молчал, задумавшись. - Впрочем, не надо принижать другие страны: у нас у
самих плохи дела. Нью-Йорк в ужасающем состоянии, хотя в аэропорту Кеннеди
и производятся некоторые изменения, но слишком уж забито небо над городом.
Скоро я сам стану  ездить  туда  только  поездом.  Вашингтон  еще  кое-как
справляется, хотя Национальный аэропорт - это жуткая дыра. А вот  аэропорт
Даллеса - это гигантский шаг вперед. Рано или поздно и  в  Чикаго  поймут,
что они отстали на двадцать лет, - Мел помолчал, подумал. - Помните, в  те
годы, когда стали летать первые реактивные, что  творилось  в  аэропортах,
построенных в расчете на ДС-4 и "констеллейшн"?
   - Помню, - сказала Таня. - Я именно в таком и работала. И в  обычные-то
дни не протолкнешься, а когда много рейсов - просто дышать было нечем.  Мы
еще говорили, что это все  равно  как  если  б  вздумали  снимать  большое
сражение на детской площадке.
   - В семидесятых годах, - заметил Мел, - будет хуже, много  хуже.  И  не
только из-за обилия пассажиров. Нас задушит другое.
   - Например?
   - Трудно  будет  со  взлетно-посадочными  полосами  и  диспетчеризацией
движения,  но  это  уже  особая  статья.  А   главное,   чего   никак   не
предусматривают те, кто планирует аэропорты, это то, что скоро -  и  очень
скоро  -  наступит  день,  когда  грузовые  перевозки   намного   превысят
пассажирские. Так было на всех видах транспорта, начиная с каноэ.  Сначала
перевозят людей и немного груза, а не успеешь оглянуться, и грузы начинают
вытеснять человека. В авиации мы уже подошли к этому рубежу, хотя еще мало
кто это  сознает.  Когда  грузовые  перевозки  получат  перевес  -  а  это
произойдет в ближайшие десять лет, - наши нынешние  представления  о  том,
каким  должен  быть  аэропорт,  окажутся  безнадежно  устаревшими.  Хотите
доказательства? Взгляните, куда стремится попасть молодежь, поступающая на
работу в управленческий аппарат авиации. Еще совсем недавно почти никто не
хотел идти в отделы грузовых перевозок. Это рассматривалось как ссылка,  -
возможность блеснуть была лишь у тех, кто занимался пассажирами. А  теперь
это уже не так! Теперь все, у кого есть голова на плечах,  хотят  работать
на грузовых перевозках. Они уже поняли, что в этом - будущее и возможность
быстрой карьеры.
   Таня рассмеялась.
   - Ну, значит, я старомодная, потому что  я  предпочитаю  иметь  дело  с
людьми. Грузовые перевозки как-то...
   К их столику подошла официантка.
   - Порционных уже нет, и если народ не схлынет, то скоро  вообще  ничего
не останется.
   Они заказали кофе, и к нему Таня - лимонный пирог, а Мел  -  сандвич  с
яичницей. Когда официантка отошла, Мел усмехнулся.
   - Я, кажется, произнес что-то вроде речи. Извините.
   - Наверное, захотелось попрактиковаться. - Она  пытливо  посмотрела  на
него. - В последнее время не так уж часто вам приходится произносить речи.
   - Да, я ведь больше не президент Совета руководителей аэропортов. Я  не
езжу ни  в  Вашингтон,  ни  в  другие  места.  -  Однако  не  только  этим
объяснялось то, что Мел нигде больше  не  выступал  и  вообще  стал  менее
заметной фигурой. И он подозревал, что Таня знает об этом.
   Как ни странно, но именно на одном  из  выступлений  Мела  и  свела  их
судьба.
   Однажды   на   совместном   совещании,   какие    изредка    проводятся
авиакомпаниями,  Мел  говорил  о  грядущих  изменениях  в  авиации  и   об
отставании наземных  служб  от  прогресса,  намечающегося  в  воздухе.  Он
воспользовался совещанием как поводом для  того,  чтобы  "обкатать"  речь,
которую собирался произнести на общеамериканском форуме через неделю. Таня
была там в числе представителей "Транс-Америки" и на другой день  прислала
ему одну из своих "обезглавленных" записок:

   "мр б.
   отличная  речь,  все  мы  назмники  с  удовлтврнием  узнали  чт  творцы
аэропортов заснули над чертежными досками. кто-то должен был это  сказать,
можно прдложение? речь прзвчит живее, если поменьше тхнки  побольше  нечет
члвков, пассажир в пузе (все равно самолета  или  кита  -  помните  иону?)
думает только о себе, не о мироздании,  уверена  орвилл/уилбер  именно  об
этом думали, как только оторвались от земли. верно?
   тл."

   Записка эта не только позабавила Мела, но и заставила призадуматься.  А
ведь и в самом деле, решил он, все его внимание сосредоточено на цифрах  и
системах машин, а люди оказались за бортом. Он пересмотрел набросок речи и
переставил акценты, как предлагала  Таня.  В  результате  выступление  его
имело огромный успех - как  никогда.  Ему  горячо  аплодировали  и  широко
цитировали потом в газетах и журналах всего мира. Он, разумеется, позвонил
Тане и поблагодарил ее. С тех пор они начали искать встреч друг с другом.
   Вспомнив об этом первом послании Тани, Мел по ассоциации вспомнил  и  о
записке, которую он получил от нее сегодня вечером.
   - Спасибо, что вы сообщили мне насчет докладной комиссии  по  борьбе  с
заносами, хоть я и не очень понимаю, как вам  удалось  увидеть  ее  раньше
меня.
   -  В  этом  нет  ничего  таинственного.  Ее  печатали  у  нас  в   бюро
"Транс-Америки". И я  видела,  как  капитан  Димирест  просматривал  ее  и
усмехался.
   - Вернон показал вам докладную?
   - Нет, просто листы лежали перед ним,  а  я  умею  читать  текст  вверх
ногами. Кстати, вы не ответили на мой вопрос: почему ваш зять так  вас  не
любит?
   Мел нахмурился.
   - Должно быть, догадывается, что и я не слишком в восторге от него.
   - Если хотите, можете ему сейчас об этом сказать, -  заметила  Таня.  -
Великий человек здесь  собственной  персоной.  -  Она  мотнула  головой  в
сторону кассы, и Мел оглянулся.
   Капитан Вернон Димирест, высокий широкоплечий красавец, на голову  выше
всех окружающих, расплачивался по счету. Хотя он был  в  обычном  штатском
костюме - твидовом пиджаке от Харриса и безукоризненно отутюженных брюках,
-  от  всей  его   фигуры   исходило   удивительное   ощущение   властного
превосходства ("Ну прямо генерал в гражданском платье",  -  подумал  Мел.)
Его волевое, с правильными чертами лицо было замкнуто и холодно, - оно  не
изменилось и тогда, когда он заговорил с другим  пилотом  "Транс-Америки",
стоявшим рядом. Видимо, Димирест давал пилоту  указания,  потому  что  тот
выслушал его и кивнул. Димирест  тем  временем  окинул  взглядом  кафе  и,
заметив Мела с Таней, слегка наклонил голову. Потом посмотрел на часы, еще
что-то сказал пилоту и направился к выходу.
   - Видно, спешит, - заметила Таня. - Времени у него действительно не так
уж много. Он летит сегодня рейсом два в Рим.
   Мел улыбнулся.
   - Рейсом "Золотой Аргос"?
   - Вот именно. Я вижу, сэр, вы читаете нашу рекламу.
   - А ее трудно не читать. -  Мел,  конечно,  знал,  как  знали  миллионы
людей, любовавшихся четырехцветным разворотом в "Лайфе", "Луке", "Посте" и
других крупных журналах, что рейс два "Транс-Америки", именуемый  "Золотой
Аргос",  является  самым  фешенебельным,  самым  рекламным   рейсом   этой
компании. Знал он и то, что выполняют такого рода рейсы лишь пилоты самого
высшего класса.
   - К тому же общеизвестно, - заметил Мел, - что Вернон на  сегодня  один
из наиболее опытных наших пилотов.
   - О да. Наиболее опытных  и  наиболее  спесивых.  -  Таня  помедлила  и
все-таки решилась: - Если вы не прочь послушать сплетни, могу сказать, что
вы не одиноки в оценке вашего зятя. Я слышала, как недавно один  из  наших
механиков сказал: жаль, что нет больше у самолетов пропеллеров, тогда хоть
была бы надежда, что капитан Димирест попадет под лопасть.
   - Не слишком-то гуманная шутка, - оборвал ее Мел.
   - Согласна. Я лично больше склоняюсь к мнению президента нашей компании
мистера  Янгквиста.  Насколько  мне  известно,  он  сказал  про   капитана
Димиреста так: "Держите этого надутого индюка от меня подальше, но  летать
я буду только с ним".
   Мел усмехнулся. Он знал обоих: да, Янгквист  мог  сказать  такое.  Мел,
конечно, понимал, что не следовало ему опускаться  до  обсуждения  Вернона
Димиреста, но известие о докладной, составленной  комиссией  по  борьбе  с
заносами, и мысль о неприятностях,  которые  она  ему  причинит,  все  еще
вызывали у него раздражение. Интересно, подумал он, куда спешит сейчас его
зять, - наверно, на какое-нибудь очередное любовное свидание: говорят,  он
на этот счет  не  промах.  Мел  посмотрел  вслед  Димиресту,  но  толпа  в
центральном зале уже поглотила его.
   Сидевшая напротив Таня быстрым движением  разгладила  юбку.  Мел  давно
подметил эту ее  привычку,  и  она  ему  нравилась.  В  этом  было  что-то
удивительно женственное, притягивавшее взгляд  и  заставлявшее  вспомнить,
что лишь немногим женщинам идет форма, а Тане она шла и только увеличивала
ее обаяние.
   Мел  знал,  что  некоторые  авиакомпании   разрешают   своим   служащим
определенного ранга ходить без формы, но в  "Транс-Америке"  считали,  что
синий с золотыми нашивками костюм придает служащему больше веса. О высоком
и ответственном положении Тани  свидетельствовали  два  золотых  кольца  с
белой каймой, которые украшали ее рукав.
   Словно угадав мысли Мела, Таня сказала:
   - Я, видимо, скоро сниму эту форму.
   - Почему?
   - Нашему управляющему пассажирскими перевозками предложили  аналогичный
пост  в  Нью-Йорке.  Заместителя  переводят  в  управляющие,  а  я  подала
заявление с просьбой предоставить мне освобождающееся место.
   Мел посмотрел на нее со смесью восхищения и любопытства.
   - Что ж, я думаю, вы его получите. И пойдете дальше.
   Она удивленно подняла брови.
   - Вы, может, считаете, что я и вице-президентом стать могу?
   - А почему бы и нет? Конечно,  если  захотите.  Я  имею  в  виду:  если
захотите стать начальством.
   - Я еще не уверена, хочу я  этого  или  чего-то  другого,  -  задумчиво
ответила Таня.
   Официантка принесла еду. Когда она ушла, Таня сказала:
   - Правда, у нас, работающих женщин,  не  всегда  есть  выбор.  Если  не
хочешь торчать на одном месте до-самой пенсии - а многим из нас это  вовсе
не улыбается, - единственный путь: карабкаться вверх.
   - А замужество вы исключаете?
   Таня долго и тщательно выбирала кусок лимонного пирога.
   - Нет, не исключаю. Но однажды я уже обожглась, значит, могу обжечься и
снова. Да и не так уж много претендентов - я имею в виду холостяков  -  на
руку женщины с ребенком.
   - Но может ведь найтись исключение.
   - Этак я могу и Ирландский кубок выиграть. Вот что я вам скажу, дорогой
Мел, на основе собственного опыта: мужчины предпочитают женщин без  обузы.
Можете спросить моего бывшего супруга. Если вы, конечно, разыщете его. Мне
это пока не удалось.
   - Он оставил вас, когда у вас родился ребенок?
   - Что вы! Нет, конечно! Тогда Рою пришлось бы целых полгода  заботиться
обо мне. По-моему, в четверг я сказала ему, что беременна -  я  просто  не
могла больше молчать, - а в пятницу, когда я вернулась домой с работы, уже
не было ни Роя, ни его вещей. Вот так-то.
   - И с тех пор вы его ни разу не видели?
   Она отрицательно покачала головой.
   - Но в итоге это намного облегчило развод: ушел  -  и  все.  И  никаких
объяснений. Впрочем, нельзя быть совсем уж стервой. Рой не был законченным
подлецом. К примеру, он не снял ни доллара с нашего общего счета в  банке,
хотя и мог. Я нередко думала потом, было ли это от доброты или  просто  он
забыл. Так или  иначе,  все  восемьдесят  долларов,  которые  там  лежали,
достались мне.
   - Вы никогда мне об этом раньше не рассказывали, - заметил Мел.
   - А следовало?
   - Возможно - чтобы я мог посочувствовать.
   Она отрицательно покачала головой.
   - Если бы вы лучше меня знали, вы бы поняли, что я рассказала  вам  это
сейчас вовсе не потому, что нуждаюсь в сочувствии. В результате  все  ведь
сложилось для меня не так уж плохо. - Таня улыбнулась. - Я даже могу стать
со временем вице-президентом компании. По вашим словам.
   За соседним столиком какая-то женщина воскликнула:
   - О господи! Ты только взгляни, который час!
   Инстинктивно Мел посмотрел на часы. Прошло сорок пять минут с тех  пор,
как он расстался с Дэнни Фэрроу. Он быстро поднялся на ноги, сказав Тане:
   - Подождите меня здесь. Мне надо позвонить.
   Возле кассирши стоял телефон, и Мел набрал один из незарегистрированных
номеров пульта управления снежной  командой.  В  трубке  послышался  голос
Дэнни Фэрроу: "Обождите!" - прошло несколько секунд, потом Дэнни сказал:
   -  Я  как  раз  собирался   звонить   тебе.   Насчет   этого   самолета
"Аэрео-Мехикан", который блокирует полосу.
   - Ну, слушаю.
   - Тебе известно, что компания запросила о помощи "ТВА"?
   - Да.
   - Так вот, им туда нагнали грузовиков, кранов,  уйму  веялкой  техники.
Вся взлетная полоса и рулежная дорожка забиты машинами. Но чертов  самолет
так и не удалось сдвинуть с места. Мне  сообщили,  что  "ТВА"  послала  за
Патрони.
   - Рад это слышать, - сказал Мел, -  жаль  только,  что  они  раньше  не
додумались послать.
   Джо Патрони был главный механик ремонтной бригады  "ТВА".  Человек  это
был деловой, динамичный, буквально незаменимый при любых авариях и к  тому
же большой приятель Мела.
   - Да они вроде сразу попытались найти Патрони, - сказал Дэнни. - Но  он
был дома, и не так-то просто оказалось добраться до него.  Говорят,  из-за
бурана повреждено много телефонных линий.
   - Но теперь-то его известили? Ты уверен?
   - В "ТВА" утверждают, что он уже выехал в аэропорт.
   Мел мысленно прикинул: он знал, что Патрони живет в Глен-Эллине,  милях
в двадцати пяти  от  аэропорта,  и  даже  при  идеальных  условиях,  чтобы
добраться оттуда, нужно сорок минут.  Сегодня  же,  когда  дороги  покрыты
снегом и запружены машинами, Джо крупно повезет, если он управится быстрее
чем за полтора часа.
   - Да, - сказал Мел, - если кто и сумеет сдвинуть этот самолет с  места,
так только Патрони. Но это вовсе не значит, что надо сидеть сложа  руки  и
ждать его. Доведи до сведения всех, что нам нужна ВПП три-ноль - и срочно.
- Эта полоса нужна не только для  нормальной  работы  аэропорта,  невесело
подумал Мел, но и для того, чтобы самолеты  не  взлетали  над  Медоувудом.
Интересно, кончилось ли уже собрание, которое, по словам  начальника  КДП,
решили устроить медоувудцы?
   - Я уже им говорил, - сказал Дэнни. - Могу повторить еще  раз.  Кстати,
есть и хорошие вести: мы все-таки нашли этот "пикап" компании "Юнайтед".
   - Шофер в порядке?
   - Был без сознания. Машину занесло снегом, а мотор продолжал  работать,
и, как мы  и  полагали,  скопился  угарный  газ.  Но  шоферу  сейчас  дают
кислород, и он, конечно, очухается.
   - Хорошо. Я выезжаю на поле, чтобы  лично  проверить  обстановку.  Буду
радировать оттуда.
   - Одевайся теплее, - сказал Дэнни. - Ночь хуже некуда.
   Когда Мел вернулся к столику, Таня уже добиралась уходить.
   - Подождите, - сказал он, - пойдем вместе.
   Она указала на нетронутый сандвич.
   - А как же с ужином? Если это, конечно, ужин.
   - Пока - да. - Он  откусил  большой  кусок,  поспешно  глотнул  кофе  и
схватил со стула свое пальто. - А вообще я сегодня ужинаю в городе.
   Пока Мел расплачивался, двое служащих  "Транс-Америки"  вошли  в  кафе.
Один из них, заметив Таню, направился к ней.
   -  Извините,  мистер  Бейкерсфелд...  Миссис   Ливингстон,   вас   ищет
управляющий перевозками. У него к вам срочное деле...
   Мел сунул в карман полученную от кассирши сдачу.
   - Ну-ка,  попробуем  угадать.  Наверное,  опять  кто-нибудь  швырнул  в
пассажира расписанием.
   - Нет, сэр, - Служащий осклабился. - Если кто сегодня и швырнет  еще  в
пассажира  расписанием,  так  это  буду  я.  На  восьмидесятом  рейсе   из
Лос-Анджелеса обнаружен безбилетный пассажир.
   - И только-то? - Таня была явно удивлена: на всех авиалиниях попадались
безбилетные  пассажиры,  и  это  никогда  не  было-поводом  для  серьезных
беспокойств.
   - Видите ли, - сказал инспектор, - на этот раз пассажир, как я  слышал,
с приветом. Получена радиограмма от пилота, и к выходу выслана охрана. Так
или иначе, миссис Ливингстон" вас зовут. - И, дружески кивнув, он пошел  к
своему коллеге.
   Мел и Таня вышли из кафе в центральный зал. У лифта, который должен был
доставить  Мела  в  подземный  гараж,  где  находилась  его  машина,   они
остановились.
   - Осторожнее ездите по полю, - предупредила его Таня. - Не попадите под
самолет.
   - Если попаду, то вы, конечно, об этом скоро узнаете. - Он надел теплое
пальто. - Сегодняшний ваш  безбилетник,  видно,  особенный.  Я  постараюсь
заглянуть к вам перед тем, как ехать в город:  интересно,  почему  подняли
такой шум. - Он помедлил и добавил: - По крайней мере, у меня будет  повод
еще раз увидеть вас сегодня.
   Они стояли очень близко. Внезапно  их  словно  ветром  качнуло  друг  к
другу; руки их встретились. Таня мягко сказала:
   - Разве для этого нужен повод?
   В лифте, спускаясь вниз, он все еще чувствовал ласковое тепло ее руки и
слышал ее голос.



        4

   Джо  Патрони,  задиристый,  крепко   сбитый   американец   итальянского
происхождения, главный  механик  "ТВА",  действительно  -  о  чем  и  было
доложено  Мелу  Бейкерсфелду  -  выехал  в  аэропорт  из  своего  ранчо  в
Глен-Эллине минут двадцать назад. Но, как и предполагал  Мел,  продвигался
он очень медленно.
   В какой-то момент "бьюик" Патрони попал в пробку и вообще  остановился.
Впереди и позади, насколько хватал глаз, стояли машины. Патрони  откинулся
на сиденье и при свете хвостовых огней передней машины закурил сигару.
   Немало легенд ходило об этом человеке - легенд,  связанных  как  с  его
профессиональными, так и с личными качествами.
   Свою рабочую жизнь он начал смазчиком в гараже.  Вскоре  он  выиграл  в
кости этот гараж у  своего  хозяина,  так  что  к  концу  партии  они  уже
поменялись ролями. Правда, молодой парень  унаследовал  вместе  с  гаражом
несколько серьезных  долгов,  включая  долг  за  древний  дряхлый  биплан,
владельцем которого он теперь стал. Обладая незаурядной изобретательностью
и хорошими техническими навыками, он починил биплан и начал на нем  летать
- не взяв ни одного урока, так как это было ему не по карману.
   Аэроплан и возня с ним всецело поглотили Патрони -  настолько,  что  он
уговорил своего бывшего хозяина еще раз покидать  кости  и,  дав  обыграть
себя, вернул ему гараж. Расставшись с гаражом,  Джо  нанялся  на  аэродром
механиком.  Окончил  вечернюю  школу,  стал  старшим  механиком,  а  потом
мастером с репутацией первоклассного специалиста по ликвидации аварий. Его
команда могла  сменить  в  самолете  мотор  быстрее,  чем  это  указано  в
спецификации, причем с гарантией надежности. Через  некоторое  время  лишь
только  где-нибудь  обнаруживалась  неисправность  или  поломка,  тут   же
говорили: "Вызовите Патрони".
   Успеху его способствовало и то, что он  никогда  не  терял  времени  на
дипломатию. Прямо шел к цели - касалось ли дело людей  или  самолетов.  Не
обращал он внимания и на ранги и всем резал правду-матку в глаза,  включая
и начальство.
   Как-то раз - летчики до сих пор вспоминают об  этом  -  Патрони  бросил
работу и, ни слова никому не сказав, ни с кем не посоветовавшись,  сел  на
самолет и улетел в Нью-Йорк. Он вез с  собой  большой  пакет.  Прилетев  в
Нью-Йорк, он сначала на автобусе,  затем  на  метро  добрался  до  главной
конторы компании "Олимпиен"  в  центре  Манхэттена  и  там  -  без  всяких
объяснений и докладов - прошел  прямо  в  кабинет  президента.  Войдя,  он
развернул пакет  и  выложил  на  блестящий  полированный  стол  президента
компании разобранный карбюратор, весь в смазке.
   Президента, - а он в жизни не слыхал о Патрони, и к  нему  без  доклада
никто еще никогда не входил, - чуть не хватил удар. Но Джо  быстро  привел
его в чувство.
   - Если вы хотите терять  самолеты  в  полете,  можете  вышвырнуть  меня
отсюда. А если нет, садитесь и слушайте.
   Президент сел - Джо тем вре