ося дара речи Тристана, коренастая фигура женщины
вдруг превратилась в неуклюжую птицу. Маленькая голова с налитыми  кровью,
злобными глазами сидела на изуродованной, кривой шее. Существо  попыталось
дотянуться до короля тяжелым клювом, и он отшатнулся, едва избежав  удара.
Огромные черные крылья  развернулись  и  медленно  захлопали.  Потом  тело
задрожало и снова стало меняться,  принимая  знакомую  ненавистную  форму.
Король услышал, как вскрикнула Робин, которая тоже узнала женщину.
     - Ты! - вскрикнул Тристан, увидев рассыпанные по плечам рыжие  волосы
и обольстительную фигуру.
     - Это была ты! - закричала из-за его плеча Робин, и  Тристан  не  мог
понять, чего было больше в голосе девушки - боли или гнева.
     Робин с ужасом смотрела на метаморфозы,  продолжающиеся  с  телом  ее
наставницы. Всякое сходство с Генной Мунсингер окончательно исчезло. Робин
начала  постепенно  понимать,   что   произошло   с   Верховной   Друидой,
уничтожившей свиток. Она беспомощно  посмотрела  на  пепел  от  сгоревшего
пергамента, который уже исчезал в темной  воде,  а  потом  на  рыжеволосую
ведьму, стоящую перед ней.
     Лицо  ведьмы  перекосила  знакомая   усмешка,   которая   так   долго
преследовала Робин в кошмарных снах. Снова  в  девушке  закипел  неистовый
гнев, но теперь он был направлен на эту женщину, а не на Тристана.
     И тут женщина опять начала меняться, расти, быстро теряя  сходство  с
человеческим существом. Рыжая  женщина  исчезла,  а  на  ее  месте  стояло
огромное чешуйчатое  чудовище  с  кроваво-красными  глазами.  Колоссальная
рептилия - враг, с которым Тристан уже однажды покончил.
     - Казгорот! - Меч Симрика Хью запел в руках Тристана песнь  смерти...
или это был голос менестреля? Король услышал, как Тэвиш снова запела  свою
балладу, наполняя  его  сердце  надеждой,  но  эта  надежда  подогревалась
всепоглощающей яростью.
     - На этот раз ты умрешь! - вскричал он,  медленно  подходя  к  Зверю.
Могучий хвост бил землю - один его удар мог запросто убить человека.
     Тристан, предвидя,  откуда  последует  атака,  повернулся  к  хвосту.
Клинок сверкнул в воздухе, я Казгорот отскочил назад, разбрызгивая  черную
воду Источника и оглушительно воя от боли. Чудовище присело, выгнув спину.
Отлично!  Оно  уже  научилось  опасаться  меча!  Противники  на  мгновение
застыли, и Тристан вдруг услышал звуки кипевшего вокруг сражения.
     Мерцающие    собаки    и    Кантус     продолжали     нападать     на
зверя-путающего-следы. Шанту приходилось отскакивать из стороны в сторону,
чтобы избегать острых клыков своих врагов.  Две  мерцающие  собаки  лежали
мертвые, но остальные, ведомые  огромным  мурхаундом,  продолжали  со  все
усиливающейся яростью атаковать чудовище.
     Мерцающие собаки рвали кожу на боках зверя, а одной  из  них  удалось
вцепиться в щупальца, и хотя чудовище отчаянно пыталось стряхнуть  собаку,
она не разжимала челюстей. А  в  следующий  момент,  другая  вцепилась  во
второе щупальце.
     Кантус атаковал,  как  существо,  рожденное  убивать.  Часто  могучий
мурхаунд терял врага после его очередного прыжка, но как только  мерцающие
собаки вновь вцеплялись в Шанту, Кантус быстро вгрызался зубами,  казалось
бы, в воздух, а на самом деле, в тело врага.
     Острые клыки мурхаунда пробили кожу на шее пантеры, и из раны потекла
кровь. И тогда челюсти пса стали сжиматься все сильнее.
     Шанту отчаянно  извивалась,  пытаясь  избавиться  от  столь  свирепых
противников. Чудовище ударило тяжелой задней ногой,  располосовав  когтями
живот одной из мерцающих собак. Острые когти его передних лап  рвали  бока
мурхаунда, но Кантус продолжал все сильнее сжимать челюсти, не давая Шанту
дышать. Потом Кантус услышал, как что-то треснуло, и кровь хлынула  ручьем
- челюсти мурхаунда, наконец, сомкнулись. Постепенно  зверь-путающий-следы
застыл на земле.
     Тристан снова сосредоточил все внимание на Казгороте. Зверь  выскочил
из  Источника  и,  опустив  голову,  бросился  вперед.   Робин,   которая,
по-прежнему, лежала на земле, откатилась подальше  от  воды.  Снизу  вверх
смотрела она на страшное существо,  тщетно  пытаясь  увидеть  в  нем  хоть
что-нибудь от Генны, которую она так любила.
     Зверь попытался ударить Тристана тяжелой лапой, и снова сверкнул меч.
Казгорот встал на задние ноги, поднявшись во  весь  рост,  чтобы  избежать
смертоносного  меча.  Потом  его  красные  глаза   обратились   к   Робин,
продолжающей в ужасе смотреть на него.
     - Беги! - закричал Тристан и прыгнул к чудовищу,  которое  потянулось
было передними лапами к Робин. Молодой друиде, наконец, удалось подняться,
опираясь спиной об одну из статуй, и теперь она держала перед собой посох.
     - Беги! - снова закричал он, стараясь удержать чудовище мечом.
     - Умри! - спокойно сказала Робин и бросила посох под ноги Казгороту.
     Неожиданная вспышка отбросила Тристана назад, и  он  упал  на  землю.
Робин подбежала к нему  и  помогла  подняться.  Тристан  увидел,  что  она
рыдает.
     Из-под земли поднялось пламя - стена  огня,  какую  Богиня  позволяла
вызывать лишь самым верным своим последователям. Но это заклинание не было
вызвано могуществом Матери-Земли, потому что  ее  более  не  существовало.
Сила пришла от ясеневого посоха, который сгорел, вызвав жар, заключенный в
глубине земли - очищающее пламя земных недр.
     Казгорота охватило пламя, и он завыл так, что его крик был слышен  на
много миль. Огонь поглотил Зверя, словно  питаясь  его  плотью.  Это  было
пламя чистое и светлое, которое странно контрастировало с  темными  тонами
Долины. И когда оно погасло. Зверь Казгорот исчез.
     За спиной Тристана продолжала звучать песня Тэвиш.  Победные  аккорды
лютни звучали в том же ритме, в каком билось сердце короля.
     - Мама! - крик Коллин отвлек внимание Тристана от Темного  Источника.
Он увидел, что Сестра стоит у трупа последней птицы смерти, но  ее  взгляд
направлен далеко в поле, к мертвому лесу за Источником.
     - Что это такое? - в ужасе закричала  Робин,  показывая  на  призрак,
показавшийся из леса. За ним появились еще два.
     - О, Богиня! Нет! - Крик Коллин пронзил сердце Тристана,  потому  что
теперь он понял: эти три существа когда-то были Сестрами Синнории. Об этом
можно было судить  по  остаткам  светлых  волос,  свисающих  с  их  голых,
разлагающихся  черепов,  и  сохранившим  былую  хрупкость  телам.   Теперь
кошмарная троица направлялась  прямо  к  ним  шаркающей  походкой  оживших
мертвецов.
     Однако, они не были простыми зомби, способными лишь  слепо  выполнять
команды  своего  хозяина.  Эти  возвращенные  к  жизни  существа  обладали
собственной волей. Их глаза горели тлеющим красным огнем,  они  неотступно
следили за Коллин, которая когда-то была им сестрой и дочерью.  Но  теперь
она стала лишь их будущей жертвой, и рыцари смерти спешили к ней.
     И  в  это  время  маслянистая  жижа  в   центре   Темного   Источника
забурлила...


     - К берегу! - Крик Грюннарха эхом  разнесся  над  флотом,  и  корабли
свернули в сторону от города, к Кер Корвеллу. Вскоре северяне уже  прыгали
в ледяную воду и дружно вытаскивали корабли на берег.
     Северяне вслед за Грюннархом устремились в бой по усыпанному  гравием
побережью. Рыжий Король не  случайно  увел  свои  корабли  в  сторону,  он
понимал, что в сражении на воде сахуагины будут иметь преимущество.
     Закаленные воины в сверкающих шлемах, с копьями  и  боевыми  топорами
наизготовку, образовали длинную линию.  Могучий  клич  вырвался  из  сотен
глоток и далеко разнесся над полем битвы.
     Рядом с Грюннархом стройный и безбородый Колл тоже поднял свой голос,
присоединяясь к общему кличу. Он решил, что в этом сражении он ни  за  что
не отступит перед врагом. Неподалеку,  по-прежнему  никем  не  замеченный,
стоял молодой воин с  гладкой,  нежной  кожей,  который  без  лишних  слов
присоединился к королевской гвардии.
     Огромные великаны-зомби приняли на себя первый удар северян.  Тяжелые
дубины великанов поднимались и падали, но зомби не  смогли  устоять  перед
яростным  натиском  северян.  Когда  великаны  пали,  навстречу  северянам
выступил более чем тысячный отряд сахуагинов, поддержанный огромной массой
зомби.
     Скрежет металла по металлу стал оглушительным,  боевой  клич  северян
слился с шипением и визгом сахуагинов. Рядом сражались ффолки, но  оживших
мертвецов было слишком много. Постепенно армии зла начали окружать ффолков
и северян с флангов. Храбро сражаясь среди растущей груды трупов, Грюннарх
и Рэндольф вместе со своими воинами начали медленно отступать.


     Баал в ярости метался в водах Темного Источника. Он  чувствовал,  что
Шанту убита - это нанесло болезненный укол его гордости. Он знал об агонии
Казгорота, поглощенного пламенем, понимал, что Зверя  уничтожила  та  сила
земли, с которой он сам так долго стремился покончить.
     Тем не менее, эти неудачи лишь  разгневали  Бога-убийцу,  и  в  своей
ярости он стал еще более страшен. Его  тело,  наконец,  обрело  физическую
форму, хотя душа продолжала оставаться в глубине Источника. Баал ринулся к
поверхности, и черная вода скатывалась с его тела, пока он поднимался  все
выше и выше, впервые почувствовав прикосновение воздуха Затерянных Миров к
своей коже.
     Сначала  показалась  голова  с  длинными  черными   волосами.   Лицо,
искаженное гримасой сверхъестественной ненависти. Затем последовал  мощный
торс с мускулистыми руками и ногами. Бог поднимался все выше, нависая  над
людьми и фирболгом, разбитыми  арками  друидов  и  даже  над  почерневшими
кронами деревьев.
     Поднявшись из воды Баал пошел к берегу по дну Источника, как  ребенок
по луже. Глаза его горели - раскаленные угли в самом аду и те не пылают  с
такой злобой. Его кулаки конвульсивно сжимались - так им  хотелось  давить
тела смертных людей. Его голос  был  голосом  самого  черного  зла,  и  он
пронесся над Затерянными Мирами, пригибая деревья к земле, распугивая птиц
и вселяя ужас в тех, кто слышал его.



                        СМЕРТЬ В ТЕМНОМ ИСТОЧНИКЕ

     Увидев страшного исполина, Робин инстинктивно отпрянула назад и упала
на колени. Онемев, она в ужасе смотрела на него, не в силах  шевельнуться.
Земля задрожала, и девушка упала лицом вниз, беспомощно закрыв глаза.
     Коллин, стоявшая ближе других к Источнику,  отвернулась  от  существ,
которые были когда-то ее  семьей.  Она  в  ужасе  посмотрела  на  огромное
чудовище и без чувств упала в темную грязь.
     Яак отчаянно взвыл, его охватила паника,  и  он  неуклюже  побежал  в
сторону леса, ничего не видя перед собой. Мерцающие собаки тоже  пустились
наутек - исчезая и вновь появляясь, они мчались к лесу.
     Даже Кантус присел от страха, но отважный мурхаунд  не  мог  покинуть
своего хозяина. Вместо этого он пополз вперед, оставив  растерзанное  тело
зверя-путающего-следы, и встал рядом с Тристаном.
     Бригит и Маура как раз направлялись к Источнику, когда из него  вышел
Баал. Бригит уронила меч и застыла на месте, Маура с тихим стоном отчаяния
повернулась и побежала прочь.
     Ритм баллады Тэвиш нарушился, и песня смолкла, а менестрель изумленно
уставилась на чудовищное существо, что высилось перед ними.
     Лишь Тристан не потерял способности владеть собой, медленно  отступая
от Источника и держа перед  собой  меч,  как  щит.  Он  смотрел  на  Бога,
чувствуя, как в его душе медленно разгорается  ярость,  но  заставил  себя
контролировать гнев. Перед ним был враг. Пройдя  через  множество  тяжелых
испытаний, они наконец оказались перед лицом того, кто был  причиной  всех
их страданий. Теперь Тристан смотрел на этого чудовищного Бога,  прекрасно
понимая, какой могучий перед ним противник. Но он должен с ним  покончить,
иначе...
     Волшебная сила меча Симрика Хью окружала его, словно аура.  Казалось,
темный Бог узнал меч, потому что направился прямо к королю. Тристан  знал,
что час возмездия, а возможно и смерти, настал.
     Высокий Король поднял глаза вверх и увидел два рога на огромном  лбу,
каждый из которых был больше, чем  он  сам.  Со  странной  отстраненностью
посмотрел Тристан на ухмыляющееся, искаженное лицо.  Гигантское  существо,
отряхнувшись от воды, подходило все ближе,  и  молодой  король  ждал  его.
Теперь Тристан был готов сразиться с ним!
     - Эй, Яз! Ты только посмотри на этого парня! Я никогда... Яз? Где ты?
Эй, возвращайся! Наше сражение еще не кончилось! - Ньют кружил  над  телом
Шанту и звал своего друга, но эльф, как и многие другие, замер  от  ужаса.
Ньют пожал плечами и полетел в сторону Источника, не совсем понимая, из-за
чего поднялась такая паника. Действительно, этот парень был  довольно-таки
большим, но ведь по этому поводу есть какая-то  поговорка,  или  что-то  в
таком же духе?
     - Ты! - голос Бога прогремел, словно мучительный вопль земли, так что
плоть  каждой  живой  твари  задрожала.  Тристан  почувствовал,  что   Бог
обращается непосредственно к нему, осмелившемуся встать на его пути.
     Баал все выше поднимался над Источником, черная вода  бурлила  вокруг
его мощных бедер Его ноги, словно два ствола  чудовищных  деревьев,  несли
его длинными быстрыми шагами к берегу пруда. К Тристану Кендрику.
     Меч Симрика Хью испускал серебристое сияние, которое было ясно  видно
даже при свете дня. Однако, если во время  сражений  с  птицами  смерти  и
совиным медведем меч сам рвался в бой, увлекая за собой короля, теперь  он
легко лежал в руке Тристана, готовый исполнить любое его повеление.
     Тристан посмотрел вверх на тело своего врага, который был,  наверное,
в пять раз выше, чем он. Король мог нанести удар лишь в бедро гиганта,  но
меч его предков, казалось, увеличил рост короля и укрепил его руку и волю.
Однако, как человек может мериться силой с могучим и ужасным Богом?
     Баал вдруг нанес удар кулаком, похожим  на  каменную  глыбу.  Тристан
инстинктивно поднял клинок, понимая, что от него останется  мокрое  место,
если этот могучий удар попадет в него.
     Кулак Бога  сошелся  с  мечом  Симрика  Хью,  и  лес  содрогнулся  от
страшного грома Короля отбросило назад и оглушило, но он  устоял!  И  Баал
тоже сделал шаг назад, удивленно тряся массивной головой.
     И снова гигант  пошел  в  атаку.  Тристан  поднял  меч  над  головой,
готовясь парировать следующий удар.  Теперь  у  него  появилась  маленькая
надежда.
     Робин заткнула уши, когда снова грянул  гром.  Она  вжалась  лицом  в
мягкую  землю,  словно  хотела  спрятаться.  Однако,   постепенно   друида
заставила  себя  стряхнуть  страх,  охвативший  ее.  Она  села,  и   земля
закружилась в бешеном танце.
     Когда дурнота прошла, друида увидела - но  не  Бога,  нападающего  на
короля, а трех воскрешенных  сестер  Синнории,  приближающихся  к  Коллин,
которая, по-прежнему,  лежала  без  движения.  Отвратительные  существа  с
гниющей плотью и остатками грязных  волос,  казавшиеся  особенно  гнусными
рядом с хрупкой красотой их жертвы, были уже совсем близко.
     Робин не обратила внимания на золотой медальон, засиявший  кристально
чистым светом божественной силы, когда она встала и пошла  навстречу  трем
рыцарям  смерти.  Ближайшая  уже  протянула   руку   к   волосам   Коллин,
рассыпанным, словно золотые колосья в грязи, когда  Робин  приблизилась  к
ним.  Под  влиянием  какого-то  глубокого  и  могучего  порыва,  ее   рука
потянулась к медальону. Она почувствовала, как тепло талисмана  потекло  в
ее тело, и сами пришли слова:
     - Уходите! Именем Чантэа я заклинаю!
     Робин высоко подняла медальон,  и  золотой  свет  брызнул,  как  лучи
летнего солнца, ударив прямо в отвратительные, разлагающиеся  лица  зомби.
Трое рыцарей смерти  подняли  клешнеобразные  руки,  но  свет,  идущий  от
медальона,   заставил   их   отступить.   Робин   медленно   шла   вперед,
сосредоточившись на медальоне, заставляя мертвецов  отходить  все  дальше.
Когда девушка подошла к Коллин, рыцари смерти вынуждены были отойти уже на
большое расстояние.
     Робин, словно со стороны, с любопытством смотрела, как она обратилась
к новому Богу. Девушка знала, что  она  свершила  деяние,  доступное  лишь
священникам Чантэа. Ни одна друида не  имеет  такой  власти  над  смертью.
Генна не раз говорила ей об этом.
     Она пыталась осмыслить происшедшее, но новый удар  грома  привлек  ее
внимание. Она повернулась  и  увидела,  что  Тристан  покачнулся,  отражая
очередной удар кулака Баала. Гигант запрокинул голову и взвыл от боли - на
сей раз меч рассек ему палец.
     Робин помогла Коллин подняться, а рыцари смерти продолжали  в  страхе
отступать. Юная сестра дрожа прижалась к ее плечу, и они, шатаясь, побрели
подальше от черной воды.


     Чантэа была очень довольна, она пела песню  обещаний  и  надежды.  Ее
владения - Элизиум, мир добра - хором отвечали ей, и сила  Богини  наконец
свободно потекла  к  ее  новой  почитательнице.  Потому  что,  использовав
медальон  с  изображением  розы  на  фоне  солнца,  Робин  открыла  врата,
отделявшие ее от Божества. Любовь Чантэа как  благословение  окутало  тело
девушки, из друиды навсегда превратившейся в жрицу.
     Чантэа почувствовала  ответную  любовь  Робин;  девушка  поняла,  как
близки были Мать-Земля и Чантэа - Богиня плодородия.
     Эта Богиня не могла восстановить заклинания  друидов,  которые  Робин
получила от Матери-Земли. Они были утеряны навсегда. Но вместо них  Чантэа
одарила Робин священной силой: теперь девушка  могла  останавливать  армии
оживших  мертвецов,  исцелять  жестокие  раны.  И   властью   над   новыми
заклинаниями, отличными от тех,  которыми  владели  друиды,  но  не  менее
могущественными. Теперь  Робин,  жрица  Чантэа,  пошла  на  помощь  своему
королю, чтобы сразиться с силами тьмы.
     - Я изгоняю вас именем Чантэа!


     Отец Нолан гордо поднял свой священный талисман, и мертвецы, вышедшие
из моря, отпрянули назад, закрывая глазницы гниющими руками.
     -  Вперед,  за  Корвелл!  -  закричал  Рэндольф,  стоявший  рядом  со
священником, и дюжина ффолков бросилась вслед за своим капитаном. Его  меч
перерезал  горло  оторопевшего  сахуагина,  прежде  чем  чудовище   успело
отреагировать на бегство своих союзников-зомби.
     Но это был лишь маленький островок успеха в огромном море  поражения.
Заклинание отца Нолана могло подействовать лишь  на  дюжину  зомби  зараз,
давая Рэндольфу и его людям шанс для  короткой  контратаки,  но  не  более
того.
     Со всех сторон, через равнину, через  улицы  и  склоны  Корвелльского
холма наступали зомби в сопровождении своих  хозяев-сахуагинов.  Появление
северян дало некоторую надежду, но и  те  отступали  перед  превосходящими
силами врага.
     Грюннарх сражался в  передней  шеренге  своих  воинов,  его  огромный
боевой топор поднимался и  опускался  с  регулярностью  маятника,  отсекая
голову сахуагину  или  отрубая  ноги  зомби.  Вокруг  него  набралась  уже
солидная груда его жертв. Однако, рядом лежало и  немало  павших  северян.
Учитывая несметное количество врагов, у такой битвы мог быть  только  один
конец.
     Рядом сражался юный  Колл,  которым  овладела  ярость  берсерка.  Его
собственный меч уже давно разлетелся на куски после удара  о  тяжелый  щит
одного из вождей сахуагинов, но он бросился на  монстра  и  голыми  руками
свернул ему шею. Затем он подхватил трезубец, выпавший  из  слабеющих  рук
врага, которым и сражался теперь с неслабеющей яростью.
     Стоя по щиколотки в кровавом месиве, в  гуще  жестокой  битвы,  среди
чудовищного скрежета и криков,  Колл  стал  настоящим  воином  севера.  Он
чувствовал себя заново родившимся, когда ярость боя открыла  в  нем  такие
силы, о существовании которых он и  не  подозревал.  Его  разум  заполнили
тысячи новых ощущений, и он понял, что он один из тех редких северян,  что
рождены для битвы.
     Но даже такая ярость не могла, сама  по  себе,  обеспечить  победу  в
ср