знаетесь, что не совсем равнодушны ко мне, не лучше ли  отло-
жить вашу весть и говорить только о вас?
   - Нет, нет, напротив, вам надо узнать ее во что бы то  ни  стало.  Вы
должны потребовать, чтобы я вам сказала все тотчас же, а не дала отвлечь
себя чувству. Фуке, друг мой, это новость огромной важности!
   - Вы удивляете меня, маркиза, я готов сказать - пугаете. Вы так  рас-
судительны, так выдержанны, так хорошо знаете свет, в котором мы  живем.
Значит, это чтонибудь важное?
   - Чрезвычайно важное! Слушайте...
   - Скажите сначала: как вы сюда попали?
   - Сейчас узнаете. Сначала более спешное дело.
   - Говорите же, маркиза, прошу вас! Пощадите мое терпение.
   - Знаете ли вы, что Кольбер назначен интендантом финансов?
   - Что? Кольбер? Маленький Кольбер? Правая рука кардинала?
   - Именно.
   - Что же в этом ужасного, дорогая маркиза? Маленький Кольбер назначен
интендантом финансов - это странно, я согласен, но вовсе не страшно.
   - Неужели вы думаете, что король без всяких причин назначил на  такую
должность того, кого вы прозвали мелочным педантом?
   - Прежде всего, верно ли еще, что король назначил его?
   - Так говорят.
   - Кто?
   - Все.
   - Все - это значит никто. Назовите мне кого-нибудь, кто знает из вер-
ного источника.
   - Госпожа Ванель.
   - Ах, вы и в самом деле начинаете меня пугать! - со  смехом  вскричал
Фуке. - Она-то уж конечно знает из верного источника.
   - Не говорите дурно о бедной Маргарите, господин Фуке:  она  все  еще
любит вас.
   - В самом деле? Не верится. А я думал, что маленький Кольбер уже  ус-
пел запятнать эту любовь чернильной кляксой или комком грязи.
   - Фуке" Фуке, вот как вы относитесь к женщинам, которых бросили!
   - Маркиза, неужели вы берете под свою защиту госпожу Ванель?
   - Да, беру, потому что, повторяю, она все еще любит вас, и вот  дока-
зательство: она хочет вас спасти.
   - При вашей помощи, маркиза; это ловкий ход с ее стороны. Никакой ан-
гел не может быть мне более приятен и вернее вести меня к  спасению.  Но
скажите, разве вы знаете Маргариту?
   - Она моя монастырская подруга.
   - И вы говорите, что это она сообщила вам о  назначении  Кольбера  на
должность интенданта?
   - Да.
   - Хорошо, пусть он будет интендантом. Но объясните мне одно, маркиза:
каким образом Кольбер в качестве моего подчиненного  может  вредить  или
мешать мне?
   - Вы упускаете из виду одно важное обстоятельство.
   - Какое?
   - То, что Кольбер вас ненавидит.
   - Меня! - воскликнул Фуке. - О боже! Разве вы не знаете, что меня не-
навидят все? Кольбер так же, как другие.
   - Кольбер больше, чем другие.
   - Больше, согласен.
   - Он очень честолюбив.
   - Кто же не честолюбив, маркиза?
   - Да, но его честолюбие не имеет границ.
   - Я знаю и это: он пожелал сделаться моим преемником  у  госпожи  Ва-
нель.
   - И достиг этого. Берегитесь, чтобы он не добился своего и в другом.
   - Вы хотите сказать, что он рассчитывает перебраться  с  места  моего
помощника на мое собственное?
   - А разве у вас не возникло такое опасение?
   - О нет. Заменить меня подле госпожи Ванель - это  еще  возможно,  но
подле короля - это дело совсем другое. Франция покупается не так  легко,
как жена какого-то чиновника.
   - Все покупается: если не на золото, то путем интриг.
   - Вы хорошо знаете, что это не так, маркиза, вы, которой я  предлагал
миллионы.
   - Надо было, Фуке, вместо миллионов предложить мне истинную,  безгра-
ничную любовь. Я бы согласилась. Как видите, так или иначе, все  покупа-
ется.
   - Значит, по-вашему, Кольбер собирается купить и мою должность? Успо-
койтесь, маркиза: пока еще он недостаточно богат для этого.
   - А если он ее у вас украдет?
   - Ах, это другое дело. Но, к несчастью для него, чтобы  добраться  до
меня, он должен разрушить и снести мои передовые укрепления, а они у ме-
ня отличные, маркиза.
   - Своими передовыми укреплениями вы, вероятно, называете  ваших  при-
верженцев и друзей?
   - Конечно.
   - К числу ваших приверженцев принадлежит и д'Эмери?
   - Да.
   - А Лиодо к числу друзей?
   - Разумеется.
   - А де Ванен?
   - Ну, с ним могут делать что угодно, а тех двоих я  не  советовал  бы
трогать.
   - Но если вы хотите, чтобы не трогали д'Эмери и Лиодо, то должны при-
нять меры.
   - Что же грозит им?
   - Теперь вы согласны выслушать меня?
   - Как всегда, маркиза.
   - И не будете меня прерывать?
   - Говорите.
   - Слушайте! Сегодня утром Маргарита прислала за мной.
   - Чего же она от вас хотела?
   - "Я не могу повидаться лично с господином Фуке", - сказала она мне.
   - Ба! Почему? Неужели она думает, что я стал бы ее  упрекать?  Бедная
женщина, как она ошибается!
   - "Повидайтесь с ним и скажите, чтобы он остерегался Кольбера".
   - Как, она предостерегает меня против своего собственного любовника?
   - Я повторяю, что она еще любит вас.
   - Дальше, маркиза!
   - Дальше Маргарита сказала: "Два часа тому назад Кольбер пришел сооб-
щить мне, что он назначен интендантом".
   - Я уже говорил вам, маркиза, что Кольбер будет тем более в моих  ру-
ках.
   - Да, но это еще не все. Маргарита, как вы знаете, дружит с  госпожой
д'Эмери и госпожой Лиодо.
   - Да.
   - Так вот: Кольбер расспрашивал ее об их состоянии и о том, насколько
они вам преданы.
   - О, за них я ручаюсь. Чтобы лишить  меня  их  преданности,  их  надо
убить.
   - Слушайте дальше. В то время, когда у госпожи Ванель был Кольбер,  к
ней кто-то пришел, и она вышла на несколько минут из комнаты.  Оставшись
один, Кольбер, который не любит сидеть без дела, тотчас принялся  набра-
сывать карандашом заметки на листках бумаги, лежавших на столе.
   - Они касались д'Эмери и Лиодо?
   - Именно.
   - Интересно было бы узнать, что в них заключалось.
   - Я принесла их вам.
   - Неужели госпожа Ванелъ взяла их у Кольбера, чтобы передать мне?
   - Нет, но случайно, просто чудом, в ее руках очутилась копия  с  этих
заметок.
   - Как так?
   - А вот послушайте. Я уже сказала вам, что Кольбер  нашел  бумагу  на
столе.
   - Да.
   - Карандаш, которым он писал, оказался очень твердым, так что все от-
печаталось на следующем листе.
   - Далее.
   - Кольбер, взяв первый лист, не обратил внимания на второй.  А  между
тем на нем можно было прочесть все, что было написано на первом. Госпожа
Ванель прочла и послала за мной. Убедившись, что я ваш  преданный  друг,
она отдала мне этот листок и открыла тайну вашего дома.
   - Где же этот лист? - спросил Фуке, несколько встревоженный.
   - Вот он, читайте, - сказала маркиза.
   Фуке прочел:
   "Имена откупщиков, которых должна приговорить судебная палата:  дЭме-
ри, друг Ф., Лиодо, друг Ф., де Ванен, безразл..."
   - Д'Эмери! Лиодо! - вскрикнул Фуке, перечитывая еще раз записку.
   - ДРУЗЬЯ Ф., - указала пальцем маркиза.
   - Но что значат слова: "которых должна приговорить судебная палата"?
   - Кажется, это вполне ясно.  Впрочем,  вы  еще  не  кончили,  читайте
дальше.
   Фуке продолжал:
   "... Двух первых присудить к смертной казни, третьего уволить  вместе
с д'Отмоном и с де Лаваллетом, конфисковав их имущество".
   - Великий боже! - воскликнул Фуке. - Казнить Лиодо и д'Эмери! Но если
даже судебная палата приговорит их к смерти, то король не утвердит  при-
говора, а без его утверждения их не могут казнить.
   - Но король сделал Кольбера интендантом.
   - Ах, - воскликнул Фуке, словно увидев  бездну,  разверзшуюся  у  его
ног. - Нет, это невозможно! Невозможно! А кто это  навел  карандашом  по
следам, оставленным Кольбером?
   - Это сделала я, боясь, что следы сгладятся.
   - О!.. Я узнаю все!
   - Вы ничего не узнаете! Для этого вы слишком презираете своего врага.
   - Простите меня, дорогая маркиза. Да, Кольбер - мой  враг,  согласен.
Да, Кольбер - опасный человек, признаюсь. Но у меня  впереди  еще  много
времени. А теперь вы здесь, вы доказали мне свою преданность, может быть
даже любовь... Мы наконец одни...
   - Я пришла сюда, чтобы спасти вас, а не для того, чтобы погубить  се-
бя, господин Фуке, - сказала маркиза, вставая. - Итак, остерегайтесь!
   - Право, маркиза, вы напрасно тревожитесь,  и  если  ваша  боязнь  не
предлог...
   - Кольбер - человек с сильной волей! Остерегайтесь его...
   - А я? - спросил Фуке, в свою очередь поднимаясь с места.
   - Вы? Вы только благородный человек. Повторяю: остерегайтесь  Кольбе-
ра!..
   - И это все?
   - Я сделала все, что могла, рискуя погубить свою ренутацию. Прощайте.
   - Не прощайте, а до свиданья!
   - Быть может... - произнесла маркиза.
   Протянув Фуке руку для поцелуя, она так решительно направилась к две-
ри, что Фуке не посмел преградить ей дорогу.
   С поникшей головой, с омраченным лицом отправился он в обратный  путь
по подземному ходу, соединявшему два дома.


   VII
   АББАТ ФУКЕ

   Быстро пройдя подземелье и нажав пружину возле  зеркала,  Фуке  снова
очутился в своем кабинете Едва успел он войти, как услышал стук в  дверь
и знакомый голос, кричавший:
   - Монсеньер, отоприте, пожалуйста!
   Фуке быстрым движением скрыл  следы  своего  волнения  и  отсутствия:
разбросал по столу бумаги, взял в руку перо  и,  чтобы  выиграть  время,
спросил через дверь:
   - Кто там?
   - Как! Монсеньер не узнает меня, - ответил голос.
   "Как не узнать тебя, дружище?" - сказал Фуке про себя.
   - Это вы, Гурвиль? - спросил он громко.
   - Конечно, я, монсеньер.
   Фуке поднялся и, в последний раз посмотрев на зеркало, отпер дверь  и
впустил Гурвиля.
   - Ах, монсеньер, какая жестокость! - воскликнул он.
   - Почему?
   - Вот уже четверть часа, как я умоляю вас отпереть, а вы даже не  от-
вечаете.
   - Запомните раз навсегда: я не терплю, чтобы меня беспокоили во время
работы. Хотя вы, Гурвиль, и составляете исключение, я все же хочу, чтобы
для других мое запрещение оставалось в силе.
   - В такую минуту, монсеньер, я готов разбить, снести, опрокинуть вся-
кие запреты, все двери, замки и стены.
   - Ого! Значит, случилось что-нибудь очень важное? - спросил Фуке.
   - Очень.
   - Что же произошло? - продолжал Фуке, слегка обеспокоенный  волнением
своего ближайшего сотрудника.
   - Учреждена тайная судебная палата.
   - Мне это известно. Но разве она уже собралась?
   - Не только собралась, монсеньер, но уже успела вынести приговор...
   - Приговор? - произнес министр, побледнев и с дрожью, которую  он  не
мог скрыть. - Кому же?
   - Вашим друзьям.
   - Лиодо и д'Эмери?
   - Да, монсеньер.
   - К чему же они приговорены?
   - К смертной казни.
   - Не может быть! Нет, это невозможно!.. Вы ошибаетесь, Гурвиль.
   - Вот копия приговора, который сегодня должен быть подписан  королем.
Быть может, он уже подписал его.
   Фуке схватил бумагу, быстро пробежал ее и возвратил Гурвилю со слова-
ми:
   - Король не подпишет этого приговора.
   - Монсеньер, Кольбер смелый советчик... Опасайтесь его.
   - Опять Кольбер! - воскликнул Фуке. - Вот уж два-три дня я беспрерыв-
но слышу это имя! Слишком много  чести  для  такого  ничтожества.  Пусть
Кольбер появится, и я рассмотрю его; пусть он поднимет голову, и я  раз-
давлю его; но согласитесь, что бороться можно только с  таким  противни-
ком, который хоть что-нибудь из себя представляет.
   - Терпение, монсеньер, вы не знаете Кольбера... Постарайтесь его изу-
чить. Это один из темных финансовых дельцов, подобных метеорам,  которых
никогда не видишь до их  разрушительного  вторжения.  Появление  их  ги-
бельно.
   - О, Гурвиль, это уж слишком, - возразил Фуке, улыбаясь.  -  Меня  не
так-то легко запугать, друг мой. Кольбер - метеор! Черт возьми!  Мы  еще
посмотрим, что это за метеор... Давайте мне факты, а не  слова.  Что  он
сделал до сих пор?
   - Он заказал парижскому палачу две виселицы, - сказал Гурвиль.
   Фуке поднял голову, и в глазах его сверкнула молния.
   - Вы уверены в том, что это правда? - вскричал он.
   - Вот вам доказательство, монсеньер.
   И Гурвиль протянул Фуке записку одного из секретарей городской  рату-
ши, верного сторонника суперинтенданта.
   - Да, действительно, - пробормотал Фуке, - воздвигается эшафот...  Но
король не подписал, Гурвиль, и не подпишет приговора!
   - Это мы скоро узнаем, - заметил Гурвиль.
   - Каким образом?
   - Если приговор подписан королем, виселицы сегодня же  вечером  будут
отправлены к городской ратуше, чтобы завтра утром можно было  их  поста-
вить.
   - Нет, нет! - снова воскликнул Фуке. - Все вы  ошибаетесь  и  вводите
меня в заблуждение. Не дальше как позавчера у меня был Лиодо, а три  дня
назад я получил от бедняги д'Эмери сиракузское вино.
   - Это только доказывает, - возразил Гурвиль, -  что  судебная  палата
была собрана тайно, совещалась в отсутствие обвиняемых, и как только де-
ло было закончено, их арестовали.
   - Разве они арестованы? Но как, где, когда?
   - Лиодо - вчера на рассвете, д'Эмери - позавчера  вечером,  когда  он
возвращался от своей любовницы; их исчезновение никого  не  встревожило,
но внезапно Кольбер сорвал маску и приказал обнародовать это дело. О нем
теперь кричат на всех улицах Парижа, и, по  правде  говоря,  только  вы,
монсеньер, не знаете об этом событии.
   Фуке с возрастающим волнением ходил взад и вперед по комнате.
   - Что вы думаете предпринять, монсеньер? - спросил Гурвиль.
   - Если бы все это было верно, я отправился бы к королю. Но прежде чем
ехать в Лувр, я побываю в городской  ратуше.  Если  приговор  утвержден,
тогда посмотрим. Едем же! Откройте дверь, Гурвиль.
   - Осторожнее, - предупредил тот. - Там аббат Фуке.
   - Ах, мой брат, - с горечью сказал Фуке. - Значит, он узнал какую-ни-
будь скверную новость и, по своему обыкновению, рад поднести ее мне! Да,
черт возьми, если явился мой брат, то мои дела действительно плохи.  Что
ж вы не сказали мне раньше? Я бы скорее поверил всему.
   - Монсеньер клевещет на господина аббата! - смеясь, произнес Гурвиль.
- Он пришел вовсе не с дурным намерением.
   - Ах, Гурвиль, вы еще заступаетесь за этого безалаберного, бессердеч-
ного человека, за этого неисправимого мота?
   - Не сердитесь, монсеньер.
   - Что это сегодня с вами, Гурвиль? Вы защищаете даже аббата Фуке.
   - Ах, монсеньер, во всем есть своя хорошая сторона.
   - По-вашему, и у тех разбойников, которых аббат держит у себя и спаи-
вает, есть свои хорошие стороны?
   - Обстоятельства могут так сложиться, монсеньер, что вы  рады  будете
иметь под рукой и этих разбойников.
   - Значит, ты советуешь мне помириться с аббатом? - иронически спросил
Фуке.
   - Я вам советую не ссориться с  сотней  молодцов,  которые,  соединив
свои шпаги, могут окружить стальным кольцом три тысячи человек.
   Фуке бросил на собеседника быстрый взгляд.
   - Вы правы, Гурвиль, - произнес он. - Впустите сюда  аббата  Фуке!  -
крикнул он дежурившему у дверей лакею.
   Через две минуты на пороге кабинета с глубоким поклоном показался аб-
бат Фуке. Это был человек лет за сорок, полусвященник,  полувоин,  смесь
отчаянного забияки и монаха. При нем не было шпаги, но заметно было, что
он носит при себе пистолеты.
   Фуке приветствовал его скорее как министр, чем как старший брат.
   - Чем могу служить, господин аббат? - спросил он.
   - Ого, каким тоном вы говорите, брат мой! - воскликнул аббат.
   - Тоном занятого человека.
   Аббат с ехидством взглянул на Гурвиля, с  беспокойством  на  брата  и
произнес:
   - Сегодня вечером я должен уплатить господину де Брежи триста  писто-
лей... Карточный долг-долг чести.
   - Дальше? - спросил Фуке, уверенный, что из-за таких  пустяков  аббат
не стал бы его беспокоить.
   - Тысячу пистолей мяснику, который не хочет больше отпускать в долг.
   - Дальше?
   - Тысячу двести портному, - продолжал аббат. - Этот болван не  отдает
мне одежды, заказанной для семерых моих слуг. Это компрометирует меня, и
моя любовница грозится заменить меня откупщиком, что было бы унизительно
для церкви.
   - Что еще? - спросил Фуке.
   - Вы заметили, брат мой, - сказал смиренно аббат, - что я  ничего  не
прошу для себя лично.
   - Это очень деликатно с вашей стороны, господин  аббат,  -  улыбнулся
Фуке. - Однако, как видите, я жду.
   - Я и не стану ничего просить... о нет... но не потому, что  я  ни  в
чем не нуждаюсь. Уверяю вас...
   - Тысячу двести портному! - вздохнул министр, подумав с минуту. -  На
эту сумму можно сшить изрядное количество платья.
   - Я содержу сто человек, - с гордостью произнес аббат, - а это, я ду-
маю, чего-нибудь да стоит.
   - Сто человек? - повторил Фуке. - Но разве вы Ришелье  или  Мазарини,
чтобы иметь столько телохранителей? Зачем вам эти люди, скажите  на  ми-
лость?
   - И вы еще спрашиваете? - удивился аббат Фуке. - Как вы можете  спра-
шивать, для чего я содержу сто человек?
   - Да, я хочу знать, на что вам нужны эти сто человек? Отвечайте!
   - Неблагодарный! - воскликнул, все более горячась, аббат.
   - Объяснитесь же наконец.
   - Ах, господин министр, ведь лично мне нужен только один лакей, а ес-
ли бы я был одинок, я обошелся бы и без него. Но вы, вы, у  вас  столько
врагов, что мне и ста человек мало, чтобы защищать вас.  Сто  человек!..
Нужно бы десять тысяч! Я содержу их для того, чтобы в публичных местах и
собраниях никто не смел возвысить против вас голоса. Без этого  вы  были
бы засыпаны проклятиями, уничтожены злыми языками. Без этого вы не  про-
держались бы и недели. Слышите, недели!
   - О, я не знал, что вы такой горячий мой защитник, господин аббат.
   - Вы сомневались в этом? - вскричал аббат. -  Так  слушайте  же,  что
случилось. Не дальше как вчера на улице Юшет какой-то  человек  торговал
цыпленка у мясника.
   - Так. Чем же это может мне повредить, господин аббат?
   - А вот чем. Цыпленок был тощий, и покупатель отказался дать за  него
восемнадцать су, говоря, что не желает платить такие деньги за одну кожу
и кости, с которых Фуке снял весь жир.
   - Дальше?
   - Раздался смех, остроты по вашему адресу. Собралась толпа зевак. Зу-
боскал прибавил: "Дайте мне цыпленка, вскормленного  Кольбером,  и  я  с
удовольствием заплачу, сколько вы ни спросите".  Толпа  стала  рукоплес-
кать. Словом, скандал! Вашему брату оставалось только закрыть лицо.
   - И вы закрыли? - спросил Фуке, покраснев.
   - Нет, до этого дело не дошло: в толпе оказался один из  моих  людей,
некто Менвиль, новобранец, недавно приехавший  из  провинции,  -  я  его
очень ценю. Он пробрался сквозь толпу и вызвал оскорбителя на дуэль. По-
единок состоялся тут же, перед лавкой мясника, в  присутствии  множества
зрителей, которые обступили сражавшихся и глядели из окон.
   - И чем же кончилось? - перебил Фуке.
   - А тем, что мой Менвиль сразу проткнул противника шпагой, что произ-
вело большое впечатление на зрителей. После  этого  он  сказал  мяснику:
"Возьмите вот этого индюка, мой друг: он будет пожирнее  вашего  цыплен-
ка". Вот на что я трачу свои доходы, господин  министр:  на  поддержание
фамильной чести, - с торжеством заключил аббат.
   Фуке склонил голову.
   - Хорошо, - сказал Фуке. - Передайте Гурвилю ваш счет и оставайтесь у
меня на вечер.
   - На ужин?
   - Да.
   - Но ведь касса уже заперта?
   - Гурвиль отопрет ее для вас. Ступайте, аббат, ступайте.
   Аббат поклонился.
   - Так, значит, мы друзья? - спросил он.
   - Друзья, друзья. Идемте, Гурвиль.
   - Вы уходите? Значит, вы не будете ужинать дома?
   - Не беспокойтесь. Я вернусь через час, - отвечал Фуке и прибавил ти-
хо Гурвилю: - Пусть заложат моих английских лошадей; я поеду в городскую
ратушу.


   VIII
   ВИНО ЛАФОНТЕНА

   В Сен-Манде съезжались экипажи, привозившие гостей. В доме  шли  дея-
тельные приготовления к ужину, в то время как сам министр мчался на сво-
их быстроногих лошадях в Париж. К городской ратуше он подъехал со сторо-
ны набережной, чтобы миновать оживленные кварталы города. Было без  чет-
верти восемь, когда Фуке и сопровождавший его Гурвиль вышли  из  экипажа
на углу улицы Лонг-Пон и п