их друзей.
     Они шли почти до рассвета. Уже через несколько миль путники  миновали
продуваемые ветром серебряные склоны  предгорий  и  стали  пробираться  по
крутой, поросшей лесом долине, которая, казалось, вела прямо в сердце гор.
Пахло совсем как в родной Калифорнии - осенними листьями, которые  шуршали
под ногами, тишину нарушали собственные шаги да доносящийся издалека плеск
воды. Лишь однажды в лесу Ингольд, прервав молчание, сказал:
     - Я избегаю главной горной дороги наверху и веду вас в Карст в обход.
По дороге мы бы дошли быстрее, но она кишит  беженцами,  кроме  того,  там
могут быть Дарки. А у меня нет никакого желания пускать  в  ход  свой  меч
сегодня ночью.
     Джил,   едва   переставлявшая   ноги    по    разбитой    земле,    с
пятнадцатифунтовым спящим ребенком на руках,  поражалась,  откуда  Ингольд
черпал силы, чтобы выдержать все это, начиная со сражения во Дворце Гея  и
схватки с Дарком в заброшенной лачуге у апельсиновой рощи, ведь он  совсем
не спал! Она задавалась вопросом, все ли колдуны  обладают  таким  запасом
сил или просто Ингольд сам по себе невероятно крепкий и выносливый? В тени
капюшона его лицо было белым и измученным, вокруг глаз - темные  круги  от
усталости. Красные рубцы остались на его лице после  удара  кнутообразного
хвоста существа; плечи мантии были  прожжены  искрами;  в  пятнах  слабого
звездного света он шел  через  лесной  мрак  так  прямо  и  уверенно,  как
какой-нибудь солидный господин, совершающий послеобеденный моцион.
     Они вышли из рощицы к ручью, и  переливы  воды  сразу  стали  громче.
После лесного мрака даже слабый  свет  луны  казался  ярким,  он  высветил
призрачный лесной  ландшафт;  темное  пятно  песчаного  берега  и  вершины
обточенных водой скал. Перед ними над руслом  реки  маячила  черная  стена
горы, расплывчатая в немом свечении неба,  сохранившего  оранжевый  отсвет
далеких ночных огней.
     - Вот, - указал Ингольд, - это Карст, и там мы должны найти  то,  что
осталось от правительства Королевства Дарвет.
     Карст напомнил Джил роскошный горный курорт, прекрасный своей изящной
элегантностью просторных  особняков,  окруженный  древними  деревьями,  за
которыми она смогла различить детали  невиданной  доселе  архитектуры,  но
почему-то, с другой стороны, жутко  знакомой  ей  -  пучки  гладких  узких
пилястров, мотивы сплетающихся растений на  капителях,  лепные  украшения,
вырезанные из камня, с изощренным  геометрическим  орнаментом.  Подходя  к
центру города, она увидела испуганных чем-то  или  кем-то  овец  и  коров,
привязанных или стоящих в загонах рядом с домами.
     Когда  путники  выбрались  из  леса,  дорога,  по  которой  они  шли,
превратилась в мощеную булыжником мостовую, замшелые камни к центру  улицы
рассекались тонкой серебряной полоской воды. На мгновение  стены  накинули
на них зловещую тень, потом же они  вступили  в  поток  ярких,  как  день,
огней.
     На пустынной городской  площади  были  разложены  гигантские  костры,
пламя которых вздымалось на пятьдесят футов к холодным, слепящим  звездам,
красновато отражалось в черных водах огромного городского  фонтана  с  его
поросшими лишайниками мраморной чашей и темными скульптурными группами.  В
мерцающих тенях,  окружающих  площадь,  Джил  различила  стены  и  башенки
нескольких богатых вилл; крепостные башни того, что, по ее догадкам,  было
церковью,  и  гигантские  деревянные  конструкции,  представляющие  собой,
несомненно, бывший Великий Рынок и Городской Зал, громоздились  во  мраке,
словно черное и белое кружево. В одно из этих зданий и направился Ингольд.
     Двустворчатые ворота зала были  десяти  футов  высотой  и  достаточно
широкие, чтобы пропустить повозку, с маленькой, в рост  человека,  дверью,
прорезанной в одном углу. Ингольд торкнулся  в  нее  -  она  была  заперта
изнутри. Когда он встал между ними и дверью, Джил не  видела,  что  делает
колдун, но секунду спустя он распахнул ее и проскользнул в свет и  громкий
шум внутри.
     Сплошной нижний этаж здания,  один  огромный,  окаймленный  колоннами
торговый зал, был забит людьми. Можно было сойти  с  ума  от  невыразимого
хаоса голосов, вони протухшего сала, мочи и немытых тел, грязной одежды  и
жареной рыбы.
     Голубой туман от дыма  скрывал  крестовый  свод  потолка,  ел  глаза,
ограничивал видимость несколькими ярдами в любом направлении.  Было  около
пяти утра, но люди сновали вокруг, разговаривали, спорили, носили воду  из
двух полупустых цистерн в углу зала.
     Дети  бесцельно  сновали   между   рядами   колонн   и   бесконечными
беспорядочными грудами вещей,  мужчины  стояли  кучками,  жестикулировали,
ругались, то и дело хватаясь  за  мечи.  Матери  звали  детей,  старики  и
старухи  теснились  у  жалких  узлов  с  пожитками,  локоть  к  локтю,   в
безнадежном смятении.
     Кое-кто нес в корзинах уток, цыплят и гусей; трескотня птиц и вонь их
помета смешивались с окружающим хаосом.
     Джил мельком заметила девочку лет десяти  в  домотканой  крестьянской
одежде, сидящую на куче постельного  белья,  укачивая  лоснящегося  бурого
кота на руках; чуть дальше  -  женщину  в  желтом,  ее  некогда  тщательно
ухоженные  волосы  свисали  теперь  в  беспорядке,  как  у   ведьмы,   она
раскачивалась взад-вперед, сидя на пятках рядом с корзиной с цыплятами,  и
громко надрывно молилась. Свет костров отбрасывал на все  яркий  оранжевый
оттенок, превращая толпу и помещение в сцену, напоминающую преддверие ада.
     Дым ел глаза Джил, они наполнились слезами, когда она вошла следом за
Ингольдом через тесные ряды людей,  обходя  горшки,  сковородки,  ведра  с
водой, груды одежды и белья, тела маленьких детей и взрослых,  направляясь
к массивной лестнице, которая вела из центра зала на  верхний  этаж,  и  к
столу у подножия этих ступеней.
     Кто-то узнал Ингольда и удивленно вскрикнул. Его имя повторяли  снова
и снова, оно  расходилось,  как  рябь  на  воде,  до  дальних  углов  этой
окутанной тенью комнаты. Это был звук благоговения,  удивления  и  страха.
Люди расступались перед колдуном, очищая ему  путь.  Кто-то  уносил  назад
спящего ребенка, другой отодвигал ворох одежды и  кошелки  с  его  дороги.
Перед ним магически  открывался  проход,  очерченный  темными  фигурами  и
блеском глаз, дорога к столу у подножия ступеней к небольшой группе людей,
собравшихся вокруг него.
     Не считая слабого кудахтанья кур  и  одинокого  детского  плача,  зал
безмолвствовал. Ожидающие взгляды буравили вошедших: колдуна  в  опаленной
коричневой мантии, мужчину и женщину, иноземцев  в  странных  костюмах  из
потертого голубого хлопка, со свертком  грязных  пеленок  на  руках.  Джил
никогда в жизни не чувствовала к себе столько внимания.
     - Ингольд! - Огромный человек в  черной  форме,  которую  Джил  сразу
узнала по своим снам, кинулся им  навстречу,  схватил  Ингольда  и  крепко
обнял его. - А ведь мы думали, что ты погиб!
     - Напрасно. Это в любом случае неразумно, Янус, - ответил Ингольд, от
волнения едва переводя дыхание. - Особенно, когда...
     Но великан перевел взгляд на Руди, Джил и непонятный сверток у нее на
руках, закопченное золото вышитых на нем эмблем. На  лице  его  отразилась
гамма чувств: от радости встречи до благоговейного  удивления,  он  разжал
объятья, словно забыл об Ингольде.
     - Ты спас его, - прошептал он. - Ты спас его после всего!
     Ингольд кивнул. Янус восхищенно смотрел на  крепкого  старика,  будто
ожидал, что Ингольд исчезнет или у него на глазах изменит свою форму.
     Снова послышался невнятный ропот толпы, как зыбь на море, дошедший до
дальних концов переполненной комнаты. Наконец воцарилась тишина, и Ингольд
тихо сказал:
     - Это - Джил, а это -  Руди.  Они  помогли  мне  спасти  принца.  Они
пришельцы из другого мира и ничего не знают о Королевстве и  его  обычаях,
но они оба верны и храбры.
     Руди поклонился, смущенный таким представлением. Джил в свою очередь,
подсознательно  избегавшая  думать  о  себе  хоть  сколько-нибудь   хорошо
последние  пятнадцать  лет,  густо  покраснела.   Не   смущаясь,   Ингольд
продолжал:
     - Джил, Руди - это Янус из Вега, начальник городской  стражи  Гея,  -
его жест включил двух все еще сидящих за столом, - Бектис, придворный  маг
дома Дейра; Джованнин Нармелион, аббатиса Гея.
     Пораженная тем,  что  Ингольд  не  имел  титула,  Джил  взглянула  на
Бектиса, надменного человека в сером бархатном плаще,  по  краям  которого
были изображены знаки Зодиака.  Из-за  гладко  выбритой  головы,  делавшей
аббатису Гея  похожей  на  древнеегипетского  писца,  и  из-за  просторных
красных одежд, скрывающих  тщедушное  тело,  Джил  потребовалось  какое-то
время, чтобы понять, что это - женщина, но никаких сомнений не  возникало,
что она аббатиса. Жестокое аскетическое лицо не  смирилось  бы  ни  с  чем
меньшим, чем  духовное  руководство,  и  никому  другому  не  доверило  бы
достойную защиту чести Господа.
     Надлежащие представления  были  сделаны,  и  аббатиса  протянула  для
поцелуя свое темное аметистовое кольцо.  Джил  услышала  за  спиной  тихое
бормотание Януса, который вводил Ингольда в курс дела.
     - ...бой в зале, - говорил он, - здесь организованные Алвиром  лагеря
для  беженцев...  послал  разведку  в   город...   охраняя   транспорт   с
продовольствием... приводит людей в безопасное место сюда...
     - Значит, мой господин Алвир принял  командование?  -  резко  спросил
Ингольд.
     Янус кивнул.
     - Он канцлер Королевства и брат королевы.
     - А Элдор?
     Янус вздохнул и покачал головой.
     - Ингольд, это было как  на  бойне.  Мы  добрались  до  Гея  лишь  на
рассвете. Пепел еще не остыл - часть Дворца еще горела. Его подожгли...
     - Я знаю, - тихо ответил Ингольд.
     - Извини. Я забыл, что ты был там. Крыша зала обвалилась.  Там  было,
как в печи. Кости и тела завалило камнями. Было слишком жарко,  чтобы  как
следует искать. Но мы нашли вот это у двери маленькой  уединенной  комнаты
за троном. Это было в руке скелета, погребенного под упавшими  стропилами,
- он показал на что-то на столе.
     Одним движением опытной руки, привыкшей держать такие вещи,  аббатиса
подняла длинный прямой двуручный  меч  и  подала  его  Ингольду  рукояткой
вперед. Хоть он был сильно закопчен огнем,  Джил  смогла  узнать  узор  из
рубинов на рукоятке. Однажды во сне она видела блеск  этих  гемм  в  свете
лампы,  колебавшемся  от  дыхания  человека,  который  их  носил.  Ингольд
вздохнул и склонил голову.
     - Извини, - опять сказал Янус.  Его  плотное  квадратное  лицо  таило
следы усталости и скорби под красноватой щетиной бороды.  Ингольд  потерял
не только короля, но и друга, которым дорожил. Джил  вспомнила  освещенную
лампой комнату, высокого человека в черном,  говорившего  "...как  друг  я
прошу тебя". Она сочувствовала горю старика.
     - А королева? - по тону его голоса было ясно, какой  ответ  он  готов
услышать.
     - О, - сказал Янус, поднимая голову. - Ее взяли в плен.
     Ингольд вздрогнул. Он был ошеломлен.
     - В _п_л_е_н_? - Густые брови сошлись к переносице.  -  Тогда  я  был
прав.
     Янус кивнул.
     - Мы наконец застали их за этим. Они могут нести груз; эти их  хвосты
- как канат. Ледяной Сокол и дюжина парней оказались  отрезаны  в  главном
подвале. Они охраняли лестницу после того, как была взломана плита...
     - Да, да, - нетерпеливо перебил Ингольд, - я думал, они были убиты  в
первую атаку. Я придавал значение их помощи. Не  стоит,  -  добавил  он  с
мелькнувшей  усмешкой,  -  сбрасывать  со  счетов  Ледяного   Сокола.   Но
продолжай.
     - Ну, огонь из зала распространился  по  Дворцу;  те,  кто  оказались
где-нибудь в ловушке, стали топливом для света,  Дарки  бросились  обратно
вниз, в подвалы, как ночная река, уволакивая около  полусотни  пленных,  в
большинстве женщин и некоторых рабов дуиков,  издававших  звериные  вопли.
Ледяной Сокол с парнями решили не поджигать подвал и отважились на бой.  В
конце концов половина пленников осталась на  поверхности  земли,  и  Дарки
отступили по лестнице. Пять женщин и некоторые рабы умерли,  скорее  всего
от шока.
     - А королева?
     Янус  неловко  переминался  с  ноги  на  ногу,  глаза  его   излучали
беспокойство.
     - Она перенесла... тяжелейшее потрясение.
     Колдун строго посмотрел на него, прислушиваясь к интонации.
     - Она говорила?
     Басистый Бектис, придворный маг, ответил официально:
     - Я боюсь, что Дарки пожрали ее сознание, как это часто бывает  с  их
жертвами. Она лежит в бреду, в своего  рода  безумии,  и  при  всем  своем
искусстве я был бессилен привести ее в чувство.
     - Она разговаривает? - повторил Ингольд, переводя взгляд с  Януса  на
Бектиса, что-то выискивая; Джил не могла уловить, что.
     - Она звала брата, - тихо сказал Янус.  -  Он  появился  с  людьми  и
большей частью армии через несколько часов после заката.
     Ингольд кивнул, казалось, удовлетворенно.
     - А это? - он указал вокруг на молчаливое море людей, столпившихся  в
дымном зале.
     Янус утомленно покачал головой.
     - Они поднимались в горы весь день, - сказал он. -  Огромная  колонна
их образовалась вокруг нас, когда мы покинули Дворец. Они  поднимаются  по
дороге даже до сих пор. У них нет пищи и они истощены. Не один лишь  страх
перед Дарками заставил их покинуть Гей  -  город  разрушен.  В  нем  царит
безумие даже днем. Закон низвергнут. Мы вошли туда сразу  после  рассвета,
чтобы освободить Дворец, а люди уже грабили  его.  Все  деревни  в  десяти
милях от города  брошены,  урожай  гниет  на  полях,  беженцы  на  дорогах
голодают. Карст - маленький город, и они уже дерутся здесь за еду, за воду
и за место в каждом доме. Может быть, мы здесь в безопасности от Тьмы,  но
завтра, готов поспорить, мы не будем в безопасности друг от друга.
     - А что, - вкрадчиво спросил Ингольд, - позволяет тебе думать, что мы
здесь в безопасности от Тьмы?
     Оторопев, гигант стал протестовать, потом умолк. Аббатиса  скользнула
глазами в сторону Ингольда, как кошка, и промурлыкала:
     - А что, мой господин Ингольд, тебе известно о Тьме?
     - Только то, что известно всем, -  раздался  новый  голос,  звучавший
глубоко и царственно, словно прекрасно настроенный инструмент, на  котором
играет мастер. Все повернулись к говорящему, который стоял,  будто  темный
царь, позолоченный блеском факелов. Его  тень  рябила,  как  вода,  внизу,
когда он спускался; как вторая тень, за  ним  развевались  крылья  черного
бархатного плаща. Его  бледное  лицо  было  холодно  красивым,  правильные
чувственные черты  были  отмечены  мыслью  и  мудростью,  словно  искусным
гравировальным резцом. Волнистые иссиня-черные волосы обрамляли его  лицо,
полускрывая цепь из золота и сапфиров, сверкавшую по его плечам  и  груди,
как ожерелье из ледяных голубых глаз.
     - Можно нажить определенные выгоды  и  уважение  предостережениями  о
несчастье, как мы все видим.
     - Выгоды только тем, кто будет слушать  их,  мой  господин  Алвир,  -
мягко ответил Ингольд, очертив жестом окутанные дымом тени  в  комнате  за
ним, толпу, которая в большинстве  своем  вернулась  к  своим  разговорам,
поискам детей, спорам за место и воду. - А иногда даже этого недостаточно.
     - Как обнаружил мой господин Элдор, - канцлер Алвир с минуту постоял,
его вес и элегантность подавляли маленькую невзрачную фигуру колдуна. Лицо
Алвира, от  природы  весьма  чувственное,  было  сковано  холодной  маской
неподвижности, от Джил не скрылось, что он был явно раздражен,  между  тем
как Ингольд - осторожен. Эти люди не доверяли друг другу.
     - Конечно, - продолжал канцлер, -  его  предупреждение  было  первым;
пробуждение воспоминаний клана Дейра, давно сокрытых в его семье. Хотя это
не спасло его. Мы допускали, что ты взял  принца  и  покинул  поле  битвы,
когда не нашли твой меч среди камней в зале. Мог ли ты принять форму Дарка
и таким образом ускользнуть от них?
     - Нет, - ответил Ингольд, не вдаваясь в подробности. Но среди стоящих
у окна пробежал шепот -  ведь  зал  был  переполнен  и  беседа  колдуна  с
канцлером хоть и велась тихим голосом,  имела,  по  крайней  мере,  двести
слушателей, не считая пяти, бывших совсем  рядом  с  ними.  Джил,  забытая
всеми,  стояла  со  спящим  ребенком  на  руках,  прислонившись  спиной  к
гигантской цилиндрической подпорке гранитной лестницы, могла видеть, какие
взгляды люди бросали на Ингольда. Страх, благоговение и недоверие; он  был
таинственным, чужим даже в своем Королевстве.  Бродячий  колдун,  внезапно
осознала она, не подвластный ни  королю,  ни  закону.  Люди-то,  очевидно,
верили, что он мог превращаться в Дарка.
     - И все-таки  ты  это  как-то  сумел,  -  продолжал  Алвир.  -  И  мы
благодарим тебя. Ты останешься в Карсте?
     - Почему вы покинули Гей?
     Темные красивые брови Алвира дрогнули от возмущения:
     - Мой дорогой Ингольд, был ли ты там?..
     - Да, я был там, - спокойно ответил Ингольд, - в Гее по крайней  мере
были вода, пища и здания, в которых всем можно было  укрыться.  В  крайнем
случае, там можно было не бояться соседа.
     - Карст, конечно, меньше, - согласился Алвир,  неодобрительно  окинув
переполненную душную пещеру дымного зала. - Но мои люди и городская стража
под достойным  командованием  Януса  могут  контролировать  народ  намного
легче, чем в  том  безумном  полуразрушенном  лабиринте,  что  остался  от
прекраснейшего города на Западе Мира. Тьма обосновалась в речных  долинах,
- продолжал он, - как болотная болезнь юга, но, как  и  болотная  болезнь,
они избегают возвышенностей. Может быть, можно заключить с  ними  договор,
как горная овца -  с  равнинными  львами.  Чтобы  избежать  льва,  человек
уступает ему путь.
     - Чтобы избежать охотника, - ответил Ингольд тем же спокойным  тоном,
- лань обходит стороной города людей,  но  люди  ищут  ее  в  лесу.  Дарки
никогда не поднимались в горы, потому что в этом не было нужды.  Но  когда
их добыча набежит туда, они непременно пойдут следом, чтобы схватить их на
открытом пространстве, рассеявшихся на полдороги до Геттлсанда,  без  стен
или огня, верящих, что они в безопасности.
     Сапфиры  блеснули  в  свете  факелов,  когда  канцлер  качнулся,  его
ярко-голубые глаза были так же холодны, как драгоценные камни.
     - Два дня назад был король Гея, - сказал он. - А сейчас  -  нет.  Это
положение временное. Поверь мне, Ингольд  Инглорион,  город  с  людьми  не
может встать и пойти так легко, как ты.  Мы  никак  не  могли  остаться  в
Гее...
     - Почему? - ужалил его колдун.
     Дремлющий гнев  проявился  в  неожиданных  металлических  нотках  его
голоса:
     - Там был хаос. Мы...
     - Это ничто, - спокойно сказал Ингольд, - по сравнению с тем  хаосом,
который наступит, как только Дарки придут сюда.
     В последующем молчании Джил ощутила шелестящее присутствие зрителей и
слушателей, случайно собравшихся вокруг заваленного пергаментными свитками
стола, всего, что осталось от Главной Ставки Королевства Гея,  -  мужчины,
женщины и дети, неудобно свернувшиеся на простынях,  затянутые  против  их
воли в круговорот событий вокруг высокого  элегантного  канцлера  и  этого
невзрачного  странника,  чьим  единственным  богатством,   казалось,   был
смертоносный меч, мерцающий у бедра.
     Хотя  вокруг  них  в  сумрачном,  окруженном  колоннами  пространстве
жаркого темного зала шел приглушенный разговор и  движение,  вокруг  стола
установилась гнетущая тишина. Дуэль волей-неволей  проходила  в  окружении
свидетелей.
     Алвир, вспомнив об этом, более мягко произнес:
     - Ты бежишь впереди себя, мой господин маг.  Дарки  не  придут  сюда.
Карст - единственный из всех городов этой части Королевства, в котором нет
и малейшего признака существования их Гнезд. Как я сказал,  это  положение
дел временное; нужно время для перемещения и реорганизации.