рилке  в  бане,  стало  неуютно,
как... в сыром, но безводном колодце, я ползал по таким на полигоне ВВУ.
   Лапарра мигнул, не меняя выражения лица. - Потом... резко похолодало.
Словно пошел невидимый ледяной дождь.  И  это  ощущение  было,  пожалуй,
самым сильным и оставалось до конца, то есть до взрыва лифта. - А  потом
оно сразу  исчезло?  -  Не  помню.  Когда  взорвался  лифт,  я  перестал
прислушиваться к своим ощущениям. Поймал пинасси - туда...
   - Ага. - Лапарра походил по кабинету, сел. - Холодно  стало,  значит.
Прекрасно.
   Я молча  смотрел  на  него,  стараясь  не  выдать  своего  полнейшего
недоумения. Ян редко говорил загадками,  но  коль  уж  говорил,  значит,
случилось нечто из рук вон выходящее, в чем он еще не разобрался сам.
   Лапарра искоса посмотрел на меня. Он прекрасно ориентировался в  моих
чувствах, да и не только в моих. Просто уму непостижимо,  как  точно  он
мог оценить человека с первого взгляда! Не знаю, какое у него  сложилось
мнение обо мне, но, видимо, все слабости мои он знает наперечет.
   - Прекрасно в том  смысле,  -  поправился  начальник  отдела,  -  что
укладывается в полотно моих умозаключений. Теперь поделись впечатлениями
от "стрекозиных крыльев", выросших на останках лифта.
   - Впечатлениями? - пробормотал я, вспоминая. - Я поначалу  глазам  не
поверил. Когда мы примчались с Витольдом к лифту, перевалив  через  цепь
холмов, там уже висела модульная  связка  спасателей:  четыре  "Иглы"  и
базовая "Катушка"; ребята примчались так  быстро  потому,  что  их  база
находится практически рядом, в Орииссааре.
   Склады догорали, мы было сунулись помочь, и в этот момент... да, было
все еще довольно холодно, это я помню хорошо-.. так вот, в  этот  момент
из всех разбитых  взрывом  сооружений  лифтового  комплекса  с  шипением
вылезла пенистая белая масса и вытянулась вверх и в  стороны,  образовав
полупрозрачные, с четким рисунком тонких жил внутри плоскости.  Ни  дать
ни взять - "стрекозиные крылья", разве что размером  в  несколько  тысяч
раз больше.
   - М-да. - Лапарра снял с меня тяжесть взгляда своих прозрачных  глаз,
в которых затаилась не то боль, не то  усталость.  -  Чертовщина,  да  и
только! Масса равна нулю... а? Ладно, продолжай  действовать  по  плану.
Кстати, там, на пляже, ты больше ничего не заметил... подозрительного? Я
честно напряг память.
   - Пожалуй, ничего... Разве что один из экспертов сказал, что  ударная
волна взрыва должна была докатиться до пляжа, и кто знает, чего  бы  она
там натворила. Однако этого не случилось. Эксперт был весьма удивлен,  я
тоже. - Еще?
   - Еще? Гм... да вот, пожалуй, не знаю, стоит ли  внимания...  Шум  на
пляже поднялся невообразимый, все куда-то бегут, кричат, на три четверти
отдыхающие - женщины и дети, а этот стоит одетый  и  смотрит  совершенно
спокойно...
   - Кто - этот?
   - Мужчина, примерно моих лет, невысокий, смуглый, а лицо  интересное:
скуластое,  неподвижное,  как  маска.   Вероятнее   всего   -   уроженец
Юго-Восточной Азии.
   Лапарра встал, глаза его странным образом изменили цвет - поголубели.
Такое с ним я видел только однажды, когда в  отдел  пришло  сообщение  о
гибели его друга. Он несколько мгновений смотрел на меня так, что я даже
перепугался  неизвестно  отчего:  смотрел  тяжело,  пристально,  но   не
прицельно, не видел он собеседника в этот  момент,  и  протянул  руку  к
столу.
   В моем виоме "откололась"  часть  изображения,  появился  человек,  в
котором я с некоторым трудом узнал давешнего  незнакомца  с  сааремского
пляжа.
   - Он?
   - Откуда ты его знаешь? Кто это?
   Лапарра выключил проектор.
   - Это Зо Ли. До связи.
   Я очутился один в пустой комнате,  оглушенный  поднявшимся  в  голове
тарарамом.
   Зо  Ли,  чистильщик  из  отряда  "Аид-117",  единственный   свидетель
трагедии на Ховенвипе...  Почему  он  объявился  на  пляже  в  Сааремаа?
Впрочем,  пути  человеческие  неисповедимы.  Ведь  оказались  же  мы   с
Витольдом там в тот же самый момент.
   - Думай, голова, - сказал я своему умеренно  надоевшему  отражению  в
зеркале стены, - картуз куплю...

ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ

Эль-Пасо, февраль 16-208

   Город Эль-Пасо расположен на реке Рио-Гранде, пересекающей  Техасскую
равнину. К началу  описываемых  событий  он  насчитывал  тридцать  тысяч
жителей и фактически представлял собой климатический курорт,  работающий
круглый год.
   И это случилось над Рио-Гранде утром в восемь  часов,  когда  рабочий
день города и его окрестностей только начинался.
   Немногочисленные свидетели происшествия сначала не обратили  внимания
на легкое помутнение воздуха над одним из консольных мостов, соединяющих
левый берег реки с пригородами Эль-Пасо с правым, на котором  начинались
пригороды мексиканского  города  Сиодад-Хуареса.  Однако  помутнение  не
исчезло, а сгустилось в прозрачное  голубоватое  облачко  не  правильной
формы поперечником в километр. Оно медленно спустилось с небес на  мост,
откуда-то потянуло морозным ветром, хотя температура  и  так  была  ниже
нуля.
   В следующее мгновение с гулом и грохотом мост рухнул на лед замерзшей
реки. Раздался стонущий крик монора - монорельсового трамвая,  успевшего
затормозить у обрыва буквально в одном метре. Замершие пешеходы с ужасом
увидели, как  сквозь  ландшафт  с  рекой,  тисовым  лесом  и  коттеджами
пригорода  проросли  багрово  светящиеся  копья,  на  высоте  нескольких
десятков метров пустили пучки "веток",  которые  соединились  в  ажурную
решетку, вы из узлов пересечения "ветвей", и  вскоре  взорам  свидетелей
предстала  полукилометровой  высоты  решетчатая  башня,   асимметричная,
неровная, но поражающая рисунком и особым впечатлением живого  -  не  то
растения, не то существа...
   Воздух очистился, лишь в небе еще  некоторое  время  держалась  белая
редеющая полоса, похожая на след капсулы метеоконтроля.
   Километровая дуга моста осталась лежать  неровной  грудой  металла  и
альфа-бетона на льду реки, сквозь который кое-где уже проступила  черная
недобрая вода.
   Патруль  спасателей,  прибывший  на  место  происшествия,   оторопело
подивился  на  башню,  но  сориентировался  быстро  и   вызвал   бригаду
строителей, а также экспертов управления.
   Но экспертам и ученым, прибывшим в Эль-Пасо к вечеру, осталось только
развести руками: башня продержалась ровно сутки и, начав таять сверху, в
конце концов исчезла без следа. Приборы и средства измерения на  нее  не
реагировали совсем, будто ее и не было...

ЯН ЛАПАРРА,
НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА БЕЗОПАСНОСТИ УАСС

   Пейзаж я выбрал осенний: опушку почти голого осинового  леса,  речной
обрыв, низкие лохматые облака, готовые пролиться дождем: такой пейзаж не
позволяет  отвлекаться.  Запахи  мокрой  листвы,  травы,  земли  и  дыма
заполнили кабинет, и если бы не стол - иллюзия уголка  природы  была  бы
полной.
   По черной доске стола все еще ползли световые строки бланк-сообщений.
   Я  бегло  просмотрел  последние  и  переключал  прием   и   отработку
информации на киб-секретаря.
   Походив   по   "мокрой   траве   над   обрывом",   вспомнил   рассказ
Ромашина-младшего и вызвал координатора отдела:
   - Прошу дать сводку происшествий за последние полгода.
   - По Земле или районированную? - уточнил в ответ женский голос.
   - Региональную, по Североамериканскому континенту. С  момента  гибели
"сто семнадцатой" Шерстова.
   - Ждите.
   Я снова принялся  обходить  "опушку  леса",  мысленно  возвращаясь  к
открытию  Игната.  То,  что  лаборатория   "Суперхомо"   объявилась   на
Ховенвипе, меня не удивило, территория заповедника, дикая и неухоженная,
по всем статьям подходила  для  сверхсекретной  лаборатории,  о  которой
история сохранила только факт ее  существования.  Настораживало  другое:
совпадение  места  гибели  группы  чистильщиков  с  местом  расположения
лаборатории. В случайные совпадения таких событий я не верю не только по
должности. "Суперхомо", то есть  сверхчеловек...  Над  чем  же  работали
ученые этой лаборатории со столь претенциозным названием? Или  над  кем?
Над новым вариантом Голема? Над сверхчеловеком по Нищие, Гитлеру или все
же - над гигантом по духу и  мысли?  Впрочем,  какой  "духовный  гигант"
может  родиться  у  воинственных  маньяков  эпохи  капитализма  -  можно
догадаться. Остается загадкой конечная цель работы лаборатории: человек,
его тело и  интеллект  или  сверхмашина,  делающая  его  сверхчеловеком,
диктатором, почти равным Богу... А может быть, название лаборатории дано
чисто условно и не отражает решаемых ею задач? И еще одно обстоятельство
заинтриговало меня: более чем странные явления в  местах  катастроф.  На
Хавенвипе, по словам техника связи, он застал "металлическое  насекомое"
длиной в триста  метров,  свидетели  извержения  вулкана  на  Сан-Мигеле
видели "скелет динозавра", в Орхусе во время взрыва прогулочного лайнера
появился чудовищный ажурный  "гриб"  высотой  в  километр,  а  на  месте
взорванного  лифтового  комплекса  на  Сааремаа   выросли   колоссальные
"стрекозиные крылья". "Насекомое" на Ховенвипе исчезло в  тог  же  день,
испарилось, как сухой лед, "скелет" и "гриб" тоже не продержались больше
суток, а "стрекошные крылья" стали уже вдвое меньше и,  похоже,  к  ночи
испарятся.  Ясно  как  дважды  два,  что  это  явления  одного  порядка.
Шехерезада? Ученые разводят руками, а эксперты техцентра плачут по ночам
от беспомощности...
   Напротив  вдруг  возник  видеопризрак  Анатолия   Первицкого,   моего
заместителя.
   - Не помешал? Или моя интуиция меня подвела?
   Я пробежал глазами несколько лаконичных текстов сводки  происшествий,
выданных автоматикой стола. Черт, сколько их тут! Неужели так  много  за
полгода? Поднял глаза на заместителя. - Не подвела, ты мне нужен.
   Первицкий,   худой,   высокий,   рыжий,   с   запавшими   глазами   и
ртом-пуговкой, снял с головы эмкан вычислителя. - Тогда я весь внимание.
   У него был достаточно крупный недостаток: он непроизвольно  копировал
мимику  собеседника,  на  что  многие,  не  знавшие  его  хорошо,  часто
обижались, думая, что он их передразнивает.
   - Игнат на Сааремаа видел Зо Ли, случайно. Именно во время взрыва.  -
Это уже становится закономерностью. Первицкий имел в виду, что Зо Ли  до
Сааремаа видели в районах известных нам аварий, то есть и в Орхусе, и на
Сан-Мигеле.
   - Именно это и  пугает.  Зо  Ли  -  единственный,  кто  уцелел  после
трагедии на Ховенвипе. Теперь сопоставь эти факты  с  тем,  что  там  же
функционировала двести лет назад лаборатория "Суперхомо".
   Первицкий поморгал светлыми редкими ресницами.
   - Не обижайся, я пока особой связи не вижу. При чем тут  лаборатория?
И почему ты уверен, что Зо Ли является виновником аварий?  Я  в  это  не
верю.
   - Если  бы  я  тоже  был  уверен...  Хочу  проанализировать  события,
входящие в нашу компетенцию, за истекшие полгода, а ты  пока  свяжись  с
информслужбой "Аида" и попроси дать карту операций бригады  по  Аризоне.
Нет ли  поблизости  от  Ховенвипа  чего-нибудь  еще,  требующего  нашего
внимания? Кроме того, найди тех,  кто  занимался  расследованием  аварий
вместе со спасателями. Скорее всего ими занимались  научники  из  отдела
изучения быстропеременных явлений природы Академии наук.
   Я продолжал изучение сводки. Из  всех  происшествий,  случившихся  на
Североамериканском материке за полгода, мое внимание  привлекли  три:  в
Эль-Пасо,  совсем  недалеко  от  Ховенвипа,  рухнул  в  реку  совершенно
исправный мост, в Хьюстоне утечка энергии на  кварк-станции  и  в  Тампе
дикая, абсолютно непонятная вспышка  страстей  на  стадионе  под  грифом
"антисоциальное поведение". Все три случая  укладывались  по  времени  в
цепочку: Ховенвип - Эль-Пасо - Хьюстон - Тампа... И  через  месяц  после
события в Тампе - Сан-Мигел и Орхус, добавил  я  мысленно.  И  последнее
событие - на Сааремаа. А между ними?
   Пришлось снова побеспокоить координатора. -  Прошу  такую  сводку  по
Атлантике и Европе. Сроки те же: полгода, с января по сей день.
   Через несколько минут стол выдал набор  бланк-сообщений.  Я  прочитал
сводку, выбрал события, укладывающиеся в мою гипотезу, и записал  данные
в память машины срочных оперативных  работ.  После  этого  соединился  с
начальником "Аида".
   Гриффитс  внимательно  выслушал  мои  соображения,  подумал,  выпятив
толстые губы потомственного негра.
   - Не думаешь же ты, - говорил Мартин на  русском  медленнее,  чем  на
родном языке, что Зо Ли мог явиться причиной происшествий? Тем более что
в некоторых случаях его алиби безупречно.
   - Не думаю, - признался я. -  Но  совпадения  слишком  разительны,  а
последствия в случае недооценки опасности слишком  сокрушительны,  чтобы
не перестраховаться. Гриффитс кивнул, снова выпятил  губы.  -  Согласен.
Чем могу быть полезен? - К тебе скоро обратятся  мои  работники.  Вполне
может статься, что дело не стоит и выеденного яйца.
   - Допускать мы  мажем  только  обратное,  к  сожалению.  Можешь  весь
аппарат "Аида" считать в своем распоряжении.
   - Спасибо, такие силы не понадобятся. Я включил аппаратуру кабинета и
несколько минут размышлял,  справится  ли  Игнат  с  заданием,  размеров
которого он еще не  представляет.  Как  и  я,  впрочем.  Помощник-то  из
Сосновского липовый: что может знать и уметь  мальчишка  в  девятнадцать
лет?  Правда,  по   словам   самого   Игната,   Витольд   старателен   и
работоспособен, а такая оценка в устах инспектор стоит многого. С другой
стороны,  в  самом  Игнате  я  уверен  полностью,  как  в  самом   себе.
Инициативен,  умен,  силой  Бог  не  обделил...  легче  перечислить  его
недостатки, тем более что их, по  моему  мнению,  всего  два:  любовь  к
сладкому  и  лиризм.  Не  сентиментальность,  нет,  хотя  Игнат  добр  и
чувствителен больше, чем положено мужчине по норме, вернее, больше,  чем
мне хотелось; именно лиризм. Выражалось это по-разному: в любви к стихам
и  к  музыке,   в   тонко   подмеченной   характеристике   литературного
произведения, в поэтичности гипотез, касающихся многих  аспектов  работы
безопасника, и так далее. Хотел бы  я,  чтобы  у  меня  был  такой  сын.
Ромашин, - сын Ромашина...
   С гонгом прямой связи - я поставил такой  зуммер  на  канал  связи  с
директором - напротив возник Филипп Ромашин, директор УАСС, отец Игната.
Легок на помине...
   - Думаешь? - В его вопросе прозвучали утвердительные интонации.
   Я молча  ждал  продолжения.  Лицо  у  Ромашина  -  старшего  жесткое,
властное, по-мужски красивое, взгляд  острый,  холодноватый,  умный.  Он
должен нравиться женщинам, подумал я вдруг с неожиданной для себя самого
завистью, мы с ним одногодки, а выглядит он лет на семь моложе...
   С Филиппом я знаком уже восемь  лет,  с  момента  моего  перехода  на
должность начальника отдела. Он тогда был вторым заместителем директора.
Уже в то время я отметил в нем качества, которые  ценю  в  руководителе:
волю, гибкое,  раскованное  мышление,  самообладание,  чувство  долга  и
умение работать с людьми. С годами эти качества не пропали,  что  только
укрепляло мое уважение к Филиппу. Работать с ним нелегко, но  интересно.
- Что нового по Ховенвипу? - Намечаю  контуры  задания.  Работать  будет
Игнат.
   - Знаю, он мне уже сказал. Что это за организация - "Суперхомо"? - Не
знаю. Ромашин хмыкнул.
   - По-моему, одного Игната будет мало. Я  еще  раз  просмотрел  отчеты
комиссии по расследованию обстоятельств гибели  группы  Шерстова,  новое
расследование необходимо форсировать.
   Меня не нужно было убеждать, но я имел в руках только отчеты  той  же
комиссии, сводку странных происшествий с участием Зо  Ли,  единственного
свидетеля гибели чистильщиков, да кое-какие туманные предложения,  новых
данных не было. Не поздно ли я подключил Игната? Впрочем, раньше не было
особых причин ворошить это дело, к тому же Игнат  вернулся  всего  месяц
назад.
   - В начальной стадии расследования достаточно одного-двух человек,  -
сказал я. - Потом, по мере развития, буду подключать людей.
   Ромашин кивнул, утвердил подбородок на сплетенных пальцах рук:
   -  Не  нравится  мне  эта  история...  Несколько  странных  аварий  с
полумистическим  финалом  -  и  везде  видели   Зо   Ли...   Читал   акт
медэкспертизы? Почему так  долго  медики  не  могли  определить,  отчего
погибли чистильщики? - Власть авторитета. - Как? Не понял.
   - К сожалению, до сих пор встречаются случаи, когда заявление  одного
из корифеев считается верным априори  только  потому,  что  его  сделал,
видите  ли,  непререкаемый  авторитет.  Так  было  и  в   этом   случае.
Руководитель медкомиссии усмотрел виновником смерти чистильщиков  редкий
вирус, за изучение которого он лет  сорок  назад  получил  академическую
степень. Вирус вызывает спастическое сокращение сердечной мышцы и  почти
мгновенную  смерть.  Слов  нет,  очень  похоже...  Профессору  пробовали
возражать, робко и недолго, но он сумел отстоять свою  точку  зрения.  И
лишь  пять  месяцев  спустя  нашелся  медэксперт,  один  из   оппонентов
профессора, у которого  остались  сомнения  и  который  решился  сделать
анализ и доложить о результатах.
   - Ошибка с далеко идущими последствиями. Такие специалисты не  должны
работать в управлении. Как назовешь дело? Я пожал плечами.
   - Может быть, "Сверхчеловек", по названию лаборатории?
   - Предлагаю  "Демон".  Кстати,  почему  ты  связываешь  в  одну  цепь
Ховенвип, Зо Ли и "Суперхомо"?
   - Почему я связываю? - хмуро удивился я. - Разве не Зо Ли связал  эти
события? Что касается дела - пусть будет "Демон".
   Директор кивнул, бросил короткое: "Будь" - и исчез. Я  снова  остался
один в кабинете, запрятанном в недрах оперативного центра УАСС, и  вдруг
подумал, что директору управления действительно известно о  трагедии  на
Ховенвипе  нечто  большее,  чем  мне,  иначе  он  не   стал   бы   четко
формулировать название новому расследованию. "Демон"... Кто демон, уж не
этот ли Зо Ли?
   Я невольно усмехнулся каламбуру и посмотрел на часы: первый час  ночи
восьмого июля двести восьмого года.
   Проходя мимо комнаты Игната, я  увидел,  что  зеленый  кружок  номера
светится,  очевидно,  кто-то  из  хозяев  забыл  заблокировать   дверной
автомат. Непорядок. Я шагнул  в  дверь  и  увидел  Ромашина  -  младшего
сидящим на столе с пирожным в одной руке и стаканом молока в другой.
   - Так, - сказал я. - Пир во время сна. Это же явное нарушение режима.
Выйдешь из формы - уволю!
   Игнат вместо ответа  поставил  недопитый  стакан  на  стол,  гортанно
крикнул и прыгнул ко мне через всю комнату - это метров шесть - в манере
школы "тигра". Я с трудом ушел от удара  ногой  в  голову,  зафиксировал
ответный удар в живот, но Игнат непостижимым образом перехватил прием  и
ответил серией "колено - печень - шея". Ловок, шельма!
   - Ну хватит, хватит,  -  буркнул  я,  потирая  шею.  -  Что  я  тебе,
тренажер? Будь я помоложе... Почему засиживаешься?
   - Читаю кое-какие умные документы  о  древних  военных  организациях,
союзах и спецслужбах типа НАТО,  "Сентком-2000",  Норд-Армад,  Пентагон,
ФБР, ЦРУ, Моссад, Какурэдан и других. - Зачем?
   -  Чтобы  выиграть  сражение,  надо  хорошо  знать  не  только   свои
возможности, но и потенциал противника.  Аксиома.  Военные  союзы  давно
вымерли, как динозавры, а мы все еще сражаемся с ними.  Это  сколько  же
ошибок  надо  было  совершить  предкам,  чтобы  потомки  сотни  лет   их
исправляли?
   - Полегче, мой друг, полегче. - Я сел,  с  любопытством  поглядел  на
страницу какого-то древнего  манускрипта,  воспроизведенного  в  глубине
черной панели стола; я читал эти документы лет семь  назад.  -  Мы  тоже
подчас совершаем ошибки, не заботясь о последствиях. Не все предки  были
одинаковы, и не всем их  потомкам  можно  судить  о  прошлом  с  позиций
холодного разума. Хотя, с другой стороны, не стоит забывать и о том, что
человечество в не давнем прошлом напоминало канатоходца,  балансирующего
на тонком н