джал  под  себя  ноги,  собравшись,
очевидно, смотреть на пламя до рассвета.
     В келье воцарилась тишина. Огонь в камине горел слабо, и Руди  слышал
прерывистое дыхание колдуна, свидетельствующее о том, что тот не спит.


     - А он был прав, - заключил Руди,  рассказывая  об  этом  много  дней
спустя. - Это чертова вещь. Помнишь, как Джованнин приговаривала:  "Дьявол
охраняет своих". Ладно, не охраняет, больше не охраняет.
     Вокруг них ложился густой снег, устилая  предгорья,  по  которым  они
тащились уже два утомительных дня, оставляя позади себя  крутую  скалистую
возвышенность. Черные отвесные скалы  над  ними  были  испещрены  тяжелыми
снежными рифами. Снег был и на кронах  деревьев.  Дымка  облаков  скрывала
пики гор и наполняла скалистое ущелье перевала Сарда туманно-серым светом.
     У Руди перехватило дыхание. Его длинные мокрые волосы свисали на лицо
и на капюшон плаща. Стальной посох слабо мерцал  в  полуденном  свете.  От
тяжести книг, которые они несли из самого Кво, его плечо разболелось, а  в
голове вертелись разные мысли.
     Мы дома.
     Домой, к Минальде.
     А куда же еще?
     Теперь он уже привык вести разговор за двоих:
     "Ты мне наказал однажды помнить,  что  мы  изгнанники.  Но  это  было
тогда, когда мы надеялись, что Архимаг поможет нам. А теперь мы  не  имеем
ничего, буквально ничего. Любой, именующий себя колдуном, просит этого".
     Он пожал плечами:
     "Я не виню Венда за выжидание".
     - Я тоже.
     Он резко обернулся, пораженный услышанным. Ингольд молчал  уже  много
дней.
     К его удивлению, старик продолжил:
     - В принципе, я удивлюсь, если кто-то вообще появится. Кара и ее мать
могли бы, - добавил он, задумавшись, - если с ними ничего не случилось. Но
сопротивление колдовству будет нарастать.  И  те,  кто  способны  услышать
призыв, не смогут преодолеть свой страх перед этим сопротивлением.
     Ингольд подошел к нему, опираясь на посох и согнувшись  под  тяжестью
книг,  словно  старый  несчастный  нищий,  с  длинными  седыми   волосами,
неряшливой бородой, в испачканной и оборванной  мантии.  В  тени  капюшона
сверкали впалые глаза. Но, по крайней мере, он заговорил.
     Ингольд продолжал:
     - Возможно, теперь ты понял, почему я хотел стать отшельником.
     - Ну, тогда позволь заметить, что твое  поведение  донельзя  искушало
меня предоставить тебе такую возможность.
     Колдун опустил голову.
     - Прости, - извинился он, - это было благородно  с  твоей  стороны  -
терпеливо сносить скорбь старого человека.
     Руди пожал плечами.
     - Ладно, - произнес он рассудительно, - раз уж я всю жизнь  занимаюсь
самосовершенствованием, думаю, что смогу простить тебя.
     - Спасибо, - благодарно отозвался колдун, - ты очень добр. Но когда я
слушал твою игру на арфе, мне показалось, что  до  совершенства  тебе  еще
далеко.
     Их взгляды встретились, и Руди ухмыльнулся:
     - Должен же я был как-то на тебе отыграться?
     Ингольд вздрогнул:
     - В этом случае я  дважды  извиняюсь,  -  произнес  он.  -  Если  это
рассматривать как возмездие, то  мое  поведение,  наверное,  действительно
было отвратительным.
     - Эй! - запротестовал Руди.
     - Первый раз в жизни был рад, что почти глух, - пробормотал не вполне
искренне колдун. - Так что, полагаю, из чего угодно можно извлечь выгоду.
     - Ну, тогда нам с тобой стоит поломать  голову  над  тем,  что  можно
извлечь из нахождения в конуре, - сурово выговорил Руди, - так  как  когда
Алвир выяснит, что произошло в Кво, будет ясно, как божий  день,  куда  мы
направляемся.
     Затем, уже другим тоном, спросил:
     - Что произошло в  Кво,  Ингольд?  -  между  деревьев  над  перевалом
завывал  ветер,  его  дуновение  касалось  путников,  пробирающихся  через
сугробы. На горы опустились тучи, такие же серые и  холодные,  как  туман,
который окружал Кво. - Лохиро работал на Тьму - или он был самой Тьмой?
     Возникла  длинная  пауза,  во  время   которой   Ингольд   пристально
разглядывал  кроличьи  и  птичьи  следы  на  сугробах,  словно  они  имели
отношение к погоде и ветру. Когда  он  наконец  заговорил,  его  скрипучий
голос был усталым:
     - Думаю, это была сама Тьма, - он вздохнул. - К этому дню, я не знаю,
освободили ли они его в конце концов. Если освободили, то  я  мог  бы  его
вернуть обратно к нам. По крайней мере мы могли бы многое выиграть от  его
мудрости и знаний, которые приобрели колдуны перед тем, как их уничтожили.
Но я не мог рисковать, Руди, - добавил он.
     - Черт, конечно, - согласился Руди. - Со всем его знанием и Тьмой  за
спиной - не удивительно, что все здания в городе были  разрушены,  колдуны
уничтожены, а  Башня  Форна  разнесена  вдребезги.  Если  твоя  сила  была
способна сдержать их перед воротами Угловой башни,  его  сила  могла  лишь
удвоить их.
     - Пока их силы могли воспрепятствовать или помешать, силы  колдовства
находились у своих Гнезд. Я должен был догадаться, что Рейдеры говорили  о
Гнезде как о цели поиска. Так в старые  времена  говорилось  о  Кво  -  и,
следовательно, о Гее. Потребовались все силы Тьмы, чтобы сокрушить Гей,  -
добавил он. - Это было неплохо спланировано, завершающий удар по Гею, Кво,
Пенамбре,  Дейру  -  все   в   считанные   дни.   Хребет   организованного
сопротивления был сломлен, и надежда на магическую помощь уничтожена.
     Ингольд вздохнул, выпустив облако пара в туман:
     - Я должен был убить его, Руди. Я не мог позволить им иметь его силу.
Возможно, он все еще был арестантом в собственном теле. Конечно, чтобы это
ни было, у него была его речь, его манеры, навыки. Но не было его  знания.
Лохиро знал, что Анамара и я - бывшие одноклассники.
     Он поднес руки к лицу, и  Руди  впервые  увидел,  как  слабая  улыбка
мелькнула сквозь его заросшую бороду:
     - Она связала мне эти рукавицы в тот год, когда мы были  любовниками,
там, в Кво. Для четвертой сильнейшей на  Земле  магини  она  была  слишком
большой домоседкой. Лохиро никогда  не  сказал  бы  непреднамеренно  о  ее
смерти.
     - Это было тем, что на тебя свалилось? - тихо спросил Руди.
     - Отчасти. И мне не понравились его глаза. Но откуда он взялся, я  не
знал.
     - Значит, ты загнал его в ловушку.
     Ингольд,   горько   кивнув,   устало   двинулся   через   снег.   Че,
заартачившись, уперся, до предела натянув поводок, никто из  них  даже  не
подумал обучить глупое животное двигаться за ними -  упущение,  которое  в
тяжелые моменты Руди был склонен приписывать злобе аббатисы Гея.
     - Я поймал его в ловушку, - произнес Ингольд, -  и  убил  его.  Может
быть, они позволили ему  уйти.  Он  говорил,  умирая,  о  Тьме  -  она  не
множественна, она одна. Возможно, он был  одним  из  них,  и,  если  бы  я
вылечил его, мы смогли бы выяснить, что они знают, почему они воскресали и
как разделяются.
     - Да, - неловко выразил свое согласие Руди.  -  Что  еще  ты  мог  бы
сделать?
     Ингольд тряхнул головой.
     - Прежде всего быть поумнее. Признал бы связь между  так  называемыми
счастливыми местами и Тьмой. Занялся бы собственными исследованиями в  Кво
вместо игр в политику. Но ответ ушел, если он  вообще  был.  Тьма  в  этом
убедила. И прежде всего, возможно, ответа никогда не было.
     - Нет, был, - возразил Руди.  Он  оглянулся  на  старика,  когда  они
забирались по последнему крутому подъему и затвердевший снег  скрипел  под
их ботинками. - И есть. Должен быть.
     - Должен? - Ингольд пробирался за ним через сугробы,  таща  за  собой
упирающегося осла. - Одно время я думал, что  существует  причина,  почему
все происходит именно так, и что где-то есть ответы на все вопросы. Теперь
я в этом не уверен. Что заставляет тебя верить, что он существует?
     - То, что даже после уничтожения Кво Тьма следует за тобой по  пятам.
Ее силы загоняют тебя на край света и обратно, чтобы держать  подальше  от
ответа. Тьма думает, что у тебя  он  есть,  и  они  в  течение  всей  игры
опережают нас на один ход.
     Ингольд вздохнул и  остановился  на  заснеженной  дороге  с  поникшей
головой и скрытым в тени капюшона лицом. Порывы ветра обрушивались на  них
сверху, принося с собой запах черных вершин, ледника и  скал.  Их  окружал
туман, в  сгущающейся  мгле  в  ущелье  перевала  стали  появляться  серые
шатающиеся духи.
     - Значит, мы вернулись туда, откуда начали, - вымолвил он наконец.  -
К вопросу и ответу. Им нужен я один, они уничтожили всех, кроме меня.  Это
вопрос или ответ?
     Руди пожал плечами:
     - Какой из них ты собираешься решать?
     Ингольд бросил на него пронзительный взгляд и, не ответив,  продолжил
путь. Руди последовал за ним, проверяя посохом твердость почвы под снегом.
Вечерело. Холодный влажный ветер, казалось, пронзал его до костей.
     Старик впереди него остановился. Перехватив его  пристальный  взгляд,
Руди увидел серую чашу облаков, окутавших перевал.
     В ней, возникая из тени и ветра, материализовывались  темные  фигуры.
Словно по команде, они  выстроились  в  громадную  темную  авиаэскадрилью.
Ингольд  стоял  спокойно,  с  откинутым  капюшоном;  сомнение  и  страх  и
странная, непонятная надежда мелькнули в его обычно бесстрастных глазах.
     Руди тихо подошел сзади:
     - Это люди Джованнин?
     - Не знаю, - прошептал Ингольд.
     Затем по перевалу прокатился, словно сорвавшийся при  обвале  камень,
мужской голос.
     - Ингольд!.. - крикнул голос, и в сером тумане лицо Ингольда внезапно
побелело.
     - Вос! - неожиданно крикнул он и рванулся вперед с  такой  скоростью,
которую, знал Руди, он никогда бы не смог развить.  Как  хищная  птица  за
добычей, самая высокая из фигур отделилась из  общей  массы  и  шагнула  в
вздымающейся мантии к нему вниз. Они  встретились,  как  давно  потерявшие
друг друга братья, обнявшись в взбудораженном тумане и снеге, в  то  время
как остальные стали спускаться следом за Восом.
     Подойдя  ближе,  Руди  увидел  среди  них  Кару,   которая   натянуто
улыбалась. Остальных он не знал, но понимал, кем они должны быть. Их  было
по меньшей мере тридцать, всех возрастов, обоих полов и  различных  типов.
Многие из них были пожилыми, но один или два казались совсем юными. Вос  и
Ингольд все еще стояли, положив друг другу  руки  на  плечи.  С  откинутым
назад капюшоном Вос оказался  мрачноватым  стариком  с  бритой  головой  и
крючковатым носом, который напомнил Руди аббатису  Джованнин.  Глаза  были
цвета меда.
     Рядом  с  толпой  появилась  еще  одна  фигура:  необычно  маленький,
невообразимо древний отшельник, так съежившийся от  возраста,  словно  его
выжали и потом сушили под палящим солнцем пустыни лет эдак сто.
     - Кта!  -  радостно  воскликнул  Ингольд,  обнимая  его  узкие  плечи
свободной рукой. - В конце концов ты пришел!
     Маленький старичок улыбнулся сладкой, беззубой улыбкой и кивнул.
     - Руди, - произнес Ингольд, и Руди подумал, что  за  последние  шесть
недель  он,  наверное,  видел  больше  проявлений  эмоций   этого   обычно
невозмутимого колдуна, чем другие за десятилетия. - Руди, это наши люди, -
Ингольд одной рукой обнимал Воса, а другой дряхлого Кта, стоя между ними в
окружении остальных,  и  этот  союз  восторженных  незнакомцев,  казалось,
связывает их вместе неразрывными узами света.
     Лицо Ингольда почти светилось от радости:
     - Эти колдуны пришли на мой зов. Они ждали нас здесь, чтобы встретить
на обратном пути в Угловую башню. Друзья мои, - сказал он, - это Руди.  Он
мой ученик и один из нас.



                                    16

     В  отличие  от  курьера  Алкетча,  Руди  и  Ингольд  не   заслуживали
формального ритуала встречи, но из толпы, стоящей у ворот, отделились  две
фигуры и, торопливо спустившись по ступенькам, остановились в смущении.
     Руди встретился взглядом с Альдой, и душа  его  словно  вырвалась  из
тела и понесла его, невесомого, вверх по снежной дорожке.  Каким-то  чудом
оказалось, что он держит ее руки в своих. Свет факела обрамлял заплетенные
в косы волосы, а сердце влюбленного билось так громко, что Руди  казалось,
все в Угловой башне слышат это, и он говорил себе в отчаянии: это  секрет.
"Наша  любовь  -  это  секрет,  который  никто  не  должен  знать".   Руди
чувствовал, что задохнется, если  заговорит,  и  он  безмолвно  смотрел  в
бездонную глубину фиалковых глаз.
     Счастливый и пронзительный визг Джил вывел его из состояния  эйфории.
Девушка звучно  и  сочно  чмокнула  Ингольда  под  одобрительные  возгласы
стражников. Руди узнал среди них Януса, Сейю, Мелантрис, Гнифта.  Рядом  с
ними стояли служители  Церкви,  приветствуя  возвращающихся  после  долгих
странствий колдунов. Это был благородный жест, но, если честно, он смел бы
их всех к Черту, чтобы освободить ступеньки для идущей перед ним женщины и
себя.
     - Алвир там, - сообщила  Альда,  отступая  от  него  на  шаг.  Нежное
прикосновение ее пальчиков вызвало в нем  бурю  желания,  которое,  словно
эхо, отразилось в ее глазах.  Но,  помимо  этого,  он  уловил  в  ее  лице
какую-то  непонятную  уверенность  в  том,  что  ее  мужчина  должен   был
вернуться.
     - Они со Стюартом уединились еще утром,  -  пояснила  Джил,  все  еще
краснея от смущения. - Вы уж, ребята, не ругайтесь, - она освободила  руки
и потянулась, чтобы по-сестрински целомудренно чмокнуть его в  щеку.  -  Я
ужасно рада видеть тебя дома, негодник.
     "Дома, - подумал Руди. - Я был дома, у Западного океана, и  обнаружил
развалины". Он взглянул в ее глаза и сказал:
     - Ты знаешь?
     Она кивнула и оглянулась на Ингольда, Кта и Кару,  которые  никак  не
могли наговориться. Руди  обнаружил,  что  для  половины  из  них  Ингольд
Инглорион был живой легендой -  это  читалось  в  их  глазах.  Собравшиеся
вокруг этих троих являли собой сброд, бесхвостое стадо.  Руди  узнал  мать
Кары - Нэн, кто-то произнес ее имя, -  сгорбленную  белокурую  старушку  с
кудахчущим голосом, одну из немногих, кого Ингольд не  приводил  в  бурный
восторг. Кта был вторым - он беззубо улыбался всем и каждому, третьим  был
Вос.  Но  все  остальные,  от  маленького  толстяка  в  парчовой  чалме  и
разукрашенном халате и придурковатой рыжей девчонки  в  поношенной  рваной
одежде до черного ученого джентльмена в белоснежно чистой тоге и безвкусно
разодетого  мальчика,  смотрели  на  Ингольда  с  трепетом,  граничащим  с
поклонением.
     - А, Ингольд, Ингольд, послушай! - внезапно  закричала  Минальда.  Ее
синие глаза горели.  Она  протиснулась  сквозь  толпу  колдунов  и  крепко
вцепилась в его рукав. Мы нашли такие вещи, замечательные вещи!
     - Мы нашли  старые  лаборатории.  Они  в  целости  и  сохранности,  -
добавила Джил, и  Руди  оказался  в  окружении  прекрасных  дам,  которые,
перебивая друг друга и выразительно жестикулируя, стали рассказывать:
     - Вещи, которых мы не понимаем...
     - А Джил разыскивала пластинки...
     - Вентиляционные трубы и водокачки, комнаты старой обсерватории...
     "Как школьницы, - подумал Руди удивленно. - Школьницы  вывернули  все
наизнанку и нашли ключ к разгадке  Тьмы,  ради  которого  мы  с  Ингольдом
тащились в Кво, да так и не нашли".
     - ...И Альда унаследовала память Дома Дейра, которую мы обнаружили, -
завершила с триумфом Джил.
     Ингольд с нескрываемым удивлением посмотрел на  молоденькую  женщину,
так похожую на пугливую, непоседливую школьницу с косичками.
     - Ты?
     Альда кивнула, неожиданно смутившись:
     - Да, я. Но это происходит не так, как у Элдора.
     Она запнулась, но Ингольд сделал вид, что не заметил этого:
     - Тебе передалась память мужчины или женщины?
     Она заколебалась.
     - Не знаю. Скорее всего мужчины, ведь все идет от Ренвета.  Это  даже
не столько память, сколько признания. Больше всего  нам  помогла  эрудиция
Джил и ее карты.
     - Интересно, - задумчиво протянул колдун, - интересно.
     Он с секунду смотрел на девушку, дитя-супругу своего погибшего друга,
стоявшую рядом с Руди и искавшую его руку, спрятанную в складках ее  юбок.
Ингольд нахмурился на мгновение, но лишь на  мгновение,  он  повернулся  к
Джил и ласково обнял угловатые плечи.
     - И где это все хранится?
     Ему ответил Янус:
     - Все отнесли в  комнаты  в  дальнем  конце  Убежища,  которые  стали
кабинетом Джил-Шалос. Сейчас там беспорядок.
     - Колдуны прибывают с прошлой недели, - информировала Джил, пока  они
поднимались по лестнице через гулкий, темный проход  к  воротам.  -  Дакис
Менестрель прибыл первым, затем Грей и Нила, бывалые чародеи...
     - А Бектис был потрясен, - заявил Менестрель, с  восторгом  выписывая
пируэты на пролете моста. - До сих пор удивляюсь, как его не хватил удар.
     Когда они пересекали тускло освещенный проход, их провожали  праздные
и удивленные, враждебные и сочувствующие взгляды, подсчитывающие,  сколько
стражников сопровождает их.
     Они продвигались  в  луче  колдовского  света,  словно  в  светящемся
тумане.
     Ингольд остановился, любуясь хаосом, царившим среди колдунов.
     - У нас не было времени привести все в порядок, - извинялась Джил.
     - Приятно слышать, - сказал старик, осматривая длинную узкую комнату.
Руно, кожа и корзины, казалось, составляли большую  часть  мебели,  посохи
были  сложены  в  углах,  словно  винтовки  на  оружейном  заводе.  Наспех
сделанные полки были доверху завалены ветхими  книгами.  Голубоватый  свет
скользил, словно шелк, вокруг грушевидной  лютни  и  сверкал  на  сторонах
многогранников из белого и серого стекла, разбросанных на  столе,  полу  и
везде, где только можно. Пергамент, куски  воска,  запылившиеся  летописи,
свитки  заполняли  все  горизонтальные  поверхности,  находящиеся  в  поле
зрения, а на одном из немногих  стульев  лежала  большая  куча  домотканой
коричневой  материи  с  маленькой  сатиновой   подушечкой   для   булавок,
сверкающих, словно иглы миниатюрного дикобраза.
     Очевидно, раньше колдуны чувствовали себя здесь как дома.
     - Мы должны вам показать, - начала Альда.
     Но вмешался Вос:
     - Дитя, позволь им отдохнуть и поесть, - голос  у  него  был  грубый,
низкий  и  тяжелый,  как  у  хищника.  Он  бросил  взгляд  на   снабженный
наконечником посох, который Руди поставил в углу, а затем на  Ингольда.  -
Значит, ты нашел Кво?
     Ингольд закрыл глаза и устало кивнул.
     - Да, - вымолвил он.
     - А Лохиро?
     - Его больше нет.
     Вос сверкнул глазами на посох, на кипы книг, которые Руди и несколько
добровольцев положили на свободную часть стола, и внимательно посмотрел на
друга.
     - Так, - промолвил он.
     Глаза Ингольда расширились. Он изучающе посмотрел на  вытянутые  лица
остальных:
     - Что случилось, Вос? Говорю тебе, Лохиро убит.
     - Нет, - Главный Судья Кво положил  длинную  костлявую  руку  ему  на
плечо. - Остальные... да. Твои девочки мне все рассказали,  -  неторопливо
продолжал он, - об их находках - исследованиях счастливых мест  древности.
Уверен, что они совпадают с твоими собственными открытиями.
     Ингольд кивнул.
     - Но глубже, ведь они имели доступ к тому, к чему у тебя его не было.
     Только те, кто стоял рядом, расслышали шепот Ингольда:
     - Я должен был догадаться.
     - Возможно, - согласился колдун. - Но  ты  ошибаешься,  полагая,  что
Лохиро не знал этого.
     Ингольд бросил на него быстрый  взгляд.  Хотя  все  страхи  были  уже
позади, воспоминание о них внезапно вдвойне состарило его.
     - С самого начала я искал старые летописи  о  Дарках,  и  в  основном
безуспешно, - продолжал Вос. - Более ранних летописей, чем  времен  Форна,
нет, но твое упоминание о Гнездах Гея, Пенамбры  и  Дели  -  всех  крупных
центрах   колдовства   древности   -   казалось,   должно   было   служить
предупреждением. Вскоре после того, как Лохиро и Совет  закрыли  для  всех
Кво, я пришел к нему со своими предположениями. Он,  Анамара  и  я  начали
поиски и в городе,