емьдесят градусов.
  Эти народные верования и суеверия, видимо, и стали впоследствии
основой для широко распространенной литературной метафоры.
  В долине реки На, особенно на крайнем юге и востоке, издавна
происходили мощные землетрясения и подвижки горных пород, в результате
которых образовались глубокие пропасти и новые горы и холмы. Все это вкупе
с некоторыми прочими явлениями превратило впоследствии район, который
известен ныне как Великая Калифорнийская Долина, в гористую местность с
мелким морем посредине, окруженным засоленными болотами, а Калифорнийский
Залив оказался выше, в районе Аризоны и Невады. Но тем не менее даже столь
сильные перемены не полностью уничтожили следы древней деятельности
человека-следы нашей цивилизации.
  Жители Долины не понимали, что явления, которые они наблюдали в своем
мире и влияние которых испытывали постоянно, - заброшенность огромных
территорий из-за выбросов радиоактивных или отравляющих веществ, ухудшение
генофонда и распространение генетических заболеваний, из-за которых они
страдали бесплодием, рожали мертвых детей и сами мучились от ужасных
хронических и врожденных заболеваний, - были последствиями неумышленных
действий. Согласно их точке зрения, представители племени людей не должны
совершать случайных поступков. Несчастья и беды могут, конечно,
обрушиваться на людей, но все, что люди совершают сами, они совершают под
собственную ответственность и непременно должны отвечать за свои поступки.
Так что то, что древние люди сотворили со своим миром, они, видимо,
сделали намеренно и во имя зла, следуя неким ложным представлениям,
поддавшись страху и алчности. Да, с точки зрения жителей Долины, эти люди
совершили зло сознательно. А все потому, что головы у них были повернуты
не в ту сторону - на злодеяния.

  НАЧАЛА

  ЧЕТЫРЕ НАЧАЛА

  Записано со слов Бондаря из Дома Красного Кирпича (Унмалин)
Разве могло это начаться только однажды? Тогда это было бы просто
бессмысленно. Все должно начинаться и кончаться снова и снова, чтобы жизнь
продолжалась; так живут и умирают люди, и все живые существа, и даже
звезды.
  Мой дядя рассказывал нам в хейимас, что было по крайней мере четыре
конца света, о которых нам известно. Хотя известно не очень хорошо, потому
что о таких вещах много узнать трудно.
  В первый раз, по его словам, здесь еще не было никаких людей, только
растения, рыбы и разные живые существа с четырьмя, шестью или восемью
ногами, которые ходили и ползали по земле. В тот раз с небес упало
множество огромных огненных шаров, метеоритов, которые вызвали всемирный
пожар. Воздух был отравлен густым дымом, солнца не видать. Тогда вымерло
почти все живое. После этого на долгие времена наступили холода. Но
оставшиеся в живых существа научились жить в холоде. Именно в эти холода
как раз и появились на свет люди с двумя ногами. Долины тогда были
заполнены льдом, сошедшим с гор. Ледник дошел даже до самых берегов моря.
Звездные дожди, что случаются в сухой сезон, так называемые Метеориты
Пумы, - это лишь напоминание о тех временах.
  А потом постепенно стало делаться все теплее и теплее, пока не стало
даже чересчур жарко. Вокруг возникло очень много вулканов. Весь лед в
долинах и на горах растаял, так что моря становились все глубже и глубже.
Собиравшиеся над морями тучи все время изливались дождями, реки были вечно
переполнены, то и дело случались наводнения, в итоге большая часть суши
превратилась в море, из воды торчали только отдельные горные пики, и даже
на них нанесло огромное количество ила, а над вершинами гор перекатывались
волны приливов. Тогда все источники пресной воды исчезли под толщей воды
соленой. На земле умерли почти все. Выжили лишь несколько человек; они
как-то существовали на илистых наносах, пили дождевую воду, питались
ракушками и червями. Радуга напоминает нам о тех временах - это мост
светящихся небесных людей.
  А потом все постепенно высохло, хотя и не сразу. Из тех людей, что
вели жалкую жизнь на илистых наносах, в живых остались всего два человека,
брат и сестра из одного Дома, и они полюбили друг друга плотской любовью.
Так что родившиеся от них люди были зачаты против правил и оказались
лишенными разума. Они попытались создать новый мир. Но смогли только снова
привести его к трагическому концу, то есть повторить все то, что уже
случалось раньше. Только на этот раз они сами послужили причиной страшных
пожаров, появления черных туч дыма, отравления воздуха, а затем -
наступления тьмы и холодов, когда все снова начали умирать. В итоге все те
люди вымерли. А зараженные территории, куда люди боятся ходить и поныне,
служат напоминанием об этих страшных временах.
  Когда воздух немного очистился и потеплело, люди стали возвращаться
назад, но их осталось совсем мало, ибо весь наш мир был поражен болезнями.
Болен был каждый, и никакие песни, никакие жертвоприношения не могли
излечить людей. Растения, животные, люди, даже трава, даже сами скалы были
заражены. Даже глина стала заразной. Луна была тогда темной, как паленая
бумага, а солнце - такого цвета, какого сейчас луна. Наступили мрачные,
холодные, страшные времена. Ничто не рождалось на свет нормальным, каким
бы должно было быть. А потом все-таки появились здоровые ростки, и
постепенно все начало расти, как полагалось. Вода снова вышла из-под
камней, чистая и прозрачная. Разные народы и живые существа стали
возвращаться на прежние места. И они до сих пор еще не все вернулись, по
словам моего дяди.
  Мой дядя был спикером хейимас Красного Кирпича у нас, в Унмалине.
Настоящий ученый, он долгое время прожил в Ваквахе и всю жизнь учился.

  НАРОД КРАСНЫХ КИРПИЧЕЙ

  Записано со слов Щедрой из Дома Желтого Кирпича (Чукулмас)

  Тех людей, которые когда-то давно жили здесь, мы называем народом
Красных Кирпичей. Они складывали стены домов из небольших, прочных, хорошо
обожженных кирпичей темно-красного цвета. В хорошем месте под землей такие
кирпичи могли храниться очень долго. В Чукулмасе две хейимас, Змеевика и
Желтого Кирпича, частично построены из этих старых кирпичей, а также эти
кирпичи использованы для орнамента в Башне. В памяти компьютеров
существует, конечно, информация о народе Красных Кирпичей, но я не думаю,
чтобы ее хоть раз запрашивали. Да и разобраться в ней будет довольно
трудно. В Столице Разума полагают, что смысл уже в самом сборе информации
и историю этого народа кто-то запрашивает и читает, раз есть сведения о
нем, но мы так не думаем. По-моему, стараться побольше узнать об этом
народе - все равно что плакать в океане. Зато когда пускаешь в дело их
кирпичи, это приносит удовлетворение.
  Я все-таки хотела бы думать, что каждый хоть немного постарался
узнать о людях Красных Кирпичей. Они жили на побережье и в глубине страны,
прежде чем Внутреннее Море переполнилось и затопило сушу; некоторые из
старинных городов, оказавшихся под водой, должно быть, принадлежали им.
По-моему, колеса они не знали. Зато делали сложные музыкальные
инструменты. Их музыка тоже записана и сохранена в Памяти Столицы Разума;
здесь в городе есть один композитор Такулькунно, который изучал их музыку
и использовал ее, создавая свои произведения - как наши строители
используют их кирпичи.
  Что значит "плакать в океане"? О, видите ли, это значит прибавлять
понемножку к тому, что и так уже полно, или же прибавлять слишком мало
там, где требуется значительно больше. В общем, это все равно что "слезами
море солить"...

  КОЙОТИХА ЗА ВСЕ В ОТВЕТЕ

  Запись отрывка из драматической ваквы "Цветы фасоли",
Принадлежащей Обществу Сажальщиков
Пять Народов говорят:
  - Откуда мы пришли сюда? Как мы сюда попали?
  Старый Мудрый Человек отвечает:
  - Благодаря Вечному Разуму! Благодаря Священной Мысли!
  Пять Народов бросают в него фасоль и повторяют:
  - Откуда мы пришли? Как мы сюда попали?
  Старая Рассказчица отвечает:
  - Из недр земли! В семени, в яйце, в чреве своем представители всего,
что живет на Земле, принесли вас, и вот вы благодаря им родились на свет!
  Пять Народов бросают в нее фасоль и говорят:
  - Откуда мы пришли сюда? Как мы сюда попали?
  Койотиха отвечает:
  - С запада пришли вы, с запада, из Ингаси Алтай, из-за океана.
Танцуя, пришли вы, на двух ногах пришли вы.
  Пять Народов говорят:
  - Какое счастье, что мы попали сюда, в Долину!
  Койотиха говорит:
  - Ступайте назад! Идите и прыгните в океан. Лучше б я никогда не
думала о вас. Лучше б никогда не соглашалась с вами. Лучше бы вы оставили
мою страну в покое.
  Пять Народов бросают фасоль в Койотиху и прогоняют ее, крича:
  - Эй ты, Койотиха! Ты спала со своим дедушкой! Все койоты крадут
цыплят! А у этой Койотихи вся задница в клещах!

  ВРЕМЯ В ДОЛИНЕ

  - Как давно ваш народ живет в Долине?
  - Всегда.
  Но выглядит она озадаченной, отвечает не очень уверенно, ибо вопрос
для нее странен. Не будете же вы спрашивать: "Как давно рыбы живут в реке?
Как давно трава растет на холмах?", и не станете ожидать точного ответа,
какой-то определенной даты, количества прошедших лет...
  А что, если спросите? Предположим, я возьму и спрошу. И это будет не
праздный вопрос. В конце концов, рыбы живут в реках только с тех пор,
когда, согласно строго определенным этапам эволюции, они появились на
свете. Большая часть тех трав, что растут сейчас на холмах, не росли там
до 1759 года от Рождества Христова, когда в Калифорнию явились испанцы и
завезли сюда овес.
  И эта женщина из Долины прекрасно понимает, как ей можно напомнить о
точке отсчета времени и о том, какие вопросы можно задавать и как на них
следует отвечать. Однако польза самого такого вопроса и правдивость ответа
на него могут показаться ей весьма относительными и отнюдь не
самоочевидными. Если же мы начнем чересчур настойчиво требовать от нее
каких-то там конкретных дат, она, возможно, пояснит: "Вы все время ведете
речь только о начале и конце, об источнике и океане, но только не о реке,
их соединяющей".
  Всякая история имеет начало, середину и конец; так еще Аристотель
говорил, и никто пока что не доказал, что он был не прав; с другой
стороны, то, что не имеет ни начала, ни конца, а только сплошную середину,
- это и не рассказ, и не история. Но что же это такое, раз так?
  Миру Европы семнадцатого века начало было положено 4400 лет назад на
Ближнем Востоке; Вселенная двадцатого века была создана 24 000 000 000 лет
назад где-то Там, во время чудовищного взрыва, и еще там был свет. Обе эти
вселенные будут иметь свой конец; он непременно последует; в Судный День
под трубный глас или же-в жидком, темном, холодном супе энтропии. Другие
времена, другие страны могут иметь совсем не такие начало и конец;
загляните во Всемирную Историю, в раздел Индии, и найдете там совсем иную
картину. Разумеется, Долина не имеет аналогичных начал и концов; но она,
похоже, вообще не имеет ни начала, ни конца. Она вся - как бы посредине.
  Ну конечно, у них есть космогонические мифы! О да, это-то у них есть.
  - А как племя людей пришло в Долину и стало там жить?
  - Ах, это все Койотиха, - говорит она. Мы с ней сидим сейчас среди
чуждой здешним местам кукурузы, в тени гигантских здешних дубов на
пригорке у ручья, неподалеку от Стержня. В Синшане кипит жизнь, но все это
дальше, справа от нас - и не то чтобы жизнь там была особенно бурной;
просто время от времени хлопает чья-то дверь, раздается стук молотка,
звучат чьи-то голоса; а вообще солнечное летнее пространство наполнено
тишиной. Слева от нас, в роще и на поляне, где высятся крыши пяти хейимас,
вообще ничто не движется, разве что в небесах парит коршун и меланхолично
выкрикивает свое "ке-ер! ке-ер!".
  - Ты же знаешь, Койотиха шла себе мимо и увидела, что из воды что-то
торчит. Эта штука лежала на воде, на поверхности моря. Койотиха подумала:
"Я никогда ничего подобного не видела, и мне это совсем не нравится", и
стала швырять в эту штуку камни, стараясь ее потопить прежде, чем та
подплывет к берегу. Но странный предмет упорно подплывал все ближе и
ближе, а приплыл он с запада, и теперь, описывая круги на воде, сверкал в
лучах солнца. Койотиха продолжала кидать в него комья земли и камни и
вопила: "Убирайся! Уплывай прочь!" Но тут штуковина вплыла прямо в бухту,
и Койотиха разглядела, что это все люди, представители человеческого
племени, и что все они держатся за руки и танцуют на поверхности воды,
словно какие-то водомерки. А еще они пели: "Эй! Мы идем!" Койотиха все
продолжала швырять в них комья земли и камни, но они ловили их и глотали,
продолжая петь. Потом они начали тонуть, проваливаться сквозь кожу воды,
но к этому времени они уже миновали волноломы и оказались на мелководье, в
устье Великой Реки На, так что встали на дно и продолжали идти к берегу по
протокам. Пятеро из них шли по рукавам дельты Великой Реки. Койотиха
испугалась и рассердилась. Она взбежала на северо-восточную гряду и
подожгла там лес; потом обежала Гору-Прародительницу, добралась до Чистого
Озера и заставила один из тамошних вулканов проснуться и выпустить в
воздух столько пепла, что все вокруг почернело; потом она помчалась вниз,
к юго-западному хребту, по пути поджигая все своим горящим хвостом,
который она нарочно подпалила, когда сбегала вниз с горы, и в Низине Те, в
самом центре Долины, она встретила тех самых людей, которые теперь ухе шли
вверх по течению На, прямо по ее дну. Впереди полыхал пожар, над головой
собрались тучи дыма и пепла, их встретили жар и тьма, и страшный ветер,
полный горячей золы и вулканических газов. Все вокруг них горело, но они
продолжали идти по дну реки, рассекая воду и очень медленно поднимаясь
вверх по течению. Они пели:

  - Эй, Койотиха, мы идем!
  Ты звала нас, ты нам пела?
  Эй, Койотиха, мы идем!

  И тут Койотиха решила: "Не имеет смысла спорить с этими людьми. Я
кормила их здешней землей и камнями, и теперь они сами стали здешними. Еще
мгновение, и они выйдут из реки на сушу. Я ухожу". Она низко опустила
хвост и ушла далеко в юго-западные горы, в Ущелье Медвежьего Ручья, что за
Горой Синшан. Вот куда она скрылась.
  Те люди вскоре действительно вышли из воды - когда устроенный
Койотихой пожар погас сам собой. Долгое время им пришлось довольствоваться
камнями и пеплом, землей и костями сгоревших животных да еще древесным
углем. Потом снова начали вырастать леса, а еще эти люди сажали разные
растения, и многие животные вернулись в Долину, и они стали жить там все
вместе. Вот как племя людей появилось в здешних местах. А во всем виновата
Койотиха.
  За горными вершинами, высящимися над хейимас слева от нас, мелькнул
краешек солнца, и его поздние лучи высветили одну глубокую складку на
склоне Горы Синшан, величественной и спокойной.
  Давайте не будем спрашивать мою приятельницу Т„рн, верит ли она в
рассказанный ею миф. Я не знаю точно, что именно означает слово "верить" -
как в ее языке, так и в моем собственном. Лучше просто поблагодарить ее за
рассказ.
  - Это история принадлежит Дому Змеевика, - говорит Т„рн. - Они ее в
хейимас рассказывают. У Дома Синей Глины есть тоже очень похожая
песня-речитатив. Они поют ее, когда поднимаются вверх по течению На,
возвращаясь из очередного похода за солью. Впрочем, это тебе известно.
Есть еще очень хорошая история у Дома Красного Кирпича. В ней
рассказывается о том, как люди вылетали из жерл вулканов и выпадали на
землю в виде дождя. Ты можешь попросить Красное Перо, она ее тебе
расскажет.
  Так мы и поступили. Красное Перо мы нашли не сразу, дома ее не
оказалось.
  - Бабушка, верно, в хейимас ушла, - сказала нам ее внучка; их и наше
слово "верно" в данном случае обозначает как раз неуверенность или
нежелание говорить определенно. Внучка предложила нам зайти еще раз
вечером. И действительно, вечером старая женщина была уже дома, сидела на
балконе и лущила бобы.
  - Вчера вечером я напилась допьяна, - сообщила она нам, поблескивая
глазами, с легкой улыбкой удовлетворения, не разделенного с нами. Красное
Перо маленькая, кругленькая, с симпатичными морщинками на лице -
замечательная! Когда мы наконец высказываем свою просьбу, она, похоже, и
историю эту тоже делить с нами не расположена. - Ну неужели вам хочется
слушать всякие старые выдумки? - говорит она. Да, нам действительно очень
этого хочется. Она безусловно разочарована; такого она от нас не ожидала.
  - Да вам кто угодно может эту историю пересказать, - отнекивается она.
  Она особенно нажимает на слово "пересказать", подразумевая, что всю
историю по-настоящему знает только она одна.
  Длинноногая добродушная Т„рн, которая всегда чувствует
ответственность за нас, возражает ей тоном, в котором одновременно звучат
и уважение, и насмешка:
  - Но они же хотят, чтобы именно ты рассказала ее, Красное Перо! - В
этом случае слово "рассказать" имеет иное значение: это уже нечто вроде
"выступления с речью", акта творчества профессионального рассказчика.
Однако нажимает Т„рн на слово "ты".
  Так что же мы услышим от Красного Пера - миф или сказку, или же ее
собственное сочинение, а может, некую комбинацию этих жанров и ее
импровизаторских возможностей? Трудно сказать. Она, по всей видимости,
достаточно тщеславна, и Т„рн, по-моему, просто льстит ей; но если эта
история действительно сочинена ею или принадлежит ей, доставшись от
кого-то в дар, то мы просим у нее чересчур много, желая, чтобы она
передала ее нам. С чувством неловкости мы вынимаем свой магнитофон,
собираясь уверить ее, что ни за что не станем включать его без разрешения,
но стоит ей его увидеть, как поведение ее полностью меняется.
  - О, ну хорошо! - вдруг соглашается она. - Только у меня ужасно болит
голова, и поэтому я не могу говорить громко. Вам придется убрать эту
машинку и выключить ее. Я давным-давно уже так не напивалась. Старый
Левкой сказал мне, что я в хейимас пела так громко, что он меня даже
снаружи слышал. Вот почему я охрипла, наверно. Ну хорошо, значит вы хотели
услышать историю о том, откуда пришли здешние люди. А разве это до сих пор
имеет какое-то значение? В этой истории говорится, что люди вышли из горы,
когда она взорвалась.
  Вы видели мозаику на стене в Чукулмасе? Такую большую мозаичную
картину в том доме, который все называют дом Вулкана? На ней как раз
изображено, как все это случилось.
  Тут вмешивается пасынок Красного Пера:
  - Но это ведь не то же самое извержение!.. На картине в Чукулмасе
изображено извержение вулкана, случившееся то ли сто, то ли четыреста лет
назад...
  Он, возможно, пытается помочь нам, полагая, что чужеземцы могут
оказаться совершенно сбитыми с толку, однако старуха раздражается:
  - Ну разумеется, это не то же самое извержение! И для чего это тебе
понадобилось лезть не в свое дело, не понимаю? Что за дурак! Может быть,
эти люди, что явились извне нашей Долины, уже видели извержение вулкана и
представляют себе, как это выглядит, но никто из живущих здесь сейчас
ничего подобного не видел, а я прожила здесь куда дольше, чем все вы,
остальные... Итак, в Чукулмасе есть такая картина, так что, если вам
угодно, можете сходить и посмотреть на нее. Очень драматичное зрелище.
Изображая огонь, они использовали кусочки красного стекла. Что ж, начнем.
Когда-то в Четырех Небесных Домах, хейя, хейя
Хейя, хейя
Хейя, хейя
Хейя, хейя, не существовало ни времени, ни пространства. Все было
пусто и голо, пустота заполняла все. Не было ничего, ни единой вещи,
ничего живого. Пустота и незаполненность. Ни света, ни тьмы, ни движения,
ни мысли, ни форм, ни направлений. Море было перемешано со снами и
мечтами, смерть и вечность слились воедино, не возникали и не исчезали.
Воды смешаны были с песками и с воздухом, и ничто не имело ни границ, ни
пределов, ни поверхностей, и ничего внутри. Все было посредине всего, и
ничто могло считаться всем чем угодно. Не бежали реки. С морем, воздухом и
почвой были смешаны души смертных, как бы вмешаны в них, и души эти
тосковали, ужасно тосковали без перемен, без движения, без мыслей. Они
скучали в течение всего этого неисчислимого време