я одного из обитателей Четырех
Домов, чтобы и они танцевали вместе с нами. Точно так же и в песнях: после
каждого маленького куплета делается пауза, чтобы его повторили другие
голоса, и неважно, слышим мы их или нет; и барабаны тоже отбивают ритм,
делая равномерные паузы".
  Пятнадцатилетная Рыбка Верхнего Ручья говорила мне: "Утренние Песни
Солнца не такие мрачные, как песни Двадцати Одного Дня, они очень
красивые, загадочные. От них на душе делается светлее, их хочется петь, а
когда поешь их, то чувствуешь, что кругом поют абсолютно все - живые, и
нерожденные, и мертвые, и все собираются вместе в Долине, и никто не
забыт, никто не потерян, и все на свете идет как надо!"
А вот слова Т„рн: "Хоть я и знаю, что Танцорам Внутреннего Солнца
требуются долгие годы, чтобы выучить и исполнить Утренние Песни, но каждый
раз, когда я их слышу, мне кажется, что каждое их слово мне известно. Я их
узнаю, как узнаю солнечный свет".
  В полдень после Утра Восхода на целых четыре дня в города Долины
приходят клоуны - но не те высокие, белые и страшные, а невероятно
толстые, одетые в зеленое и без масок, но с замечательно пышными бородами
и усами, которые украшены перьями, или завиты и свисают на грудь. Бороды
сделаны из белой шерсти или древесного мха. Часто впереди всех идут
Солнечные Клоуны, они даже пытаются ехать верхом на козлах и всем малышам
раздают разные маленькие подарки, в основном сладости. Длительному посту и
воздержанию приходит конец, и для гостей в каждом доме накрываются столы.
Т„рн рассказывала: "Многие ставят на столы виноградное бренди или крепкий
сидр и этим запивают всю еду, так что в итоге напиваются допьяна, и часто
вокруг творится много всякого безобразия, но никто не сердится и не
выходит из себя, потому что дети веселятся от души и еще потому, что
жители Четырех Домов все еще находятся с нами рядом. Всегда следует
отставить в сторонку какую-то часть подаваемой на стол еды или специально
приготовить угощение - для них - и непременно нужно расплескать первую
порцию того, что ты пьешь. А в хейимас в это время еще поют длинные песни,
перемежающиеся обязательными паузами".
  Неспешно, в течение четырех или пяти дней после Дня Восхода Солнца
разъединяются две Руки Мира. Обитатели Четырех Домов постепенно
возвращаются к себе, а жители Земли приступают к каждодневным заботам.
Т„рн говорила по этому поводу: "Убирая в доме или готовя еду, работая в
мастерских или на полях, мы еще долго поем песни, которые нравятся Людям
Радуги, ибо они уходят от нас, уходят все дальше и дальше, возвращаются в
свои Дома. Мы поем эти песни и отдаем им часть своей души, своего дыхания,
посылая его им вослед". И Ясень вторил ей: "Выдыхая, исполняя эти песни,
мы как бы частью своей следуем за ними, некоторое время видим мир таким,
каким видят его они - глазами Солнца, способными видеть только свет".

  I ПОЕЗДЕ И РЕЛЬСОВОЙ ДОРОГЕ

  Oех Мельников и Общество Искателей вместе осуществляли работы по
прокладыванию рельсовой дороги, ее починке и поддержанию в исправном
состоянии. Под их присмотром многие молодые люди тоже часто трудилась в
течение одного-двух сезонов на "Дороге", воспринимая это как некое
приключение. Вожаки таких молодежных команд, а также мужчины и женщины,
управлявшие мулами и быками, тащившими вереницу повозок, а также те, кто
водил настоящие Поезда, снабженные двигателем, пользовались не только
уважением, но и романтической славой "опасных" людей.
  Рельсовая дорога, которой пользовался народ Кеш, тянулась от Честеба,
что к югу от Чистого Озера, через Ама Кулкун до Кастохи, затем вниз через
Долину мимо Телины и крупных винных заводов, находившихся чуть южнее
Телины, затем сворачивала на восток через северо-восточную гряду к
портовому городу Сед, что на берегу Внутреннего Моря, где живет народ
Амаранта; в общем ее протяженность достигала примерно восьмидесяти миль.
  Это была одноколейка с небольшими платформами возле складов и винных
погребов и переездами для повозок. Существовало также несколько коротких
веток, соединявшихся с основной магистралью - в Кастохе и в Седе (и еще у
Чистого Озера возле города Стой, где поддерживалась связь с рельсовой
дорогой, ведущей на север, и тягловой буксировкой грузов на восток).
  Рельсы были сделаны из дуба, основательно обработанного, чтобы дерево
не пострадало от плесени, нашествий термитов и грызунов; рельсы были
уложены поверх скрепленных крест-накрест шпал из лиственницы или секвойи,
покоившихся на насыпи из речного гравия. Никакого металла здесь не
использовалось, рельсы были прикреплены к шпалам выточенными из дерева
шпильками. Цех Дерева под эгидой Дома Желтого Кирпича отвечал за
изготовление рельсов и за все церемонии, связанные с прокладкой путей и их
ремонтом.
  Туннелей Кеш не прокладывали; на особо крутых подъемах или в ущельях,
как на Ама Кулкун или в северо-восточных горах, строились многочисленные
"серпантины". Их опоры были массивными, поскольку должны были поддерживать
подмостки, по которым животные втаскивали повозки наверх.
  Различного типа повозки катились на сделанных из дуба колесах - по
четыре колеса у каждой - и сцеплялись между собой с помощью плетеной кожи,
иногда усиленной цепями. Повозки, предназначенные для перевозки особенно
тяжелых или ценных грузов, имели еще и крышу и напоминали фургоны; те, в
которых везли бочки с вином, были разбиты на ячейки с зажимами и
специальными гнездами. Имелась также одна крытая повозка со скамьями,
окошками и даже печкой - небольшое "купе" для людей, пожелавших
путешествовать на поезде: если вы помните, предельная роскошь, по мнению
автора "Ссоры с народом Хлопка". Остальные повозки крыши не имели и
обладали более легкой конструкцией. Наиболее распространена была обычная
телега с воткнутыми в гнезда шестами, на которые натягивалась парусина;
груз накладывался на дно телеги. Ни одна из повозок не превышала в длину
девятнадцати футов; ширина колеи (стандартная с незапамятных времен на
всех дорогах Долины и соседних районов) составляла два фута девять дюймов
(на языке кеш основная мера длины, обозначаемая словом херш). Повозки были
такими узкими, что чем-то напоминали лодки, как, собственно, и называли их
сами Кеш.
  В тот период, о котором повествуется в данной книге, существовали два
Поезда - один принадлежал народу Кеш, а другой - народу Амаранта. Оба
Поезда ходили между Кастохой и Седом. Скорее всего (это моя догадка) то
были обычные паровозы, работавшие на древесном топливе, мощностью в 15-20
лошадиных сил. Поезд, принадлежавший Кеш, был создан и обслуживался
членами Цеха Мельников в сотрудничестве с другими Цехами и Обществами,
которые использовали его для торговли с соседними народами. Кеш называли
свой паровоз Кузнечиком за его остроугольные поршни и за общее сходство с
длинноногим суставчатым насекомым и еще, возможно, за то, что он начинал
движение со стремительного рывка. Паровоз был построен из деревянных
деталей, очень точно подогнанных, и клепаных железных листов, а трубы были
склепаны молотком на деревянной оправке. Топка и бойлер в паровозе стояли
на низеньких ножках, прикрепленных к полу болтами, подальше от вагонов;
высокую и узкую дымовую трубу сверху прикрывала сложной формы и, по-моему,
весьма ненадежная крышка, которая должна была гасить искры. Риск
возникновения лесного пожара из-за попадания искр в сухую траву и низкий
кустарник на горных склонах вдоль дороги был основным недостатком при
использовании паровозов; в засушливые годы ими вообще не пользовались,
особенно в период между Танцем Воды и началом сезона дождей. В такие
месяцы, а также на коротких перегонах в пределах самой Долины, и севернее
Кастохи, на пути через Гору-Прародительницу, весь транспорт тянули быки
или мулы: рельсы и само полотно дороги были достаточно удобны для этих
целей.
  Семафоры включались в периоды особенно оживленных перевозок (то есть
совершавшихся чаще, чем раз в девять-десять дней). Женщины и мужчины,
работавшие на рельсовой дороге, обслуживали заодно и ее сигнальную
систему, а путешественники помогали пополнять запасы дров и воды.
Сигнальная система Дороги была соединена с ПОИ в Ваквахе, Седе и других
городах, прежде всего торговых, где составлялось расписание движения
поездов, соблюдавшееся довольно четко.

  IЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО МЕДИЦИНСКОЙ ПРАКТИКЕ

  Aольшую часть сведений о медицине Кеш я получила из бесед с Ясенем из
Дома Змеевика, членом Общества Целителей Чумо и Синшана. Он сказал, что
врач делает четыре вещи - предупреждает, заботится, лечит и убивает.
  Превентивная (или профилактическая) медицина включает: иммунизацию,
общественную и личную гигиену, советы, касающиеся диеты, рода и места
работы, а также - физических упражнений, необходимых тому или иному
конкретному лицу, практические уроки по снятию различных стрессов и
широкий спектр различных видов массажа, мануальной и музыкальной терапии,
а также танцев.
  В понятие заботы о больном входит лечение конкретных недугов -
различных лихорадок, мышечных и невралгических болей, инфекций, а также
забота о людях, страдающих от физической немощи и тяжких неизлечимых
заболеваний.
  Собственно целительская практика включает в себя: лечение переломов и
вывихов, использование широкого и сложного набора фармацевтических
средств, лечебную физкультуру и хирургию. У меня нет списка тех операций,
которые Кеш считали осуществимыми; Ясень порой упоминал то об ампутации,
то о выскабливании кюреткой, то об удалении аппендикса, то об удалении
опухоли из брюшной полости, то о хирургическом лечении рака кожи, то об
операции по исправлению "волчьей пасти". Анестезирующие средства чаще
всего готовились из трав, эти лекарства давали больному в течение
нескольких дней до операции, а также после нее, и еще обезболивание
производилось с помощью особых "пик", тонких бамбуковых иголок, втыкаемых
в тело больного в строго определенных местах, что - на мой непросвещенный
взгляд - выглядело весьма похожим на акупунктуру. (Хотя я никогда не
слышала, чтобы Кеш применяли что-либо подобное в терапевтических целях.)
Поскольку в нашей медицине нет места понятию "убить", ибо она считает
себя как бы вдвойне противопоставленной смерти, мы вынуждены лишь скромно
предполагать возможность такого явления, как "эвтаназия", а также еще
кое-каких операций, которые любой врач Кеш считает не только
обязательными, но и самыми естественными, не говоря уж о том, что они
занимают значительное место в теории медицины и понятиях морали Кеш:
кастрация животных, аборты у женщин (ни та, ни другая операция не
считаются ни "легкой", ни предосудительной), а кроме того - убиение
новорожденных уродов как у людей, так и у животных.
  У Кеш не существует разделения на такие "касты", как ветеринар и
"человеческий" доктор, хотя терапевты часто специализировались более узко,
согласно своему умению и призванию, а также нуждам данного города. Похоже,
дантистов там не было вообще, возможно потому, что у большинства
представителей народа Кеш зубы были исключительно здоровыми, и в их рацион
входило очень мало сахара.

  AЕДВЕАН: "ВЫНЕСЕНИЕ ПРИГОВОРА".

  Это одна из наиболее характерных черт медицинской практики Кеш. Она
может быть названа "исцеляющей церемонией" (однако "исцеляющей церемонией"
может быть названа и сложнейшая операция на сердце). Современная
высокотехнологичная медицинская практика в хорошо оборудованных клиниках
скорее назовет так последнее, медицина Долины - первое; в обоих случаях
привлекаются хорошо обученные профессионалы, деятельность которых отражает
некий моральный аспект и определенные суждения данного общества
относительно средств и конечных целей медицины. Статистические данные по
сравниванию результатов обоих способов исцеления, быстроты или
замедленности выздоровления, а также неудачных случаев применения той или
иной практики были бы весьма интересны, хотя, наверное, неуместны.
  Поскольку каждое "вынесение приговора" осуществляется для каждого
отдельного больного при вполне конкретных обстоятельствах и условиях
течения болезни или развития стрессового состояния конкретным врачом или
группой врачей, я не могу дать общего описания этой процедуры; а описание
какого-нибудь конкретного случая противоречит представлениям Кеш о личной
и священной тайне каждого. Поэтому я даю несколько "абстрактное" описание
"вынесения приговора": задействованы две группы людей, годдве или "те,
кому выносят приговор", и двеш или "те, кто выносит приговор". Годдве -
это, чаще всего, один человек, но могут быть и супруги, или родители с
ребенком, или два кровных родственника - остаются на период гедвеана в
четыре, пять или девять дней в своей хейимас или же в доме, принадлежащем
Обществу Целителей. За годдве там внимательно наблюдают, им предлагается
специальная диета или лечебное голодание, и они следуют четким
предписаниям медиков в плане активного труда и отдыха; их тело и лицо
раскрашены и буквально испещрены специальными пометками, они одеты в
специальную одежду - длинную, свободно подхваченную в поясе рубаху из
шерстяной материи. (Эти изделия ткачи дарят Обществу Целителей в виде
"платы", иногда предварительной, за собственное лечение и медицинское
обслуживание. В противоположность тем обществам, где практикуется лечение
у шаманов или психотерапевтов, для которых гонорар является существенной
составляющей в отношениях между врачом и пациентом, Целители Кеш не
требуют за свою работу ничего; их деятельность - это составная часть того
непрерывного процесса обмена услугами и товарами, который и лежит в основе
деревенской экономики Кеш. Стоимость успешного лечения у конкретного
доктора может быть и такова, как ее описывает Говорящий Камень,
рассказывая о пациентах своего второго мужа в Чумо и Синшане.)
Двеш, или "выносящие приговор", один из которых должен быть "поющим
доктором", вырабатывают общий план лечения/ритуала, который мог включать:
лекарственную терапию, использование наркотиков, погружающих в транс,
гипноз, возникающий под воздействием игры на барабане и пения целебных
песен, массаж, ванны, специальные физические упражнения, обучение символам
и фигурам, которые рисуют в пыли или красками на бумаге или на коже, и
обсуждение значения подобных символов, а также длительные беседы о том,
какое значение имели песни, истории и различные события в жизни того
конкретного человека, которому "выносится приговор"; иногда имеют место
особые ритуалы, традиционные или представляющие собой интеллектуальную
собственность конкретного Целителя (узнанные во сне или полученные в
качестве дара от другого Целителя); также исполняются особые песни, танцы
и музыкальные произведения, чаще всего под аккомпанемент барабана,
пациентом и врачом вместе. Годдве покидает гедвеан, получив рекомендации
для дальнейшего лечения, если это необходимо, или для дальнейшей
повседневной жизни и работы, чтобы исцеляющее действие процедуры
сохранилось как можно дольше.
  По мнению Ясеня, благотворное влияние "вынесения приговора"
заключается прежде всего во внимании - в том внимании, которое уделяется
конкретному пациенту, становящемуся на какой-то период как бы центром
интересов всех присутствующих, избавленному от стрессов и окруженному
ободряющей, спокойной, теплой атмосферой доверия, тихого барабанного боя и
пения; а также в том, что и сам пациент (или пациентка) должны уделить
своей жизни и мыслям достаточно внимания. Ну и, разумеется, в том
несколько мистическом "внутреннем видении", которое достигается
совместными усилиями всех участников "вынесения приговора". Это
действительно очень хороший пример того, что Кеш подразумевают под словом
уврон, что значит "заботливость, забота о ком-то".
  Многие люди подвергаются этой процедуре несколько раз в жизни, другие
же лишь однажды или совсем никогда. Некоторые члены Общества Целителей
выступают в роли двеш по чьей-то просьбе, другие - только в тех случаях,
которые считают действительно серьезными; и хотя первых любят за их
отзывчивость и сочувствие, уважают больше все-таки последних. Все врачи,
участвующие в церемонии, до этого непременно исполняли и роль годдве, так
что им тоже "выносили приговор" - как для тренировки, так и в порядке
подлечивания.

  СМЕРТЬ

  Смертельно больные люди - обычно это страдающие севаи, ведет или
раком - остаются жить в больницах под присмотром Целителей; к ним
применяется хвагедвеан, или "продолжительное вынесение приговора". На
первое место при этом, как правило, ставится избавление от унижений, а не
продолжение жизни как таковой. Если пациент просит о смерти и его семья и
ближайшие друзья согласны, то этот вопрос выносится на обсуждение всего
Общества Целителей. Если оно приходит к решению, что в данном случае
смерть является наиболее благоприятным исходом, то выделяются четверо
Целителей; эвтаназия представляет собой сложный ритуал (как, впрочем, и
аборт или убийство чудовищно уродливого новорожденного). Осуществляется
она с помощью яда, который принимается оральным путем или с помощью
инъекции. Аборты представляют собой выскабливание кюреткой с
предварительным и последующим лечением травами. Новорожденные-уродцы (если
они не умирают сами от несовместимых с жизнью уродств практически сразу
после родов) умирают просто от голода: за ними присматривают, но не кормят.
  В ответ на возникшие у меня несколько недоуменные вопросы по поводу
этого последнего случая Ясень передал мне следующее письменное заявление:
  "К существам (человеческого и животного происхождения), которых мы
убиваем и которым позволяем умереть при рождении, относятся исключительно
носители следующих врожденных пороков: родившиеся с двумя головами или
сросшимися телами; родившиеся с дусеваи (то есть с признаками развитой
болезни севаи: слепыми, глухими и страдающими такими судорогами, которые
не дают им даже сосать грудь); родившиеся с чудовищно изуродованными
телами или же с полным отсутствием головного мозга, кожи или какого-либо
другого жизненно важного органа. Такие существа, родившиеся только для
того, чтобы умереть, получают эту возможность. Человеческие детеныши,
появившиеся на свет нежизнеспособными, получают возможность умереть,
окруженные заботой и лаской, а также пением песен Ухода На Запад, и матери
дают им имена, чтобы они могли быть оплаканы у Погребальных Костров во
время равноденствия. Животные, что обитают в Доме Обсидиана, родившись
нежизнеспособными, умерщвляются благородным и гуманным способом с
соблюдением необходимого ритуала, и трупы их сжигаются".

  РОДЫ

  Это, похоже, единственная область, где врачи разделены по половому
признаку. Что касается животных, то, например, при тяжелых родах у коровы
или овцы может присутствовать примерно столько же специалистов мужчин,
сколько и женщин. Однако врачи-мужчины редко присутствуют при родах у
женщин; и некоторые Целительницы - итатеншо, или "посылающие" -
специализируются почти исключительно на уходе за беременными и кормящими
женщинами, а также - на родовспоможении. Сложные и очень красивые
церемонии, посвященные беременности и родам, проводятся под руководством
женщин-Целительниц из Общества Крови. Уход за беременными и обучение их
тому, как надо себя вести во время родов, осуществляются самым тщательным
образом, включая целую систему различных ритуалов и церемоний. По мере
приближения родов гигиена в доме соблюдается все строже. Если не удается
выделить для роженицы отдельную комнату и содержать ее в абсолютной
чистоте - выскоблив песком полы, покрасив заново стены, прокипятив
постельное белье и так далее, - то Общество Целителей может настаивать,
чтобы роды происходили у них. Мать остается в стерильно чистой, очень
тихой и слабо освещенной комнате вместе с младенцем в течение девяти дней,
необходимых для отдыха. Отец в это время занят подготовкой торжественной
встречи жены с новорожденным и "отсортировыванием" бесконечных
посетителей; вместо него этим может заниматься и другой мужчина из его
Дома, если в данный момент сам отец отсутствует, или