лись и - кто на корабле,  а
кто на лошади - отправились в замок короля Грюннарха Рыжего.


     Четыре  существа  осторожно  пробирались   вперед,   оставив   позади
ненадежную защиту мертвого леса. Они  медленно  шли,  утопая  в  зловонной
коричневой грязи, в сторону пруда с черной  водой.  На  каждом  был  надет
толстый меховой плащ, впрочем, руки оставались свободными.  У  двоих  были
мечи, двое других, казалось, были не вооружены. Одно  из  существ  махнуло
рукой самому маленькому из отряда, которое тут же остановилось,  -  из-под
капюшона выбилась прядь золотых волос, и существо, сердито сверкая  карими
глазами,  замахало  руками.  Наконец,  с  очевидным  неудовольствием,  оно
направилось назад в лес и укрылось под высохшими серы и деревьями.
     Трое остальных, пройдя между белыми статуями, подошли к черной  воде.
Одно из существ  немного  задержалось  около  каменного  изваяния  молодой
женщины, одетой как воин, а затем быстро догнало своих спутников,  которые
были уже почти у самой кромки воды.
     ПОДОЙДИТЕ БЛИЖЕ... ЕЩЕ БЛИЖЕ. Баал внушал незнакомцам, что они должны
подойти и коснуться воды. Баалу невыносимо хотелось нанести им смертельный
удар, но он не мог выбраться  из  Источника,  и  поэтому  ему  приходилось
ждать, когда жертвы сами придут к нему. Баал  чувствовал,  что  перед  ним
древние существа, в чьих душах властвуют мир и  покой.  Очень  похожие  на
людей и полные жизненных сил, они тем не менее не были  людьми.  Они  были
мягче и нежнее людей, и Темный Бог понимал, что от их  смерти  он  получит
такое наслаждение, какое не сравнится ни с чем, испытанным им до сих пор.
     Наконец, одно из существ, встав на колени, протянуло руку и коснулось
тонкими пальцами поверхности воды.
     Тут  же  из  середины  Источника  с   зловещим   шипением   вырвалось
ослепительно яркое  синее  пламя  и  осветило  ставшую  вдруг  неподвижной
фигуру. Вспышка  синего  огня,  словно  молния,  пронеслась  в  воздухе  и
коснулась второго, а потом и третьего существа. Серебряные мечи почернели,
а мех на плащах новых жертв Баала обгорел.
     Затем огонь исчез, и на берегу  остались  три  фигуры,  обожженные  и
уродливые, убитые, но не умершие. Их телесные оболочки медленно разбрелись
вокруг Источника и вскоре заняли свои посты, став стражниками Баала. Он не
слышал, как четвертое существо, пронзительно вскрикнув, помчалось прочь от
Источника.
     Баал был доволен, но напряжение,  с  которым  он  ожидал  приближения
жертв, все еще  не  спало.  Темный  Источник  становился  скорее  закрытой
дверью, чем открытым окном в мир. Отнимая силы у  Матери-Земли,  используя
их  в  собственных  целях,  Баал  очень  захотел  сам  принять  участие  в
исполнении своего плана. А для этого ему  придется  придумать  что-нибудь,
чтоб иметь возможность выйти из Источника.
     Тристан проснулся от охватившей его вдруг тревоги. Он вскочил,  держа
в руке сияющий меч Симрика Хью, и приготовился отразить  нападение  любого
врага. Но в лагере было тихо, в  тусклом  свете  раннего  невеселого  утра
Тристан увидел, что его спутники тоже ворочаются в беспокойном сне. Тэвиш,
которая стояла прислонившись к дереву, - была ее очередь охранять  лагерь,
- удивленно посмотрела на короля.
     - Нервничаете, сир? Да уж, спали вы ужасно.  Мне  еще  не  доводилось
видеть  столь  темпераментных  танцоров  и  горластых  певцов,  каким   вы
оказались сегодня ночью.
     - Да... как-то мне не по себе, - мрачно согласился Тристан, глядя  на
уродливые деревья и неестественно густой туман, окутавший лес. -  Впрочем,
у меня на это есть причины. Дарус не вернулся?
     - Нет, сир, - ответила Тэвиш, помрачнев. - Я очень волнуюсь.
     - И я тоже, - прошептал король. Теперь он уже не столько  тревожился,
сколько боялся, что с Дарусом случилось что-нибудь ужасное. -  Я  отправлю
Кантуса по его следу.  Мы  найдем  его.  В  этом  лесу  нельзя  бродить  в
одиночку.
     - У меня от одного только его вида по спине начинают мурашки  бегать,
- согласилась Тэвиш. - Правда, вот вы  проснулись,  и  мне  стало  не  так
противно и одиноко. За час до рассвета я без конца оглядывалась,  мне  все
казалось, что сзади кто-то стоит.
     - Дело не во времени, - вмешалась Робин,  выходя  на  поляну.  -  Это
место просто отвратительно.
     - Долина Мурлок? - спросил Тристан.
     - Такая, какой она стала. Долину подчинило себе очень  могущественное
зло - конечно же, гораздо более страшное, чем просто священник.  Возможно,
этот священник тесно связан со своим  Богом.  Темная  сила,  должно  быть,
сосредоточена  в  роще  Верховной  Друиды,  потому   что   именно   оттуда
поддерживался порядок во всей Долине.
     - И именно там остались друиды, превращенные в каменные  изваяния?  -
спросила Тэвиш.
     - Да, и я собираюсь отправиться туда и сразиться с Богом зла!
     Тристану было весьма любопытно, как она собирается это сделать, но он
не осмелился спросить. Тэвиш, казалось, тоже интересовали подробности,  но
она только пожала плечами.
     - Ну, что  ж,  я  с  вами.  Мне  кажется,  я  бы  сочинила  несколько
прекрасных баллад, если бы осталась с вами в Каллидирре. Теперь я намерена
пройти с вами весь путь до конца.
     - Я умираю от  голода!  -  послышался  сонный  голос  Полдо.  -  Мне,
пожалуйста, три яйца всмятку.
     - Яйца? С беконом, естественно... и пироги. Ну,  давайте  же  скорее,
завтракать! - Ньют высунулся из-под седла, служившего ему палаткой.
     - Только хлеб, - резко сказал король, которого вдруг разозлило  такое
легкомыслие спутников. - А через десять минут отправляемся в путь.
     Тристан потянулся, чтоб окончательно скинуть  ночной  сон,  сковавший
мышцы, и надел кольчугу. Даже сквозь  шерстяную  рубашку  он  почувствовал
холодное прикосновение металла.
     Он оседлал Авалона и лошадь Даруса. А Робин принесла  спальный  мешок
калишита и привязала его к седлу.
     - Дарус ушел по тропинке в Долину,  -  объяснил  Тристан.  -  Я  хочу
пустить Кантуса по его следу. Если он отклонился  от  тропинки,  попытаюсь
отыскать его. Я догоню вас позже.
     - Конечно, - согласилась девушка. - Только мы все  вместе  отправимся
на поиски. - В глазах Робин уже не было гнева, она  спокойно  смотрела  на
Тристана. - Главное сейчас - найти его.
     К тому моменту, когда все были готовы отправиться в путь, Тристан уже
нашел след Даруса и показал его Кантусу. Мурхаунд мгновенно  все  понял  и
легко помчался по тропинке, принюхиваясь к земле, чтобы не потерять след.
     Тристан на Авалоне скакал следом, а за ним Робин  на  лошади  Даруса.
Ньют, как заправский всадник, уселся на седле рядом  с  ней,  а  Язиликлик
устроился перед королем на Авалоне. Полдо и Тэвиш  замыкали  их  небольшой
отряд.
     Путешественников по-прежнему  окружал  мертвый  лес.  Когда-то  здесь
росли древние сосны, но теперь  лишь  высокие  голые  стволы  с  высохшими
ветками да усыпанная сухими иголками земля остались от былой красоты  этих
мест. Тропинка, по которой ехали Тристан и его спутники,  бывшая  когда-то
звериной  тропой,  змеилась  между  громадных  сосен,   затем   постепенно
спускалась, все приближаясь к Долине Мурлок.
     Король положил руку на плечо  Язиликлика,  чтоб  тот  не  свалился  с
лошади, когда Авалон перескочил через упавшее дерево.  Тристан  дотронулся
до эльфа очень осторожно, чтобы  не  помять  его  прозрачные  крылышки,  и
почувствовал, что тот весь дрожит.
     - Что случилось, Яз? - тихо спросил он, наклонившись к эльфу.
     - Это... ну, все это! - пропищал  Язиликлик,  в  отчаянии  размахивая
руками. - Из всех мест в мире - в целом мире - эта Долина была ближе всего
к Волшебной Стране! А теперь Долина умерла  -  совсем  умерла,  ничего  не
осталось!
     - Волшебная Страна? Я слышал, что эта страна не похожа  ни  на  какое
другое королевство. Это правда?
     - О, да, д-да! - Язиликлик оживился и как-то даже просветлел.  -  Там
красота и волшебство - и еще п-покой, там так чудесно!
     - А где она, эта Волшебная Страна?
     - Я не знаю точно. Чтоб попасть туда, надо пройти через  ворота.  Это
очень л-легко, легко. Ворот очень много, особенно здесь, в Долине.
     - И ты вышел через такие ворота  и  оказался  среди  нас?  -  Тристан
старался отвлечь эльфа от грустных мыслей.
     - Д-да! Д-давным-давно. Я пришел в эту Долину. Она была почти так  же
прекрасна, как Волшебная Страна. Зачем им понадобилось убивать красоту?
     - Долина возродится, вот увидишь. Тот, кто принес  смерть  в  Долину,
наверняка не всесилен - у него тоже,  я  уверен,  есть  слабое  место.  Мы
победим его.
     - Все вокруг мертвое, - заплакал эльф, его совсем  не  утешили  слова
Тристана.
     Король смотрел на изуродованный пустой лес совсем другими  глазами  и
впервые задумался о природе зла, с  которым  он  собирался  сразиться.  Он
всегда знал Долину, как заповедник дикой  природы,  где  обитало  огромное
количество зверей и птиц. В то же время он понимал, что для  Робин  Долина
была больше,  чем  просто  лес,  населенный  диким  зверьем.  Долина  была
средоточием ее веры, местом, где обитала душа Богини. И, наконец, он понял
- впрочем не до конца, - что значило для Робин осквернение этих  священных
мест.
     Кантус, не  сворачивая  и  не  останавливаясь,  вел  маленький  отряд
вперед. Каким-то образом Дарусу удалось  не  потерять  тропинку  в  ночной
тьме, и король - уже в который раз -  восхитился  способностями  калишита:
любой другой был бы ослеплен  темнотой  и  давно  потерял  бы  способность
ориентироваться.
     Неожиданно след привел в скалистое ущелье, и  тут  Тристан  придержал
Кантуса, потому что лошади  с  трудом  пробирались  по  крутой  каменистой
тропе. Мурхаунд бросился было вперед, но  потом  остановился,  нетерпеливо
поджидая всадников. Он не мог устоять на месте и начал бегать  кругами,  а
когда Авалон оказался рядом, словно молния метнулся вперед.
     Вскоре Тристан потерял его из виду:  мурхаунд  скрылся  за  очередным
поворотом. Как всегда, пес бежал молча, не издавая ни звука, поэтому  было
невозможно определить, где он сейчас находится.
     Осторожно, поторапливая Авалона, Тристан свернул за тот  же  поворот,
за  которым  скрылся  мурхаунд.  Конь  отшатнулся,   ноздри   его   начали
раздуваться, и Тристан инстинктивно потянулся к оружию.
     Но тут он понял, что здесь им ничего не угрожает, -  просто  зрелище,
представшее их глазам, было очень странным: Кантус остановился у  подножия
почти совершенно вертикальной гранитной стены. Они были на  дне  пропасти!
Мурхаунд встал на задние лапы, упираясь передними в стену,  -  теперь  пес
стал выше человеческого роста.
     Проследив за взглядом собаки, Тристан заметил страшный кровавый след,
который  тянулся  вверх   по   стене.   Кровь   уже   подсохла   и   стала
буро-коричневой, но ошибки быть не могло.
     Из-за поворота появилась Робин, и Тристан увидел, как  она  мгновенно
побледнела. Она осмотрелась по сторонам и скомандовала:
     - Возвращаемся  на  тропу!  Можно  обойти  эту  пропасть  стороной  и
подняться наверх.
     Она резко развернула жеребца и поскакала назад.
     Кактус пронесся между ног Авалона и в  долю  секунды  обогнал  Робин.
Похоже, мурхаунд понял, что  калишит  где-то  рядом,  и  помчался  к  нему
навстречу - щемящий страх,  мучивший  Тристана  все  утро,  превратился  в
холодный ужас, который  сковал  все  его  существо.  Полдо  и  Тэвиш  тоже
развернулись - теперь  они  возглавляли  отряд  -  и  поспешили  вслед  за
Кантусом.
     Всадники мчались вперед, стараясь не думать о том,  что  ждет  их  на
вершине скалы.


     Хобарт бродил  по  небольшим  селениям  с  крытыми  шкурами  животных
домиками, ютившимися среди бесконечных хвойных лесов  северного  Гвиннета.
Эти  земли  совсем  не  походили  на  Корвелл,  расположившийся  на  южной
оконечности острова. В то время как Корвелл был открытым для  всех  мирным
королевством, где жили фермеры, возделывавшие  свои  поля,  -  эти  районы
населяли охотники и воины. В то время как ффолки считали, что главное в их
жизни - земля, северяне чтили море. "Но они тоже умрут", - со  злорадством
подумал священник. И их смерть доставит громадное удовольствие  его  Богу,
так же как и уничтожение мирных ффолков, живущих на юге.
     Наконец  священник  вышел  на  берег,  где  он   смог   как   следует
полюбоваться темными деяниями Баала. Остров Оман был отделен от  северного
берега Гвиннета Оманским проливом. На этом острове  находилась  знаменитая
крепость, которая называлась Железной - когда-то там  жил  король  северян
Телгаар Железная Рука. Оман с хорошо защищенным заливом и, в  особенности.
Железная Крепость были средоточием власти северян на островах Муншаез.
     Но эта цитадель, уже заметно  потерявшая  свое  влияние  из-за  войны
прошлого года, вскоре и вовсе перестанет существовать.  Воды  пролива  уже
потемнели и словно налились силой. Глазам  священника  предстал  скалистый
берег острова, однако внимание Хобарта было сосредоточено на море.
     На воде  плавали  клочья  пены  и  вонючая  темная  грязь.  Оставаясь
невидимым,  Хобарт  наблюдал  как  расстроенные   деревенские   рыбаки   с
изумлением взирают на неожиданно сгнившие лодки и, морщась,  принюхиваются
к отвратительному запаху, который, казалось, издает сама море.
     Он обрадовался, увидев потрясенные лица мужчин,  которые  вытаскивали
из пролива сети с  разлагающейся  рыбой.  Священник  удовлетворенно  потер
руки, когда вдруг из воды на берег вынесло  раздувшийся  посиневший  труп,
который напугал женщин до  полусмерти.  Очень  скоро  северяне  перестанут
обращать внимание на эти мелкие неудобства, потому что  Баал  приступил  к
выполнению  своего  плана.  И  тогда  грязная  вода  и  плохие  уловы  или
отвратительный запах перестанут занимать людей. Им придется столкнуться со
свирепыми сахуагинами. А может быть, с чем-нибудь и похуже.


     Камеринн скакал по болоту, без труда вытаскивая копыта  из  чавкающей
жижи. Под ногами у него пенилась и бурлила грязная коричневая вода, во все
стороны  летели  брызги,  которые,  попадая  на  его  белоснежную   шкуру,
оставляли на ней темные подтеки. Пропитавшаяся мерзкой  вонючей  жидкостью
шерсть прилипла к бокам и животу.
     Но  он  мчался  вперед,  высоко  подняв  голову,  а  за  ним  летела,
развеваясь на ветру, его шелковистая белая грива. И как вызов  окружающему
опустошению и разорению - на лбу гордо сиял рог.
     Скоро Камеринн взобрался по  пологому  склону  и  снова  оказался  на
участке сухой земли. Раньше он остановился бы, чтобы пощипать клевера  или
молодой травы, но теперь здесь не осталось ни единой  травинки.  С  каждым
днем единорог продвигался все дальше вглубь погибшей долины.  И  с  каждым
днем пейзаж вокруг становился мрачнее и безрадостнее.  Теперь  уже  сквозь
заляпанную грязью шкуру единорога явственно проступали ребра,  однако,  он
по-прежнему высоко держал гордую  голову.  Вот  он  снова  легким  галопом
устремился вперед - он мог бежать так хоть целый день. Камеринн мчался  по
холмам, перепрыгивая кучи погибших сухих деревьев, которые для многих были
бы непреодолимым препятствием. Вскоре он оказался в низине,  в  каменистом
русле высохшей реки. Здесь не было деревьев, и он побежал быстрее. Наконец
единорог  остановился  и  начал  принюхиваться,  ноздри  его  дрожали   от
возбуждения. Он беспокойно огляделся по сторонам, а потом стал внимательно
всматриваться в землю под ногами.
     След! Он пересекал тропинку, на которой находился Камеринн. След  был
совершенно не заметен, поскольку существо, прошедшее неподалеку, не задело
ни камешка, не сломало даже  самой  небольшой  веточки.  И  тем  не  менее
единорог ясно видел, что прошло  чужое  существо,  он  знал,  где  ступали
громадные лапы.
     Обнаружив след, Камеринн содрогнулся: он понял, что это существо было
порождением страшного и могущественного зла.


     Бог убийств высасывал теплую жизнь из островов Муншаез - как  вампир,
отнимающий кровь и жизнь у своей жертвы. И постепенно иссякала сила Богини
Матери-Земли.
     Существование Баала  было  наполнено  предательствами,  убийствами  и
смертью. Его влияние распространялось настолько  далеко,  что  многим  его
слугам и не снилось. Существа из  мира  смертных  не  раз  сталкивались  с
могуществом Баала и его вассалов.
     Но никогда до сих пор он не пытался уничтожить другое Божество.



                         КЛЯТВА КРОВИ И ОТЧАЯНИЯ

     Кантус первым обнаружил труп и горестно застыл у тела Даруса. Тристан
спешился и медленно подошел к останкам своего друга. Он слышал, что  сзади
встала Робин, но не обернулся.
     Не было никаких сомнений, что  калишит  мертв.  На  его  груди  зияла
страшная рана. Вся  земля  вокруг  была  залита  кровью.  Онемев,  Тристан
смотрел, как Робин  встала  на  колени  и  закрыла  Дарусу  глаза.  Друида
склонила голову, и Тристан тоже опустился на колени, не в силах произнести
даже слова молитвы. Остальные молча стояли рядом.
     "Это я виновен в его гибели!" - повторял  упрямый  голос  в  сознании
Тристана. Он посмотрел на Робин и увидел, что она плачет. В этот момент он
больше всего на свете боялся, что она обвинит его в смерти Даруса. Тристан
был уверен, что если это произойдет, то чувство вины и горя сведут  его  с
ума.
     Через несколько  минут  Робин  поднялась  с  колен  и  посмотрела  на
Тристана глазами, полными слез, но в  них  не  было  укора,  лишь  боль  и
скорбь.
     - Я пойду поищу  место,  где  мы  похороним  его,  -  сказала  она  и
направилась в лес.
     Тристан только  кивнул  и  молча  посмотрел  ей  вслед.  Когда  Робин
скрылась в лесу, его глаза невольно  вернулись  к  телу  друга.  Он  резко
сорвал с себя плащ и, встав на колени перед Дарусом,  закрыл  его.  Только
тогда дал волю слезам.
     - Клянусь всеми Богами, мой друг, я знаю, что виноват перед тобой!  -
шептал Тристан; ему хотелось, чтобы только калишит знал о его раскаянии. -
Я не заслуживал твоей преданности, но все же ты был верен мне до конца.
     Тристан поднял взгляд к серому небу, слезы застилали ему глаза.
     - Перед всеми Богами обещаю отомстить за твою смерть. Я знаю, что  не
смогу вернуть тебя назад, но я буду молиться, чтобы твоя душа даровала мне
прощение!
     Он рыдал о потере друга и о своей вине, приведшей  Даруса  к  гибели.
Ему казалось, что все вокруг свидетельствует о его  ошибках  и  что  жизнь
превращается   в   хаос.   Все   его   неудачи   и   провалы   как   будто
сконцентрировались в холодеющем теле его друга, лежащем  посреди  мертвого
леса.
     - Все, хватит! - прошептал он почти неслышно. Прижав руки  к  глазам,
он пытался остановить слезы. Кто-то прикоснулся к его плечу, и, вздрогнув,
Тристан увидел стоящую возле него Тэвиш.
     - Он был храбрым воином и настоящим другом, - сказала она,  ее  глаза
были тоже полны слез.
     - А я был тем... - сердито начал Тристан.
     - Не говори так! - оборвала его Тэвиш, и в ее голосе зазвучала сталь.
-  Ты  Высокий  Король  ффолков,  наш  король.  Наши   судьбы   неразрывно
переплелись с твоей, и некоторые из нас умрут  прежде,  чем  ты  выполнишь
свое предназначение!
     Король хотел было возразить, но этот жесткий тон и  сила,  с  которой
говорила менестрель, заставили Тристана сохранять молчание.
     - Ты скорбишь при виде смерти тех, кто служил  тебе,  и  это  хорошо,
потому что ты должен разделять нашу боль. Но ты не можешь взвалить на свои
плечи вину за эти  смерти.  У  тебя  есть  цель,  осуществив  которую,  ты
воплотишь в жизнь надежды многих поколений ффолков. Эта  цель  -  вот  что
должно быть главным для тебя!
     Тристану хотелось закричать, что все совсем не так, что за эту смерть
именно он несет ответственность, что во всем виноваты  его  легкомыслие  и
эгоизм.
     Но он ничего не  сказал.  Ее  слова  заставили  Тристана  задуматься.
Казалось, он очень долго простоял молча. Тэвиш села под дерево