоящие кочевники степей,
а не оседлые земледельцы". Обширной и убедительной аргументацией недавно
подкрепил этот вывод ведущий советский археолог и историк Б. А. Рыбаков в
своей работе "Геродотова Скифия" (М., 1979).
  Прошло пятьсот лет. Естествоиспытатель-энциклопедист Плиний Старший,
задохнувшийся в 79 году новой эры ядовитым дымом Везувия, оставил людям
феноменальный тридцатисемитомный труд "Historia naturalis", где впервые
упоминается о венедах, бесспорных предках славян. Через двадцать лет после
смерти Плиния написал о венетах другой великий римский ученый
Публий-Корнелий Тацит, а в следующем, II веке-александрийский астроном,
географ и математик Клавдий Птолемей в своем трактате "География".
  И еще мы вправе попутно вспомнить римского императора и философа Марка
Аврелия, который вел затяжные войны с разными народами на северных границах
империи-квадами, маркоманами, сарматами и, как сказано в БСЭ, "др.". Среди
других были, очевидно, и предки славян. И тут я должен вернуть читателя к
уже известному нам Гржиму. Дело в том, что у меня в руках оказалось
интересное письмо ленинградского ученого-ботаника Алексея Григорьевича
Грумм-Гржимайло, сына знаменитого путешественника, отправленное 30 января
1966 года своему двоюродному брату московскому ученому-металлургу Николаю
Владимировичу Грум-Гржнмайло и возвратившее меня к истории их рода... А. Г.
Грумм-Гржимайло был человеком точного, достоверного знания, и я, прочитав
все его книги, снабженные, как правило, солидным справочнонаучным
аппаратом, убедился, что ему можно верить.
  "Впервые Гржимали вышли на историческую сцену во II веке нашей эры. К
северу от границ огромной Римской империи на территории Средне-Дунайской
низменности находилась древняя Паннония, населенная тогда в основном
вендами, т. е. славянами, относившимися к западной славянской ветви. В
Паннонии на берегу Дуная стояла крепость Виндебож или Виндебон, как ее
называли римляне. Под защитой толстых каменных стен этой крепости были
сооружены древние храмы с идолами, которым поклонялись славяне этой
области. Виндебож (впоследствии Вена) занимал господствующее положение на
Дунае. Кто владел этой твердыней, тот и мог пользоваться бассейном Дуная
для торговых и другого рода сношений. Римляне всячески старались завладеть
этой крепостью и в 167-180 гг. н. э. вели упорные бои за Паннонию и ее
главную цитадель. Командовал римской армией сам император Марк Аврелий. Ему
удалось сдержать натиск "северных варваров", но овладеть Виндебожем он не
смог и в 180 году умер под его стенами.
  Защищал эту крепость вендский вождь или рыцарь, получивший прозвище
"Гржнмала". Гржим-это древнейший славянский корень, выражающий понятие
"гром", а в переносном смысле - "сила", "победа". "Гржимала" -
прилагательное от слова "гржим" и было употреблено в смысле "победивший" и
"разящий". На гербе, которым ты интересуешься, изображена крепость
Виндебож, а не "гроб господень", как ты пишешь, и рыцарь, стоящий в воротах
в шлеме, со щитом и мечом на ударе,- это и есть наш родоначальник Гржим или
Гржимала"...
  А жившие среди других народов на Днепре, быть может, будущие поляне на
заре нашей эры торговали с далекими народами и государствами, о чем
предметно свидетельствуют многочисленные клады римских монет IIV веков,
найденные при археологических раскопках киевских холмов. Приближался час
основания средневековой столицы полян ее легендарными летописными
героямибратьями Кием, Щеком и Хоривом, их сестрой Лыбедью, по имени которой
будто бы названа речка Лыбедь, текущая в черте Киева.

  Оставим пока легенды, мифы, археологические находки, топонимику;
обратимся снова к науке, к венедам и вятичам.
  Сижу, пишу подряд слова: венеды - венеты - венды - винды - Виндебож -
Вена - Венеция - Венцеслаус - Вацлав - Вечеслав - Вячеслав - Вячко - Вятко
- вятичи... Безусловно, между этими этнонимами, географическими названиями
и именами есть семантическая общность, связующий смысл! И если в корневой
основе всех перечисленных слов лежит понятие "большой", "великий", то
венеды и вятичи точно вписываются в общую этнонпмическую и общественную
историю народов Земли! У многих народов, отставших в общественном развитии,
как считают этнографы, сегодняшние самоназвания означают поначалу,
например, "женщина" (группа австралийских аборигенов "галинья"), затем
"мужчина", "человек" (кеты, ненцы, нивхи), потом "люди" (саами), и, кстати,
подобные понятия-этнонимы лежат в основе самоназвания немцев Deutsche (от
древнего diot, diota) или тюрков. А союзы племен на границе перехода к
классовому обществу и государству образуют новые этнонимические
слова-понятия - франки ("свободные"), саксы ("товарищи по оружию"), алеманы
(южные германцы, "все люди"), венеды, венеты, вятичи ("большие люди",
"великое племя")... Следовательно, и у славян, как у других племен Европы,
в позднеантичные времена шел процесс становления военной демократии, новой
эпохи социального развития, и ни тогда, ни позже, в средневековье, они по
своей общественной организации не стояли ниже или выше соседей. И как же я
радовался, когда к моим любительским предположениям прибавилось точное
знание, научное подтверждение догадки! Замечательный немецкий ученый К. Г.
Менгес доказывает, что племенное название венеды (венеты) есть
искусственная латинизация патронима, образованного от корня "вят"
(читаемого, повторюсь, как "вэнт", только с носовой, гнусливой "н".- В. Ч.)
и соответствующего латинскому vent, что означает "большой" в сравнительной
степени! Наверное, стоило нам с вами, дорогой читатель, свершить это
попутное филологическое путешествие, в котором мы узнали, что средневековые
вятичи - потомки древних славян-венедов?
  И еще у нас есть "Слово о полку Игореве"!.. В бездонной глубине его
смысла таится важное звенышко цепи нрсмен, поражающее фантастической
прочностью народной исторической памяти. После поражения князя Игоря, кигда
"на реке на Каяле тьма свет покрыла", "по Русской земле простерлись
половцы, точно выводок гепардов" и "снесеся хула на хвалу", то есть "пал
позор на славу",- "готские красные девы на берегу синего моря, звоня
русским золотом, поют время Бусово...". Бус, по-гречески "бык", он же Бооз
и Бож-царь и военачальник пламенных объединений славян (антов), казненный
готами в IV веке вместе с семьюдесятью другими вождями родственных племен.
Восемьсот лет жило воспоминание об этом трагическом событии у незлопамятных
наших предков, полторы тысячи лет назад имевших какие-то зачатки
государственного единения, созданного, очевидно, в связи с агрессией
сильного врага. Автор "Слова", участник битвы на Каяле, не видел и не
слышал, конечно, летом 1185 года тмутараканских готских девушек, это он
напомнил о гибели Буса!..
  Правда, есть ученые, которые крепко сомневаются в столь глубокой памяти
наших предков и, несмотря на очевидность факта, соответствующим образом
комментируют это место в "Слове о полку Игореве". Но ведь существуют
аналогичные бесспорные факты! Еще сегодня живут на Земле народности и
племена, пребывающие на родо-племенной стадии развития, которые помнят
имена своих предков в двадцатом-тридцатом поколениях, даже не связывая их с
громкими событиями, подобными казни Буса. Да и родная история дает нам еще
один великолепный пример. Русская устная традиция, народная память
девятьсот лет хранила имена Владимира Красное Солнышко и Добрыни.
  А около 550 года нашей эры раннесредневековый хронист Иордан Мезогот
довольно подробно рассказывает о славянских племенах, которые "исходя из
одного корня... произвели три имени, то есть венетов, антов, склавен",
живущих на главных междуречьях юго-восточной Европы. "Внутри них (то есть
между рек) находится Дакия, огражденная крутизною Альп наподобие венца,
вдоль левой стороны которых, там, где они поворачивают на север, от истока
Вистулы на безмерном пространстве расселился многолюдный народ венетов.
Имена их могут ныне меняться в зависимости от родов и мест, однако в
основном они называются склявены и ангы. Склавены обитают от города
Новнетунум и озера, которое называется Мурснан, вплоть до Данастра (то есть
Днестра) и на север до Вислы: там имеются болота и леса вместо городов. Но
там, где изгибается Понтийское море, анты-самые могучие среди
них-распространяются от Данастра до Данапра (то есть Днепра); эти реки
отстоят друг от друга на много привалов (пути)".
  Итак, в подлинном историческом сочинении середины VI века н. э. снова
упоминаются венеты в связи с их северо-западными соседями-готами,
прагерманцами. Известно также, что славяне-венды (винды) жили в
средневековье на Балтийском побережье и, согласно исландским сагам, на них
ходил викинг Хакон...
  Еще одна важная для нашей темы работа! Опираясь на филологический анализ
и труды средневековых авторов, советский исследователь Г. А. Хабургаев
подбирает к этнониму "венеты" новые, так сказать, северные языковые ключики
и... приходит к результату, идентичному выводам Менгеса! В своем научном
труде "Этнонимия ,,Повести временных лет"" (М., 1979) он пишет: "Venetae
Иордана, Wenden и Winclen немцев, Venat диалектное финское позволяет
реконструировать для этого наименования исходный корень vent - vet, который
у восточных славян мог дать только "вят", что и лежит в основе сближения
позднеантичного и средневекового этнонима венеты с восточнославянским
этнонимом вятичи".
  Миновало после Иордана Мезогота еще почти пять веков, и потомков древних
венедов, вятичей, то есть "великих", "людей большого племени",
христианизация догнала в бассейне Оки.
  Позже, углубляясь в историю вятичей, напал я на новый след. Вспоминаю еще
один разговор с археологом Никольской.
  - Кто до вас раскапывал вятичские города и курганы?
  - Многие. Булычев, Спицын, Арциховский...
  - Вы знали Артемия Владимировича?
  - Он мой учитель.
  Это был великий археолог! Именно А. В. Арциховскнй нашел 26 июля 1951
года первую новгородскую берестяную грамоту. Его экспедиция начала работать
в Новгороде в 1932 году, и вот через двадцать лет раскопок, находок важного
и второстепенного, радостей, разочарований, едва теплящихся надежд-великое
открытие! В тот сезон было найдено еще девять грамот, и А. В. Арциховскнй
вскоре написал: "Чем больше будут раскопки, тем больше они дадут
драгоценных свитков березовой коры, которые, смею думать, станут такими же
источниками для истории Новгорода Великого, какими для истории
эллинистического и римского Египта являются папирусы".
  - Скажите, Татьяна Николаевна,-задал я важный для меня вопрос.- Не
слышали ли вы от покойного Артемия Владимировича, что вятичи-потомки
венетов?
  - Он ничуть не сомневался в этом. И даже писал на эту тему. Посмотрите
его "Курганы вятичей"...
  Книжка эта напечатана в 1930 году в Вологодской типографии тиражом всего
в тысячу экземпляров, ни разу с тех пор не переиздавалась. Нашел, читаю:
  "Самое имя "вятичи", как блестяще доказано А. А. Шахматовым, происходит
от древнего названия славян "Венто". Римляне сделали из этого названия, как
известно, венедов, и Тацит так называет славян. Отсюда же происходит
племенное имя вендов. Из "венто" приставкой обычного для славянских племен
суффикса получается "вентичи". Носовой звук "еп" обозначается, как
известно, в славянской