торе
уполномоченного района в Лодваре. Уполномоченный был удивлен, увидев гостей.
Джорджу и Невилу  объяснили,  почему  на  берегах  озера  они  не  встретили
туземцев, кроме как из племени эль-моло: налетчики  из  Эфиопии  предприняли
несколько атак на пограничную территорию, перебив  всех  мужчин  и  угнав  в
Эфиопию женщин и верблюдов. Уполномоченный вздрогнул, когда Джордж рассказал
ему об экспедиции на самодельной лодке, - всего несколько  месяцев  назад  в
этот район отправилась геологическая экспедиция Вивиана Фукса, оставив двоих
ученых на Южном острове. Больше этих двоих  никто  не  видел.  Нашли  только
остатки лодки и одежды.
   Пожалуй, будет интересным добавить,  что  именно  на  тех  самых  берегах
Нефритового озера, где Джордж и Невил искали золото, сорок лет спустя доктор
Ричард  Лики  открыл  стоянки  "человека  прямоходящего"  (homo  erectus)  -
предшественника "человека разумного" (homo sapiens).
   Переночевав   в   Лодваре   и    запасясь    продовольствием,    отважные
путешественники  отправились  в  долгий  шестнадцатидневный  путь  назад   в
Марич-Пасс, начальный пункт их странствий. По дороге опять  же  не  обошлось
без приключений: один из ослов не удержался на уступе  скалы  и  соскользнул
двумя ногами в пропасть. Джордж успел схватить беднягу за уши, а силач Невил
втянул брыкающегося осла на твердую почву. Когда  они  добрались  до  своего
грузовика в  Марич-Пассе,  исполнилось  ровно  четыре  месяца  с  начала  их
скитаний...
   После успешной поездки к озеру Туркана Джордж с киногруппой  вернулись  в
Кору. Джордж не без  удовольствия  рассказывал  перед  кинокамерой  о  своих
похождениях и,  конечно,  испытал  огромное  наслаждение  от  путешествия  к
местам, с которыми связано столько воспоминаний. Едва он  успел  вылезти  из
самолета, как я бросился к нему со свежими новостями о  львах,  отчего  лицо
его сразу просияло. За день до его возвращения  я  обнаружил  следы  прайда,
которые вели к Тане. Я периодически подзывал хищников и  очень  обрадовался,
когда на следующее утро они ни свет  ни  заря,  еще  затемно,  пожаловали  в
лагерь,  где  мы  с  Мохаммедом  их  покормили.  С  возвращением  львов  все
почувствовали радость и облегчение. Ну уж теперь-то они, наверное, далеко не
уйдут, и я надеялся, что по приезде Джорджа  удастся-таки  снять  его  среди
любимых животных.
   Вскоре после его  возвращения  директор  кенийского  Департамента  охраны
природы доктор Перес Олиндо прилетел в лагерь, где  Сэнди  Голл  должен  был
взять у него интервью. Это был волнующий и исторический в жизни Коры момент,
когда доктор Олиндо,  стоя  у  скелетов  двух  убитых  браконьерами  слонов,
говорил перед кинокамерой:
   "...Эта суровая земля стала для Джорджа  Адамсона  родным  домом.  В  нем
живет дух истинного борца за сохранение природы в Кении..." В заключение  он
добавил, что желал бы видеть Кору еще до конца года национальным парком.
   Это была неожиданная новость, несомненно радостная для Джорджа, - он ждал
этого столько лет! Может быть, хоть  теперь  Кора  получит  штатную  охрану,
которую она вполне заслужила и в которой  так  нуждалась!  Сюрпризы  еще  не
кончились - в этот  вечер  львы  снова  пожаловали  в  лагерь,  подняв  всем
настроение, и нам впервые удалось заснять Джорджа среди его любимцев.
   Следующим шагом  в  планах  создателей  фильма  было  отвезти  Джорджа  в
соседний национальный парк Меру - там Джордж  поведет  киногруппу  к  могиле
Эльсы и расскажет о годах, прожитых с рожденной свободной, и о тех,  что  за
ними последовали.
   И снова самолет оторвался от взлетной  полосы  Коры,  а  наши  гости  уже
поджидали Джорджа в Меру  на  лендровере;  я  же  остался  в  лагере,  чтобы
поддерживать контакты со львами для будущих съемок.  Вечером  того  же  дня,
когда уехала  киногруппа,  я  планировал  воспользоваться  громкоговорителем
Джорджа и периодически подзывать почтенную Гроу с прайдом в течение ночи.  Я
знал, что львы недалеко, и не сомневался, что они вернутся в лагерь.
   Боясь проспать их появление, если они вдруг заявятся  слишком  поздно,  я
решил провести ночь перед столовой, а  не  внутри  одной  из  хижин.  Крошка
Джулия также решила устроиться рядом с оградой лагеря, а именно возле стола,
за которым Джордж любил угощаться напитками. Я чувствовал, что, несмотря  на
недосыпание, накопившееся за последние дни, кто-нибудь  из  нас  обязательно
проснется, если ночью львы появятся или хотя бы подадут голос, -  во  всяком
случае, таков был наш план.
   Я бодрствовал в течение нескольких часов, периодически подзывая львов  по
громкоговорителю, но все напрасно. Наконец я заснул  как  убитый,  а  наутро
проснулся с мыслью о том, где же львы. Когда Джулия встала,  я  спросил  ее,
удалось ли ей что-нибудь увидеть или услышать. Она  ответила,  что  за  ночь
просыпалась несколько раз, но не увидела ничего - только как  кто-то  светил
фонарем за ограду.
   Тогда я подумал, что львы, должно быть, ушли от "Кампи-иа-Симба" назад  в
холмы Кауме. Обеспокоенный этим - ведь  завтра  должны  вернуться  Джордж  с
киногруппой, - я кликнул Мохаммеда, и мы поехали на поиски львов. Не  успели
мы отъехать и семисот метров в  направлении  Таны,  как  увидели  на  дороге
свежие следы, ведущие к лагерю! Когда мы вернулись  назад,  я  почувствовал,
что схожу с ума.
   Оказывается, львы все-таки приходили минувшей ночью. Следы вели к  бочке,
из которой они напились воды, а следы двух львов тянулись прямо к тому месту
у ограды, где с другой  стороны  устроилась  спать  Джулия.  Очевидно,  львы
наблюдали за ней, может быть, даже  принюхивались,  а  она  спала  себе  без
задних ног! Увидев, куда именно приходили львы,  мы  с  Мохаммедом  чуть  не
покатились со смеху. Позвав Джулию, я рассказал ей, что приключилось  и  что
она проворонила. Вот так конфуз: львы подошли к  самому  забору,  попили  из
бочки, стоявшей менее чем в пятнадцати метрах от него, а ни один из нас даже
не шелохнулся! Да и я хорош: отправился на поиски львов  и  вернулся  по  их
следам назад в лагерь!
   Позже, определив, что львы удалились от "Кампи-иа-Симба", мы  отправились
за ними на лендровере вниз по руслу реки Бойс-Лугга, что обвивает  лагерь  и
ведет к Тане. Я не отъехал и трех километров, как заметил львов,  отдыхавших
в тени большой акации.
   Я остановил машину и почувствовал, что почти заслужил  прощение  за  свой
крепкий сон минувшей ночью. Хищники по-прежнему были очень спокойны,  словно
примирившись с тем, что уже наступил день. Мохаммед передал мне куски  мяса,
и я, выйдя из машины, стал их кликать.  Я  отошел  шагов  на  пятнадцать  от
лендровера и  остановился,  призывая  подойти  поближе.  Первыми  отозвались
подросшие детеныши и стали хватать мясо, которое я им кидал.
   Через пятнадцать минут я скормил хищникам все лакомые куски, за  которыми
мне еще дважды приходилось возвращаться к  машине.  Не  вышла  только  Гроу.
Заметив,  что,  пока  остальные  львы  подходили  ко  мне  за   мясом,   она
отлеживалась и наблюдала за  происходящим,  я  позвал  ее.  Гроу  встала  и,
излучая спокойствие, прошествовала ко мне и взяла  мясо,  которое  я  бросил
недалеко от себя. Затем повернулась, отошла на пару шагов и улеглась  передо
мной, с довольным видом лакомясь угощением.
   Час спустя мы с Мохаммедом покинули львов с уверенностью, что теперь  они
далеко  не  уйдут,  мы  чувствовали  сердцем  -  ко  времени,  когда  Джордж
возвратится из Меру, прайд вновь появится в лагере.
   ...За два дня, проведенных в Меру, Джордж поведал еще одну главу из своей
жизни. Он рассказывал, как здесь появились он сам, Джой и Эльса,  как,  пока
она подрастала, было принято решение  перевезти  ее  в  заповедник  Меру  на
берегу реки Тана, чтобы там навсегда даровать ей свободную жизнь.
   Территория  площадью  около  двухсот  квадратных   километров,   заросшая
пальмами дум, роскошными акациями и фиговыми  деревьями,  с  величественными
цепями красных скал, изобиловала дичью  и  была  идеальной  для  львицы.  По
иронии судьбы, она располагалась невдалеке от того места, где Эльса родилась
и где Джорджу пришлось пристрелить ее мать.
   Здесь, в Меру,  Джой  начала  писать  "Рожденную  свободной"  -  историю,
которой предстояло завладеть сердцами миллионов.
   Вспоминая об  этих  днях  в  автобиографии,  Джордж  писал:  "Не  следует
сомневаться, что наша общая привязанность к Эльсе сблизила нас  с  Джой  как
никогда прежде. Так, наверно, только ребенок  сближает  родителей;  Эльса  и
заняла место ребенка в нашем семейном альбоме".
   Затем Джой отправилась в Лондон искать издателя для своей книги. Сейчас в
это трудно поверить, но рукопись много раз отклоняли, пока  Коллинз  Хэрвилл
наконец не принял ее. В результате долгой  редактуры  и  обработки  на  свет
появилось нечто необычайное.
   Пока Джой возилась с изданием своей книги в Лондоне, здесь,  на  поросшей
кустарником земле Меру, Эльса встретила друга -  дикого  льва.  Это  событие
добавило значимости тому, ради чего Джой хлопотала в Лондоне. В  последующие
считанные месяцы книга  Джой  снискала  огромный  успех  в  немалой  степени
благодаря тому, что была воспринята как история  всепобеждающей  любви  двух
человеческих  существ  и  создания,  которое  в  мыслях  большинства   людей
олицетворяет собой неукротимую ярость и мощь. Вскоре, когда слава книги  уже
гремела повсюду, Джой основала Фонд защиты диких животных, назвав его именем
Эльсы. Львица стала символом борьбы за охрану  природы,  и  благодаря  ей  в
ближайшие годы удалось собрать миллионы фунтов на эти благородные цели.
   Вторую часть трилогии - "Жить свободными" - ожидал столь же  восторженный
прием, но как раз в это время Эльса заболела жестокой  лихорадкой  и  ее  не
стало. Ей было  всего  шесть  лет.  Случись  подобное  сегодня,  ее  успешно
вылечили бы, но тогда бороться с вызываемой клещами  лихорадкой  бабизия  не
умели. Она умерла у Джорджа на руках, и, возможно, с нею отчасти ушла  сила,
соединявшая Джорджа и Джой. Джой продолжала неустанно продвигать свой  труд,
а Джордж был на грани ухода из заповедника.
   После смерти Эльсы со всей остротой встала проблема, что же делать  с  ее
детенышами, жившими в дикой природе. Они повадились  резать  домашний  скот,
так как он был самой доступной  добычей.  Эльса  ушла  из  жизни,  не  успев
поставить их на ноги. Джордж отловил их и переправил в соседнюю  Танганьику,
в знаменитый на весь мир национальный парк Серенгети. Джордж ушел в отставку
в сентябре 1961 года, верой и правдой прослужив в заповеднике  двадцать  три
года. Оказалось, что ему полагается около девятисот дней отпуска!
   Здесь, в Коре,  он  рассказал  мне,  как  был  оскорблен,  узнав,  что  в
Серенгети ему дали лишь статус посетителя. Как же так -  прослужить  столько
лет начальником охраны заповедника в  Кении  и  не  получить  почти  никаких
привилегий в долинах Серенгети!  Ему  не  разрешили  проводить  там  ночи  в
поисках детенышей Эльсы, ни тем более носить огнестрельное  оружие.  Главным
предлогом  для  подобных  строгостей  послужила  следующая  история:  как-то
случилось ему набрести на льва, находившегося в  крайней  степени  истощения
из-за сломанной челюсти. Джордж  подстрелил  зверя,  чтоб  не  мучился,  но,
доложив об этом происшествии, схлопотал выговор и  был  лишен  права  носить
огнестрельное оружие: мол, нечего вмешиваться в естественный ход событий!
   Тем не менее он не оставлял забот о детенышах Эльсы  и  с  помощью  одной
только мелкокалиберной винтовки набил дичи и спрятал  этот  неприкосновенный
запас в полом стволе дерева - будет чем подкармливать крошек! Его  забота  о
львах, как всегда,  осуществлялась  вопреки  немыслимым  приказам  паркового
начальства!
   В это время  Джой  работала  над  книгой  "Вечно  свободные"  -  историей
детенышей Эльсы - и разъезжала по всему свету  с  чтением  лекций.  Где  она
только не побывала - в Южной Африке, Индии, Сингапуре, Австралии и  Америке!
Во время этих изматывающих  странствий,  поставленная  перед  необходимостью
публично рассказывать о своей жизни, как бы это ни было  тягостно  для  нее,
Джой всегда ощущала присутствие рядом духа Эльсы и верила,  что  именно  она
придает ей силы.
   Между тем в Кении пришло к власти новое - "черное" - правительство, и для
Джорджа, которому пришлось  оставить  своих  питомцев  в  Серенгети,  настал
период неустроенности. Он считал, что со сменой правительства  будет  не  до
сохранения дикой природы, а значит, делать ему будет нечего. Он размышлял  о
новых проектах и планах, когда получил предложение поработать со  львами  на
съемках фильма "Рожденная свободной".  В  конечном  счете  именно  благодаря
этому предложению Джордж вернулся в Меру, а затем в Кору;  именно  оно  дало
новый толчок делу всей его жизни - возвращению львов в родную стихию; именно
оно  способствовало  благотворной  для  обеих  сторон  встрече   Джорджа   с
Вирджинией Маккенна и Биллом Трэверсом, которые создали кинопортреты Джорджа
и Джой.
   Кинобизнес был незнакомым миром для Джорджа. Ему  были  совершенно  чужды
споры и личные проблемы  людей,  работавших  над  фильмом;  более  того,  он
обнаружил, что все эти пререкания и склоки  отвлекают  от  сути  задуманного
дела и приводят к утрате авторитета. Впрочем, Джордж привязался к занятым  в
картине львам и загорелся желанием добиться свободы хотя бы  для  нескольких
из них - нельзя же так, играют роль Свободных, а потом вернутся за решетку!
   По завершении работы над фильмом  Джорджу  вручили  двух  львов,  которых
звали Мальчик и Девочка, - это были  талисманы  2-го  батальона  шотландской
гвардии. Позже к ним присоединился третий лев-киноактер  по  имени  Югас,  и
вскоре Джордж, с помощью своего друга Теда Госса, переправил их  в  Меру,  а
Джой привезла туда самку гепарда по имени Пиппа.
   Джордж основал свой лагерь у подножия  холма  Муг-вонго,  а  лагерь  Джой
располагался в десяти километрах от него. Гепарды со львами не  уживаются  -
вот главная причина, почему Джордж и Джой решили разъехаться.  Вернувшись  в
Меру, Джордж обрел относительный покой: его лагерь находился  возле  болота,
куда приходили стада буйволов, антилоп, водяных козлов и жирафов; но главное
- он жил в родных местах со своими зверями, которых так любил.
   Итак, Джордж и Джой обосновались  в  Меру,  гепардиха  Пиппа  процветала,
привыкала к дикой природе и трижды приносила приплод. Пиппа стала темой двух
следующих книг Джой - "Пятнистый сфинкс" и "Пиппа бросает вызов".

***

   К несчастью, этой гармоничной жизни не суждено было  долго  продолжаться:
трагический случай изменил все.
   Однажды помощник Джорджа Джонни Баксендейл, сын его старинного  приятеля,
вез в лагерь Мальчика. По дороге он встретил  ехавшего  навстречу  охранника
парка Питера Дженкинса, и они остановились поболтать.  Вместе  с  Дженкинсом
ехали его жена и Марк, маленький сын, а лендровер у него был открытый. Вдруг
Мальчик сделал прыжок с капота и попытался схватить  ребенка.  Джонни  ткнул
животное ружейным стволом,  чтобы  заставить  его  отступить.  Дженкинс  дал
задний ход и поволок хищника, пока тот окончательно не  отцепился.  У  Марка
остались царапины на голове и глубокие раны на руках.
   Инцидент оказался несчастьем для Джорджа. Сначала ему даже  сказали,  что
львов следует пристрелить, а сам он пусть убирается из Меру. Как  раз  после
этого Мальчик заболел - он столкнулся с дикобразом и  жестоко  пострадал  от
его колючек. У Джорджа не было иного выбора, как оставить Девочку,  Югаса  и
четырех львят, которых ему подкинули задолго до несчастья, в Меру, а  самому
ехать вместе с Мальчиком туда, где жила Джой, -  у  нее  был  дом  на  озере
Наиваша. Там, по крайней мере, за львом легко будет наблюдать  и  ухаживать.
Да,  у  меня  есть  все  основания  полагать,  что  этот  период  был  особо
напряженным для Джорджа и  Джой,  -  кончилось  тем,  что  Джой  потребовала
развода, обвиняя Джорджа в жестокости по отношению  к  ней.  Но,  как  писал
Джордж  в  автобиографии,  "что  касается  моей  жестокости,  то,  по   всей
видимости, она в значительной мере является  плодом  воображения  Джой:  она
абсолютно не  допускала  возражений  и,  естественно,  порою  находила  меня
чересчур упрямым".
   1969 и 1970 годы для Джой были полны несчастий и несбывшихся надежд, что,
естественно,  не  могло  не  подтолкнуть  ее  к  требованию  развода.  После
тяжелейшей  автокатастрофы  ей  пришлось  перенести  несколько   мучительных
операций на правой руке, из-за травм  она  лишилась  возможности  играть  на
фортепьяно и рисовать, а ведь именно  эти  занятия  она  так  любила  и  они
действовали на нее исцеляюще. К тому же власти потребовали от Джой  оставить
занятия с гепардихой, и она набросилась  с  обвинениями  на  Джорджа.  Когда
Джордж собрался выпустить Мальчика в дикую природу,  Джой  заявила,  что  он
должен отвезти льва в один из предложенных регионов и  просто  оставить  его
там; его отказ  вывел  ее  из  себя.  Но  и  на  этом  обиды  не  кончились:
эмоциональную травму нанес ей ее издатель и друг Коллинз, который, побывав в
гостях у двух других авторов, живших на Наиваше, -  Сью  Хартурн  и  Миреллы
Риччарди, обошел ее стороной. В конце концов чаша  терпения  Джой  оказалась
переполненной.
   К счастью, ситуация изменилась, когда  Джой  начала  работать  над  новой
книгой - "Пиппа бросает вызов". Отношения не  ухудшились,  даже  когда  Джой
пришлось смириться (хотя бы только в душе)  с  тем  фактом,  что  Джордж  не
оставит своих занятий со львами в дикой природе.

***

   Испытывая прилив сил и бодрости, она с  головой  ушла  в  новые  книги  и
проекты, например в предложенную ей работу над фильмом "Жить свободными",  и
разговоры о разводе понемногу стихли.
   Стали налаживаться дела и у  Джорджа:  ему  предложили  попробовать  Кору
вместо Меру для продолжения работы по подготовке  львов  к  жизни  в  родной
стихии.
   ...Между тем наши  съемки  продолжались,  и  Джордж  с  большим  чувством
рассказывал перед камерой о прожитых здесь годах. Правда, с тех пор  в  Меру
произошли большие перемены.  Приезжих  поселили  в  современном  домике  для
туристов, но никакие удобства не могли отвлечь Джорджа от того, что он  знал
и любил, - от окружающей природы. Услышав однажды вечером  львиный  зов,  он
терялся в догадках - а вдруг это подают голос  потомки  Югаса  или  Девочки?
Когда они ехали по заповеднику, возле дороги таинственно  возникла  одинокая
львица. Остановившись, она взглянула на машину и незаметно исчезла  -  столь
же внезапно, как и появилась.
   Джордж повел киногруппу сквозь густой кустарник к тому месту, где  обрела
вечный покой Эльса. К несчастью, тропка успела зарасти, так что даже местные
жители не могли точно указать местонахождение могилы. Но  Джордж  не  забыл.
Увидев могилу, он страшно разволновался. Здесь  он  предал  погребению  прах
Джой, возможно, вспоминая при этом ее слова: "...Когда я сидела здесь, а бок
о бок со мною сидела Эльса, я чувствовала, будто я у райского порога".  Увы,
на этом святом  печальном  месте  побывали  недобрые  люди  -  незадолго  до
прибытия  сюда  Джорджа  какие-то  сомалийцы  потревожили  могилу,  очевидно
надеясь найти там сокровища; еще раньше они  похитили  находившуюся  на  ней
бронзовую табличку. Теперь Джордж сидел здесь в окружении чужих  в  общем-то
людей, а в памяти его, должно быть, вставали события, связанные  со  смертью
Эльсы и Джой.
   3 января 1980 года Джой  отправилась  на  обычную  вечернюю  прогулку,  с
которой не вернулась. На  нее  напал  человек  из  племени  туркана,  бывший
служащий парка, и нанес ей смертельные раны коротким мечом, называемым сими.
Тело было найдено впоследствии молодым помощником Джорджа Питером Мосоном.
   Джой как раз успела  закончить  книгу  "Царица  Савская",  опубликованную
посмертно. В ней повествовалось о  леопардихе  Пенни  -  последней  из  трех
крупных пре