та  же
схема: Ванька -- въ колхозе, Степка  -- въ  милиции, Петька -- въ Госспирте.
Попробуйте пробить эту цепь круговой,  приятельской, пролетарской поруки.Это
и  на  воле  жизнеопасно, а въ лагере -- ужъ  проще сразу  повеситься. Я  не
собирался  ни вешаться, ни лезть  съ  буржуазнымъ  уставомъ  въ пролетарский
монастырь. Но  активъ  продолжалъ насъ травить безсмысленно и,  въ сущности,
безцельно. Потомъ въ эту,  сначала  безсмысленную, травлю  вклинились мотивы
деловые и весьма весомые. Разыгралась одна изъ безчисленныхъ въ России сценъ
"классовой борьбы" между интеллигенцией и активомъ -- борьбы за человеческие
жизни...

        "БЕЗПОЩАДНОСТЬ" ВЪ КАЧЕСТВе СИСТЕМЫ

     Техника  истребления  массъ   имеетъ  два   лица.   Съ  одной   стороны
простирается    "кровавая   рука    ГПУ",   то-есть    система   обдуманная,
безпощадно-жестокая,  но  все  же  не   безсмысленная.  Съ   другой  стороны
действуетъ активъ, который эту безпощадность доводитъ до полной безсмыслицы,
уже никому, въ томъ  числе и ГПУ, решительно  ни для  чего  не  нужной. Такъ
делается и на воле, и въ лагере.
     Лагерный порядокъ поставленъ  такъ: заключенный Иванъ долженъ срубить и
напилить  7,5  кубометровъ  леса  въ  день   или  выполнить  соответствующее
количество другой  работы.  Все  эти  работы  строго  нормированы,  и  нормы
отпечатаны  въ обоихъ  справочникахъ.  Этотъ  Иванъ  получаетъ свое  дневное
пропитание исключительно  въ зависимости отъ  количества выполненной работы.
Если онъ  выполняетъ норму целикомъ -- онъ получаетъ 800 граммъ хлеба.  Если
не выполняетъ -- получаетъ 500, 400 и даже 200  граммъ.  На энномъ лагпункте
имеется  тысяча  такихъ  Ивановъ,  следовательно,  энный  лагпунктъ  долженъ
выполнить 7500 кубометровъ. Если эта норма выполнена не будетъ, то не только
отдельные Иваны, но и  весь  лагпунктъ въ целомъ  получитъ урезанную  порцию
хлеба. При этомъ нужно иметь въ виду, что хлебъ является почти единственнымъ
продуктомъ питания  и  что при  суровомъ  приполярномъ  климате  800  граммъ
обозначаетъ более или менее стабильное недоедание, 400 -- вымирание,  200 --
голодную смерть. Количество использованныхъ рабочихъ рукъ подсчитываетъ УРЧ,
количество  и  качество выполненной  работы  -- производственный  отрядъ, на
основании  данныхъ  котораго   отделъ  снабжения  выписываетъ  то  или  иное
количество хлеба.
     Нормы  эти практически не выполняются никогда. И отъ того, что "рабочая
сила" находится  въ состоянии постояннаго истощения, и оттого, что советский
инструментъ, какъ правило,  никуда  не  годится,  и оттого,  что на  каждомъ
лагерномъ  пункте  имеется  {107}  известное   количество  "отказчиковъ"  --
преимущественно  урокъ,  и  по  многимъ  другимъ  причинамъ. Техники,  вроде
Лепешкина,   экономисты,   вроде  меня,   инженеры   и  прочие  интеллигенты
непрестанно изощряются во всякихъ комбинацияхъ, жульничествахъ  и подлогахъ,
чтобы  половину  выполненной нормы  изобразить въ качестве 70  процентовъ  и
чтобы отстоять  лагпункты отъ  голодания.  Въ  некоторой степени это удается
почти  всегда. При  этой  "поправке"  и при, такъ сказать, нормальномъ  ходе
событий лагпункты голодаютъ, но не  вымираютъ. Однако, "нормальный порядокъ"
-- вещь весьма неустойчивая.
     Карьеръ № 3  на лагпункте Погра занятъ  земляными работами.  Эти работы
опять-таки нормированы. Пока  карьеръ копается  въ нормальномъ грунте,  дело
кое-какъ идетъ. Затемъ землекопы  наталкиваются на такъ называемый "плывунъ"
-- водоносный слой песка. Полужидкая  песчаная кашица расплывается съ лопатъ
и  съ  тачекъ.   Нормы  выполнить  невозможно  физически.  Кривая  выработки
катастрофически  идетъ  внизъ   Такъ  же   катастрофически  падаетъ   кривая
снабжения. Бригады  карьера  -- тысячи две землекоповъ  -- начинаютъ пухнуть
отъ голода. Кривая выработки падаетъ еще ниже, кривая снабжения идетъ вследъ
за ней. Бригады начинаютъ вымирать.
     Съ  точки  зрения  обычной  человеческой  логики  --  нормы  эти  нужно
пересмотреть. Но такой  пересмотръ можетъ быть  сделанъ только  управлениемъ
лагеря и только съ санкции ГУЛАГа въ каждомъ отдельномъ случае. Это делается
для  того, чтобы никакое  местное начальство,  на  глазахъ котораго  дохнутъ
люди,  не имело бы  никакой возможности прикрывать "объективными  причинами"
какие бы то ни было производственные прорывы. Это делается,  дальше, потому,
что система,  построенная  на подстегивании "рабочей силы"  угрозой голодной
смерти, должна показать людямъ  эту смерть въ,  такъ  сказать,  натуральномъ
виде, чтобы публика не думала, что кто-то съ нею собирается шутки шутить.
     Въ данномъ случае  -- случае съ  карьеромъ № 3 -- санкция на пересмотръ
нормъ получилась только  тогда, когда все бригады  полностью перешли въ такъ
называемую слабосилку -- место, куда отправляютъ людей,  которые уже совсемъ
валятся съ ногъ  отъ голода или отъ перенесенной болезни, где  имъ даютъ 600
граммъ хлеба и используютъ  на легкихъ и ненормированныхъ работахъ.  Обычный
лагерникъ проходитъ  такую слабосилку раза  три  за свою  лагерную жизнь. Съ
каждымъ разомъ  поправка  идетъ  все труднее.  Считается,  что после третьей
слабосилки выживаютъ только исключительно крепкие люди.
     Конечно, лагерная интеллигенция -- иногда  при прямомъ  попустительстве
местнаго лагернаго начальства, ежели это начальство толковое, -- изобретаетъ
самыя фантастическия комбинации для  того,  чтобы  спасти  людей отъ голода.
Такъ,  въ данномъ случае  была сделана  попытка работы въ карьере прекратить
совсемъ, а землекоповъ  перебросить на лесныя  работы.  Но  объ этой попытке
узнало  управление  лагеремъ,  и  рядъ  инженеровъ  поплатился   добавочными
сроками, арестомъ и даже  ссылкой на  Соловки. Въ  {108} бригадахъ изъ 2.000
человекъ  до слабосилки и  въ самой слабосилке умерло, по подсчетамъ Бориса,
около 1.600 человекъ.
     Это -- "безпощадность" обдуманная и осмысленная. Бороться  съ нею почти
невозможно. Это --  система. Въ систему  входятъ, конечно, и разстрелы, но я
не  думаю,  чтобы  по  Беломорско-Балтийскому  лагерю  разстреливали  больше
двухъ-трехъ десятковъ человекъ въ день.

        АКТИВИСТСКАЯ ПОПРАВКА ВЪ СИСТЕМЪ БЕЗПОЩАДНОСТИ

     Параллельно  этой   системе,  возглавляемой   и   поддерживаемой   ГПУ,
развивается  "многополезная"  деятельность  актива,  причиняющая  "лагерному
населению" неизмеримо большия  потери, чемъ ГПУ, слабосилка и разстрелы. Эта
деятельность  актива   направляется  говоря  схематично,   тремя  факторами:
рвениемъ, безграмотностью и безтолковостью.

     А. Рвение.
     Прибывающие  въ лагерь эшелоны  этапниковъ  попадаютъ въ "карантинъ"  и
"распределительные  пункты",  где людямъ  даютъ  600  граммовъ  хлеба и  где
нормированныхъ  работъ нетъ. Лагерная  система  съ  необычайной  жестокостью
относится  къ  использованию  рабочей  силы.  Переброски  изъ  отделения  въ
отделение делаются только въ выходные дни. Пребывание лагерника въ карантине
и  на  распределительномъ  пункте  считается  "утечкой  рабочей  силы".  Эта
"утечка" организационно неизбежна,  но УРЧ долженъ следить за темъ, чтобы ни
одного лишняго  часа  лагерникъ  не проторчалъ вне производственной бригады.
УРЧ изъ кожи лезетъ вонъ, чтобы въ самомъ стремительномъ порядке  разгрузить
карантинъ и распределительные пункты. Этимъ  деломъ  заведуетъ Стародубцевъ.
Десятки тысячъ  лагерниковъ, еще не оправившихся отъ тюремной голодовки, еще
еле таскающихъ свои  истощенныя ноги,  перебрасываются  на лесныя работы, въ
карьеры и прочее. Но  делать имъ тамъ нечего. Инвентаря еще нетъ. Нетъ пилъ,
топоровъ,  лопатъ,  тачекъ,  саней. Нетъ  и одежды --  но  одежды не  будетъ
совсемъ: въ лесу, на двадцатиградусныхъ морозахъ, по поясъ въ снегу придется
работать въ томъ, въ чемъ человека засталъ арестъ.
     Если  нетъ топоровъ, нормы выполнены  не будутъ. Люди хлеба не получатъ
-- такъ  же  и  изъ  техъ же  соображений,  по  которымъ  не получили  хлеба
землекопы карьера № 3.  Но тамъ давали  хоть по 400 граммъ -- все-таки  хоть
что-то да копали,  а  здесь  будутъ  давать только 200, ибо  выработка равна
приблизительно нулю.
     Следовательно, УРЧ, въ лице Стародубцева, выполняетъ свое задание, такъ
сказать,  "въ боевомъ порядке". Онъ рабочую силу  далъ. Что  съ этой рабочей
силой будетъ дальше -- его не касается: пусть расхлебываетъ производственный
отделъ. Производственный отделъ,  въ  лице своихъ инженеровъ,  мечется, какъ
угорелый, собираетъ топоры и пилы, молитъ о приостановке этого {109}  потока
людей, не могущихъ быть использованными. А потокъ все льется.
     Пришлось говорить Богоявленскому  не о томъ, что люди гибнутъ -- на это
ему  было наплевать, -- а о  томъ,  что,  если  черезъ  неделю-две  придется
поставить  на  положение слабосилки половину  лагеря, --  за  это и ГУЛАГ по
головке не погладитъ.  Потокъ былъ приостановленъ, и  это было моимъ первымъ
деловымъ столкновениемъ со Стародубцевымъ.

     Б. Безграмотность.
     Строительство  гидростанции на  реке  Ниве  ("Нивастрой")  требуетъ отъ
нашего отделения 860 плотниковъ. По такимъ требованиямъ высылаютъ крестьянъ,
исходя  изъ  того  соображении,  что  всякий  крестьянинъ  более  или  менее
плотникъ.  Въ  партию,  назначенную  на  отправку,  попадаетъ  140  человекъ
узбековъ,  которые въ  "личныхъ карточкахъ"  въ  графе  "профессии" помечены
крестьянами. Урчевский активъ  и понятия не  имеетъ о томъ, что эти  узбеки,
выросшие въ безводныхъ и безлесныхъ пустыняхъ  Средней Азии,  съ плотничьимъ
ремесломъ не  имеютъ ничего общаго, что  следовательно, какъ рабочая сила --
они будутъ безполезны,  какъ едоки -- они, не вырабатывая плотницкой  нормы,
будутъ получать по 200-400 гр.  хлеба, что они, какъ жители  знойной и сухой
страны, попавъ  за  полярный кругъ,  въ тундру,  въ болото, въ полярную ночь
вымрутъ, какъ мухи, и отъ голода, и отъ цынги.

     В. Безтолковщина.
     Несколько  дней подрядъ  Стародубцевъ  изрыгалъ  въ  телефонную  трубку
неописуемую хулу на начальство третьяго  лагпункта. Но  эта хула  была, такъ
сказать, обычнымъ  методомъ административнаго воздействия. Каждое  советское
начальство,  вместо  того,  чтобы  привести  въ действие  свои  мыслительныя
способности, при всякомъ  "прорыве"  хватается  прежде  всего  за  привычное
оружие разноса  и разгрома. Нехитро, кажется, было  бы догадаться, что, если
прорывъ на лицо, то все, что можно было сделать въ порядке матерной эрудиции
-- было сделано уже  и  безъ  Стародубцева. Что  "подтягивали", "завинчивали
гайки",  крыли матомъ и  сажали  подъ арестъ и бригадиры,  и  статистики,  и
начальники колоннъ,  и  ужъ, разумеется,  и  начальникъ  лагпункта.  Никакой
Америки Стародубцевъ тутъ  изобрести не могъ. Нехитро было бы догадаться и о
томъ, что, если низовой матъ не  помогъ, то и Стародубцевский не поможетъ...
Во всякомъ  случае, эти  фиоритуры  продолжались  дней  пять,  и  я  какъ-то
слыхалъ, что на третьемъ лагпункте дела обстоятъ  совсемъ  дрянь.  Наконецъ,
вызываетъ меня Богоявленский, съ которымъ къ  этому времени  у  меня  успели
установиться кое-какия "деловыя отношения".
     -- Послушайте, разберитесь-ка вы въ этой чертовщине. По  нашимъ даннымъ
третий лагпунктъ выполняетъ свою норму почти целикомъ.  А эти идиоты изъ ПРО
(производственный отделъ)  показываютъ только  25 процентовъ. Въ  чемъ здесь
дело? {110}
     Я заселъ  за  кипу "сводокъ", сотней  которыхъ  можно  было бы  покрыть
доброе  немецкое  княжество.  Графы  сводокъ,  говорящия  объ  использовании
конскаго  состава,   навели  меня  на   некоторыя   размышления.  Звоню   въ
ветеринарную часть лагпункта.
     -- Что у васъ такое съ лошадьми делается?
     -- У насъ, говоря конкретно, съ лошадьми фактически дело совсемъ дрянь.
     -- Да вы говорите толкомъ -- въ чемъ же дело?
     -- Такъ что лошади фактически не работаютъ.
     -- Почему не работаютъ?
     -- Такъ что, можно сказать, почти все подохли.
     -- Отъ чего подохли?
     -- Это, такъ  сказать, по  причине  веточнаго корма. Какъ его, значитъ,
осенью силосовали, такъ вотъ, значитъ, какъ есть все кони передохли.
     -- А на чемъ же вы лесъ возите?
     -- Говоря фактически -- на спинахъ возимъ. Ручною тягой.
     Все сразу стало понятнымъ...
     Кампания  --   конечно,  "ударная"  --  на  внедрение  веточнаго  корма
провалилась по Руси, когда я еще  былъ на воле. Когда  отъ  раскулачивания и
коллективизации  не  то что овесъ, а и трава расти перестала -- власть стала
внедрять веточный кормъ. Оффициально доказывалось, что кормъ изъ сосновыхъ и
еловыхъ ветокъ -- замечательно калорийный, богатый витаминами  и прочее. Это
было нечто вроде  пресловутаго кролика. Кто  дерзалъ сомневаться или,  упаси
Боже,  возражать  -- ехалъ  въ концлагерь.  Колхозные  мужики и  бабы  уныло
бродили  по  лесамъ,  резали  еловыя  и  сосновыя  ветки, потомъ  эти  ветки
запихивались въ силосныя ямы... Та же  история была проделана  и здесь. Пока
было сено  --  лошади кое-какъ  держались. Когда  перешли  на  стопроцентный
дровяной способъ кормления -- лошади передохли все.
     Начальство  лагпункта  совершенно  правильно  разсудило,  что  особенно
торопиться съ констатированиемъ результатовъ этого елово-сосноваго кормления
-- ему совершенно незачемъ, ибо, хотя это начальство въ данномъ нововведении
ужъ никакъ повинно не было, но вздуютъ въ первую  очередь его по той  именно
схеме, о которой я говорилъ  въ главе объ активе:  отвечаетъ преимущественно
самый младший держиморда. Дрова таскали изъ лесу на людяхъ на разстоянии отъ
6 до  11 километровъ.  Такъ какъ "подвозка ручной тягой"  въ  нормировочныхъ
ведомостяхъ  предусмотрена,  то  лагерники  выполнили  приблизительно  70-80
процентовъ,  но  нормы  не  по  рубке,  а  по  перевозке. Путемъ  некоторыхъ
статистическихъ   ухищрений  лагпунктовская   интеллигенция   подняла  этотъ
процентъ  до  ста.  Но  отъ  всехъ   этихъ  мероприятий   дровъ  отнюдь   не
прибавлялось.   И    единственное,    что   могла   сделать    интеллигенция
производственнаго отдела -- это: путемъ примерно такихъ же ухищрений поднять
процентъ фактической заготовки леса  съ  5-10% до, скажемъ,  40-50%.  Отделъ
снабжения изъ этого расчета и выдавалъ продовольствие лагпункту.
     Население  лагпункта стало помаленьку {111} переезжать въ слабосилку. А
это -- тоже не  такъ просто: для того, чтобы попасть  въ  слабосилку, раньше
нужно добиться врачебнаго осмотра, нужно, чтобы  были  "объективные признаки
голоднаго  истощения", а въ  этихъ признакахъ разбирался не  столько  врачъ,
сколько  члены комиссии  изъ того же актива...  И, наконецъ,  въ слабосилку,
всегда переполненную, принимаютъ далеко не всехъ.  Лагпунктъ вымиралъ уже къ
моменту моего открытия этой силосованной чепухи...
     Когда я  съ этими результатами  пошелъ  на  докладъ къ  Богоявленскому,
Стародубцевъ кинулся  сейчасъ же вследъ за мной. Я  доложилъ.  Богоявленский
посмотрелъ на Стародубцева:
     -- Две недели... две недели  ни черта  толкомъ узнать  даже не могли...
Работнички, мать вашу... Вотъ посажу я васъ на месяцъ въ ШИЗО...
     Но не  посадилъ. Стародубцевъ считался  незаменимымъ  специалистомъ  по
урчевскимъ деламъ... Въ  Медгору полетела средактированная  въ  трагическихъ
тонахъ телеграмма  съ  просьбой разрешить  "внеплановое снабжение"  третьяго
лагпункта, ввиду открывшейся  конской эпидемии. Черезъ три дня  изъ  Медгоры
пришелъ ответъ: "Выяснить и подвергнуть суровому наказанию виновныхъ"...
     Теперь  "въ  дело"  былъ  брошенъ  активъ  третьей  части. Арестовывали
ветеринаровъ,   конюховъ,  возчиковъ.  Арестовали  начальника  лагпункта  --
чекиста. Но  никому въ  голову  не пришло  подумать о  томъ, что  будетъ  съ
лошадьми и съ силосованнымъ дубьемъ на другихъ лагпунктахъ...
     А на третьемъ лагпункте работало около пяти тысячъ человекъ...

        ___

     Конечно,  помимо, такъ сказать, "массовыхъ  мероприятий", активъ широко
практикуетъ и индивидуальный грабежъ техъ лагерниковъ, у которыхъ что-нибудь
есть, а также и техъ, у которыхъ нетъ  решительно  ничего. Такъ,  напримеръ,
отъ посылки на какой-нибудь  Нивастрой можно откупиться литромъ водки. Литръ
водки равенъ заработку лесоруба за четыре -- пять месяцевъ каторжной работы.
Лесорубъ получаетъ 3 р. 80 коп. въ месяцъ,  и на эти деньги онъ имеетъ право
купить въ "ларьке" (лагерный кооперативъ) 600 гр. сахару и 20 граммъ махорки
въ  месяцъ. Конечно,  лучше обойтись и безъ сахару,  и  безъ махорки, и даже
безъ марокъ для писемъ  домой, чемъ поехать на Нивастрой. Способовъ въ этомъ
роде -- иногда значительно более жестокихъ -- въ распоряжении актива имеется
весьма  обширный выборъ...  Я  полагаю,  что, въ  случае  падения  советской
власти, этотъ  активъ будетъ  вырезанъ  приблизительно  сплошь --  такъ,  въ
масштабе  семизначныхъ чиселъ. Отнюдь не  будучи  человекомъ кровожаднымъ, я
полагаю, что -- стоитъ. {112}

        ЗА ЧТО ЛЮДИ СИДЯТЪ?

     Все  эти прорывы, кампании и прочая кровавая чепуха касались меня, какъ
"экономиста-плановика",   хотя  я   за   все   свое  пребывание   на   этомъ
ответственномъ  посту  ничего и  ни  на  одну копейку  не  напланировалъ. Въ
качестве же юрисконсульта, я, несмотря на  оптимистическое мнение Наседкина:
"ну,  вы  сами  разберетесь --  что къ  чему", -- все-таки  никакъ  не  могъ
сообразить,  что  мне делать  съ  этими  десятками  пудовъ  "личныхъ  делъ".
Наконецъ, я сообразилъ, что, если я определю мои никому неизвестныя функции,
какъ "оказание юридической помощи лагерному населению", то это будетъ нечто,
соответствующее,  по  крайней мере,  моимъ  собственнымъ  устремлениямъ.  На
"юридическую помощь" начальство посмотрело весьма косо:
     -- Что, кулаковъ собираетесь изъ лагеря выцарапывать?..
     Но  я  заявилъ, что по  инструкции  ГУЛАГа такая  функция  существуетъ.
Противъ  инструкции  ГУЛАГа Богоявленский, разумеется, возражать не посмелъ.
Правда, онъ этой  инструкции и въ глаза  не видалъ, я -- тоже, но инструкция
ГУЛАГа, даже и несуществующая, звучала какъ-то внушительно.
     Отъ  тридцати  пудовъ  этихъ  "делъ" несло  тяжкимъ  запахомъ  того  же
безправия   и  той  же  безграмотности.  Здесь   действовала  та  же  схема:
осмысленная безпощадность ГПУ и безсмысленное и безграмотное рвение  актива.
Съ  папками, прибывшими изъ ГПУ, мне не оставалось делать решительно ничего;
тамъ  стояло: "Ивановъ, по статье  такой-то,  срокъ  десять летъ". И  точка.
Никакой "юридической помощи"  тутъ  не выжмешь.  Городское население  сидело
почти исключительно по приговорамъ ГПУ. Если и  попадались приговоры судовъ,
то   они   въ  подавляющемъ   большинстве  случаевъ   были  мотивированы  съ
достаточной, по советскимъ масштабамъ,  убедительностью.  Крестьяне сидели и
по  приговорамъ ГПУ, и по постановлениямъ безконечныхъ "троекъ" и "пятерокъ"
-- по  раскулачиванию, по коллективизации,  по  хлебозаготовкамъ,  и  я даже
наткнулся на приговоры троекъ по внедрению веточнаго корма -- того самаго...
Здесь тоже ничего нельзя  было высосать. Приговоры обычно были формулированы
такъ: Ивановъ  Иванъ, середнякъ, 47-ми летъ,  7/8, №, 10 летъ.  Это значило,
что  человекъ сидитъ  за  нарушение  закона  о  "священной  социалистической
собственности" (законъ  отъ 7 августа 1932  года)  и  приговоренъ къ  десяти
годамъ.  Были приговоры  народныхъ  судовъ, были и  мотивированные приговоры
разныхъ "троекъ". Одинъ мне попался такой: человека засадили  на  10 летъ за
кражу  трехъ   картошекъ  на  колхозномъ  поле,  "каковыя  картофелины  были
обнаружены при означенномъ обвиняемомъ Иванове обыскомъ".
     "Мотивированные  приговоры"   были  мукой  мученической.  Если  и  былъ
какой-то   "составъ   преступления",  то   въ   литературныхъ   упражненияхъ
какого-нибудь выдвиженца, секретарствующаго  въ  Краснококшайскомъ народномъ
суде, этотъ "составъ" былъ запутанъ такъ, что -- ни начала, ни конца. Часто,
здесь же рядомъ,  {113} въ деле  лежитъ  и заявлени