мог  ли  он
бросить Робин, предоставив Смертоносному Всаднику решать ее судьбу?
     - Я должен идти за ней. Зверю придется подождать,  -  наконец  сказал
он, опустив глаза, чтобы не видеть глаз  друзей.  Ему  было  очень  стыдно
собственных слов, он чувствовал, что предает своих  спутников,  ффолков  и
меч Симрика  Хью.  Щебет  ласточки,  пролетевшей  мимо  его  лица,  отвлек
Тристана от мрачных мыслей. Птица села на землю,  и  в  клубящемся  тумане
стала менять свою форму. Тристан потянулся за мечом, предположив, что  это
Зверь вернулся, чтобы сразиться с ним, но перед  ним  неожиданно  возникла
пожилая женщина. Ее глаза задорно сверкнули, когда она  улыбнулась  принцу
усталой и мудрой улыбкой. Однако,  постепенно  ее  лицо  приняло  скорбное
выражение.
     - Ты ведь знаешь, что ты должен  сделать,  принц  Корвелла.  Если  ты
сейчас не разыщешь Зверя  и  не  уничтожишь  его,  прежде  чем  он  успеет
восстановить свою силу, другого шанса у тебя не будет никогда, - ее  голос
был спокойным и сильным, как у молодой женщины.
     - Я знаю тебя, друида, - сказал принц, припоминая. - Ты  говорила  со
мной той ночью во время Весенней ярмарки! Но  как  ты  можешь  приказывать
мне, когда Робин - друида! - еще может быть жива?
     - Она действительно жива, - ответила друида, и сердце  Тристана  чуть
не выпрыгнуло из груди. - И она не брошена на произвол судьбы. - Но...
     - Она любимое дитя - ей улыбается сама богиня! Неужели ты  не  знаешь
об этом? - В ее голосе послышалось негодование. - Мы сделаем  все,  что  в
наших силах, чтобы ее спасти.
     - Я не могу... -  Тристана  уколол  ее  упрек,  и  он  собрался  было
возразить, но что-то в глазах друиды заставило его прикусить язык.
     - Ты достойный принц ффолков, - сказала друида более мягко.  -  Скоро
настанет день, когда ты будешь королем, если  ты  сможешь  успешно  решить
последнюю задачу. А теперь, иди и сделай то, что ты должен сделать!
     С печалью в сердце Тристан понимал, что она права - Зверя  необходимо
убить, и только он мог довести это  дело  до  конца.  Принц  уже  собрался
тронуть повод, но в последний момент вспомнил о посохе Робин.
     - Подожди! - закричал он, отвязывая деревянный жезл от седла.  Друида
улыбнулась к подошла поближе, чтобы взять посох.
     - Это ее. Надеюсь, ты сможешь передать его Робин.
     - Я постараюсь,  -  обещала  друида,  и  ее  улыбка  немного  утешила
Тристана. Взмахнув шерстяным плащом, друида исчезла. На  этот  раз  сквозь
туман, отчаянно напрягая свои маленькие  крылья,  полетела  летучая  мышь.
Несмотря на внешнее спокойствие, Генна Мунсингер знала, что у нее остается
совсем мало времени.


     Сознание Робин стало понемногу проясняться в течение  этого  длинного
туманного  дня,  но  ее  тело  было,  по-прежнему,  охвачено  парализующей
слабостью. Девушка могла поднять  голову  и  посмотреть  перед  собой,  но
повернуть голову у нее никак не получалось.  Ее  руки,  связанные  кожаным
поводом, совершенно онемели, и Робин перестала их чувствовать.
     Запах смерти и разложения,  исходивший  от  лошади  и  всадника,  был
ужасен. Время от времени Ларик наклонялся к ней поближе и  говорил  что-то
совершенно неразборчиво, и тогда от его смердящего дыхания у нее  начинала
кружиться голова. Еще более  отвратительными,  чем  дыхание,  были  пальцы
Ларика, холодные и слегка влажные. Изредка, он обнимал Робин за талию или,
еще того хуже, проводил заскорузлой ладонью по щеке и шее.
     Всякий раз, когда он это проделывал, Робин содрогалась от отвращения.
Она звала смерть, которая могла бы освободить ее от этого  кошмара  наяву,
но смерть не приходила. Весь этот длинный день густой  туман  низко  висел
над землей, словно богиня не могла собраться с  духом  и  открыть  занавес
перед очередным действием разыгрывающейся здесь пьесы.  Однако,  туман  не
сможет защитить актеров. Этот длинный страшный день непрерывной скачки уже
клонился к закату, когда полоса света прорезала тучи на востоке,  и  Робин
поняла, что этой ночью будет полнолуние. Ларик  остановил  своего  черного
жеребца и спрыгнул на землю. Он грубо  сдернул  свою  пленницу  с  коня  и
бросил ее на траву.  На  мгновенье  у  Робин  появилась  надежда,  что  он
остановился отдохнуть. Но что-то в пылающих глазах Смертоносного  Всадника
подсказало ей, что надежды напрасны.
     Ларик поднял ее за плечи и с силой толкнул на большой плоский камень.
Падение слегка оглушило Робин. В этот момент туман  немного  рассеялся,  и
яркий свет луны пролился на девушку. Робин увидела, как Ларик достает свой
испачканный кровью, почерневший меч. Даже сквозь ржавчину было видно,  что
от оружия исходит мрачное, темное сияние, от  которого  у  Робин  заболели
глаза. Смертоносный Всадник повернулся к ней с поднятым  мечом,  при  этом
ужасная улыбка исказила его лицо. Девушка отчаянно  попыталась  освободить
руки, но ремень никак не поддавался. Понимая,  что  конец  близок,  Робин,
однако, ничего не могла сделать, чтобы спастись. И тогда она  решила,  что
не даст возможности своему отвратительному врагу насладиться  ее  страхом.
Она подняла гордое лицо навстречу смерти, бесстрашно  глядя  прямо  в  его
горящие глаза. Когда он потянулся к девушке,  и  в  груди  его  заклокотал
торжествующий смех, Робин плюнула ему в лицо.


     Крошечные когти Ньюта изо всех сил вцепились в рог  Камеринна,  когда
единорог скакал сквозь  дремучий  лес.  И  каждый  раз  дракончик  успевал
создать новую волшебную иллюзию, воспроизводящую окружающий мир,  так  что
слепой единорог мог снова гордо перемещаться по своим владениям.  Пьют  не
смог понять слова, которые Верховная Друида  передала  Камеринну,  но  они
наполнили единорога неистощимой энергией.
     Дрожа от напряжения, волшебный дракон старался  удержаться  на  своем
костяном насесте и вовремя создавать новые иллюзии.
     Никогда ранее Ньюту не приходилось так долго сохранять иллюзии, и  от
напряженных усилий его  маленькая  чешуйчатая  головка  ужасно  болела.  В
обычной ситуации какая-нибудь случайная бабочка  или  вкусненькая  лягушка
давным-давно отвлекли бы  его  внимание.  Однако  сейчас  он  тщательно  и
усердно делал свое дело, не обращая внимания на  растущую  головную  боль,
стараясь возвратить зрение ослепшему единорогу.
     Всю долгую ночь и еще более длинный день, мчалась эта  странная  пара
через окутанные туманом  лесные  пространства.  Клубящийся  туман  плотным
покровом окутал землю, и Ньют с большим  трудом  продолжал  свою  нелегкую
работу. Наконец наступила ночь - ночь полнолуния - и  усталость  заставила
единорога замедлить свой бег.
     Туман вокруг них, казалось, все густел; он был холодным и влажным,  и
от него исходило тревожное чувство опасности...



                              ПЕСНЬ КЕРЕНА

     Летучая мышь целеустремленно неслась сквозь туман низко  над  землей,
чтобы лучше видеть черный обугленный след. Ночь пала с пугающей быстротой,
окружив друиду щупальцами тумана. Зловещие тени перемещались где-то  сбоку
от нее.
     Смертоносный Всадник скакал с невероятной скоростью -  она  не  могла
понять, как это ему удавалось. Полная луна  с  трудом  пробивалась  сквозь
туман и мало чем напоминала о присутствии богини. Генна Мунсингер, хотя  и
являлась Верховной друидой, чувствовала одиночество и  страх  этой  ночью,
полной мрачных предчувствий. Откуда-то  из  тумана,  неподалеку,  раздался
пронзительный женский крик, полный ужаса.


     Тристан и его спутники упорно ехали по следу Зверя.  Когда  наступила
ночь, им пришлось спешиться - следы, оставленные Казгоротом, были не столь
заметны, как черная полоска обугленной земли, которая тянулась за Лариком.
Однако, Кантус без труда держал след, Мурхаунд убегал  вперед,  исчезая  в
тумане, а потом останавливался и ждал, пока всадники догонят его, и  тогда
пес снова срывался с места и туман  проглатывал  его.  Глубокое,  гнетущее
чувство одиночества овладело Тристаном.
     - Правильный ли выбор я сделал? -  печально  спросил  он  менестреля.
Однако, он сам уже знал ответ: его сердце  не  могло  справиться  с  таким
решением.
     - С ней ничего не случится, - успокаивающе  сказал  Керен.  -  Друида
сказала правду - на Робин лежит благословение богини.
     - Но я не пришел ей на помощь! - голос принца был полон горечи.
     - Все равно, ты поступил правильно.
     Слова Керена мало утешили принца, и  дальше  они  ехали  в  молчании.
Вскоре темнота окружила их, а туман сгустился еще сильнее, если только это
было возможно. Лишь совсем смутно пробивался к ним свет полной луны - луны
зловещего предзнаменования, поднимающейся в летнее небо, - Тристан  был  в
этом уверен.
     - Может быть, нам остановиться и немного  поспать?  -  спросил  принц
своих спутников, хотя сам он и не чувствовал усталости.
     - Не  думаю,  что  я  смогу  заснуть,  -  заявил  Дарус,  внимательно
вглядываясь вперед, чтобы не упустить из виду Кантуса.
     - И я тоже, - добавил Полдо. Керен молчал, но его глаза, как и  глаза
калишита, были упрямо устремлены вперед сквозь холодную и гнетущую ночь.


     Смертоносный  Всадник  хрипло  рассмеялся  над  тщетным   жестом   ее
непокорности, и вдруг в его глазах загорелась жаркая жажда крови. Его лицо
изменилось так быстро и стало таким страшным, что Робин не смогла сдержать
вопль ужаса. Иссохшая рука схватила ее за колено.  Она  лягнула  Ларика  в
иссохшую грудь, но ее ногу отбросило в сторону какой-то  невидимой  силой,
как от каменной стены. Извернувшись, девушка попыталась ускользнуть, но ее
руки были туго стянуты за спиной, и Ларик цепко держал ее.
     Теперь ему удалось прижать Робин  к  камню,  одной  рукой  он  крепко
упирался ей в грудь. Девушка едва дышала, и  не  могла  пошевелиться,  она
была совершенно беспомощна. Другой рукой  отвратительное  существо  высоко
подняло меч. Губительное оружие застыло над Шеей девушки.
     Коричневая  слюна  потекла  изо  рта  Ларика  -  он  уже   предвкушал
пиршество, а клинок в его руке начал опускаться.
     Неожиданно яркие вспышки света взорвали туман. Черный жеребец  Ларика
заржал и, встав на дыбы, забил передними копытами воздух.
     Вспышки света разноцветными полосами осветили небо, окрасив Ларика  и
его пленницу сначала в красный, а потом в голубой и зеленый цвета.
     Какое-то белое существо мчалось  сквозь  туман,  хрипя  от  гнева,  и
сердце Робин наполнилось надеждой.
     - Камеринн! - позвала она,  моментально  узнав  могучее  существо.  -
Берегись!
     Черный жеребец  прыгнул  вперед,  порвав  путы,  и  ударил  передними
копытами  в  бок  единорога.  Камеринн  неловко  повернулся  и  смог  лишь
отмахнуться своим рогом. Неожиданно, чуть в стороне от бьющихся  скакунов,
Робин заметила волшебного дракона, который то появлялся, то исчезал: он  с
волнением следил за поединком.
     Темный образ появился совсем рядом с жеребцом, копируя  все  движения
черного коня. На этот  раз  Камеринн  ударил  уверенней,  и  костяной  рог
оставил длинную кровавую рану на боку врага. Ларик повернулся  к  схватке,
моментально забыв о девушке,  распростертой  на  камне.  Он  подбирался  к
единорогу, подняв свой длинный меч.
     - Камеринн! Ньют! Берегитесь! - закричала Робин, когда Ларик бросился
в бой. Но ее  предупреждение  запоздало,  и  Ларик  ударом  своего  клинка
поразил дракона. Со слабым криком боли Ньют упал на землю.
     В тот же миг разноцветный  свет  и  иллюзорный  образ  черной  лошади
исчезли.  Камеринн  снова  ослеп.  Единорог  отступил  назад,  а   жеребец
продолжал яростно атаковать его. Ларик тоже стал  подходить  к  Камеринну,
готовясь нанести ему смертельный удар.
     - Остановись, порождение Зверя! - разнесся над  полем  битвы  звонкий
голос, и  Робин,  оглянувшись,  увидела  полную  пожилую  женщину,  быстро
вышедшую из тумана. Однако голос ее  был  твердым,  как  сталь  клинка.  -
Теперь посмотрим, сможешь ли ты устоять перед могуществом богини.
     Генна Мунсингер вытянула вперед руку и пальцем указала прямо в  грудь
Смертоносного Всадника. Она призвала богиню, чтобы та помогла ей сотворить
самое губительное заклинание.
     Сверкающий луч  света,  идущий  от  ее  пальца,  прошел  сквозь  тело
Смертоносного Всадника, не причинив ему ни малейшего вреда, и затерялся во
тьме.
     Ларик захохотал пустым гулким смехом, с презрением  глядя  на  старую
друиду.
     - Ты хочешь убить меня, друида - но нельзя убить того, кто уже  давно
мертв!
     С диким ревом он прыгнул вперед, но Генна быстро  отступила  назад  и
прошептала другое заклинание, которое из тела самой богини сотворило новое
существо.
     Земля под ногами Ларика дрогнула и сместилась. Всадник  споткнулся  и
упал, но тут же перекатился через спину и, снова вскочив на ноги,  зарычал
на странное человекоподобное существо, которое  поднялось  из  земли.  Оно
размахнулось тяжелым кулаком - от него сильно пахло  влажной  землей  -  и
попыталось ударить Ларика.
     С удивительной быстротой он отскочил в сторону, успев отсечь  большой
кусок земли от неуклюжего существа. Генна сосредоточилась  и  скомандовала
земляному человеку, чтобы он вновь напал  на  Ларика.  Другой  похожий  на
дубину кулак вылез из тела существа и ударил Ларика в грудь.
     Смертоносный Всадник отлетел назад, ударился  о  камень,  на  котором
лежала Робин, и свалился на землю. Но уже через секунду он  снова  был  на
ногах. Он атаковал земляного человека серией молниеносных ударов меча.
     Каждым ударом ему удавалось отсечь новый кусок  земли,  и  вскоре  от
неуклюжего бойца осталась лишь неподвижная кучка земли. Продолжая  рычать,
Ларик перевел  свой  страшный  взгляд  на  Генну  Мунсингер.  Смертоносный
Всадник стал медленно подходить  к  ней,  протянув  вперед  иссохшую  руку
скелета, в то время как Генна пятилась назад. Неожиданно друида зацепилась
за заросший травой пригорок и упала.
     Робин вскрикнула, почувствовав, как крошечные  лапы  схватили  ее  за
ногу.
     Она посмотрела вниз и увидела Ньюта, который подскочил и уселся рядом
с ней на камень. Несколько секунд он оставался видимым.
     - Бедняжка, - прошептала она. Одно из его  крыльев,  так  похожее  на
крыло бабочки, было отсечено, и он с трудом  передвигался  из-за  глубокой
длинной царапины на шее.
     - Почему ты им не поможешь? - поинтересовался дракон, кивая головой в
сторону сражения. Генна перекатилась в сторону от всадника, но  встать  на
ноги не успела. Ларик снова подскочил к ней.
     - Мои руки, - ответила Робин, поворачиваясь  к  Ньюту  спиной,  чтобы
показать ему  свои  связанные  запястья.  Ньют  не  стал  больше  задавать
вопросов и энергично вцепился зубами в кожаный ремень.
     Неподалеку Камеринн глухо застонал  от  боли,  когда  черный  жеребец
снова ударил его копытом  в  незащищенный  бок.  Ньют  на  короткое  время
перестал грызть ремень и мрачно посмотрел на схватку, на его  глаза  вдруг
навернулись слезы.
     - Я больше не могу помочь ему!  -  всхлипнул  он.  -  Мое  волшебство
исчезло!
     - Скорее развяжи меня! - торопила его Робин. -  У  нас  еще  остается
надежда.
     Единорог снова застонал  от  боли,  а  потом  победный  вопль  Ларика
перекрыл все другие звуки. Бросив меч, он прыгнул к  Верховной  друиде,  -
так ему не терпелось вонзить свои когти в ее  тело.  Однако,  когда  Ларик
схватил ее, он обнаружил, что держит в руках свернувшуюся в клубок гадюку.
Клинообразная голова змеи метнулась вперед и вонзила свои ядовитые зубы  в
руку Ларика.
     - Тьфу, - презрительно сплюнул Всадник, отбрасывая змею в сторону. Он
схватился за свой меч и собрался нанести ей смертельный  удар.  И  тут  он
услышал, как Робин произнесла слова заклинания.
     С криком боли Ларик бросил меч, и тот  сначала  раскалился  докрасна,
потом побелел  и,  расплавившись,  растекся  по  земле.  Ньют  в  восторге
захлопал в ладоши, а  Робин  поднялась  с  камня  и  твердо  посмотрела  в
исполненные нечеловеческой ненависти глаза Смертоносного Всадника.
     На мгновенье маленький волшебный дракон исчез,  а  появившись  снова,
закричал:
     - Оно вернулось ко мне! Мое волшебство опять работает!
     Молниеносно все  вокруг  озарилось  голубыми  и  оранжевыми  полосами
света, пробившими туман. Снова возник образ черного  жеребца,  в  точности
повторяющий все движения оригинала, атакующего злополучного единорога.
     Но теперь Камеринн видел образ и легко  ушел  от  злобного  нападения
черного жеребца, забывшего  осторожность.  Когда  конь  Ларика  проносился
мимо, единорог встал на дыбы, и его тяжелые передние  копыта  со  страшной
силой обрушились на лоб жеребца. Черный скакун мгновенно упал замертво.
     Захлебываясь истерическим воплем. Смертоносный  Всадник  бросился  на
Робин.  Молодая  друида  попыталась  скрыться  за   широким   камнем,   но
отвратительное существо перемещалось с невероятной  скоростью.  Его  глаза
кипели, словно жерла вулканов, а когти тянулись к горлу Робин.
     И вдруг смертный крик Ларика всколыхнул тишину ночи,  оглушив  Робин.
Смертоносного Всадника подбросило в воздух, из  его  груди  торчал  белый,
удивительно чистый рог Камеринна.
     Отвратительное прогнившее тело  болталось  на  могучем  роге,  словно
старая тряпичная кукла, пока единорог не закинул голову назад и, встав  на
дыбы, ударом могучих передних копыт не отбросил беспомощное тело Ларика на
камни. Победное ржание Камеринна далеко разнеслось в ночи.
     Робин несколько секунд стояла неподвижно. Генна, прихрамывая, подошла
к ней Две женщины обнялись и долго  стояли,  постепенно  приходя  в  себя.
Маленькое, хрупкое тело подползло к ногам Робин, и она,  подхватив  Ньюта,
прижала его к груди.
     - Ай-ай-ай, - зацокала языком Генна, осматривая раны дракончика.  Она
прошептала тихую молитву, поглаживая его мягкую  чешуйчатую  спину.  Глаза
Робин  округлялись,  когда  она  увидела,  как  мгновенно  зажила  длинная
царапина на шее Ньюта, а на месте  шрама  от  потерянного  крыла  появился
маленький бутон.
     - Ну, ну, мой маленький герой, - прошептала Генна, а  Ньют  горделиво
выгибал спину, сидя на плече у Робин. - Ты должен немного подождать,  пока
твое новое крыло как следует не отрастет.
     -  А  до  тех  пор  тебя  есть  кому  носить,  -   добавила   друида,
поворачиваясь к Камеринну. Она почесала крутой, широкий  лоб  единорога  и
погладила его закрытые глаза. - Потерпи  еще  немного,  скоро  ты  сможешь
отдохнуть.
     Затем Генна снова вспомнила, что им надо спешить.
     - Пойдем быстрее, мое дитя! Мы должны поторопиться, пока  у  нас  еще
остается время! - она взяла Робин за руку. - Да, я чуть  не  забыла!  Твой
принц дал мне это для тебя! - она протянула Робин ее посох.
     Робин с благоговением взяла деревянный жезл, хотя  казалось,  что  он
исчерпал данную ему силу. Неожиданно Генна выхватила его из рук девушки.
     - Ну, конечно! Ты же не знаешь, как его можно зарядить снова! И  этой
ночью, ночью полнолуния, ты узнаешь об этом!  -  Генна  вытянула  посох  в
сторону полной луны,  и  произнесла  длинное  заклинание,  слова  которого
навеки запечатлелись в памяти Робин. И посох снова обрел былую силу.
     -  Каждый  месяц,  моя  дорогая,  во  время  полнолуния,  ты   можешь
благословить  посох   могуществом   богини.   Единожды   в   месяц   будет
предоставлено в твое распоряжение могущество богини. - Пользуйся им мудро,
потому что это плоть и кровь нашей  Матери!  -  Друида  быстро  рассказала
Робин о Тристане и его спутниках и о том, что они сейчас преследуют Зверя.
     - Иди к нему. Скачи, как ветер, моя девочка!
     - Но на чем? - спросила Робин, не осмеливаясь  произнести  вслух  то,
что имела в виду Генна.
     В ответ Камеринн подбежал к ней и преклонил  перед  девушкой  колени.
Осторожно, с благоговением Робин забралась на широкую спину Камеринна.
     Ньют  резво,  как  белка,  вскочил  на  плечи  единорога,   осторожно
перебрался на голову и, наконец,  важно  уселся