Фрай осторожно дотронулся до своего талисмана и, пожав плечами, ответил:
     - Да так, сам повесил. Просто мне показалось, что изображение золотого единорога может мне помочь.
     - Когда-то очень давно был такой магический орден, члены которого носили на плащах изображение золотого единорога. Тогда все земли на тысячу миль вокруг города Ливена были чудесным краем, где процветали ремесла, люди не воровали и не убивали друг друга, а правили там только справедливые короли. Однако потом что-то произошло, и ничего этого больше не стало.
     Мессир вздохнул и отер со лба пот. Он все еще не отошел от недавнего потрясения.

76

     На стойбище они вернулись уже в сумерках. И тут выяснилось, что две лошади мардиганскои породы и мул из-за плохого ухода захромали.
     - Я дам вам взамен трех своих лошадей, - сказал Мансур упавшим голосом.
     - Тогда уж меняй всех, - сказал ему Каспар.
     - Всех так всех, - пожал плечами Мансур.
     Казалось, ему уже ни до чего не было дела. Каспар сразу попросил еще одну лошадь для мессира Маноло, пообещав дать за нее целый золотой. Мансур и с этим согласился.
     Он отдал приказ своим воинам, и те побежали за местными степными лошадками. Вскоре их доставили к шатру предводителя и стали седлать и укладывать на них сумки. К этому моменту уже стемнело, и пришлось зажигать факелы.
     Аркуэнон, Бертран, Углук и Фундинул первым делом кинулись проверять свое оружие.
     Фундинул очень обрадовался, обнаружив свой топор не только целым, но и вычищенным от крови и уложенным в чехол, который тоже оказался приведен в порядок.
     Аркуэнон любовно поглаживал свой лук, который он нашел в целости и сохранности.
     Углук взвешивал в руке привычный меч.
     Бертран проверил меч своего деда, который был большим подспорьем в таком опасном путешествии.
     Каспару пришлось проверить свои седельные сумки, а потом он послал одного из воинов в шатер к Лейле, чтобы забрать оставшиеся там вещи.
     Помимо того что уже было куплено раньше в селении, степняки снабдили отряд Каспар сушеным мясом, лепешками и орехами, а также дали каждому всаднику по кожаному мешку с водой. Этого должно было хватить надолго, до тех пор, пока не встретится другое селение.
     Золото Каспару тоже вернули, и он сейчас же отсчитал два золотых - за лошадь и припасы. Монеты передали Мансуру, тот зажал их в кулаке, даже не посмотрев на них.
     Взобравшись в седло низкорослой лошадки, Каспар неожиданно увидел рядом с собой Лейлу. Она молча протянула ему вещи - те, что он оставил в шатре.
     - Прощай, милая, - сказал ей Каспар. - Извини, что не могу задержаться дольше. Дела.
     Лейла кивнула и положила свою руку ему на колено. Затем вздохнула и отошла. При свете факелов Каспар заметил в ее глазах слезы.
     Когда все оказались в седлах, Каспар взглянул на стоявшего в стороне Мансура, который все еще пребывал в каком-то странном оцепенении, и сказал ему:
     - Я прощаю тебя, Мансур, и не держу на тебя зла. И ты тоже не держи на меня зла. Будем считать, что никакой мести между нами больше нет, а три сотни золотых я тебе верну. Если так случится, что когда-нибудь я пойду через твои земли, обязательно завезу тебе долг.
     Мансур ничего не ответил.
     Каспар еще раз оглядел всех своих и скомандовал:
     - Вперед!
     И они поехали в темноту.
     - Правильно ли, что мы поехали в ночь? - спросил Бертран. - И как далеко мы сможем уехать? Ничего не видно, да еще ветер, по-моему, поднимается.
     - Ветер в пустыне не новость, - ответил Каспар, мерно покачивавшийся в седле. - А всю нонь мы ехать не будем. Отъедем миль на пять и встанем на ночлег. Главное - уехать со стойбища. Степняки люди переменчивые - Мансур в любую минуту может передумать.
     - Он передумает, - заметил мессир Маноло. - Я видел в его глазах обиду. Он ожидал торжества, надеясь увидеть, как нас уничтожат, но мы вышли победителями. Как только придет в себя, сейчас же захочет отомстить.
     - Вот и я так думаю. Поэтому придется отъехать подальше.
     В полной темноте они ехали около двух часов, Каспар радовался тому, что сделал выгодный обмен, сменив лошадей мардиганской породы на степных лошадок.
     Они хорошо знали песок и даже в полной темноте обходили сыпучие места и не попадали копытами в норки пустынных сусликов.
     Наконец группа остановилась между двумя высокими барханами и стала устраиваться на ночь. Это была первая ночевка отряда после счастливого освобождения из плена.

77

     В далеком Абирвее, где бывали красные дни и солнце проходило низко над горами, в главной башне Хрустального магического ордена вот уже третьи сутки продолжалось бдение мага Дюрана.
     Находясь в неподвижности, он держал в руках хрустальную сферу и, перенося свой дух в дальние края, выискивал постоянно ускользавшего от него Каспара Фрая.
     Этот человек был носителем зашифрованного в нем знания места, где хранилась вторая часть бесценного артефакта - арамейского договора.
     Дюран так долго искал Каспара Фрая, что уже стал сомневаться, сможет ли вообще найти его, чтобы завладеть этой тайной. Однако если тайной невозможно было завладеть, следовало просто уничтожить Фрая, для верности перебив весь его отряд. Впрочем, и для этого требовались силы. Силы и время, которого становилось все меньше.
     Пока Дюран не мог обнаружить герцогского наемника, хотя иногда ему казалось, что он узнает черты его лица. Всякий раз ему мешал колдун, который постоянно находился рядом с Фраем.
     Самого колдуна Дюрану случалось рассмотреть довольно отчетливо - он видел его мантию, круглую бархатную шапочку и множество деревянных пузырьков и чашечек со снадобьями, которые тот носил на поясе. Однако дальше колдун Дюрана не пускал. Он закрывал свое лицо, и вместо него маг видел только пустой провал.
     Когда стало ясно, что дальше играть в прятки с охотником за артефактом небезопасно, Дюран окончательно решил убить его. Существовала опасность потерять Фрая из виду, ведь его отряд ушел уже достаточно далеко. Дело было за малым - определить хотя бы место, где находился отряд.
     Для этой цели Дюран решил использовать лошадей Каспара Фрая, ведь найти их было проще, чем людей. Пятерку мардиганцев и мула не спрятать.
     Дюран стал искать лошадей, однако нашел только четырех мардиганцев и мула. А обглоданный шакалами скелет пятой лошади лежал в сухих песках. За исключением этой погибшей лошади, остальные животные Фрая находились на стойбище кочевников, расположенном недалеко от границ земель лорда Кремптона.
     - Галабба, Аларакс, Сигур, Марнезо... - произнес Дюран имена магов, членов Магического Круга.
     Воздух заколыхался, стоявшие на подставках хрустальные сферы начали наливаться цветом Силы каждого из названных магов, и те стали появляться возле своих сфер.
     - Пришло время нанести удар, Сиятельные магистры! - произнес Дюран.
     - Ты не смог найти его? - спросил Аларакс, выглядевший в свои полторы сотни лет как цветущий юноша.
     - Увы, Сиятельные магистры, похвастаться мне нечем... Безродный колдун и непонятные силы стороннего света препятствуют мне.
     - А союз с лордом Кремптоном?
     - Он, к сожалению, не дал результатов. Не сумев остановить Фрая в каньоне, лорд в горячке пустил по его следу крылатого демона-калхинуду. Но демон вернулся едва живой, с двумя стрелами в брюхе. Их наконечники оказались наговорены сухим заклятием...
     - Значит, ответ простой - Черные Всадники, - сказал Сигур. - Будем ли мы ждать Карбира? Без него Магический Круг не будет иметь достаточной силы.
     - Нам не нужно ждать Карбира, потому что он уже здесь.
     Дверь в главный зал башни открылась, и на пороге появился Карбир.
     Он тяжело переводил дух, словно устал, поднимаясь по крутой лестнице, но все понимали, что это шутка. Карбиру нравилось изображать обывателя города Абирвея.
     На самом деле Карбир был архимагом Ордена, и все знали о его силе.
     - Я думаю, нам не стоит мешкать, - сказал он, сразу становясь во главе стола. Посмотрев на опущенный капюшон Дюрана, архимаг спросил:
     - Ты сегодня молод или стар и опытен?
     - Я сегодня молод и со своими глазами, - ответил Дюран и, отложив в сторону хрустальную сферу, сбросил с лица капюшон.
     Это был двадцатичетырехлетний Дюран, однако сейчас его синие глаза отражали внутреннюю сосредоточенность и тревогу.
     - Соединим нашу силу, - сказал Карбир и приложил ладони к столу.
     - Соединим нашу силу! - повторили за ним Галабба, потом Аларакс, Сигур и Марнезо.
     Дюран произнес это фразу последним и прикоснулся к поверхности стола. Несокрушимая сила, которую он почувствовал, невольно вызвала предательский укол, мерзкую пакостную мыслишку: а что, если бы вся эта сила была только его, и ничья больше?
     Персональные хрустальные сферы каждого мага загорелись с невыносимой для глаз яркостью и выпустили по извилистому рукаву, которые свились в единый серебристо-белый поток. Он ударил в высокое небо искрящимся столбом, а оттуда, подобно радуге, перекинулся к далеким Синим лесам, в царство беззакония и смешения миров.
     Достигнув цели, мост Силы другим своим концом унесся в далекие пески, и вскоре из дрожащего марева в небе родился призрачный путь - видимый тем, кто знает, и прочный для тех, кто понимает.
     - Ну вот, Дюран, мы отдаем этот путь в твои руки. Всего несколько известных тебе слов эти стервятники окажутся там, где ты захочешь. Лично я против напрасных жертв, но, если ты считаешь, что другого способа нет, - я тебе верю. И помни, что время действие моста ограничено. Черные всадники должны сделать свою работу быстро, иначе им не вернуться обратно.
     Сказав это, Карбир отодвинулся от стола и сделал вид, что собирается уходить, однако остановился:
     - Кстати, об этом колдуне, что рядом с Каспаром Фраем...
     - Да, Карбир.
     - Он был учеником Нелылафта...
     - Учеником Нелыпафта? - переспросил Дюран и, покачав головой, добавил:
     - Тогда это многое объясняет.

78

     Этим утром на стойбище Мансура было неспокойно. Проснувшись после тяжелого сна, предводитель степняков, словно опоенный зельем, вырвался из шатра и стал метаться по стойбищу. Он кричал, размахивал мечом и угрожал зарубить всех и каждого, кто был виновен в бегстве нечестивцев.
     - Но, Мансур! - кричали ему разбегавшиеся подданные. - Ты сам велел нам отпустить их!
     - Это ложь! Я не мог отдать такого приказа! Вы должны были убить их! Уби-и-ить! - надрывался Мансур. - Немедленно собирайте конницу! Мне нужные мои три тысячи клинков!
     - Но зачем так много, Мансур, их же всего шестеро, - осторожно заметил сотник.
     - Шестеро? Ты говоришь "всего шестеро"?! - ревел предводитель, надвигаясь на пятившегося сотника. - Да они колдуны! Колдуныы! Я хочу получить свои три тысячи всадников, а затем нагоню этих шакалов и отрежу им головы!
     Мансур продолжал бесноваться и брызгать слюной, потрясая кривым ясагаем.
     - Но тут только семьсот всадников, Мансур. Остальных ты послал на отдых...
     - Я отпустил их, а теперь зову обратно! Вот ты, ты и ты! - Мансур ткнул пальцем в трех попавшихся на глаза воинов. - Немедленно скачите и приведите всех моих людей. Я хочу войны! Я хочу большой войны! Мы поймаем этих шакалов и наденем их головы на наши пики, а потом проскачем с ними до самого моря и вернемся назад с богатыми трофеями!
     - Но, Мансур, - пытался образумить его сотник, - нам не пройти через земли фаргийского халифа. У него восемьдесят тысяч клинков.
     - Ну и пусть! Лучше умереть, чем дальше жить в таком позоре! Мы лишились наших проводников! Нет с нами мудрецов, и нам некому приносить жертвы!
     Трое выбранных посыльных вскочили на коней и поскакали созывать войско, а семьсот воинов, жившие в стойбище, стали собираться в дорогу.
     Между тем Мансур все никак не успокаивался. Он бегал по стойбищу и пинал ногами тех воинов, которые, как ему казалось, были недостаточно проворны. Этим он только усугублял суету и путаницу.
     Лошади, которым передавалось настроение людей, занервничали. Они храпели, вставали на дыбы и, вырываясь из рук хозяев, принимались носиться по стойбищу, сбивая попадавшихся им под ноги женщин и любопытных мальчишек.
     Степняки бросали все дела и сообща ловили этих беглецов, однако едва они ловили одну лошадь, как в другом месте начинала вырываться другая.
     - Вот! Вот что с нами случилось, когда мы потеряли наших мудрецов! - исступленно кричал Мансур, и воины смотрели на него со страхом, им казалось, что их предводитель сошел с ума.
     Неожиданно с самой верхней точки заброшенного дворца закричал и замахал черной тряпкой наблюдатель.
     В его обязанности входило смотреть по сторонам и предупреждать, если появлялись чужие.
     - Я вижу всадников! Я вижу всадников! - кричал наблюдатель, указывая рукой на север.
     Мансур в одних шароварах и с мечом в руке запрыгнул на первого попавшегося коня и погнал его на северную окраину стойбища. За ним вслед понеслись его верные воины.
     Вместе с Мансуром передовые конники с разгона взобрались на вершину бархана, а остальные степняки остались у основания холма, с волнением ожидая, что скажет предводитель.

79

     То, что увидели с бархана Мансур и его подчиненные, поразило их. Над небольшой песчаной впадиной вращался широкий, похожий на блюдо смерч, из которого, словно из мутной воды, появлялись всадники.
     Они выезжали на высоких черных конях, одетые в черные плащи, которые прикрывали блестевшие, словно жемчуг, доспехи. Опустив длинные мечи, всадники, расслабленно покачиваясь в седлах, растягивались в длинную цепь.
     - Кто они, Мансур?! - закричал воин, у которого не выдержали нервы. Уж очень страшными на белом песке выглядели эти спокойные всадники, ехавшие навстречу отряду Мансура, который в несколько раз превышал количество пришельцев - их было не более сотни.
     Мансур смотрел на приближавшегося врага глазами, в которых пылало безумие. Когда те подъехали ближе, все увидели, что лица чужаков скрыты под опущенными забралами.
     Эти всадники были похожи друга на друга как близнецы. Не слышно было, чтобы кто-то отдавал команды, только чуть поворачивались головы в шлемах то в одну, то в другую сторону, очевидно, для проверки правильности строя.
     К безумству Мансура прибавился зарождавшийся страх, спрятать который он мог только в крике и безжалостной атаке на врага.
     - Убейте их! - закричал он. - Убейте их, заклинаю вас костями наших предков! Убейте всех и скормите шакалам! Я хочу видеть их кровь! Я хочу видеть кровь!
     - И, призывно взмахнув мечом, Мансур пустил коня по склону бархана навстречу невесть откуда взявшимся врагам.
     Улюлюкающая конница засверкала на солнце сотнями отточенных клинков и помчались на противника. Черные всадники приняли вызов и, подняв мечи, стали разгонять своих тяжелых лошадей.
     Когда до столкновения противников оставались какие-то мгновения, цепь чужаков вдруг распалась и быстро свернулась к флангам, пропуская мимо себя разогнавшуюся и разгоряченную лаву степняков.
     Однако всему войску степняков чужаки проскочить не дали. Черные фланги сомкнулись на растянувшихся тылах Мансура, и началось методичное истребление растерянных и мятущихся конников.
     В рядах отставших степняков началась паника и свалка. Те, кто попадал под безжалостные удары мечей, пытались спастись, прорвавшись через ряды своих, и наталкивались на тех, кто, наоборот, стремился атаковать черных всадников.
     Отливающие синевой клинки работали без отдыха, с легкостью разрубая не только степняков, но и их лошадей. Кровь лилась рекой, искромсанные тела валились на песок, и цепочка чужаков продолжала охватывать бьющихся в западне кочевников, заключая их в кольцо.
     Войско Мансура таяло на глазах. Сам он, выныривая то в одном, то в другом месте, наткнулся на меч чужака и упал к ногам своей раненой лошади. Его воины еще пытались прорваться и смело бросались в бой, чтобы успеть нанести хотя бы один-единственный удар. Однако их мечи отскакивали от невиданной по прочности стали, в то время как клинки черных всадников легко рассекали шлемы степняков, сделанные из плохого железа. И уж тем более их не останавливали легкие панцири из простеганной многослойной кожи.
     Когда чужаки замкнули кольцо, уничтожение войска степняков пошло еще быстрее. Казалось, у черных всадников становилось все больше сил, они рубили все ожесточеннее, купаясь в фонтанах крови и время от времени издавая гортанные, полные нечеловеческого торжества крики. Скоро все закончилось. Лишь паре сотен перепуганных лошадей удалось убежать в пески. Люди же остались на барханах.
     Где-то за песчаными холмами затявкал шакал. На высохший куст опустился ворон. Наступало их время, и они это знали.
     Покончив с воинами, отряд черных всадников выстроился в две колонны и медленно и неотвратимо двинулся в сторону шатров. Их работа еще не была завершена.
     У окраины стойбища две колонны всадников разошлись. Одна стала заходить с запада, другая с востока. Чужаки и здесь не собирались давать пощады никому - ни людям, ни животным.
     У них был приказ - уничтожить всех.
     Когда полыхнули первые шатры, мессир Дюран увидел это со своей далекой башни сквозь хрустальную сферу.
     Дюран старался приблизить картину разорения, чтобы удостовериться в смерти Фрая. Однако он видел только кровь, белый песок и распахнутые в немом крике рты. Впрочем, это не имело для него никакого значения.
     Вот и лошади мардиганской породы. Черные всадники взломали ворота в заброшенном дворце и выгнали всех остававшихся там животных.
     Теперь Дюран будто парил над стойбищем на большой высоте. Он видел, как посланные им стервятники выполняли свою работу, однако все это было не то. Не то!
     Прошло еще немного времени, и работа закончилась. Однако цель не была достигнута.
     "Ищите их! - приказал Дюран. - Они не могли уйти далеко! Их следы еще не занесло песком - они пошли на юг. Найдите их! Найдите!"

80

     Несмотря на то, что отряд ушел от Мансура не так уж далеко, Фрай позволил своим бойцам отдохнуть как следует и поделил ночь на пять смен.
     Ранним утром, еще до того, как закончилась последняя смена, которую стоял Углук, Фрай поднялся сам.
     Солнце еще только собиралось всходить, и было самое время отвести лошадок пожевать колючих кустиков бугельника, на которых в это время еще оставалась роса.
     Вместе с орком они отвели животных к склону соседнего бархана, где для неприхотливых степных лошадей было достаточно корма.
     Пока они завтракали, Каспар и Углук отправились будить товарищей.
     - Какое хорошее утро, ваша милость, - признался Фундинул. - Как приятно, просыпаясь, видеть небо таким огромным, а не величиной с горловину ямы.
     - Да-а, - согласился с ним Бертран, стряхивая со стальных доспехов скопившуюся росу.
     В целях безопасности всем приходилось спать, не снимая жилетов со стальной броней.
     - Признаться, рожи охранников, которые то и дело плевали в нашу яму, мне тоже порядком надоели, - признался Бертран и, собрав на ладони побольше росы, попытался ею умыться. - Уф! Хорошо!
     - Я полагаю, мы сейчас же тронемся в путь? - спросил мессир Маноло, надевая свою традиционную круглую шапочку.
     - Нет, мы ненадолго задержимся здесь, - ответил Каспар.
     - Но почему? Ведь Мансур может попытаться снова захватить нас.
     - Если он захочет сделать это, нам лучше всего остаться здесь и закрепиться на каком-нибудь из этих больших барханов. Дальше на юг барханы невысокие и Мансур с легкостью перебьет нас. А здесь - совсем другое дело - И Каспар указал рукой на песчаную гору. - Третья часть его склонов крутая и сыпучая. Здесь не подобраться. Нам останется оборонять две трети. А учитывая, что у нас более двухсот стрел и пара проворных стрелков, мы будем сбивать каждого, кто подойдет ближе чем на пятьдесят шагов. При таком раскладе Мансуру придется решать - либо большие потери, либо какие-то переговоры...
     - Снова переговоры? Сколько можно, ваша милость? - возмутился гном.
     - Пло