рял Алвиру и боялся, что  я  стану
пешкой в его игре. А может, он просто не доверял сам себе.
   Руди оперся о расшитый полог и посмотрел в ее спокойное, опустошенное
лицо.
   - Может, он просто не знал, как показать свою  любовь.  Бывают  такие
люди... Трудно сказать правду, даже когда этого очень хочешь.
   Внезапно длинные  пальцы  сжали  руку  Минальды.  Опустив  взор,  она
увидела  глаза  цвета  металла.  Их  взгляд  был  тяжелым,  насмешливым,
полусонным.
   - Альда? - прошептал король.
   Руди впервые слышал, чтобы он обратился к своей жене по имени.
   - Я здесь, - отозвалась она.
   - С тобой все в порядке?
   - Да, - пробормотала она. - Со мной все в порядке.
   - Это правда, что здесь говорили? - прошептал он. - Алвир мертв?
   - Да, - тихо подтвердила Минальда, - Джил-Шалос убила его в поединке.
   Последовала  тишина,  а  затем  слабый   хриплый   смешок.   Проблеск
застарелой злобы мелькнул в запавших глазах.
   - Должно быть, это его удивило.
   Уголки губ Минальды слегка дрогнули.
   - Возможно, - ответила она и начала легко поглаживать лоб  короля.  -
Но больше никто не был удивлен. Отдохните, милорд. Позже...
   - Отдохнуть! - Ужасное  лицо  искривилось  в  гримасе.  -  Какой  тут
отдых... -  Из  полуоткрытых  губ  вырывался  тяжелый  хрип  дыхания.  -
Никакого "позже" не будет, - прошептал он. - И света тоже.  Только  сны.
Тир?
   - Тир спит.
   В  жаровне  выстрелило  полено,  и  внезапный  фонтан  золотых   искр
отразился в слезах на ресницах Минальды.
   - Я пошлю кого-нибудь в церковь Майи,  чтобы  его  тебе  принесли,  -
прошептала она.
   Король слабо покачал головой:
   - Не надо. Позаботься о нем. Ингольд обещал мне позаботиться о нем.
   - Он так и сделал, - вздохнула она.
   Его руки беспокойно задвигались, затем снова успокоились в ее руках.
   - Ингольд... где он? - пробормотал король.
   Минальда растерялась и бросила на Руди взгляд, полный муки.
   - Он в Гае, - тихо отозвался Руди.
   - А... - Элдор внезапно нахмурился, как будто что-то  вспомнил.  -  Я
погубил его, - наконец произнес он. - Скажите ему... мне жаль,  что  так
получилось.
   - Он знает.
   Элдор вздохнул и закрыл глаза.
   - Ты говорила о любви и о честности,  -  медленно  проговорил  он.  -
Человек может любить котенка, или ребенка, или женщину. Котенок мой,  ты
любишь этого мальчишку?
   - Я люблю тебя, - прошептала Минальда.
   - Тебе не надо целовать мое лицо, чтобы доказать это.
   - Женщина любит мужчину не за лицо, Элдор.
   Она наклонилась и поцеловала его. Его губы  скривились  в  жутковатой
улыбке.
   - Храбрый котенок.  Храбрая  женщина,  возможно...  Ты  любишь  этого
мальчишку?
   Долгое время Минальда хранила молчание, прислушиваясь к  его  редкому
стесненному дыханию. Наконец она сказала:
   - Да, люблю. Я не знаю, как это объяснить, но я люблю вас обоих.
   - Женщина может благоговеть перед героем, -  прошептал  король,  -  и
любить мужчину, который создан для нее самой судьбой. Я любил котенка, а
мог бы полюбить женщину. Но я так ее и  не  повстречал.  Я  причинил  ей
боль... и себе самому.
   - Еще есть время, - Минальда наклонилась, чтобы снова поцеловать  его
в губы.
   Тихо открылась дверь, и вошла  Джил;  волшебник  Вос  опирался  о  ее
плечо. Старик выглядел усталым и больным, золотистые глаза утратили свою
надменность. Венд без слов склонил голову.
   Вос отстранил от себя Джил и подошел к  кровати.  Его  легкие  пальцы
ощупали  запястья  Элдора,  затем  его  лоб.  Глубоко  посаженные  глаза
волшебника сузились и превратились в щелки, как будто старик прислушался
к снам короля. Затем он промолвил:
   - Оставьте нас. Нет... - он покачал  головой,  когда  Венд  поднялся,
чтобы удалиться. - Мне понадобится... - Он помолчал.  Холодные  янтарные
глаза расширились, задержавшись на бледном лице человека, который предал
его. Затем, с той же интонацией, хриплым голосом он сказал:
   - Мне потребуется твоя помощь, брат. Если только ты не воспримешь это
как нежеланное покаяние, - добавил он язвительно.
   Венд покраснел и провел  рукой  по  глазам.  Вос  обратил  загадочный
взгляд к Минальде, которая также поднялась с места.
   - Миледи, вам тоже лучше остаться.
   Ледяной Сокол ожидал Руди и Джил в общем зале.
   - Если он умрет, -  не  смущаясь,  заметил  Всадник,  когда  за  ними
закрылась дверь, - то кроме себя, винить в этом ему будет некого. -  Его
взгляд  ненадолго  остановился  на  израненном  бесцветном  лице   Джил,
перепачканной сорочке и разбитых сапогах. - Хорошая  работа,  -  добавил
он. - Теперь, сестра, у тебя тоже есть косточки, чтобы  вплести  себе  в
косы.
   - Алвир просто утратил сноровку, - заметила она и сморщилась,  потому
что от движения руки натянулась  повязка  на  ране.  -  Господи,  как  я
устала!
   Ледяной Сокол критически осмотрел порезы на ее руке.
   - Нужно обработать, - сказал Всадник, и она кивнула.
   - Джил... - Руди поймал ее за рукав.
   Та обернулась, и Руди поразило, как плохо она выглядит, -  раненая  и
обессилившая после  тяжелого  поединка  и  ночных  поисков  по  Убежищу.
"Нехорошо так поступать с человеком, который едва держится на  ногах.  И
это вместо благодарности за то, что она спасла мне жизнь..."  -  подумал
он невольно. И все же сказал:
   - Джил, мне надо с тобой поговорить.
   - Если ты просто хотел сказать спасибо, то не стоит, - заметила она с
раздражением, когда он затащил ее в  одну  из  пустых  каморок  рядом  с
комнатой Элдора. - Алвир сам напросился.
   Руди покачал головой.
   - Я никогда не смогу по-настоящему отблагодарить тебя, - произнес он,
- поэтому нечего и пытаться. Дело в том...  Джил,  я  ухожу  из  Убежища
завтра утром.
   Она устало пожала плечами:
   - Думаю, это уже необязательно.
   - Не из-за Элдора.
   Джил нахмурилась, отбросила с глаз волосы и опять сморщилась от боли.
   - Дарки, - припомнила она одно из событий этой ночи. - Ты  утверждал,
что они направились в Гай. Тебе известно зачем, да?
   Руди сглотнул. Ему вспомнился мультик, где жена  снимает  пластырь  у
мужа с волосатой руки и интересуется: "Тебе  одним  мучительным  рывком,
или  частыми  болезненными  подергиваниями?"  Джил  была  из  тех,   кто
предпочитает резкий рывок.
   - Я думаю, Ингольд еще жив.
   Джил закрыла глаза, сделала глубокий вздох и, снова открыв глаза, без
всяких эмоций спросила:
   - Почему ты так считаешь?
   И только ее острое личико побелело, а губы  сжались,  как  от  острой
боли.
   Руди продолжил, с трудом подбирая слова:
   - Я рассказывал тебе о том, что случилось в Кво... о Лохиро. Ну  вот,
всю дорогу до Кво, когда мы пересекали равнину,  Ингольд  не  переставал
повторять, что он не верит в смерть Лохиро. Он сказал,  что  знает  это.
Частично из-за Старшего заклинания,  а  частично  из-за...  связи  между
учителем и учеником. Я думаю, эта связь работает в обе стороны.
   Ингольд сделал из меня волшебника, и я люблю этого старика как  отца.
Даже больше, чем отца. Я знаю, что он жив. Но Дарки держат  его  у  себя
уже несколько недель. Когда он вернется... если  вернется...  это  будет
уже не он.
   Слезы катились по застывшему лицу Джил. Она долго, невидящим взглядом
смотрела перед собой, и только сжатый рот выдавал  ее  горе.  Когда  она
заговорила, ее голос звучал ровно и отрешенно:
   -  Но  он  все  еще  обладает  Старшим  заклинанием,  не  так  ли?  И
могуществом превосходит любого из волшебников. Его  заклинание  все  еще
охраняет ворота Убежища.
   Руди горестно кивнул. Он благодарил Бога за то, что Джил  так  быстро
соображает, и не приходится долго объяснять ей, что и почему.
   - К тому же, - продолжала  она  так,  как  будто  говорила  о  ком-то
постороннем, - мы с тобой, возможно, единственные люди, которые  поймут,
если с ним что-то не так.
   - Да, - согласился он сдавленным голосом.
   Она быстро прижала израненные руки к лицу. Из-под  пальцев  ее  голос
звучал приглушенно:
   - О, Руди...
   - Извини, подруга.
   Она покачала головой:
   - Знаешь, он боялся этого с самого начала, - спокойно завершила  свою
мысль Джил. - Он говорил мне как-то раз об  этом,  но  я  тогда  не  все
поняла. Ингольд сказал, что они охотятся за ним не из-за его  знаний,  а
потому что он сам, как таковой, представляет для них ценность.  Если  он
будет на нашей стороне, мы еще сможем вести оборонительную  войну.  Если
окажется в их лагере - мы проиграли.
   Руди ничего не ответил. Снаружи, в зале,  поднялась  обычная  дневная
суета,  взволнованные  люди  пересказывали  друг  другу   новые   слухи,
слышались торопливые  шаги  гонцов,  где-то  вдали  раздавались  детские
голоса. Убежище Дейра было последним надежным оплотом человечества  -  с
дымным  воздухом,  бесконечными   неосвещенными   лабиринтами,   унылыми
мрачными каморками и  неистребимым  запахом  грязного  белья  и  вареной
капусты. И все-таки это было Убежище.
   - Полагаешь, они готовятся к нападению? - спросила Джил.
   Вместо ответа Руди взглянул на нее. Ее руки как всегда были  заложены
за пояс, лицо - словно отбеленная дождями кость.
   - Думаю, да, - произнес наконец Руди, помолчал, потом добавил:
   - Он отменный маг, Джил.  Но  мне  нужен  кто-то,  умеющий  орудовать
клинком.
   Она кивнула, как будто речь шла о чем-то таком, о чем они давно между
собой  договорились.  Затем  вытерла  глаза  тыльной  стороной  руки   и
забросила за плечо косу.
   - Мне надо немного подлатать себя, - сказала она  все  тем  же  тихим
спокойным голосом. - Увидимся утром.
   Он  проследовал  за  ней  в  коридор,  желая  как-то  успокоить   ее,
извиниться, смягчить боль от постигшей ее утраты. Но Джил отстранила его
в сторону и молча прошла мимо облаченной в черное фигуры  Воса,  который
шел известить Руди, что король Элдор скончался.

ГЛАВА 6

   Еще целых два дня они не могли покинуть Убежище.
   Тело Элдора было предано огню на закате следующего дня, на том  самом
лугу,  где  он  увидел  Минальду  в  объятиях  Руди  во  время   Зимнего
празднества. На том же самом костре было сожжено и  тело  Алвира.  Когда
пламя объяло оба тела, казалось, что канцлер упал  к  ногам  убитого  им
человека.
   Стоя в толпе между Восом и братом Вендом, Руди наблюдал за Минальдой.
Тир тихо плакал у нее на руках -  скорее,  от  холода,  или  испугавшись
большого костра, или просто от  торжественности  обстановки.  Пристально
разглядывая свою возлюбленную, Руди заметил то, что уже примечал у своих
сестер: наступает момент, когда лицо девушки меняется, приобретает более
отчетливые  женственные  черты  и  никогда  уже  не  становится   больше
девичьим.
   Церемония  закончилась.  Минальда  скрылась  в   полумраке   Убежища,
сопровождаемая аббатом Майей. Он сменил поношенный и  заштопанный  наряд
из потертой парчи на кроваво-красное облачение и  впервые  выглядел  как
настоящий прелат Истинной Веры, а не  обычный  беженец  из  Хэйт-Эшбери.
Между ними ковылял Тир, до неузнаваемости закутанный в меха.
   Джованнин Нармелион  исчезла.  Говорили,  она  сбежала  на  рассвете.
Бектис тоже пропал, Руди подозревал, что аббатиса напугала его судом  за
двойное преступление:  заговор  против  короля  и  использование  черной
магии. Наверняка она прихватила мага с собой, чтобы он  скрыл  их  обоих
под своими чарами.
   "Политика объединяет самых разных людей, а заговоры - тем более..." О
чем, интересно, будут беседовать по дороге на юг аббатиса  и  придворный
волшебник?
   Вечером Руди зашел к Минальде, чтобы попрощаться.
   Она была в своей комнате и сидела за  столом,  в  окружении  восковых
табличек, магических  камней  и  свитков.  Минальда  стянула  волосы  на
затылке в небольшой узел; поверх теплого халата, который был  на  ней  в
Карсте, когда он принял ее за  няньку  Тира,  она  накинула  потрепанную
куртку, что он для нее сшил. Руди остановился в дверях, любуясь,  как  в
свете ламп сверкает украшенная  драгоценностями  палочка  для  письма  и
серебряные шпильки у нее в волосах. Он не совсем представлял  себе,  как
ему теперь говорить с Минальдой - перед ним была королева,  которую  уже
ни с кем не спутаешь.
   Затем она подняла взгляд. В  ее  глазах  загорелись  счастливые,  как
наступающая весна, искорки. Минальда неуверенно протянула к  нему  руки,
словно тоже не знала, как себя с ним вести.
   - Ты изменилась, - сказал Руди.
   Она улыбнулась:
   - Я сама себя с трудом узнаю.
   Руди осторожно коснулся ее губ. Минальда притянула его к себе,  и  ее
ответный поцелуй уже был похож на поцелуй давних влюбленных, чья  любовь
сильнее страсти, перемен или горя. В нем были истина и волшебство, как в
возвращении домой к теплому очагу после долгого  ночного  путешествия  в
снежной вьюге. Руди понял: что бы ни  случилось,  у  него  всегда  будет
верный друг в лице этой восхитительной женщины, которая  теперь  правила
Убежищем Дейра.
   - Я пришел сказать, что утром отправляюсь в путь.
   Руки, обхватившие  его,  сжались  сильнее,  но  Минальда  всего  лишь
кивнула.
   - Нас не будет около трех недель, может, чуть больше.
   - Вас?
   - У нас с Джил есть кое-какие дела в Гае.
   Она снова кивнула, ее брови насупились, а в глазах внезапно появилось
уныние.
   - Вы бы не отправились туда, не будь у  вас  там  неотложных  дел,  -
мягко сказала королева. - Вам что-нибудь нужно?
   - Только провизия. Не думаю, что нам  потребуются  лошади.  В  речных
долинах много волков. Лошади будут скорее обузой, чем помощью.
   - Хорошо.
   Взглянув в ее глаза, Руди увидел там  усталость  и  растерянность,  и
сдержанную скорбь по мужчине, которого она уже давно похоронила в  своем
сердце. Руди снова поцеловал  ее.  Минальда  горячо  прижалась  к  нему,
спрятав лицо на  груди.  Долгое  время  их  окружала  удушливая  тишина,
нарушаемая только потрескиванием дров в очаге.
   - С тобой все будет в порядке? - наконец спросил он.
   Минальда кивнула.
   - Работа пойдет мне на пользу.  Джил  как-то  говорила,  что  тяжелая
работа - лучшее лекарство для души, и я думаю,  она  права.  -  Королева
жестом указала на стол. - Хорошо хоть, старший писарь Алвира держал  все
учетные книги в полном порядке.
   Руди  легонько  хмыкнул  над  этой  эпитафией  канцлеру.  У  Минальды
появились теперь собственные  заботы,  в  ее  неумелых  руках  -  бразды
ответственности и власти. Он не мог этого понять и не мог с этим  ничего
поделать, это напоминало ему холодную рациональную жестокость  Джил,  но
Руди видел: Минальда с достоинством справится с новой задачей.
   На мгновение он задумался, что  бы  сталось  с  ней...  с  Тиром,  со
всеми... если бы Джил погибла в том поединке.
   - Руди...
   Ее неуверенный голос вернул его к действительности.
   - Ты не... ты вернешься, правда?
   Ему захотелось бодрыми обещаниями стереть страх  с  ее  запрокинутого
лица. Но их любовь требовала большего, а Руди не мог выбросить из памяти
картины затопленного и разрушенного Кво. Он знал, что его ожидает в Гае.
   Поэтому он наклонился, чтобы еще раз прикоснуться к губам Альды, и  с
горечью прошептал:
   - Я не знаю, детка.

***

   Руди и Джил шли в  Гай,  преодолевая  сырость  и  мучительный  холод,
слякоть низинных земель, вершины затопленных холмов. На  краю  обширных,
свинцового  цвета  болот,  они  обнаружили  следы  Белых  Всадников,   а
оказавшись в распадке между тремя холмами, Джил нашла место, где  совсем
недавно было стойбище дуиков. Как-то ночью на них напали волки,  и  Джил
успела убить троих, прежде чем те убрались восвояси.
   - Жаль шкуры, - с сожалением сказала она. - Я всегда мечтала о  таком
ковре  на  полу  кабинета.  Это  бы  потрясло   моего   университетского
куратора...
   То был один из немногих случаев, когда она упомянула о своей  прошлой
жизни, которая уже казалось ей невероятной. Неужели она  когда-то  могла
быть кем-то иным, а не королевским гвардейцем?
   Когда ночь падала на серую землю, Руди окружал их стоянку заклинанием
против Сил Мрака, волков и разбойников, в то время  как  Джил  разводила
маленький костер, чтобы приготовить скудный ужин:  лепешки  и  солонину.
После этого Руди играл на арфе, или они просто сидели и разговаривали  -
о своем путешествии, о знакомых, оставшихся в Убежище, о том, сможет  ли
Минальда восстановить гидропонные сады, или о  тех  изменениях,  которые
Майя ввел  в  политику  Церкви.  Они  рассматривали  возможные  варианты
нападения Всадников и обсуждали,  как  им  обороняться  в  случае  атаки
Дарков.
   Однажды ночью,  когда  Руди  сидел  и  тихо  перебирал  струны  арфы,
поблескивавшие в темноте, пытаясь наиграть навязчивую  мелодию,  которую
он слышал от Дакиса, Джил спросила:
   - Ты теперь останешься в Убежище?
   Руди кивнул. Хотя через неделю их, вполне возможно, уже  не  будет  в
живых, Убежище разрушат, а кости Минальды и Тира  укроет  снег,  который
ветер нанесет через проломы в стенах и крыше...
   - Я свяжусь с Геттлсендскими  магами.  Возможно,  кто-нибудь  из  них
вернется, чтобы помочь Восу и Венду.
   Джил одобрительно хмыкнула, не отрывая взгляда  от  кинжала,  который
она в данный момент точила. Руди молча погрузился в свои думы. Время  от
времени он притрагивался к струнам и негромкие  звуки  падали  в  темный
колодец ночи, как серебряные монеты. На другой стороне обмелевшего озера
выли волки.
   - Сколько времени мы уже здесь? - наконец спросил он.
   - Полгода... может, чуть больше, - ответила Джил, покрутив  кинжал  и
поймав на лезвие отблеск костра. - Сейчас,  должно  быть,  уже  середина
марта, хотя по погоде этого и не скажешь.
   Руди вздохнул:
   - Как только погода установится, я отправлюсь в путь.
   Она удивленно посмотрела на него. Руди продолжал:
   - Я пойду в Кво, - он рукой заглушил дрожащие струны  арфы  и  поднял
взгляд на Джил. - Ингольд всегда говорил, что  он  -  единственный,  кто
может создать  мост  из  одной  вселенной  в  другую.  Хочу  порыться  в
библиотеке Кво и найти что-нибудь об этом. Тогда я сумею отправить  тебя
домой.
   Кинжал еще раз чиркнул о камень и застыл неподвижно.
   - Не стоит ломать  над  этим  голову,  Руди,  -  тихо  сказала  Джил,
рассматривая землю у себя под ногами.  -  У  нас  не  больше  шансов  на
возвращение, чем было у Элдора.
   - Элдор? - нахмурился Руди. - Но Элдор вернулся  безумцем.  Когда  ты
окажешься дома - это будет совсем другое...
   Джил вздохнула и подняла на него глаза:
   - На самом деле, с Элдором все было не  так  уж  и  скверно.  Хороший
психотерапевт поставил бы его на  ноги  за  два  года.  А  что  касается
возвращения... -  Она  пожала  плечами.  -  Тебя  в  школе  знакомили  с
греческой мифологией?
   - Что-то учил, - ответил он, не понимая, к чему она клонит.
   - Помнишь легенду о дочери  богини  весны,  которую  похитил  владыка
мертвых? Она ничего не ела и не пила, пока была в Аду. Но прежде чем она
отправилась навестить мать, хозяин подземного царства устроил  так,  что
она попробовала гранат. И раз она  что-то  съела  в  его  владениях,  ей
пришлось там остаться, хотя и не навсегда. То же  самое  случилось  и  с
нами, Руди. Мы съели гранат.
   Он сложил руки на изгибах арфы.
   - Я знал с самого начала, что не смогу вернуться, но  не  подозревал,
что ты чувствуешь то же самое.
   Она вытерла кинжал и с тихим зловещим звуком вложила его в ножны.
   - Поначалу я очень испугалась, когда мы не смогли вернуться сразу,  -
тихо произнесла она. - А потом... С тобой что-то происходит после  того,
как ты научишься убивать.  И  чем  дальше,  тем  больше.  Я  знала,  что
прикончу Алвира, за несколько недель до того, как это случилось.  Просто
не знала, где и когда. Я уже не тот человек, каким была когда-то.
   Джил взяла палку и  начала  поправлять  огонь  в  костре.  Руки  Руди
вернулись к струнам арфы, и в воздухе, как нить бриллиантов, рассыпалась
танцевальная мелодия.
   Спустя некоторое время он спросил:
   - А почему ты решила убить Алвира?
   Пламя блеснуло в слезах, появившихся в глаза