лицом к лицу,  когда  к
этому принудила вас сила, не зависящая от вас, почему вы толкаете нас на
поступки, которые я считаю бесполезными и нелепыми? Говорите, черт побе-
ри! Скажите хоть "нет"!
   Монк, не произнеся ни слова, не взглянув на короля, задумчиво  погла-
живал усы с видом человека, понимающего, что дела обстоят плохо.
   Между тем Карл II погрузился в глубокое раздумье. Впервые  он  встре-
тился с Монком - своим главным противником, которого так хотел видеть, -
и теперь проницательным взором пытался измерить глубину его сердца.
   Он убедился, что Монк решил скорее умереть, чем заговорить. В этом не
было ничего необыкновенного со стороны такого  замечательного  человека,
получившего столь тяжкое оскорбление. Карл II в ту же секунду принял од-
но из решений, которые ставят на карту для простых людей  -  жизнь,  для
генерала - удачу, для короля - его королевство.
   - Сударь, - обратился он к Монку, - в некотором смысле вы  совершенно
правы. Не прошу вас отвечать мне, прошу только выслушать меня.
   На минуту воцарилось молчание. Король смотрел на Монка, который оста-
вался бесстрастным.
   - Вы только что упрекнули меня, сударь, - заговорил опять  король.  -
Вы уверены, что я подослал к вам в Ньюкасл человека, который заманил вас
в западню; этого (скажу мимоходом) вовсе не  учел  господин  д'Артаньян,
которому, впрочем, я обязан искренней благодарностью  за  его  безмерную
великодушную преданность.
   ДаАртаньян почтительно поклонился. Монк не шевельнулся.
   - Господин ДаАртаньян, - заметьте, господин Монк, что я вовсе не  на-
мерен извиняться перед вами, - господин ДаАртаньян отправился  в  Англию
по собственному побуждению, без всякой корысти, без приказа, без  надеж-
ды, как истинный дворянин, с целью оказать услугу несчастному  королю  и
прибавить к множеству совершенных им великих деяний этот  новый  замеча-
тельный подвиг.
   ДаАртаньян слегка покраснел и  кашлянул,  стараясь  скрыть  смущение.
Монк по-прежнему не шевелился.
   - Вы не верите моим словам, господин Монк, - продолжал  король.  -  Я
понимаю ваше недоверие: подобные доказательства преданности  так  редки,
что естественно не верить им.
   - Генерал не прав, если не верит вашему величеству! - воскликнул  Да-
Артаньян. - Вы сказали правду, столь истинную правду, что, должно  быть,
я поступил неправильно, захватив генерала: это, кажется, некстати,  Если
это так, клянусь, я в отчаянии!
   - Шевалье ДаАртаньян, - сказал король, беря за руку мушкетера.  -  Вы
обязали меня более, чем если бы доставили мне победу: вы  указали  неиз-
вестного мне друга, которому я вечно буду благодарен  и  которого  вечно
буду любить...
   Король дружески пожал ему руку и, поклонившись Монку, добавил:
   - И врага, которого отныне я буду ценить по заслугам.
   В глазах пуританина сверкнула молния; но она тотчас же погасла,  и  к
нему вновь вернулось прежнее мрачное бесстрастие.
   - Вот каков был мой план, господин ДаАртаньян, - продолжал король.  -
Граф де Ла Фер, которого вы, кажется, знаете, отправился в Ньюкасл...
   - Атос! - воскликнул ДаАртаньян.
   - Да, кажется, таково его боевое прозвище... Граф де Ла Фер отправил-
ся в Ньюкасл и, может быть, склонил бы генерала к  переговорам  со  мной
или с кем-нибудь из моих приверженцев. Но тут вы насильственно вмешались
в это дело.
   - Черт побери! - сказал ДаАртаньян. - Должно быть, это  он  входил  в
лагерь в тот самый вечер, когда я пробрался туда с рыбаками!
   Едва заметное движение бровей Монка показало даАртаньяну, что  он  не
ошибся.
   - Да, да, - продолжал он, - мне показалось, что это его  фигура,  его
голос. Ах, какая досада! Ваше величество, простите меня,  я  думал,  что
делаю все к лучшему.
   - Не случилось ничего плохого, - ответил король, -  кроме  того,  что
генерал обвиняет меня в предательстве, в чем я вовсе  не  повинен.  Нет,
генерал, не таким оружием хочу я сражаться с вами. Вы скоро это увидите.
А до тех пор верьте мне, я клянусь вам честью дворянина! Теперь,  госпо-
дин ДаАртаньян, дозвольте сказать вам одно слово.
   - Я слушаю, ваше величество.
   - Вы преданы мне? Не так ли?
   - Ваше величество видели, что безмерно предан.
   - Хорошо. Довольно одного слова такого человека, как вы. Впрочем,  за
словом всегда следует дело. Генерал, прошу вас пройти за мною, И вы иди-
те с нами, господин ДаАртаньян.
   ДаАртаньян повиновался, слегка озадаченный. Карл  II  вышел,  за  ним
Монк, за Монком ДаАртаньян. Карл направился по той самой дороге, по  ко-
торой к нему ирипхел ДаАртаньян, и вскоре морской ветер  повеял  в  лицо
трем ночным путешественникам. Карл отпер калитку, и едва прошли они  ша-
гов пятьдесят, как увидели океан, который перестал бушевать и покоился у
берега, как усталое чудовище.
   Карл II шел в раздумье, опустив голову и поглаживая рукой подбородок.
Монк следовал за ним, беспокойно оглядываясь. Сзади шел даАртаньян,  по-
ложив руку на эфес шлаги.
   - Где шлюпка, которая привезла вас сюда? - спросил Карл у мушкетера.
   - Вон там; в ней ждут меня семь человек солдат и офицер.
   - А, вижу! Шлюпка вытащена на берег. Но вы, верно, не на ней  прибыли
из Ньюкасла?
   - О, нет! Я на свой счет нанял фелуку, которая бросила якорь на расс-
тоянии пушечного выстрела от берега.
   - Сударь, - сказал король Монку, - вы свободны.
   При всей своей твердости Монк не мог не вскрикнуть.  Король  утверди-
тельно кивнул головою и продолжал:
   - Мы разбудим одного из здешних рыбаков. Он  спустит  судно  этой  же
ночью и отвезет вас, куда вы ему прикажете. Господин даАртаньян проводит
вас. Я поручаю господина даАртаньяна вашей чести, господин Монк.
   Монк издал возглас удивления, а даАртаньян глубоко вздохнул.  Король,
сделав вид, что ничего не замечает, постучал в  дощатый  забор,  который
окружал домик рыбака, жившего на берегу.
   - Эй, Кейзер! - крикнул он. - Вставай!
   - Кто там? - спросил рыбак.
   - Я, король Карл.
   - Ах, милорд! - вскричал Кейзер, вылезая совсем одетый из паруса, за-
вернувшись в который он спал, как в колыбели. - Что вам угодно?
   - Кейзер, - сказал король, - ты сейчас выйдешь в море. Вот этот путе-
шественник нанимает твою барку; он тебе хорошо заплатит. Служи  ему  как
следует.
   И король отступил на несколько шагов, чтобы Монк мог свободно перего-
ворить с рыбаком.
   - Я хочу переправиться в Англию,  -  с  трудом  сказал  Монк  по-гол-
ландски.
   - Что же, - отвечал рыбак, - я могу перевезти.
   - Мы скоро можем отчалить?
   - Через полчаса, милорд. Мой старший  сын  уже  поднимает  якорь;  мы
должны были выехать на ловлю в три часа утра.
   - Ну как, сговорились? - спросил Карл, приблизившись.
   - Обо всем, кроме платы, ваше величество, - ответил рыбак.
   - Плату получишь от меня, - произнес король. - Это мой друг.
   Услышав слова Карла, Монк вздрогнул и посмотрел на короля.
   - Хорошо, милорд, - согласился Кейзер.
   В эту минуту на берегу старший сын Кейзера затрубил в рожок.
   - В путь, господа! - сказал король.
   - Ваше величество, уделите мне еще несколько секунд, - отвечал  даАр-
таньян. - Я нанял людей. Так как я еду без них, я  должен  их  предупре-
дить.
   - Свистните им, - улыбнулся Карл.
   ДаАртаньян свистнул: тотчас явились  четыре  человека  под  предводи-
тельством Менвиля.
   - Вот вам в счет платы, - начал даАртаньян, отдавая им кошелек, в ко-
тором было две тысячи пятьсот ливров золотом. - Ступайте и ждите меня  в
Кале. Вы знаете где.
   И даАртаньян с глубоким вздохом опустил кошелек в руку Менвиля.
   - Как! Вы расстаетесь с нами? - вскричали матросы.
   - На самое короткое время, - а может быть, и надолго. Кто  знает?  Вы
получили уже две тысячи пятьсот ливров. Сейчас я уплатил вам еще столько
же. Значит, мы в расчете. Прощайте, дети мои!
   ДаАртаньян вернулся к Монку и произнес:
   - Жду ваших приказаний, потому что мы отправляемся вместе,  если  вам
не тягостно мое общество.
   - Нисколько, сударь, - отвечал Монк.
   - Пора садиться! - крикнул сын Кейзера.
   Карл с достоинством поклонился генералу и сказал ему:
   - Вы, надеюсь, простите причиненную вам  неприятность,  когда  убеди-
тесь, что я в ней неповинен.
   Монк, не отвечая, низко поклонился. Карл нарочно не сказал  ни  слова
отдельно даАртаньяну, но прибавил вслух:
   - Благодарю еще раз, шевалье, благодарю вас за вашу  службу.  Господь
воздаст вам за нее, а испытания и горести, надеюсь, оставит лишь на  мою
долю.
   Монк направился к лодке. ДаАртаньян, идя за ним, пробормотал:
   - Ах, мой бедный Планше! Мне кажется, что мы затеяли очень  неудачную
спекуляцию!


   XXX
   АКЦИИ "ПЛАНШЕ И Кё" ПОДНИМАЮТСЯ

   Во время переезда Монк говорил с даАртаньяном только в  тех  случаях,
когда нельзя было этого избежать. Например, когда  француз  медлил  при-
няться за скудный обед, состоявший из соленой  рыбы,  сухарей  и  джина,
Монк звал его:
   - К столу, сударь.
   И больше ни слова. ДаАртаньян в трудных  обстоятельствах  обыкновенно
говорил мало, поэтому и из молчаливости Монка он сделал  неблагоприятный
для себя вывод. Располагая досугом, он ломал себе голову, стараясь отга-
дать, каким образом Атос увиделся с Карлом II, как  составили  они  план
этой поездки, как, наконец, Атос пробрался в лагерь Монка? И бедный лей-
тенант мушкетеров вырывал из усов по волоску каждый раз, как задумывался
над тем, что, вероятно, Атос и был тем самым человеком,  который  сопро-
вождал Монка в знаменитую ночь его похищения.
   Через двое суток Кейзер, исполнявший все приказания Монка, пристал  к
берегу в месте, указанном генералом. Это было устье речки, на берегу ко-
торой Атос занял дом.
   Вечерело. Солнце, как раскаленный стальной щит, скрылось до  половины
за синей линией горизонта. Фелука подымалась по реке,  вначале  еще  до-
вольно широкой. Но нетерпеливый Монк приказал пристать, и Кейзер высадил
его вместе с даАртаньяном на илистый берег, заросший тростником.
   ДаАртаньян, решивший повиноваться, следовал за Монком,  как  медведь,
идущий на цепи за хозяином. Но это оскорбляло его гордость, и он  ворчал
про себя, что не стоит служить королям, что даже лучший из них никуда не
годится.
   Монк шел быстро. Казалось, он не мог еще поверить, что снова находит-
ся на английской земле. Но вдали уже виднелись домики моряков и рыбаков,
рассеянные на набережной жалкого порта.
   Вдруг ДаАртаньян вскричал:
   - Боже мой! Горит дом!
   Монк поднял взгляд. Действительно, в одном из домов начинался  пожар.
Горел сарай, стоявший возле дома, и пламя уже начало лизать крышу.  Све-
жий вечерний ветерок помогал огню.
   Оба путешественника, ускорив шаг, услышали страшный крик  и,  подойдя
ближе, увидели солдат, которые размахивали оружием  и  грозили  кулаками
кому-то в горевшем доме. Увлеченные своим гневом, они не заменили  фелу-
ки.
   Монк остановился и первый раз выразил свою мысль словами.
   - Ах, - сказал он, - может быть, это уже не мои солдаты, а Ламберта.
   В его словах прозвучали печаль, опасение,  упрек,  прекрасно  понятые
даАртаньяном. В самом деле, во время  отсутствия  генерала  Ламберт  мог
дать сражение, победить, рассеять приверженцев парламента  и  занять  ту
самую позицию, которую занимала армия Монна, лишенная своего предводите-
ля. Из этой догадки, передавшейся от Монка к даАртаньяну, мушкетер  сде-
лал такой вывод: "Случится одно из двух: либо Монк угадал, и тогда здесь
никого нет, кроме ламбертистов, то есть его врагов, которые примут  меня
великолепно, будучи обязаны мне победою; либо нет  никакой  перемены,  и
Монк, обрадовавшись, что нашел лагерь на прежнем месте, не будет  мстить
мне слишком сурово".
   Погруженные в размышления, наши путешественники шли вперед,  пока  не
очутились среди группы моряков, которые уныло смотрели на горевший  дом,
не смея ничего сказать из страха перед солдатами. Монк спросил одного из
моряков:
   - Что здесь случилось?
   - Сударь, - отвечал моряк, не узнав в Монке генерала, потому что  тот
завернулся в плащ, - в этом доме жил иностранец, и  солдаты  заподозрили
его. Они захотели войти к нему под "предлогом того, что его надо отвести
в лагерь; но он их не испугался и заявил, что убьет первого, кто  попро-
бует переступить порог его дома. Какой-то  смельчак  кинулся  вперед,  и
француз уложил его на месте пистолетным выстрелом.
   - А, это француз? - улыбнулся даАртаньян, потирая руки. - Отлично!
   - Почему отлично? - спросил моряк.
   - Нет, нет, я ошибся, я не то хотел сказать. Продолжайте!
   - Другие солдаты разъярились, как львы, дали выстрелов сто  по  этому
дому, но француз был защищен стеной.  Когда  пробуют  подойти  к  двери,
стреляет его лакей, и очень метко! А когда подходят к  окну,  натыкаются
на пистолет его господина. Смотрите, вон лежат уже семь человек убитых.
   - А, храбрый мой соотечественник! - вскричал  д'Артаньян.  -  Погоди,
погоди! Я иду к тебе на помощь, мы вдвоем мы сладим с этой дрянью!
   - Позвольте, сударь, - сказал Монк. - Погодите.
   - А долго ли ждать?
   - Дайте мне задать еще один вопрос.
   Монк повернулся к моряку и с волнением, которое не мог  скрыть,  нес-
мотря навею свою твердость, спросил:
   - Друг мой, чьи это солдаты?
   - Чьи? Разумеется, этого бешеного Монка.
   - Так здесь не было сражения?
   - К чему сражаться? Армия Ламберта тает, как снег в апреле. Все бегут
к Монку, офицеры и солдаты. Через неделю у Ламберта не останется и пяти-
десяти человек.
   Рассказ моряка был прерван новым залпом по горевшему дому. В ответ из
дома раздался пистолетный выстрел, уложивший самого смелого из  нападаю-
щих. Солдаты пришли в еще большую ярость.
   Пламя поднималось все выше, и над домом вились клубы дыма и огня. Да-
Артаньян не мог более удержаться.
   - Черт возьми! - сказал он Монку, враждебно взглянув на  него.  -  Вы
генерал, а позволяете вашим солдатам жечь дома и убивать  людей!  Вы  на
все это смотрите спокойно, грея руки у огня. Черт возьми! Вы не человек!
   - Потерпите! - молвил Монк с улыбкой.
   - Терпеть! Терпеть до тех пор, пока совсем изжарят  этого  неведомого
храбреца?
   И ДаАртаньян бросился к дому.
   - Стойте, - повелительно сказал Монк и сам направился туда же. В  это
время к дому подошел офицер я крикнул осажденному:
   - Дом - горит. Через час ты превратишься в пепел. Время еще есть. Ес-
ли ты скажешь нам все, что знаешь о  генерале  Монке,  мы  подарим  тебе
жизнь. Отвечай или, клянусь святым Патриком...
   Осажденный не отвечал. Он, вероятно, заряжал свой пистолет.
   - Скоро к нам придет подкрепление, - продолжал офицер, -  через  чет-
верть часа около дома будет сто человек.
   Француз спокойно произнес:
   - Я буду отвечать, если все уйдут; я хочу свободно уйти отсюда и один
пойти в лагерь. Иначе убейте меня здесь.
   - Черт возьми, - воскликнул ДаАртаньян, - да ведь  это  голос  Атоса!
Ах, канальи!
   И шпага его сверкнула, выхваченная из ножен.
   Монк остановил его, вышел вперед и сказал звучным голосом:
   - Что здесь делается? Дигби, что это за пожар? Что за крики?
   - Генерал! - вскричал Дигби, роняя шпагу.
   - Генерал! - повторили солдаты.
   - Что же тут удивительного? - спросил  Монк  спокойным,  неторопливым
тоном.
   Потом, когда все смолкло, он продолжал:
   - Кто поджег дом?
   Солдаты опустили головы.
   - Как! Я спрашиваю, и мне не отвечают! - возмутился Монк. -  Я  обви-
няю, и никто не оправдывается! И еще не потушили пожара!
   Солдаты тотчас бросились за ведрами, бочками.
   Крючьями и принялись тушить огонь так же усердно, как прежде разжига-
ли, но ДаАртаньян уже приставил Лестницу к стене дома и закричал:
   - Атос! Это я, ДаАртаньян! Не стреляйте в меня, дорогой друг.
   Через минуту он прижал графа к своей груди. Между тем Гримо с обычным
хладнокровием разобрал укрепления в нижнем этаже и, открыв  дверь,  спо-
койно стал на пороге, скрестив руки. Но, услышав голос  д'Артаньяна,  он
не мог удержаться от возгласа изумления.
   Потушив пожар, смущенные солдаты подошли к генералу во главе с Дигби.
   - Генерал, - сказал Дигби, - простите нас. Мы сделали все это из люб-
ви к вам, боясь, что вы исчезли.
   - С ума вы сошли! Исчез! Разве такие люди, как я, исчезают?  Разве  я
не могу отлучиться, не сказав никому о моих намерениях? Уж  не  считаете
ли вы меня обыкновенным горожанином? Разве можно атаковать? осаждать дом
и угрожать смертью дворянину, моему другу и гостю, только потому, что на
него пало подозрение? Клянусь небом, я прикажу  расстрелять  всех,  кого
этот храбрый дворянин не отправил еще на тот свет!
   - Генерал, - смиренно произнес Дигби, - нас было двадцать восемь  че-
ловек. Восемь из них погибли!
   - Я позволяю графу де Ла Фер присоединить к этим  восьмерым  двадцать
остальных, - сказал Монк, подавая Атосу руку. - Идите все в лагерь. Диг-
би, вы просидите месяц под арестом.
   - Генерал!..
   - Это научит вас в другой раз действовать только по моим приказаниям.
   - Мне приказал лейтенант...
   - Лейтенанту не следовало давать вам таких приказаний. Он будет арес-
тован вместо вас, если действительно поручил вам сжечь этого дворянина.
   - Это не совсем так, генерал: он приказал доставить его в лагерь,  но
граф не хотел идти.
   - Я не хотел, чтобы ограбили мой дом, - произнес  Атос,  выразительно
глядя на Монка.
   - И хорошо сделали. В лагерь!
   Солдаты ушли, опустив головы.
   - Теперь, когда мы одни, - обратился Монк к  Атосу,  -  скажите  мне,
граф, почему вы непременно хотели остаться здесь? Ваша фелука так  близ-
ко...
   - Я ждал вас, генерал. Не вы ли назначили мне свиданье через неделю?
   Красноречивый взгляд даАртаньяна показал Монку, что два друга,  храб-
рые и честные, не сговаривались похитить его. Монк уже знал это.
   - Сударь, - сказал Монк даАртаньяну, - вы были совершенно правы. Поз-
вольте мне сказать несколько слов графу де Ла Фер.
   ДаАртаньян воспользовался свободной минутой, чтобы  подойти  к  Гримо
поздороваться.
   Монк попросил у Атоса позволения войти в его комнату.  Она  была  еще
полна обломков и дыма. Более полусотни пуль влетели в окно и избороздили
стены. В комнате  стоял  стол  с  чернильницей  и  принадлежностями  для
письма. Монк взял перо, написал одну строчку, подписал свое имя,  сложил
бумагу, запечатал перстнем и отдал послание Атосу.
   - Граф, - сказал он, - будьте так добры  отвезти  это  письмо  королю
Карлу Второму. Поезжайте тотчас же, если ничто не удерживает вас.
   - А бочонки? - спросил Атос.
   - Рыбаки, которые привезли меня сюда, перетащат их я вам  на  фелуку.
Постарайтесь уехать не позже, чем через час.
   - Хорошо, генерал.
   - Господин ДаАртаньян! - крикнул Монк в окно.
   ДаАртаньян поднялся в комнату.
   - Обнимите вашего друга и проститесь с ним. Он возвращается в Голлан-
дию.
   - В Голландию! - вскричал ДаАртаньян. - А я?
   - Вы свободны и можете тоже ехать, но я очень прошу вас остаться. Не-
ужели вы откажете мне?
   - О нет! Я к вашим услугам, генерал.
   ДаАртаньян быстро простился с Атосом. Монк наблюдал за  ними  обоими.
Потом он сам проследил за приготовлениями к отъезду, за отправкой бочон-
ков на фелуку и, когда она отплыла, взял смущенного и расстроенного  да-
Артаньяна под руку и повел его в Ньюкасл. Идя под руку с  Монком,  ДаАр-
таньян шептал про себя: "Ну-ну, кажется, акции "Планше и Кё"  поднимают-
ся!"


   XXXI
   ОБЛИК МОНКА ОБРИСОВЫВАЕТСЯ

   Хотя ДаАртаньян теперь больше рассчитывал на успех, однако он не сов-
сем понимал положение дел. Обильную пищу для размышлений давала ему  по-
ездка Атоса в Англию, союз короля с  Атосом  и  странное  сплетение  его
собственной жизни с жизнью графа де Ла Фер. Лучше всего,  казалось  ему,
предоставить себя судьбе. Была допущена неосторожность: хотя д'Артаньяну
вполне удалось желаемое, хорошего из этого ничего не вышло. Все погибло,
значит, теперь уже нечего было терять.
   ДаАртаньян прошел с Монком в лагерь. Возвращение  генерала  произвело
впечатление чуда, так как в