готовы сотрудничать, сэр, - заявил Джек. - Спрашивайте.
     - Ни на какие спецслужбы не работаете?
     - Не работаем.
     - Может быть, на частные службы охраны?
     - Тоже нет.
     - Служите в армии?
     - Нет.
     - Никогда не служили?
     - Нет, - ответил Джек.
     - А вы? - обратился Гастон к Барнаби. - В армии служили?
     - Не служил, - ответил тот, и сейчас же над его головой коротко рявкнула сирена.
     - Это детектор лжи, - улыбнулся Гастон. - С ним шутки плохи.
     Джек поднял голову и увидел над собой мигающий разноцветными лампочками блок. Он и не подозревал, что все это время находился под контролем. Оставалось удивляться, как эта машина пропустила ложь, которую сказал он.
     - Мистер Шкловский, вы работаете на разведку Бернардийского Союза?
     - Нет, никогда не работал.
     - А вы, мистер Зейман, являетесь агентом бернардийской разведки?
     - Не являюсь.
     - Охотно верю, раз детектор лжи не имеет ничего против. К его мнению я обычно прислушиваюсь. Вы представить себе не можете, скольких злоумышленников он уже довел до смертного приговора.
     - Но у нас же казни запрещены... - осторожно напомнил Джек.
     - У "вас", может, и запрещены, а у "нас" - нет. Итак, зачем вы уничтожили четырех пассажиров лайнера компании "Дюршлаусс"?
     - Мы никого не уничтожали, сэр. Это дело рук Сутулого и его людей.
     - Кто такой этот Сутулый?
     - Это мы его так назвали, потому что он сутулился. С ним было трое его дружков. А еще был Жофре - с ним было двое дружков, и эти две компании мечтали подраться.
     - Откуда вам это известно?
     - Да они в ресторане так смотрели друг на друга, что, казалось, вот-вот в глотки вцепятся.
     - И они вцепились, но почему-то в вашей каюте и в момент, когда вас там не было. Куда же вы держали путь на самом деле?
     - На Цитрагон, - признался Джек. Он понимал разницу между полицией и контрразведкой, поэтому полагал, что Гастону нет дела до того, где и как они нарушали или собирались нарушить закон. - Нам удалось раздобыть две платежные карты, которые открывались только в тамошней платежной системе...
     - Ну ладно, на этом пока остановимся. Будем считать, что вы кристально честны.

ГЛАВА 36

     В дверь кабинета полковника Холандера постучали. Он закрыл папку с документами, убрал ее в ящик стола и только после этого сказал:
     - Войдите.
     Дверь распахнулась, на пороге стоял майор Гастон.
     - А, Фил! Проходи. С самого утра ты где-то скрываешься, я искал тебя, но референты сказали, что ты на выезде. При этом делали такие таинственные рожи... Я, между прочим, просматривал сейчас донесения по зимней операции "Коррида". Хотелось еще раз попытаться отследить логические ниточки - куда могла подеваться эта группа, которую бернардийцы вскормили из ложечки...
     - Беспокоитесь о безопасности премьер-министра? - усмехнулся майор, опускаясь на стул.
     - А как не беспокоиться? Если бернардийцы расшевелят своими директивами это змеиное гнездо, премьер окажется под ударом. В случае покушения, не к ночи будет сказано, следствие начнет откручиваться с самых старых "навозных куч". А там мы "плаваем", Фил, у нас была масса проколов.
     - Вы будете смеяться, шеф, но я тоже решил кое-что предпринять в этом направлении, хотя безопасность премьера меня беспокоит меньше.
     - Я не буду смеяться, особенно если ты скажешь что-то дельное.
     Гастон поудобнее уселся на стуле, помолчал, собираясь с мыслями, и сказал:
     - Они засветились в городе. Двоих опознал перебежчик.
     - Значит, они все здесь, - убежденно произнес полковник.
     - Я тоже так думаю. У них чешутся руки что-то сделать, но бернардийцы их приберегают для настоящего дела.
     - Согласен.
     - Я хочу выманить их, сэр.
     - Чтобы поймать таких рыбок, Фил, на крючок нужно насадить очень заманчивую наживку. Очень.
     - Например, подойдет Рамон Альварес.
     - Рамон Альварес, - повторил полковник и усмехнулся. - Полагаю, не имеет смысла напоминать тебе, что Рамона Альвареса давно нет в живых?
     - Я еще раз проверил все обстоятельства гибели Рамона. В тюрьме он находился под чужим именем, а нападение на него свихнувшегося заключенного было абсолютной случайностью. Попросись он к врачу на несколько минут раньше или позже, встреча с этим сумасшедшим не состоялось бы. Маньяк заколол бы гвоздем другого заключенного или охранника. Нам просто не повезло.
     - Но кто-то же в тюрьме знал, что это Рамон?
     - Да, знал один клерк. Вольнонаемный, работал в тюремной канцелярии. Однако с ним случилось несчастье, он разбился на своем автомобиле через неделю после гибели Рамона.
     - Это отдел Тенякова постарался?
     - Нет, отдел не успел подключиться - клерк сам разбился на сколькой дороге.
     - То есть ты хочешь убедить меня, что информация о смерти Рамона никуда не просочилась?
     - Никуда, сэр. Об этом говорит еще такой факт: на банковские счета - те, что Рамон сдал на допросе, - продолжают поступать средства. В малых количествах, но все же поступают. Если учесть, что коды к ним были известны только Рамону Альваресу, можно сделать вывод - в организации полагают, что он еще жив и когда-нибудь сможет снять со счетов эти деньги.
     - Жив, здоров, и блокировка в его мозгу остается на своем месте...
     - Блокировка? - переспросил майор Гастон. - Это не шутка? Блокировка действительно существует?
     - В том-то и дело. Именно из-за невозможности взломать ее мы отправили Рамона в тюрьму - вылеживаться, так сказать. Намеревались поработать с этой проблемой, набрать каких-то специалистов, организовать при отделе исследовательскую группу...
     - А как это выглядело? Я имею в виду действие блокировки.
     - Как выглядело? - Полковник покрутил в руках карандаш и швырнул его на стол. - Паршиво выглядело. Вначале он, как будто под нажимом, сдал нам плохонькую агентурную сеть в Сайта-Рил ее и полдюжины счетов, в том числе и те, на которые, как ты говоришь, поступают средства. Мы намеренно не стали закрывать их... Когда поняли, что это все мелочь, решили надавить посильнее, и вот тут начал включаться механизм блокировки - Рамон закатывал глаза, бледнел, у него останавливалось сердце. Врачам приходилась начинать реанимацию. Несколько раз нам казалось, что все - он уже труп, но Рамон выкарабкивался, правда, с каждым разом становился все слабее. Вот тогда-то мы и решили дать передышку ему и себе.
     - Думаю, поскольку ячейка перебралась в город, они решили действовать, а премьер для них идеальная мишень. Сейчас им здорово пригодились бы деньги Рамона.
     Гастон замолчал, выжидательно глядя на полковника. Теперь только он мог принять решение.
     - Каким образом ты думаешь подсунуть им дезинформацию?
     - Через конопатого парня из курьерского отдела.
     - Из курьерского? Ты должен был взять его еще три месяца назад, Фил! У нас же был приказ министра! - воскликнул полковник. - Ты представляешь, что станет с моей задницей, если в Управлении узнают, что мы покрываем бернардийского шпиона?
     - Успокойтесь, сэр. Вы отдали мне приказ, я его выполнил. По крайней мере, вы так думали.
     - Да, Фил! Я полагал, ты выполняешь мои приказы!
     Лицо полковника покраснело. Он очень убедительно изображал негодование, однако Гастон знал, что это игра.
     - Ты хотя бы приглядываешь за ним?
     - Да, сэр. Парень питается объедками. Ничего существеннее счетов из бухгалтерии ему не перепадает. Бедняга скучает, поэтому информация о перевозке самого Рамона будет как нельзя кстати. Он сбросит дезу бернардийцам, а те немедленно передадут ее в местную ячейку... - Гастон замолчал, передавая инициативу начальству.
     Полковник задумчиво поглаживал свой нос. Он думал не только об операции, которую предлагал Гастон, но и о ее возможных последствиях - как положительных, так и отрицательных.
     Через два года полковнику предстоял перевод в разряд запаса, когда выслужившие срок офицеры становились советниками или преподавателями в академии. Во внешнем мире это называлось уходом на пенсию, а в "конторе" - переходом в разряд запаса. Уходом на пенсию в "конторе" называли совсем другое.
     От того, как пройдут последние годы службы, зависело, насколько хорошо он сможет устроиться в запасе.
     - У тебя уже есть кто-то, кто будет играть роль Рамона?
     - Да, я привез двух контрабандистов - транспортная полиция взяла их на каком-то мокром деле, где много трупов и крови.
     - Где же они отличились?
     - На лайнере компании "Дюршлаусс".
     - Ты обещал вернуть их?
     - Конечно обещал, если уцелеют.
     - А они уцелеют?
     - В любом случае нам это ни к чему, сэр. А почему вы спрашиваете?
     - Ладно, не бери в голову. Их будут искать? Что они за люди?
     - Мы взяли их биометрический материал, расшифровали, пропустили через базу данных и выяснили, что эти парни - ветераны войны. Отдельная штурмовая рота дивизии "Хольмбург". Один из них был сержантом, другой лейтенантом - командиром взвода. Пять лет назад их выгнали и лишили пенсии за драку в кабаке. Судя по материалами расследования этого случая, они не были виноваты, но пострадал высокопоставленный офицер, и с ними не стали церемониться. Сначала хотели довести дело до военного суда, но ограничились списанием.
     - Как собираешься их использовать, втемную или поиграешь в патриотов - "родина ждет от вас жертвы"?
     - Операция и так будет сильно перегружена, поэтому лишние помощники только усложнят ее.
     - Ну хорошо. В расход так в расход. Тебе виднее. Можешь начинать раскачивать свои качели, только я поручусь лишь за половину.
     - Я понимаю, сэр, - ответил Гастон. Он и не рассчитывал получить полную поддержку - полковник Холандер был слишком стар, чтобы подхватывать на лету рискованные акции. Вот если все получится, тогда он будет со своими подчиненными. Тут уж ничего не поделаешь - закон жанра.
     - Сейчас я ничего подписывать не буду... - начал Холандер тот самый спектакль, о котором только что подумал майор Гастон. - Сам знаешь, вдруг какая-то утечка и вас поджарят...
     - Да-да, сэр, я как раз хотел попросить вас зарегистрировать операцию задним числом, когда что-то уже будет ясно.
     - Хорошо, Фил, - с готовностью согласился Холандер. - Так и сделаем. Удачи тебе.

ГЛАВА 37

     Джека и Барнаби поместили в просторной камере, которую и камерой-то трудно было назвать. Разве только двери казались слишком массивными, да окно было забрано решеткой.
     Зато имелась мебель - стулья и стол - все невесомо легкое, чтобы нельзя было использовать как оружие.
     Вдоль стен - диваны с мягкой обивкой, в углу за дымчатой ширмой туалет и душ.
     Через полчаса после приезда им принесли обед. Его вкатили на сервировочном столике, как в каком-нибудь отеле. Угрюмый служащий в серой робе сказал, что придет за посудой, когда они стукнут в дверь.
     Сказал и вышел, предоставляя арестантам удивляться изысканности местного сервиса.
     Джек подкатил сервировочную тележку, приподнял салфетку, и они с Барнаби стали деловито переставлять на стол тарелки с первым, вторым и даже с разными салатами.
     - В полиции Твидл обещал нас избить, - сказал Барнаби, налегая на картофельный суп с мясом, - хорошо хоть в контрразведке нормальные парни.
     В салате попалась ароматная травка. Джек сразу вспомнил, что ел такую в Эртвуде, в ресторане "Этилен Гликоль".
     - Слышал о таком ресторане? - спросил он у Барнаби.
     - Смешно даже спрашивать, Джек, ты же был у меня в гостях. Ну какой там "Этилен Гликоль"?
     Отобедав, арестанты сложили посуду на сервировочную тележку, Джек откатил ее обратно к двери и постучал. Мгновенно появился служитель, выкатил тележку из камеры и закрыл за собой дверь.
     Лязгнул замок, и снова стало тихо.
     - Заметь, ни одного звука сюда не проникает, - сказал Джек, вытягиваясь на диване.
     - Ну так звукоизоляция хорошая. Или просто пытают в другом корпусе.
     - Или на другом этаже...
     - Надеюсь, нас это не коснется, мы ничего против государства не замышляли, - сказал Барнаби, уверенный, что их прослушивают.
     - Как ты думаешь, что там произошло на самом деле? - спросил Джек, уставившись в потолок.
     - Думаю, первым пришел Жофре с дружками и устроил нам засаду. Но, как говорится, не рой другому яму...
     - А как они внутрь попали?
     - Ну... Могли у дурочки этой, Салли-Мод, ключ забрать или украсть. В принципе универсальные ключи есть и у проводниц, и у горничных, и у начальников смены. Навалом ключей.
     - Может, они кого-то из персонала убили?
     - Все может быть, только это дурачок Топлесс сказал бы. Он бы наверняка проболтался.
     - Ну хорошо, закрылись они и стали ждать нас. А тут приперся Сутулый - тоже решил засаду на нас устроить. Так, что ли?
     - Так.
     - Причем Жофре мог подумать, что это пришли мы.
     - Скорее всего так и было, - согласился Барнаби и, почесав живот, добавил: - Вот хохма-то была - Жофре выпрыгнул из шкафа и прямо на ножи к Сутулому!
     - Да, а Рип насмерть схватился с тем парнем. Одним словом, случилось то, о чем мы мечтали, - они сцепились между собой. Жаль только, что для генерального сражения выбрали нашу каюту.
     - Да, плохо. И сроки все пройдут, пока мы отсюда выберемся.
     - Какие сроки? - спросил Джек.
     - Ну, нам же в течение месяца нужно быть на Цитрагоне. Иначе - пролет.
     - Ах вон ты о чем. Хорошо, если мы вообще отсюда выберемся.
     - Думаешь, все так хреново? Несмотря на вкусный обед?
     - Ты вспомни, как майор вел допрос. Он задавал вопросы, но все выглядело так, будто ему наплевать, что мы ответим. Мне кажется, он к тому времени уже принял решение и никакие наши показания на это повлиять не могли.
     - Будем ждать, Джек. Ничего другого не остается.

ГЛАВА 38

     Все, о чем говорили Джек и Барнаби, внимательно прослушивали в специальной комнате - узле аудио-контроля. Операторы управляли сотнями каналов, однако за новичками Гастон приказал следить особо. Он собирался использовать их в важной операции, поэтому хотел застраховать себя от случайностей.
     Сразу после кабинета полковника Холандера Гастон наведался в узел и поинтересовался у оператора, о чем говорят новички.
     - Анализируют последние события, сэр. Все, что с ними случилось на судне.
     - А что произошло, по их мнению?
     - Какие-то парни подрались с другими парнями.
     - Что говорят про меня?
     - Вы ведете себя странно, и вас совершенно не интересуют их ответы на задаваемые вами вопросы.
     - Разумно. К какому пришли выводу?
     - Что нужно ждать.
     - Очень разумно. Ну ладно, слушай дальше.
     Майор покинул узел и отправился к себе. Он проехал на лифте два этажа, быстрым шагом прошел по безлюдному коридору и толкнул дверь с надписью "Секция. А".
     При его появлении все находившиеся в комнате вскочили.
     - Что-нибудь срочное, сэр? - спросил один из тех, кто ездил с ним в Управление полиции.
     - Нет, пока никуда не едем. Лерой, зайди ко мне. Гастон прошел в свой кабинет, следом за ним вошел Лерой, самый толковый оперативник майора.
     - Так, быстро готовь липовые документы на перевод важного заключенного из тюрьмы Айсард к нам в лечебницу.
     - Кто этот важный заключенный?
     - Рамон Альварес. Составь запрос к администрации тюрьмы, схему доставки для согласования - маршрут по городу и все такое. Одним словом, ты знаешь, как это делается.
     - Знаю, сэр. И куда потом девать эти документы?
     - Это уже не твоя забота. Ты их составь и принеси мне.
     - Это будет деза?
     - Да, это будет деза.
     - А роль подсадных сыграют те парни, что мы раздобыли в полицейском управлении?
     - Да, Лерой, да. Что еще я должен рассказать тебе?
     - Больше ничего.
     - Тогда - вперед.
     Лерой ушел, а майор Гастон отправился обедать. С этой работой он постоянно забывал поесть. Его врач после каждого осмотра читал своему пациенту длинные нравоучения о правилах питания. Но что делать? Времени всегда не хватало, а боли в желудке приходилось снимать таблетками.
     Даже обедая на первом этаже в кафе для сотрудников, Гастон ни на минуту не переставал думать о деле. Операция, которую он планировал, была весьма рискованной. Предстояло схватиться с хорошо организованной и отлично подготовленной группой профессионалов.
     Среди них были мужчины и женщины, которые умели легко растворяться в толпе - практически бесследно.
     Всунуть им дезу не составляло труда. Гастон был уверен, что они ее проглотят и начнут готовиться, но вот что произойдет дальше...
     Либо он со своими людьми вычислит ячейку и перебьет всю ее агентуру, либо ячейка вычислит его группу и уничтожит до последнего человека. Такие случаев хватало. Последний произошел полгода назад в Марбурге. Двадцать четыре человека были перещелканы в несколько минут, и среди них трое парней, работавших раньше в местном управлении.
     О количественном составе ячейки тоже не было достоверной информации. По одним сведениям, их было пять-шесть человек, по другим - девять-двенадцать.
     Чтобы одолеть такую группу в открытом столкновении, требовалось значительное численное преимущество, однако, чем больше людей, тем заметнее они для вражеского наблюдателя. А наблюдатели будут. Ячейка ничего не делала без тщательной подготовки и разведки.
     "Я сам, плюс пятеро моих оперативников, - считал майор. - Еще трое внештатников, проверенные ребята, хотя и обходятся дорого".
     Задумчиво допивая кофе, майор расписался в счете, который ему подал официант, и поднялся к себе.
     Лерой уже ждал шефа возле кабинета.
     - Все сделал?
     - Да, сэр.
     - Ну заходи - посмотрим.

ГЛАВА 39

     Майор Гастон сел в кресло и начал просматривать составленные Лероем документы.
     Сначала он прочитал запрос на перемещение заключенного номер "12-534", которого требовалось перевезти в другую тюрьму. Причины перевода опускались, но так делали всегда. Любому было понятно, что в лечебницу перевозили для продолжения обработки.
     Написано все было настоящим казенным языком чиновника, которому не было делало заключенного 12-534. Кто этот заключенным, противник должен вычислить сам, тогда эта информация станет для него роднее и он будет относиться к ней с большим доверием.
     Майору случалось самому получать от врага такие же полузашифрованные послания. Его люди бегали по городу, сидели в архивах, эксперты сутками не вылезали из лаборатории, и подброшенное "дерьмо" превращалось в "конфетку". "Конфетку" запускали в дело, и в лучшем случае происходил небольшой прокол, но чаще слышался грохот какой-нибудь ценной агентурной ветви.
     Майор вздохнул. Это была война, в которой он участвовал, даже находясь в сортире. Иногда везло ему, иногда - его противнику.
     - Молодец, слог выдержал, - похвалил майор и взялся за схему доставки заключенного из порта.
     - Одно только меня смущает, сэр. Если мы везем столь ценного заключенного на автомобиле по улицам города - это же очевидная подстава...
     - Как же его нужно везти?
     - На айрмаке. Из порта сразу на площадку, ту, что на крыше Управления.
     - Так бы мы и поступили, будь это свежий человечек, а этот - 12-534 - уже был переведен за бесперспективностью в тюрьму Айсард, просидел там долгих два года, и теперь его обычным рутинным способом перевозят в Управление, чтобы, скорее всего, убедиться в его не нужности и окончательно "списать". Ну как, есть возражения?
     - Нет, сэр. Так все гладко получается.
     - Это не у меня получается, так должны думать друзья Рамона.
     Майор взглянул на схему, по которой Лерой предполагал везти заключенного. При составлении этого маршрута должны были выполняться все формальные меры безопасности вроде обхода перекрестков со светофорами или старых кварталов с узкими улицами. Специалист по другую сторону фронта должен испытывать трудности при определении места засады. И когда он найдет подходящее место, это снова сыграет на легализацию дезы - схема для противника станет своей.
     Подумав еще немного, майор взял карандаш и решительн