в воздухе между Робин и ожившим трупом, возбужденно  сплетая  и  расплетая
передние лапы.
     -  Нет,   Ньют!   -   вскрикнула   Робин,   увидев,   что   дракончик
сосредотачивается, чтобы сотворить заклинание.
     Волшебство Ньюта, хотя и было совершенно непредсказуемым, раньше  уже
не раз спасало ее от кровожадных врагов, но она боялась, что от него будет
не много пользы в борьбе с этим существом, которое, казалось, появилось из
кошмарного сна.
     Многоцветное пламя вырвалось из земли перед спотыкавшейся  фигурой  и
быстро  окружило   ее   огненным   кольцом.   Труп   немного   постоял   в
нерешительности, и Робин сразу поняла, что иллюзия Ньюта  его  надолго  не
задержит.
     Существо  шагнуло  сквозь  огненную  стену,  его  пальцы   продолжали
нетерпеливо сжиматься  и  разжиматься.  Робин  отступила  назад,  отчаянно
пытаясь придумать хоть что-нибудь, что могло бы остановить  отвратительное
чудище. Она оглянулась по сторонам в поисках палки или камня, но как назло
вокруг были лишь цветы.
     Девушка снова побежала и остановилась  лишь  на  опушке  леса,  чтобы
отдышаться. Существо, не зная усталости, продолжало шагать вслед за ней.
     Стараясь замедлить дыхание, Робин обратила свои мысли к  Богине.  Она
чувствовала ее тело у  себя  под  ногами.  Друида  осторожно  вытащила  из
маленького мешочка у себя на поясе лист омелы.  Пустив  листок  по  ветру,
Робин произнесла одно из самых сильных своих заклинаний.
     Из земли перед телом  Желудя  мгновенно  вылезли  растения,  а  ветки
кустов потянулись к ногам ожившего мертвеца.
     Но, коснувшись Желудя, растения темнели и расступались, открывая  ему
свободный проход к Робин. Она снова повернулась и, нырнув под низкие сучья
деревьев, бросилась в лес. В спешке она  не  заметила  одной  из  веток  и
больно ударилась об нее головой.
     Оглушенная, Робин прислонилась к дереву  и,  прищурившись,  -  у  нее
перед глазами все расплывалось, - увидела, что чудище  уже  совсем  рядом.
Ньют смело рванулся к лицу  существа,  но  рука  мертвеца  с  удивительной
быстротой метнулась вверх, и волшебный дракончик со стоном упал на землю.
     Робин попыталась бежать,  но  оказалась  окруженной  со  всех  сторон
деревьями. Существо подходило все ближе, и она присела и  напряглась,  как
кошка, приготовившись биться до последнего.
     Неожиданно за спиной у мертвеца  появилось  что-то  темное,  и  Робин
услышала громкое рычание. Желудь обернулся, и девушка разглядела массивное
коричневое тело и оскаленные клыки,  которые  тут  же  вцепились  в  плечо
мертвеца. Громко хрустнула кость - и рука Желудя бессильно  повисла  вдоль
тела.
     Одним ударом тяжелой  лапы  Грант  свалил  чудище  на  колени.  После
второго удара Желудь упал на землю. Медведь вцепился в труп своими мощными
челюстями и несколько раз сильно встряхнул, словно тряпичную куклу;  затем
небрежным движением бросил его на землю и принялся рвать на части длинными
острыми когтями. Труп уже прекратил шевелиться, но Грант продолжал терзать
его до тех пор, пока это тело не  перестало  даже  отдаленно  походить  на
человеческое.
     Шатаясь, Робин подошла к медведю и прижалась  к  его  широкому  боку,
пытаясь набраться от него сил. Девушку всю трясло от пережитого  ужаса,  и
впервые за многие годы она истерически разрыдалась.


     Хобарт зарылся в  густые  заросли  колючего  кустарника,  не  обращая
внимания на острые шипы. Он не осмеливался даже пошевелиться из-за  боязни
насторожить друиду на другом берегу реки.
     Священник наблюдал ее схватку с зомби. Хотя он и был  разочарован  ее
исходом, у него уже имелся наготове другой план. Не сводя глаз с Робин, он
возбужденно сжимал черный камень,  в  ответ  отдававший  ему  свое  тепло.
Хобарт наблюдал, как ослабевшая  друида,  опираясь  на  медведя,  медленно
покинула поляну и скрылась за стволами деревьев.
     Священник вспомнил, как он удивился, когда ему удалось оживить  труп.
Обычно  такое  заклинание  требовало  от  него   полнейшей   концентрации,
подкрепленной могучей  волей  Баала.  А  потом  слова  заклинания  надолго
исчезали из его памяти, и только по  прошествии  времени  и  после  жарких
молитв Баал мог восстановить в его памяти текст заклинания.
     Но черное сердце каким-то образом все изменило. Сила, оживившая труп,
исходила от камня, а не  от  Хобарта.  Он  не  забыл  заклинания  и,  если
потребуется, сможет немедленно оживить другой труп. Более того,  теперь  в
его власти оживить все трупы, которые он только найдет.
     Хобарт выбрался из зарослей.  Открывающиеся  перед  ним  возможности,
заворожили его. Трупы - сотни трупов, целые армии оживших  мертвецов!  Ему
нужны трупы! Священник не знал, что  это  Баал  посылает  ему  эти  мысли,
чувствовал  лишь,  что  очень  хочет   иметь   такую   армию   под   своим
командованием.
     Здравый смысл подсказывал Хобарту, что тела  лучше  всего  искать  на
поле битвы. Год назад, в нескольких днях пути отсюда,  состоялось  большое
сражение.
     Огромный священник не медля направил свой нетерпеливый шаг на юг. Ему
придется воззвать к своему Богу, чтобы тот указал точный  маршрут,  сейчас
он знал только, что идет в сторону Плато Фримена.


     Генна открыла глаза и долго смотрела на Робин  с  такой  нежностью  и
пониманием, какой девушка  не  видела  уже  много  недель.  Она  встала  с
постели, и Робин вновь увидела, что тело немолодой  друиды  еще  сохранило
немалую силу. Стараясь заглушить пережитый ужас, она крепко обняла  Генну.
Дверь домика была надежно заперта, а снаружи на страже стоял Грант. Сквозь
кружевные занавески в комнату проникал  солнечный  свет,  в  камине  уютно
потрескивали дрова, но Робин никак не могла успокоиться.
     - Что это могло быть? - спросила она у Генны.
     - Существо, оживленное после смерти - зомби, - объяснила Генна. -  Но
как такое могло произойти здесь, я не знаю.
     - Я чувствовала себя  такой  беспомощной,  -  сказала  Робин.  -  Мое
волшебство было совершенно бессильно против него!
     - Сила друиды - это сила жизни. У нас нет могущества  над  смертью  и
существами, ей подвластными.
     Генна через окно посмотрела на рощу, пруд и цветы в саду.
     - Где бы ни находился источник этой мерзости, -  сказала  она,  -  мы
должны сделать все, чтобы это никогда не  повторилось.  Последствия  будут
ужасными.


     - А это  настоящий  хрусталь  из  знаменитых  стекольных  печей  Тея.
Обратите внимание на цвет, форму и работу!
     Старый моряк наклонился вперед, чтобы получше  разглядеть  сверкающий
предмет. Тщедушный лавочник не замолкал.
     - Этот замечательный предмет был  доставлен  сюда  на  корабле  -  за
тысячи миль, через  море  Падающих  Звезд;  на  верблюдах  через  Анаурок,
Великую Пустыню. Его  держали  в  руках  пираты,  разбойники  и  торговцы.
Уверен, такого нет нигде на Муншаез - может быть, даже на  всем  Побережье
Мечей.
     - Хм, хрусталь Тея? - пробормотал моряк, против собственного  желания
заинтересовавшись рассказом торговца. Он посмотрел затуманенным взором  на
маленького лавочника, державшего в руке хрустальный шар. Это  был  карлик,
ростом чуть выше пояса обычного человека.
     - Почему ты привез его в Лльюэллин? - подозрительно спросил моряк.
     -  А  ты,  как  я  посмотрю,  парень   тертый,   -   сказал   карлик,
заговорщически  подмигивая.  -  По   правде   говоря,   я   не   собирался
останавливаться в Лльюэллине, и тем более продавать  шар.  Я  к  нему  уже
успел привязаться. - Большие карие глаза карлика подозрительно  посмотрели
по сторонам, а сам он наклонился к моряку, поближе.
     - У меня в Каллидирре  произошли  кое-какие  неприятности.  Я  должен
побыстрее убраться отсюда, а для этого мне необходимы деньги.
     - А ты кто и откуда?
     - Меня зовут Полдо из Лоухилла, - легко ответил карлик, - это селение
в Корвелле. О, у меня нет неприятностей с законом, ты не  думай.  Тут  все
дело в одной молодой леди.
     Моряк понимающе закивал головой и снова принялся рассматривать яркую,
хрустальную сферу.
     -  Хм,  пять  золотых?  -   проворчал   старый   моряк,   поворачивая
завороживший его шар и наблюдая, как он отражает свет,  расщепляя  его  на
сотни разноцветных лучиков. Моряк только что получил деньги, и  хотя  цена
составляла половину  всего  заработка  за  целый  сезон,  шар  неотвратимо
притягивал его к себе. - Я возьму его!
     - Отличная сделка. Мне жалко с ним расставаться, но он твой, -  голос
карлика был полон сожаления. Моряк отсчитал монеты и,  прижав  хрустальную
сферу к груди, побрел по  улице,  предвкушая,  как  покажет  свою  покупку
товарищам.
     Полдо пересчитал деньги, прикусил потемневшую монету, чтобы проверить
не фальшивая ли, и улыбнулся. Из-под прилавка он вытащил большую  дорожную
сумку, стараясь не делать резких движений. В ней  лежало  несколько  дюжин
таких же хрустальных шаров, каждый из которых он выдавал за единственный в
своем роде. Пробравшись сквозь толпу, карлик зашел в таверну, взобрался на
стул перед стойкой бара и достал серебряную монету. Полдо  предпочитал  не
расплачиваться золотом в тавернах - карлики уже давно  научились  скрывать
свое богатство от людей, в особенности пьяных и ненадежных.
     В таверне "Старый Моряк",  являвшейся  одним  из  старейших  питейных
заведений в этой части Лльюэллина, таких водилось немало.  Драки  и  кражи
были здесь обычным делом. Но, с другой стороны, карлик знал, что  тут  его
след легко затеряется, а это для него было немаловажно на тот случай, если
два его покупателя вдруг встретятся.
     Полдо потягивал пиво и разглядывал посетителей таверны.
     В центре зала двое северян, упершись локтями в стол, мерились  силой.
Вокруг собралась толпа завсегдатаев,  делая  ставки  и  подбадривая  своих
любимчиков. Полдо было мало что видно из-за спин людей, но его это  вполне
устраивало. Зато он увидел, как в таверну вошла приземистая женщина. У нее
было располагающее круглое лицо с крупными чертами. Она уверенно подошла к
группе, собравшейся вокруг двух северян, и карлик заметил, что за  плечами
у нее висит лютня.
     Полдо стал заинтересованно  наблюдать  за  ней.  Женщина  явно  знала
многих, судя по тому,  как  она  дружески  потрепала  по  спине  одного  и
улыбнулась другому. Переговорив с одним из посетителей, она вышла.
     Карлики интересуются всем на свете - кроме, разве что, колдовства,  -
и   Полдо   вдруг   страшно   захотелось   узнать,    что    же    сказала
женщина-менестрель. Он спрыгнул на пол, подхватил свою сумку и  подошел  к
моряку, с которым она только что разговаривала.
     - Не знаешь ли, приятель, где здесь можно послушать хорошую музыку? -
спросил он.
     - Что? Ну, лучше всего пойти сегодня  вечером  в  "Веселый  Дельфин".
Говорят в город приехал принц Корвелла, и... черт возьми!
     Внимание моряка переключилось  на  северян.  Одному  из  них  удалось
прижать загорелую руку противника к столу. Бормоча под  нос  ругательства,
матрос отсчитал три серебряные, монеты и протянул их соседу слева, а когда
повернулся к карлику, того и след простыл.
     - Интересно, куда подевался тот маленький  парнишка,  который  только
что был здесь?


     - За Роджера! - печально сказал Тристан, поднимая кружку с пивом.
     - За Роджера! - эхом отозвался Дарус.
     Понтсвейн, не обращая на них внимания, подхватил  с  тарелки  большой
кусок жареной свинины и так жадно впился зубами в  сочное  мясо,  что  сок
потек ему на бороду. Впрочем, выглядел он снова весьма элегантно, он  даже
успел пригладить свои белокурые локоны.
     Тристан и Дарус со стуком опустили  пустые  кружки  на  стол.  Только
сейчас они вспомнили о рыбаке, отдавшем жизнь, чтобы помочь  им  добраться
до Аларона, и Тристан почувствовал себя виноватым в смерти Роджера.
     - Я даже не знаю, есть ли у него семья, - оказал принц.
     - Он был вдовцом, а дети его уже давно выросли, -  ответил  Дарус.  -
Роджер рассказал об этом в Кингсби.
     Тристан ощутил еще один укол совести.  Той  ночью  он  выпил  столько
пива, что напрочь забыл все, о чем говорилось за столом.
     - Я прослежу, чтобы они ни в чем не нуждались, - сказал он,  поднимая
голову. Эта мысль принесла принцу некоторое облегчение.
     Он огляделся по сторонам. В "Веселом Дельфине" было много народу,  за
столами не утихал  веселый  говор.  Хорошенькие  девушки  быстро  заменяли
пустые кружки и тарелки на  полные.  Массивные,  темные  деревянные  балки
сходились на потолке крест-накрест, с них свисали яркие  светильники;  еда
была обильной и вкусной - все говорило о том, что у гостиницы  рачительный
хозяин. Перед камином лежала огромная медвежья шкура,  а  стенку  над  ним
украшала голова редкого морского чудища.
     Дарус показал спутникам перчатки, раздобытые им в замке, и рассказал,
как нашел в сокровищнице оружие.
     - А где ты отыскал свой меч? - спросил он Тристана.
     Принц улыбнулся.  Алкоголь  сделал  его  тайну  еще  более  приятной.
Тристану вдруг стало очень хорошо. Он откинулся на стуле и положил ногу на
стол.
     - Волшебство, - произнес он самодовольно.
     Пиво показалось им изрядно  разбавленным,  что  все  же  не  помешало
опорожнить четыре больших кувшина; при этом большую часть  выпил  Тристан,
Дарус всего раза три наполнил свою кружку, а Понтсвейн не осушил и первой.
     -  Еще,  джентльмены?   -   спросила   веснушчатая   девушка.   Копна
огненно-рыжих волос ниспадала ей на плечи. У нее было хорошенькое  личико,
хотя Тристан едва ли обратил на это внимание. Его гораздо больше  занимали
ее пышные формы, подчеркнутые тесно облегающим платьем.
     Однако, даже сквозь приятный туман,  Тристан  уловил  неодобрительный
взгляд Понтсвейна. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы сделать все
наоборот, - принц уже собрался заказать хорошенькой девушке еще пива.
     - Пока вполне достаточно! - раздался решительный голос, Тэвиш подошла
к столу, держа в каждой руке по кувшину. Она  улыбнулась  Дарусу,  который
поднялся, чтобы уступить ей место.
     - Ну, как вам здесь нравится? - спросила она у  Тристана,  который  с
сожалением смотрел вслед удалявшейся красотке. Он с тоской подумал о Робин
и повернулся к своим спутникам.
     - Похоже, народ собирается, час назад тут почти  никого  не  было,  -
заметил принц.
     - Ну, в "Дельфине" бывает довольно людно, - сказала Тэвиш,  загадочно
улыбнувшись. - Особенно в такой вечер, как сегодня.
     - А что такого необычного в сегодняшнем вечере? - спросил Дарус.
     - Во-первых, музыка. - Тэвиш снова улыбнулась друзьям, но  больше  не
проронила ни слова.
     Высокий звук привлек внимание Тристана и его спутников к  очагу,  где
несколько трубачей уже настроили свои инструменты.
     -  Я  страшно  люблю  такую  музыку,  -  стараясь  перекричать   всех
остальных, сообщила Тэвиш. - Хотя слушатели  всегда  радуются,  когда  она
замолкает и начинает звучать что-нибудь другое.
     Трубачи заиграли быструю  джигу,  поднявшую  на  ноги  всех  желавших
танцевать, и среди них Тристан  увидел  Даруса  и  Тэвиш.  Прозвучало  еще
несколько песен, и Тристан заметил, что завсегдатаи таверны стали все чаще
поглядывать на их столик. Наконец, один из них закричал:  "Тэвиш!"  И  тут
стены "Веселого Дельфина" содрогнулись от дружного призыва,  адресованного
менестрелю.
     - Это же мой родной город, - улыбнулась Тэвиш,  увидев  изумление  на
лицах  своих  новых  друзей.  Она  легко  подхватила  лютню  и  вышла   на
импровизированную сцену у очага,  только  что  покинутую  трубачами.  Взяв
несколько тихих аккордов, она убедилась в том, что лютня хорошо настроена.
Услышав первые звуки,  Тристан  узнал  балладу,  которую  Тэвиш  собралась
спеть.

                  Песнь моя о далеком Корвелле
                  И о диких лесах Гвиннета,
                  О героях, войне и дьяволе,
                  О друидах и их секретах.
                  Я спою о гнусном Звере,
                  Рожденном зловонными водами,
                  И о черном его намерении
                  Покончить со всеми народами Корвелла...

     Тэвиш с таким чувством исполнила балладу Керена, что  у  Тристана  на
глаза навернулись слезы. Она почти не подыгрывала себе на лютне, -  только
время от времени ударяя по струнам, сильным аккордом подчеркивала то,  что
ей казалось особенно важным.
     Принц снова вернулся в те страшные дни почти год  назад,  но  сейчас,
слушая   балладу,   он    видел    воспеваемые    события    в    каком-то
туманно-поэтическом свете. Перед его мысленным взором  появилась  Робин  с
развевающимися на ветру черными волосами - вот она стоит на самой  высокой
башне Кер Корвелла и, высоко подняв волшебный  посох,  наследство  матери,
призывает на помощь силы самой природы, чтобы  послать  роковые  молнии  в
Смертоносных Всадников, врагов всего живого.

                  Черное небо метнуло молнию,
                  И Всадник упал.
                  А белый конь...

     - Прекратить!
     Резкий приказ словно раскат грома  прокатился  по  залу.  Все  головы
повернулись к двери, - высокий надменный  человек  внимательно  осматривал
таверну. На нем был тяжелый  красный  плащ,  расшитый  на  плечах  широким
золотым узором. Голову  защищал  стальной  шлем,  однако  лицо  оставалось
открытым. В руке он держал длинный меч.
     - Я арестую принца Корвелла по приказу короля! - объявил он. -  Принц
обвиняется в измене!


     Полдо мчался по улице, не обращая внимания на позвякивание стеклянных
шаров у себя в сумке. Тристан в Лльюэллине! Уж они отметят эту  встречу  -
два друга, встретившихся после долгой разлуки! Конечно же, принц не  один,
с ним наверняка его приятель, калишит, - но  всегда  подозрительный  Полдо
уже давно понял, что Дарусу можно доверять. Так что, тут все в порядке! Он
путешествовал целый год, но теперь его  странствия  подходили  к  концу  и
карлик с радостью думал о доме и старых друзьях. Он быстро нашел "Веселого
Дельфина" и бросился  вверх  по  ступеням,  однако  тут  же  наткнулся  на
огромное существо с торчавшими изо рта отвратительными  клыками.  Полдо  в
страхе отпрянул, сообразив, что  перед  ним  великан  -  наемник  Высокого
Короля.
     - Закрыто,  -  проворчало  страшилище,  слегка  оттолкнув  карлика  в
сторону. От его толчка Полдо, как перышко, отлетел в дальний угол крыльца,
и,  изумленно  оглянувшись,  увидел  еще  полдюжины  великанов  с  оружием
наготове, охранявших вход в таверну и готовых  в  любую  минуту  ворваться
внутрь. И тут взгляд Полдо упал на собаку, лежавшую рядом с нам.
     - Кантус? - прошептал он. Громадный  мурхаунд  приветственно  замахал
хвостом, но головы не поднял, а продолжал печально смотреть на вход своими
карими глазами.


     Священник, посвятивший свою жизнь  Чантэа,  мирно  спал  под  защитой
Богини.  Была  глубокая  ночь.  И  теперь  Богиня  решила,  что  он  готов
воспринять ее приказ.
     Священнику приснилось, что он увидел на ступенях храма меч,  и,  хотя
он не разбирался в оружии, все же  каким-то  образом  понял,  что  это  не
обычный меч.
     Серебристый клинок в нескольких  местах  потемнел  и  был  сломан,  а
гладкая кожаная рукоять сгнила. Священник внес меч в храм, и храм  тут  же
превратился в кузницу. Священник никогда не занимался кузнечным делом,  но
теперь разжег огонь и взял в руку молот, который удобно  устроился  в  его
руке. Мягко постукивая, он провел молотом вдоль клинка, и  постепенно  меч
начал приобретать свой прежний вид:  клинок  выпрямился  и  у  него  снова
появился острый кончик. А через мгновение  кожа  на  рукояти  -  там,  где
только что свисали гнилые лохмотья, - опять была ровной и гладкой.
     Еще через минуту клинок был готов, и священник увидел, что  держит  в
руках меч поразительной красоты и силы. Он поднял его к  солнцу,  и  яркая
вспышка света чуть не ослепила его.
     Патриарх Трэвор вдруг проснулся и сел на кровати. Он тяжело дышал,  а
сердц