горностаями, которые тоже пришли сюда в поисках защиты.
     Защиты от чего? Генна и Робин по-прежнему ничего не знали о том,  что
угрожало священной роще, они только поняли,  что  животные  были  охвачены
паническим ужасом.
     - Если понадобится, попроси Гранта, и  он  поможет  тебе,  -  сказала
Генна. Он поворчит немного, но лучшего тебе не найти.
     - Обязательно попрошу, - успокоила ее Робин. По правде говоря, старый
медведь часто злился и раздражался по  пустякам,  но  она  знала,  что  он
верный и надежный друг.
     - Я постараюсь не задерживаться, - добавила друида. - Будь осторожна,
дитя.
     Генна повернулась на юг и ее тело начало терять очертания. Она  стала
уменьшаться, а коричневое платье превратилось в желтые перья,  вместо  рук
появились крылья, а вместо носа - клюв. Гладкая голова, которая  уже  даже
отдаленно не  напоминала  человеческую,  повернулась,  чтобы  на  прощанье
посмотреть на Робин, и в маленьких птичьих глазах  молодая  друида  прочла
благословение. Затем могучие крылья рассекли воздух, и великолепный орел -
Генна Мунсингер - стал быстро набирать высоту. Сделав круг над рощей, орел
вскоре скрылся из виду.
     День клонился к вечеру,  и  мрачное  предчувствие  беды  все  сильнее
охватывало Робин, лишая ее радости, которую она обычно испытывала, работая
в роще. Сначала она думала, что ощущение беды вызвано опасностью, нависшей
над долиной Мурлок, - и действительно, это ее беспокоило. Однако, все чаще
она ловила себя на том, что думает о Тристане.
     И мысли, которые  раньше  доставляли  ей  удовольствие,  сейчас  лишь
усиливали  тревогу.  Чем  больше  Робин  думала  о  принце,   тем   тверже
становилась ее уверенность, что ему грозит смертельная опасность.
     Девушке пришлось бороться с искушением бросить все и помчаться ему на
помощь. Впрочем, даже если бы она и знала, где сейчас находится Тристан, -
а она была уверена, что он где-то далеко от Корвелла,  -  Робин  не  могла
обмануть доверие Богини.  И  снова,  скрепя  сердце,  она  принималась  за
работу.
     Но почему-то сегодня все, чтобы она ни делала, казалось ей совершенно
бессмысленным и ненужным.
     Потом  она  почувствовала,  как  на  рощу  спустилось  умиротворение.
Щебетание птиц, рычание  хищников  -  все  стихло.  Нечто  вошло  в  рощу,
могущественное и в то же время внушавшее спокойствие. Робин  быстро  пошла
между дубами, а потом, не выдержав, побежала. Она уже знала,  кого  увидит
на залитой вечерним солнцем  поляне.  Ей  показалось,  что  слабая  улыбка
появилась  на  его  лице,  когда  молодая  друида,  закричав  от  радости,
обхватила его крутую шею.
     Улыбка была, конечно, только в воображении Робин,  потому  что,  хотя
Камеринн тоже был ужасно рад встрече, улыбаться он не умел.


     Сильный ветер неизменно дул на север, поднимая тяжелые  серые  волны.
Тэвиш упорно боролась с ветром, часто меняя курс, однако ее продвижение  в
сторону Корвелла все равно было слишком медленным.
     В сотый раз усомнилась она в правильности принятого решения. В  конце
концов, напомнила себе Тэвиш,  что  она  могла  предпринять  для  спасения
принца? Что ни говори, а стратег из нее  никудышный:  она  никогда  бы  не
смогла устроить Тристану побег из укрепленного  замка,  который  охранялся
большим отрядом всадников.
     Единственное место, где она могла рассчитывать на помощь, была родина
принца. Тэвиш не знала, какую помощь лорды Корвелла смогут ей оказать,  но
больше ей было не к кому обратиться.
     А ветер дул все сильнее, громоздя серые волны друг на друга.


     - Положите его сюда, - сказал маленький священник, отодвинув висевший
на стене ковер, за которым оказалась небольшая  комната.  В  комнате  была
лишь узкая кровать, но Дарус и  Полдо  радовались,  что  смогут,  наконец,
уложить Тристана  в  постель.  Понтсвейн  остался  у  входа  на  страже  и
всматривался в темную полоску уходящей вдаль дороги.
     Священник побежал обратно к двери  часовни,  и  увидел,  что  дорога,
по-прежнему, пуста. Стояла ночь, до рассвета оставалось несколько часов.
     - Кован! - позвал он. - Иди сюда!
     Мгновение спустя из алькова вылез парнишка лет  пятнадцати,  зевая  и
потирая глаза. Он с любопытством посмотрел на  незнакомцев,  и  его  глаза
округлились, когда он увидел залитого кровью бледного  принца,  неподвижно
лежащего на постели.
     - Присмотри  за  лошадьми,  сынок,  -  скомандовал  священник.  Кован
торопливо выскочил из часовни, а его отец повернулся к незваным гостям.
     - Меня зовут Патриарх Трэвор, священник Богини Чантэа, -  сказал  он,
быстро подходя к Тристану. Он двигался легко и уверенно. Положив одну руку
принцу на лоб, другой он взял его за запястье.
     - Он очень близок к смерти. Еще несколько миль на лошади,  и  ему  бы
уже ничто не помогло.
     Патриарх закрыл глаза, не убирая  руки  со  лба  принца  и  продолжая
держать его за запястье. Около минуты он что-то негромко шептал, наверное,
слова молитвы.
     Казалось, принца окружило теплое сияние, и сердце Даруса  наполнилось
таким благоговением, что ему захотелось преклонить колени,  но  он  упрямо
боролся с этим желанием и, глядя в упор на священника, зачарованно следил,
как тот творит заклинание, которое должно было вернуть Тристана к жизни.
     - Чантэа, - произнес священник  торжественно.  Тристан  поморщился  и
начал метаться на узкой  кровати.  Неожиданно  изо  рта  принца  прямо  на
священника брызнул  фонтан  алой  крови,  Трэвор  не  обратил  на  это  ни
малейшего внимания, а рука Даруса легла на рукоять меча: он  очень  боялся
за принца. Однако священник поднял руку, словно хотел успокоить  калишита,
и тот действительно, убрал руку с меча.
     Тристан стонал и метался на кровати, вот он открыл глаза, но  зрачков
не было видно. Трэвор снова что-то прошептал, и сияние вокруг принца стало
ярче, а потом исчезло.
     Когда священник, наконец, открыл глаза, Тристан уже ровно и  спокойно
дышал. Очень медленно у него начали розоветь щеки.
     - Он заснул, - объяснил священник. - А теперь давайте поговорим.
     Дарус и Полдо последовали за ним в  маленькую  комнатку,  где  Трэвор
достал из буфета бутылку вина и жестом предложил  им  сесть  за  небольшой
стол.
     - Вы убегаете, - сказал он, - но от чего?
     Полдо и Дарус обменялись взглядами, удивленные тем,  что  вопрос  был
задан прямо, без обиняков. Наконец карлик заговорил:
     - Великаны Высокого Короля арестовали при...  хм...  моего  друга  по
ложному обвинению. Мы помогли ему убежать, но он был ранен.
     - Великаны из Алой Гвардии! - сердито  проворчал  патриарх.  -  Банда
продажных мерзавцев! - Увидев  удивление  на  лицах  Полдо  и  Даруса,  он
объяснил: - Гвардия - еще одно несчастье, которое свалилось на нашу землю.
Мы наблюдали, как они прошли через Грейди, - это  наш  городок.  Несколько
дней назад, когда я увидел, что люди  в  страхе  попрятались  по  домам  и
боялись высунуть нос, у меня сердце чуть не разорвалось. Ведь  это  войска
их короля! Я вас спрашиваю, что же это за король, если  он  наводит  такой
ужас на своих подданных?
     - Таких королей великое множество,  можете  мне  поверить,  -  сказал
Дарус. - Хотя я  не  слышал  раньше,  чтобы  такие  водились  на  островах
Муншаез. Насколько я  знаю,  правители  ффолков  всегда  давали  им  такие
свободы, о которых и не мечтали в других королевствах.
     - Это правда, - подтвердил Понтсвейн,  появившись  на  пороге.  -  На
дороге все спокойно. Как себя чувствует принц?
     - Он будет жить, - ответил патриарх.  Понтсвейн,  ничего  не  сказав,
уселся в единственное свободное  кресло.  Интересно,  подумал  Дарус,  как
отнесся Понтсвейн к известию о здоровье принца.  Обрадовало  его  это  или
огорчило?
     - А почему лорды Каллидирра не противостоят королю? Я  не  могу  себе
представить, чтобы мы в Корвелле стали терпеть подобные вещи.
     - Они пытались. Одни  исчезли,  другие  попали  в  тюрьму.  Земли  их
конфискованы, а все имущество отдано сторонникам  короля.  Вот,  например,
лорд Рорк был объявлен вне закона, и ему пришлось уйти  в  лес;  время  от
времени он горько клянет судьбу, - но изменить ничего не может.
     - А почему не было восстания? - настаивал на своем Понтсвейн.
     - Не знаю, - пожал плечами Трэвор. - Возможно, дело в том, что у  них
нет сильного лидера. А скорее всего, ффолки просто напуганы.  -  Некоторое
время священник молчал, словно обдумывал свои слова.
     - Я рад, что смог помочь вам, но у вас сильные враги. Я могу спрятать
вас у себя до вечера, но, когда стемнеет, вы должны будете  отправиться  в
путь. Я боюсь не за себя - они уничтожат  все  деревню,  если  найдут  вас
здесь.
     - Мы понимаем, - сказал Дарус, - и спасибо за все,  что  вы  для  нас
сделали.
     - Вы должны решить, куда отправитесь отсюда, - посоветовал Трэвор.  -
Или вы уже это знайте?
     - В Кер Каллидирр к Высокому Королю, - донесся голос принца Корвелла,
который, стоя в дверях, мрачно смотрел на них.
     - Тристан! - радостно  вскрикнул  Полдо,  в  то  время  как  Дарус  и
Понтсвейн с нескрываемым изумлением уставились на принца,  прислонившегося
к дверному косяку. Лицо его снова приобрело свой прежний здоровый цвет,  а
в глазах горели гнев и решимость.
     - Вы должны спать, - жестко сказал Трэвор и поднялся, чтоб принц  мог
сесть в его кресло.
     - А я и пойду, только сначала нам нужно решить, что мы будем делать.
     - Вы уверены, что хотите  отправиться  в  Кер  Каллидирр?  -  спросил
патриарх.
     - Да.
     - Хорошо. Королевскую Дорогу - ту, по которой вы  добрались  сюда  из
Лльюэллина,  -  конечно  же,  охраняют.  Если  вы  поедете  по  ней,   вас
обязательно схватят. Но есть другие дороги, скорее тропинки, которые  идут
сначала на запад, а потом на север, через Дерналльский Лес. Солдаты короля
не осмеливаются соваться туда, но там есть свои опасности.  Прежде  всего,
тропинок немного, и по ним непросто передвигаться.
     - Мы можем справиться с лесными дорогами, у нас есть опыт,  -  сказал
Тристан. - Так что, решено.
     - Я дам вам карту и несколько полезных советов. Ну, а в остальном вам
придется положиться на свой здравый смысл. - Священник изобразил на  листе
пергамента паутину переплетающихся тропинок и предупредил Тристана:
     - Вы будете еще несколько дней очень слабы. Я уверен,  что  эта  рана
была бы смертельной для многих. Поэтому поберегите себя и  отдыхайте,  как
только почувствуете усталость.
     - Спасибо. Я обязательно последую вашим советам, - ответил ему принц.
- У меня только один вопрос: почему вы стали нам помогать?
     - Смертным, даже  священникам,  не  дано  понять  побуждений  Богини,
которой я служу. Я выполнял ее приказ. Кроме того, я  считаю,  что  король
который нанимает чудовищ, чтобы защититься от своего же  народа,  вряд  ли
может думать о благе этого народа. Запомните: Чантэа - ваша союзница,  она
рассчитывает на успех вашей миссии и станет помогать  вам,  насколько  это
будет в ее силах. Теперь я  все  понял:  раз  вы  оказались  здесь,  -  не
говорите мне ничего, - вам необходимо попасть  в  Кер  Каллидирр.  Высокий
король ненавистен моей Богине - и она благословляет вашу миссию.
     - Я надеюсь, вы помчитесь вперед подобно ветру и  станете  неуловимы,
словно ветер, - проговорил в заключение патриарх Трэвор.
     Казалось, слова священника оказали благотворное влияние на  путников:
Тристан почувствовал, что ему стало  очень  тепло,  а  в  душе  воцарилось
спокойствие.
     - Спасибо за все, - сказал он, крепко пожимая патриарху  руку,  -  вы
вселили в нас новую надежду.
     - А вы подарили надежду мне, - тихо произнес священник.
     Затем Тристан и его спутники  отправились  спать,  а  с  наступлением
темноты оседлали своих черных лошадей и  исчезли  в  ночи,  сопровождаемые
лишь верным мурхаундом.


     Баал с наслаждением купался  в  огненных  пропастях  Геенны,  получая
почти  плотское  удовлетворение,  когда  его  тело  погружалось  в   лаву,
перемешанную со свежей кровью.
     Бог смерти, которому приносило удовольствие насилие в любом виде, был
в прекрасном настроении. Его приверженцы и даже те, кто не признавал  его,
очень  веселили  и  развлекали  страшного   Бога   своими   поступками   и
побуждениями. А  кроме  того,  каждое  убийство  и  каждая  капля  невинно
пролитой крови делали Баала сильнее и влиятельнее среди  других  богов,  и
давали ему возможность вмешиваться в дела и жизнь людей.
     Итак, Баал следил за тем, как разворачивались события; он с восторгом
наблюдал за продвижением армии мертвецов, которые одним своим присутствием
оскверняли долину  Мурлок.  Эта  армия  станет  самым  могущественным  его
оружием, с их помощью он сможет подчинить себе  любое  королевство,  стоит
только захотеть! Баал с вожделением подумал о том, как кровь  юной  друиды
согреет его тело, когда Хобарт принесет ее в жертву.
     События на Алароне совсем не интересовали Баала,  он  только  обратил
внимание на то, что принцу опять удалось избежать смерти. Баал считал, что
принц должен умереть, но каждый раз смертным что-то мешало расправиться  с
ним - и всегда в самый последний момент.
     Но Баал умел ждать.



                                ОБОРОТЕНЬ

     Единорог нежно уткнулся в плечо Робин. Друида ничего не сказала, но у
нее стало легче на душе, казалось, груз ответственности упал с ее плеч.
     Она отстранилась и посмотрела  на  великолепное  дитя  самой  Богини.
Белая шелковистая шерсть покрывала тело Камеринна, а лоб  украшал  длинный
серебристый рог.
     Его большие глаза снова видели мир вокруг, и Робин мысленно  вознесла
молитву Богине, благодаря ее за чудо исцеления Камеринна. Всего  лишь  год
назад единорог был ослеплен, его глаза  и  тело  пострадали  в  борьбе  со
Зверем. Но девушка была уверена, что он выздоровел окончательно: когда  он
смотрел на Робин, его широкие ноздри вздрагивали,  словно  единорог  хотел
сказать, что его страдания и боль остались в прошлом.
     - Камеринн! Привет, коняка! - радостно  завопил  Ньют,  появившись  в
роще и увидев своего старого друга. Он стремглав бросился  к  Камеринну  и
гордо водрузился на его рог.
     - Я так рад тебя видеть! - без умолку болтал он. - Робин  тут  с  ног
сбилась - смотри, сколько  у  нас  здесь  зверей  собралось.  Знаешь,  она
старается изо всех сил, но она еще такая молодая. Теперь мы с тобой сможем
заставить всех этих...
     Камеринн  повернул  голову  и  посмотрел  назад,  заставив  Ньюта  на
некоторое время замолчать: дракончику пришлось покрепче вцепиться  в  рог,
чтоб не свалиться. Кусты позади  единорога  чуть-чуть  раздвинулись  и  на
Робин робко взглянуло крошечное  личико.  Единорог  кивнул,  и  из  кустов
выбралось малюсенькое существо.
     Оно было ужасно похоже на крохотного человечка, только  за  спиной  у
него трепетали прозрачные крылышки, а голову украшали  длинные  остренькие
ушки. Когда странное существо поклонилось Робин, девушка заметила  у  него
на лбу усики - вроде тех, что украшают разных жуков и насекомых. Она сразу
догадалась, что перед ней лесной эльф.  Он  был  одет  в  зеленый  плащ  и
шапочку. А еще Робин увидела миниатюрный лук и колчан со  стрелами,  а  за
поясом у незнакомца был кинжал.
     - Добро пожаловать в рощу, - сказала она, протягивая руки.
     - Язиликлик! - воскликнул Ньют и, соскочив с рога, подлетел к  эльфу.
- И ты здесь! Надо устроить по этому поводу праздник! -  Он  повернулся  к
Робин и стал метаться прямо у  нее  под  носом.  -  Робин,  давай  устроим
праздник! Ну, пожалуйста, Робин?
     - Нет! Ньют, ну неужели ты не понимаешь, что происходит что-то  очень
серьезное! - Она  по-настоящему  рассердилась  на  дракончика.  Весь  этот
длинный трудный день от него не было никакого проку,  когда  она  пыталась
навести порядок среди животных. Целую  минуту  Ньют  дулся  на  Робин,  но
потом, тихо жужжа, снова уселся  на  рог  Камеринна  и  стал  с  интересом
вертеть головой по сторонам.
     - Я... я должен предупредить тебя об опасности, - сказал эльф  нежным
музыкальным голосом, который никак не вязался с  важностью  его  сообщения
Робин отлично понимала, почему он смущается. Эльфы - самые робкие существа
из всех, кто населяет долину, и несмотря на то, что их было немало в лесу,
Робин ни разу не доводилось встречаться с ними. То, что Язиликлик появился
здесь, означало, что ему пришлось собрать  всю  храбрость,  какая  у  него
только имелась.
     - Там ужасная... уж...жасная  опасность.  Мы  видели  армию,  которая
оскверняет долину, - сказал эльф. - Она движется сюда.
     - Армия! - выдохнула Робин.
     - И это не самое страшное... не самое страшное! - добавил  Язиликлик.
- В этой армии не люди, и не ллевирры, и  даже  не  фирболги...  В  ней  -
трупы!
     -  Трупы?  Но  как...  -  Робин  была  так  поражена,  что   потеряла
способность соображать. Конечно же, эльф говорит неправду,  его  слова  не
могут быть правдой...
     Язиликлик энергично кивнул, и его  усики  задрожали  -  казалось,  он
вот-вот заплачет.
     - Я не... не... не знаю! - всхлипнул он. - Но они идут сюда! В них  -
зло! Зло!
     Никто из них  не  заметил,  как  с  темнеющего  вечернего  неба  тихо
спустился орел и уселся на землю рядом с ними. В следующее  мгновение  они
увидели Генну Мунсингер. Даже в неясном свете сумерек  Робин  видела,  что
Верховная Друида очень бледна. Она начала говорить, но  ее  голос  дрожал:
Генна явно слышала последние слова эльфа.
     - С каждой минутой они подходят все ближе - через два дня  они  будут
здесь. Я послала ласточек,  чтобы  они  призвали  сюда  остальных  друидов
Долины Мурлок. Возможно, общими усилиями мы сможем остановить эту  мерзкую
армию.
     Друиды долины - всего их было несколько дюжин -  заботились  о  своих
собственных священных рощах, разбросанных по всему Гвиннету. Здесь, в роще
Верховной Друиды, они периодически собирались на советы,  но  в  основном,
жили затворниками, мало нуждаясь в общении с другими людьми.
     Генна посмотрела на Язиликлика, и ее взгляд смягчился.
     - Спасибо, малыш, что пришел к нам. Я знаю, как тебе это было трудно.
     - Я останусь с вами и постараюсь п-помочь, - пролепетал  эльф,  и  на
его личике появилось такое выражение, словно он тут же  пожалел  о  данном
обещании.
     Затем Верховная Друида посмотрела в глаза Робин:
     -  Тебе  придется  еще  немного  пробыть  здесь.  Я  знаю,   что   ты
беспокоишься о короле и о своем принце, но ты нужна здесь.
     Робин услышала жесткие нотки в голосе своей наставницы, но она и  так
прекрасно понимала, в чем состоит ее долг. Она должна была остаться здесь.


     Карта патриарха очень пригодилась Тристану  и  его  спутникам,  когда
черные  кони  скакали  сквозь  ночь.  Лошадей  часто  меняли,   давая   им
возможность по  очереди  отдыхать.  Благодаря  этому  друзья  ехали  очень
быстро.
     Однако часы, проведенные в седле, утомили Тристана, и  у  него  стала
сильно болеть спина. Он ничего не говорил своим спутникам,  опасаясь,  что
тогда они будут придерживать лошадей. С облегчением принц  заметил  первые
признаки приближающегося рассвета -  всадники  начали  искать  место,  где
можно было спрятаться и подождать, когда вновь стемнеет.
     Но среди извилистых сельских  дорог  подходящего  места  отыскать  не
удалось; всадникам пришлось съехать с дороги и  долго  скакать  по  полям,
прежде чем они смогли найти небольшой лес, в стороне от дорог.  Здесь  они
спешились, поели хлеба и фруктов, которыми их снабдил священник,  и  стали
устраиваться на отдых.
     Полдо отправился к ручью, чтобы пополнить запасы  воды,  а  остальные
некоторое время сидели молча.
     - Я полагаю, вы понимаете, что наша исходная задача  потеряла  всякий
смысл, - наконец, лениво произнес Понтсвейн.
     Тристан  подозрительно  посмотрел  на  лорда,  но   ему   ничего   не
оставалось, как кивнуть:
     - Действительно, вря