рочем,   эти   засушливые
территории дают приют многим  уникальным  биологическим  видам,  среди
которых  в  первую  очередь   следует   назвать   растение   Вельвичия
необыкновенная. Это единственный вид  в  роде  вельвичия  и  семействе
вельвичиевых, стоящем особняком от большинства известных растений. Это
карликовое дерево сформировалось под влиянием сурового климата пустыни
и устроено таким образом, что большая часть  его  массы  покоится  под
землей.
   Когда  мы  остановили  машину,  чтобы   как   следует   рассмотреть
вельвичию, я понял,  что  поверить  в  существование  такого  растения
можно, лишь увидев его собственными глазами. За  всю  свою  жизнь  оно
дает всего  два  листа.  Они  длинные,  плоские,  извилистой  формы  и
достигают порой длины полутора метров(*5). Растение выглядит ссохшимся
и умирающим, но жизнь не останавливается в его  уплощенном  основании,
уходящем глубоко в  землю.  Эти  разбросанные  там  и  тут,  кажущиеся
поврежденными  растения  относятся   к   числу   самых   замечательных
долгожителей.  В  среднем  возраст  вельвичий  составляет  пятьсот   -
шестьсот лет, но самые крупные экземпляры существуют уже не менее двух
с половиной тысяч лет. Стоя около одного такого растения,  я  подумал,
что оно представляет  собой  необыкновенное  проявление  жизни,  плохо
укладывающееся  в  сознание  человека.  И  в  самом  деле,  такое  вот
"Деревцо", возможно, плодоносило в год рождения Иисуса Христа.
   Уникальная экосистема этой  прибрежной  полосы  сформировалась  под
совместным воздействием двух противоположных  начал  -  сухой  пустыни
Намиб и Атлантического океана. Однако необыкновенная природа местности
много претерпела от недальновидной, разрушительной деятельности людей,
для которых на первом месте стоят удовольствие и выгода. Я имею в виду
рыболовов-спортсменов, а также тех,  кто  ищет  обогащения,  организуя
рыболовный туризм, создание причалов и гаваней для рыболовецких  судов
и другие виды промысла. Места, которые мы проезжали,  своим  необычным
видом произвели ошеломляющее  впечатление  на  нас  обоих.  Экосистема
находится под влиянием трех определяющих факторов - подъема  глубинных
вод на  поверхность  океана,  морских  течений  и  туманов.   Действуя
совместно, они создают  почву  для  развития  поистине  замечательного
разнообразия жизненных  форм.  Берег  омывается  холодным  Бенгальским
течением, которое берет свое начало в  Антарктике  и,  устремляясь  на
север, приносит ее ледяные воды в субтропики Западной Африки. Эти воды
богаты микроорганизмами, создающими изобилие корма для  рыб,  а  те  в
свою очередь  на  протяжении  веков  служили  пищей  для  процветающей
популяции тюленей,  дельфинов  и  морских  птиц,  численность  которых
превосходила все известное в других районах Африки.
   Тысячелетиями  эти  животворные  воды  предоставляли   обильное   и
устойчивое пропитание для плотоядных  животных.  Это  продолжалось  до
недавнего времени, но около тридцати лет тому назад  обстановка  резко
изменилась. Сюда вторглись люди, гордящиеся  своей  мудростью,  но  не
осознавшие вовремя, насколько уязвимы для  постороннего  вмешательства
земли, омываемые студеными синими водами Атлантического океана. Уже  в
пятидесятые   годы   здесь   началась   хищническая    добыча    рыбы,
продолжающаяся  и  по  сию   пору.   Очень   быстро   представлявшиеся
неисчерпаемыми рыбные запасы оказались сильно подорванными, а вслед за
этим стала уменьшаться численность рыбоядных птиц, так  что  некоторые
их виды потеряли свыше шестидесяти процентов способных  к  размножению
особей. Из-за деятельности неразборчивых рыболовов очковому пингвину и
капской олуше грозит полное вымирание в последующие десять лет.
   Эти угрожающие изменения - не единственные  в  экосистеме,  которая
медленно и неуклонно разрушается, хотя и кажется  вечной  из-за  того,
что здесь вроде бы и есть-то лишь морская вода, песок и скалы.  Однако
за видимой устойчивостью этих трех могучих слагаемых ландшафта  таится
скрытая угроза всем его  обитателям.  Узкая  полоса  побережья  служит
прибежищем птицам, не встречающимся фактически больше нигде в  мире  -
китовым  крачкам,  девяносто  процентов  популяции  которых  гнездятся
именно здесь. Избегая хищных млекопитающих, таких, как гиены и шакалы,
что бродят вдоль прибойной полосы в поисках пропитания, китовые крачки
приспособились гнездиться глубже в материковых районах, на  расстоянии
не менее двух  километров  от  берега.  Как  раз  эти  самые  места  в
последние годы привлекают все большее количество  любителей-рыболовов.
Они стекаются сюда со всей Южной Африки, привлеченные обилием  рыбы  в
прибрежном холодном  течении,  и  наносят  страшный  урон  девственным
ландшафтам, разъезжая туда и сюда на  высокопроходимых  автомобилях  с
двумя ведущими мостами.  Из-за  постоянного  беспокойства  со  стороны
туристов китовые крачки уже перестали гнездиться на этом берегу, и  им
также грозит вымирание. Эти птицы могут  полностью  исчезнуть  с  лица
земли в ближайшие двадцать лет.
   Я был ошеломлен и подавлен, узнав обо всем этом. Я упрекал  себя  в
том, что не был знаком с ситуацией  ранее.  И  в  самом  деле,  будучи
специалистом по  охране  природы,  я  обязан  был  знать  о  том,  что
происходит здесь, в юго-западной Африке. Но мне стало ясно  и  другое:
если уж мне известно так немного  о  проблемах,  существующих  в  этой
части континента, что может знать широкая публика? И снова мое желание
привлечь внимание общественности  к  плачевному  состоянию  окружающей
среды начало крепнуть. Я понял, что просто обязан  предупредить  людей
об опасности, нависшей над природой.
   Истинным источником жизни  в  этой  местности  оказываются  туманы,
возникающие в результате того, что теплый воздух с материка приходит в
соприкосновение с холодными водами Бенгальского  течения.  Возникающая
при этом повышенная  влажность  позволяет  существовать  здесь  многим
организмам, которых нет нигде больше. Это относится  ко  многим  видам
лишайников,  разнообразие  которых  поразительно.  Эти  "растения",  в
действительности  представляющие  собой  тесное  содружество  гриба  и
водоросли, разноцветными коврами покрывают скалы и каменистые  участки
равнины. Необыкновенно яркие зеленые "лужайки" видны повсюду в  ранние
утренние часы, но они быстро исчезают после  восхода  солнца.  Дело  в
том, что за ночь грибная "часть" лишайника адсорбирует влагу тумана, а
на рассвете водоросль использует эту воду для  выработки  энергии  под
действием света. Увы,  и  лишайники  терпят  бедствие  от  громыхающих
машин, разъезжающих туда и сюда вдоль побережья. За рулем сидят  люди,
способные думать лишь о том, чем бы поживиться у моря, слепо уничтожая
при этом бесценные творения органической жизни.
   Мы недолго пробыли в этой суровой стране, но узнали  очень  многое.
Нам поведали также подробную историю исчезновения прибрежных  львов  -
животных, особый интерес к которым и  привел  нас  в  эти  заброшенные
места. А теперь я расскажу о том, что случилось с местными львами.

   Тысячелетиями группы пустынных львов  совершали  сезонные  переходы
между  суровыми,  почти  безводными  внутренними  районами   материка,
известными  ныне  как  Каоковельд  и  Дамараленд,  и  пляжами   берега
Скелетов, бомбардируемыми могучими, белогривыми океанскими волнами.  В
долгий сухой сезон они используют немногочисленные родники по  древним
речным руслам, идущим под уклон в сторону  океана.  Сюда  же  приходят
утолить жажду спрингбоки, ориксы, жирафы и другие травоядные, служащие
в это время пропитанием для  местной  популяции  львов,  чьи  сезонные
миграции определяются изменениями климата на протяжении года.
   Но после кратковременных дождей стада антилоп рассредоточиваются по
обширным пространствам внутренних районов материка. Тогда расщепляются
и прайды  львов,  которым   теперь   уже   не   удается   прокормиться
травоядными, ранее концентрировавшимися около водных источников. Время
от  времени  некоторые  львы  появлялись  на  побережье,  охотясь   на
одиночных  спрингбоков,  но  использовали   также   из-за   бескормицы
непривычный для них корм: выброшенных волнами на берег китов,  тюленей
и  других  морских  животных.  С  течением  времени  эти  не   слишком
разборчивые звери  стали  проводить  на  берегу  все  больше  времени,
медленно приспосабливаясь к тем трудностям, с которыми им  приходилось
сталкиваться в этой местности.
   И вот всего несколько лет тому назад в песках Намиба  появились  на
свет настоящие береговые львы - своего рода созревший плод длительного
приспособления зверя к местным  условиям.  Их  родителями  были  львы,
странствующие между  побережьем  и  внутренними  районами  континента,
однако новорожденным  была  предназначена  судьба  стать  основателями
нового, уникального племени береговых львов. Их было двое  -  самец  и
самка,  и  на  протяжении  всего  года  этих  зверей  видели  либо  на
побережье, либо среди ближайших к нему песчаных дюн и скал.
   Парочка уже не возвращалась в глубь пустыни, как это делали  другие
их сородичи под влиянием меняющихся  погодных  условий.  Вместо  этого
нашим  двум  львам  пришлось  сосредоточиться  на   добывании   корма,
доставляемого на берег морем. Они скрадывали  неосторожного  тюленя  и
предпринимали длительные экскурсии вдоль пляжей в поисках  выброшенной
на берег туши кита. Достигнув  половой  зрелости,  эти  двое  принесли
потомство. Из числа  родившихся  котят  один  позже  ушел  в  северном
направлении, а другой - на юг. Молодые оставили  родителей,  вероятно,
из-за того,  что  пищи  было  слишком  мало,  чтобы  прокормить  всех.
Оставленные своими отпрысками, львы спарились снова,  и  их  очередное
потомство должно было заложить основу целой популяции береговых львов,
которых еще нигде и никогда не было во всем мире.
   Поскольку эти два  зверя  представляли  собой  поистине  уникальное
явление, работники парка решили временно  обездвижить  их  и  снабдить
ошейниками с радиопередатчиками. Это было частью программы, задуманной
Управлением  охраны  природы  для  тщательного  изучения   перемещений
крупных хищников в пустыне Намиб.  Сотрудники  парка,  непосредственно
занятые исследованием львов, надеялись  не  упустить  рождения  нового
выводка;  они  собирались  пометить  всех  молодых,  чтобы  продолжить
изучение их приспособления к новому образу жизни,  никогда  прежде  не
описанному у львов.
   Однако как раз в  это  время  случилось  непредвиденное.  Произошел
трагический  инцидент,  который  достоин  служить  еще   одной   яркой
иллюстрацией вредоносного вмешательства людей в жизнь  дикой  природы.
Забавно, что неприятности  исходили,  по  крайней  мере  частично,  от
Управления охраны природы, принявшего непродуманное и опасное решение.
   На берегу в пределах парка появился одиночный лев-самец,  никак  не
связанный родством с двумя местными, оседлыми зверями. На  свою  беду,
этот лев попался на глаза рыболову-туристу, который  и  стал  причиной
безвременной гибели зверя. Турист, имевший, по всей видимости, связи в
кругу главных лиц в Управлении охраны  природы,  поднял  панику  из-за
того, что лев грозил испортить ему  рыболовный  сезон.  От  начальства
Управления поступило распоряжение убрать льва. Сделать  это  приказали
одному из объездчиков, который  сначала  не  поверил  своим  ушам,  но
вынужден был подчиниться и застрелил льва.
   Этот нелепый и трагический эпизод, произошедший по прихоти  горстки
"избранных", проложил дорогу последующим событиям, которые надолго или
навсегда воспрепятствовали становлению популяции  береговых  львов.  К
сожалению, сейчас дело выглядит так, что  прогрессу  в  приспособлении
львов к жизни на берегу океана не  суждено  сбыться.  Будущее  местной
популяции было сокрушено винтовочными  выстрелами,  положившими  конец
единственной в Африке популяции, береговых львов.
   В июне 1987 года новый служащий концессии по организации туризма на
берегу Скелетов разместил свое стадо коров в сухом русле реки Хоаниб и
приступил к строительству дома около выхода  непересыхающего  родника.
Место было выбрано таким образом, что дикие обитатели пустыни,  в  том
числе и слоны, были вынуждены приходить на место строительства,  чтобы
утолить жажду. Вода и посещающие водопой травоядные привлекли  сюда  и
двух прибрежных львов, о которых я упоминал  ранее.  И  хотя  львы  не
нанесли никакого урона стаду, новый хозяин решил, никого не спрашивая,
уничтожить этих зверей. Он убил их, не  имея  никакой  другой  причины
поступить так,  кроме  укоренившегося  в  людях  предубеждения  против
хищников и ни на чем не основанной ненависти к ним.
   Человек этот выследил пару  и  несколько  раз  выстрелил  в  самца,
прежде чем тот повалился на песок. Самку он смертельно  ранил,  и  она
уползла прочь, чтобы затем медленно умереть, унося в  могилу  и  жизни
детенышей, развивавшихся в  ее  утробе.  Лишь  по  чистой  случайности
работник парка позже обнаружил останки самца.  Затем  нашли  и  самку,
которая была еще жива, так  что  пришлось  пристрелить  ее,  чтобы  не
продлевать муки. Когда львицу вскрыли, в ее  чреве  обнаружили  четыре
эмбриона - загубленное будущее племени береговых львов.
   Вполне  понятно,  что  смерть  этих  двух  уникальных  зверей  была
воспринята с горечью и негодованием. Для всех заинтересованных лиц это
стало трагедией, но, как это ни странно, с точки зрения закона,  здесь
не было никакого преступления. В  декрете  под  номером  4  об  охране
природы, изданном в  1975  году,  сказано,  что  если  некое  животное
создает угрозу жизни человека, его семье, работникам, стаду либо ферме
домашней птицы, оно  подлежит  уничтожению.  Скороспелый  и  чрезмерно
обобщенный указ, естественно, не принимал во внимание береговых  львов
- этот  уникальный  продукт  приспособления  царя  зверей  к   суровым
условиям побережья Намиба.  Для  чиновников  лев  всегда  и  останется
просто львом, живет ли он на берегу океана  или  в  каком-либо  другом
районе Намибии. Два береговых льва,  уникальные  представители  своего
вида,  годами  приспосабливавшиеся  к  жизни  в  одном   из   наименее
гостеприимных уголков  планеты,  ныне  мертвы.  Пройдут  многие  годы,
прежде чем такой же эксперимент  природы  сможет  повториться  -  если
повторение подобного уникального события вообще возможно.
   Первые два отпрыска береговых  львов  были  недавно  обездвижены  в
противоположных друг другу концах парка, перевезены и выпущены вместе.
Пройдет время, и мы узнаем, остались ли они на бывшей территории своих
родителей.
   Печальная  история  береговых  львов  иллюстрирует  непродуманность
законов, издаваемых людьми в отношении дикой природы.  Снова,  как  мы
видели это повсюду в Южной Африке, вся сложность проблемы  -  в  росте
народонаселения и в широком  распространении  скотоводства.  Нашествие
скота все основательнее ставит под удар крупных хищников,  оказавшихся
по той или иной причине за пределами так называемых  охранных  земель.
Остается лишь с тревогой размышлять, какие плоды  могут  принести  нам
будущие изменения в политической ситуации, особенно - в Южной Африке.
   После двухдневного пребывания на берегу  Скелетов  мы  на  рассвете
оставили волны Атлантического океана и, покинув страну высоких  дюн  и
неприветливых скал, двинулись внутрь материка - сначала на  восток,  а
затем  на  юг,  в  знаменитый   своей   суровой   красотой   амфитеатр
песчаниковых возвышенностей, известных как Твайфелфонтейн.
   Машину подбрасывало на неровной дороге, и  постоянное  раскачивание
автомобиля, в котором  дребезжала  каждая  деталь,  не  способствовало
хорошему  настроению.  На  полпути  до   Твайфелфонтейна,   когда   мы
пересекали безводный скалистый хребет, безмолвным стражем стоявший  на
пути к океану, машина  совсем  закапризничала.  Я  остановился  и  при
осмотре  обнаружил,  что  карбюратор  плохо  закреплен  и   бензонасос
протекает. На протяжении полутора часов мы прочищали воздушный насос и
карбюратор, а затем заменили бензонасос. Потом пришлось остановиться в
городке Хориксас,  чтобы  залить  баки  горючим,  и  из-за  всех  этих
задержек мы прибыли в Твайфелфонтейн лишь в пять часов вечера, проехав
за все это время не более 250 километров.
   Твайфелфонтейн - это старый бушменский поселок, лежащий в восточной
части обширного и почти не населенного района  Намибии  под  названием
Дамараленд.  Место  это  широко   известно   благодаря   замечательным
изображениям, в давние времена высеченным на скалах  бушменами.  Среди
этих  произведений  первобытного  искусства  особенно   славится   так
называемая "плита льва", которую я мечтал увидеть много лет.
   В тот же вечер мы разыскали гида, принадлежащего к группе  из  пяти
человек, нанятых Управлением охраны природы в качестве надзирателей. В
их задачу  входила  охрана  наскальных  изображений   от   вандализма,
возможность которого в наши  дни  всегда  реальна.  Мы  направились  к
отрогам хребта, порода которого отсвечивала оттенком старой бронзы,  и
вскоре  вышли  к  двум  непересыхающим  водоемам,  благодаря   которым
издревле только и была возможна жизнь  в  этих  местах.  Один  из  них
напоминал глубокий  колодец,  а  второй  представлял  собой  небольшое
озерцо, вода в которое сочилась из трещины в скале. Несмотря  на  свою
малую величину, эти два родника являли собой жизненный центр обширного
сектора  пустыни,  поддерживая  существование  слонов,   носорогов   и
жирафов, удивительным образом приспособившихся к существованию в  этой
засушливой местности.
   Затем гид повел нас к скальным стенкам, видневшимся  на  полпути  к
основному хребту. Мы вступили  на  выровненную  ветрами  платформу  из
красноватого песчаника, которую считают  местом  ритуальных  церемоний
древних бушменов. Здесь мы увидели небольшие пирамидки,  сложенные  из
камней еще  в  те  незапамятные  времена.  Вероятно,  только  те,  кто
создавал эти сооружения, смогли бы  объяснить  их  мистический  смысл.
Неподалеку от этой первобытной театральной сцены нам показали и первое
наскальное   изображение.   Это   был   пляшущий   куду,    окруженный
всевозможными символическими знаками.  Как  и  во  всех  произведениях
искусства древних бушменов, изображения сохранили в себе частицу  души
художника.  Выбитое  на   скале   животное   выглядело   необыкновенно
динамично.
   Мы с интересом разглядывали  одну  фреску  за  другой  и  тщательно
фотографировали их. Наконец мы подошли к входу в пещеру,  где  в  свое
время обитало местное племя бушменов. Она  была  просторной  и  хорошо
проветриваемой и предоставляла своим  обитателям  надежную  защиту  от
дождя и ветра. Немногочисленные естественные отверстия в  стенах  были
заложены каменными плитами, чтобы воспрепятствовать сквознякам. Здесь,
как и при виде изображений, создавалось ощущение незримого присутствия
самих хозяев пещеры. Словно вы видели перед собой  весь  клан,  удобно
расположившийся здесь после трудного  дня.  Кто-то  машинально  чертит
пальцем по скале, точно так же, как это  делает  современный  человек,
когда, задумавшись, рисует на листе бумаги случайные узоры.
   Солнце уже склонялось к горизонту,  опустившись  между  двух  почти
одинаковых вершин далекого  хребта,  и  в  его  пламенеющих  лучах  мы
увидели наконец знаменитую  львиную  плиту.  Мое  сердце  дрогнуло  от
восторга:  фреска  запечатлела  две  главные  и  наиболее  совершенные
составные части первобытной природы Южной Африки: коренных  обитателей
этой земли, бушменов, и их конкурента и кормильца - льва. Ведь, как  я
уже упоминал, бушмены нередко  грабили  львов,  забирая  у  них  часть
добычи - практика, сохраняющаяся еще и сегодня в  некоторых  удаленных
районах Африки. Бушмены не отбирали  у  львов  все  до  крошки,  но  в
благодарность за подарок оставляли им изрядную часть мяса.
   Плита льва была обращена прямо  к  заходящему