и все ближе и ближе подходили к докам.
     Оставив лучников с их собственными командирами, король бегом вернулся
к друидам. Только двое из них были готовы сразиться с врагом. Квин Мунвейн
поднял голову, увидев приближающегося правителя Корвелла.
     - Мы подготовились, как могли, - мрачно проговорил  Квин  Мунвейн.  -
Друида из рощи Диннат потеряна для нас.
     Король  заметил,  что  мертвенно  бледная  друида,  которая  потеряла
сознание, вызывая на море бурю, лежала не шевелясь в дальнем  конце  дока.
На мгновение на лице короля промелькнуло выражение  озабоченности,  но  он
тут же повернулся к Мунвейну и властно произнес:
     - Сделайте все, что сможете. Постарайтесь повредить корабли в гавани.
Если они будут вынуждены высадиться вне города, мы получим преимущество.
     - Хорошо, - вздохнул друид. Он и Эдрик из Стоквелла -  плотный  друид
средних лет - встали на краю дока. Король видел, что  к  ним  направляется
пять вражеских судов - шестой загорелся от  очередного  смоляного  факела,
выпущенного катапультой. Эти пять кораблей были уже  на  расстоянии  сотни
ярдов от берега.
     Квин стоял лицом к приближающимся судам, а Эдрик отошел  от  него  на
несколько шагов в сторону. Темноволосый друид поднял руки и, закрыв глаза,
сконцентрировался.  Он  призвал  на  помощь  могущество  богини,   которое
наполняло его, идя прямо из земли, и превращалось в волшебную силу. Выбрав
один из кораблей, он, сотворив заклинание, направил на судно гнев богини.
     Волшебное заклинание охватило киль корабля и дерево склонилось  перед
волей Матери - киль начал скручиваться и прогибаться по всей своей  длине.
Из  дубовых  досок  посыпались  гвозди.  Со  скрипом  и  стонами  протеста
искривленный киль оторвался от корпуса корабля; всего за несколько  секунд
вражеское судно превратилось в гору обломков,  вокруг  которых  копошились
те, кто успел спастись. Но большинство все же не успело.
     Другой  друид  вызвал  огненную  бурю,   которая,   промчавшись   над
поверхностью воды, налетела на нос флагманского корабля.
     Король северян продолжал бесстрашно стоять на  носу  и,  когда  огонь
начал лизать борта судна, он резким движением вскинул вверх руку. И тут же
огонь погас, а друид,  который  попытался  поджечь  корабль,  скорчившись,
схватился за грудь и с душераздирающим криком упал с  дока  в  воду.  Квин
вздрогнул и повернулся к своему  товарищу  с  выражением  озабоченности  и
страха на лице.
     - Вот  он!  -  вскричал  король  Кендрик,  указывая  на  белобородого
северянина, стоявшего на носу флагманского корабля.
     Квин Мунвейн, самый сильный из трех  друидов,  пришедших  в  Корвелл,
чтоб сразиться с врагом,  посмотрел  на  короля  захватчиков.  Его  глаза,
привыкшие различать добро и зло в природе, увидел, что король  северян  не
был человеком. Друид понял, что перед  ним  невероятная  в  своей  злобной
извращенности сила, но распознать степень  могущества  этого  существа  он
все-таки не смог.
     Квин взял свой посох и направил его на врага.  Из  самых  глубин  его
существа, питавших его силу, друид вознес призыв о  помощи,  обращенный  к
богине, и тут враг повернулся - Квин глядел в его дьявольские глаза  всего
секунду.
     Король Кендрик увидел, как тело друида  вдруг  взлетело  в  воздух  и
кровавым дождем упало на док; его  одежда,  пропитанная  кровью,  осталась
лежать посреди растекающейся лужи крови и того, что  осталось  от  друида.
Король Кендрик, охваченный яростью, повернулся к морю.
     - Уничтожьте их! - прорычал  он,  приказывая  солдатам  у  катапульты
направить  свой  огонь  на  флагманский  корабль.  Лучники  посылали  свои
смертоносные стрелы на два других корабля, которые не удалось  поджечь,  и
очень скоро те остановились, потому что у весел не  осталось  в  живых  ни
одного гребца.
     Однако поджечь флагманский корабль  оказалось  невозможно  -  он  был
окружен защитным  облаком,  и  все  огненные  ракеты,  которые,  казалось,
неминуемо должны были поразить его, с шипением падали в воду.
     И все же король захватчиков понимал,  что  не  сможет  высадить  свою
армию прямо здесь, в доке. Флот за волнорезом уже направлялся к  песчаному
пляжу за чертой  города,  и  оставшийся  последним  в  гавани  флагманский
корабль развернулся, чтоб последовать за остальными.
     Увидев это, король Кендрик ухмыльнулся: он был доволен  тем,  что  им
удалось не пустить врага в доки.
     - Рэндольф! Ну, куда ты подевался? - Офицер тут же  выступил  вперед.
Он с радостной улыбкой обозревал обломки вражеских судов,  уничтоженных  в
гавани.
     - Мы их задержали, сир.
     - Да уж. Как продвигается организация армий?
     - Плохо, милорд. Необходимо ваше присутствие, иначе,  боюсь,  Диннат,
Коарт и лорд-мэр не договорятся.
     - Черт побери их мелочность. - Король снова повернулся к  морю,  чтоб
проследить за покидающим гавань флагманским кораблем.  -  Ладно.  Я  найду
тебя, как только  он  уберется  из  гавани.  Проклятье,  куда  только  мог
запропаститься мой сын, - и это сейчас, когда он мне больше всего нужен!
     Рэндольф поспешил к  лордам,  а  король  Кендрик  не  сводил  глаз  с
оставшегося в одиночестве корабля противника.  Он  видел,  что  седовласый
правитель  северян  стоит  теперь  на  корме.  На  мгновение  их   взгляды
встретились, и тут же между ними появилась дымовая завеса. Кендрик все  же
успел почувствовать устремленную на него страшную колдовскую  силу  врага.
Затем здание у него за  спиной  разлетелось  на  тысячи  мелких  осколков,
высокая стена упала вперед, засыпав короля Корвелла своими обломками.


     Ларик стрелой промчался на своем коне  через  разрушенную  ферму,  не
обращая внимания ни на горящий дом, ни на развороченное грязное поле.  Его
взгляд был устремлен на запад.
     Глаза Ларика вспыхивали жарким огнем удовольствия, когда он вспоминал
об убийстве одной из Синнорианских сестер, что доставило  ему  невыразимое
наслаждение и давало новые силы для будущих сражений. Но это  воспоминание
было все же несравнимо по силе с тем, как его влекла девушка-воительница в
серебряных доспехах, которую  почти  что  удалось  захватить.  Она  манила
Ларика, и он был не в состоянии сопротивляться ее непонятным чарам.
     Ларик не знал, жива ли эта девушка; душа  едва  трепетала  в  хрупком
теле воительницы, когда он  схватил  за  поводья  ее  коня.  Но  командиру
Смертоносных Всадников не удалось обнаружить ее тела, а он очень тщательно
осмотрел поле боя, стараясь  отыскать  его.  Похоже,  девушка  отправилась
вместе с армией в Корвелл.
     А если это так,  Ларик  не  сомневался  в  том,  что  они  непременно
встретятся снова. Но пока Смертоносным Всадникам нужна была пища -  именно
поэтому горела теперь ферма через которую он проскакал. Множество подобных
строений превратились в  пепел  потому  только,  что  через  них  проехали
Всадники. Кое-где им удалось даже встретить ффолков,  которым  не  хватило
ума бежать  вместе  со  всеми.  Убийство  этих  бедняг  явилось  настоящим
кровавым  пиршеством  для  Всадников.  Объезжая  свое  войско,   Ларик   с
удовлетворением увидел, что к ним  начали  постепенно  возвращаться  силы,
отнятые сражением с Синнорианскими сестрами.
     Его отряд шел по Корвелльской  дороге  впереди  объединившихся  армий
Грюннарха  и  Раага  Хаммерстаада.  Смертоносные  Всадники   должны   были
отыскивать очаги сопротивления ффолков и завязывать стычки  с  арьергардом
отступающих ффолков. Однако, у Ларика были совсем другие намерения  -  ему
прежде всего было необходимо восстановить  боеспособность  своего  отряда.
Поэтому они не мешали ффолкам отступать: Ларик был уверен,  что  противник
сам не будет вступать в битву до тех пор, пока не  достигнет  воображаемой
безопасности в Кер Корвелле.
     Поэтому,  вместо  того,  чтобы  заниматься  разведкой,   Смертоносные
Всадники убивали безоружных ффолков и становились все сильнее.


     Тристан наконец поравнялся с повозками, на которых  везли  в  Корвелл
раненых. Он проскакал мимо большого фургона, где на  жидкой  подстилке  из
соломы лежало десятка два окровавленных ффолков. Раненые воины - мужчины и
женщины - сидели или обессиленно лежали на дне тяжело громыхающей повозки,
которую тащили шесть крупных быков.
     Несколько  таких   же   повозок   ехало   впереди,   но   принц,   не
останавливаясь, поскакал дальше, пока не  подъехал  к  небольшой  тележке,
запряженной единственной лошадью. Здесь,  вытянувшись  на  охапке  соломы,
лежала Эйлин, ллевиррская воительница. Подле нее сидела Робин.
     - Как она? - хрупкое лицо Эйлин казалось мертвенно бледным. Ее  глаза
были закрыты.
     - Она ужасно страдает. Рана не глубокая, но она нагноилась,  -  да  и
сами эти отвратительные всадники, похоже, гниют заживо.
     - Всадники на черных конях - то самое бедствие, что ты  почувствовала
в Миррдейле? - спросил принц.
     - Да. Там, где они  проходят,  земля  остается  оскверненной.  Я  это
отчетливо вижу. Видимо, для  остальных  это  совсем  не  так  очевидно,  -
спокойно сказала Робин. Казалось, она  скрывала  какое-то  более  глубокое
знание.
     - Возможно ли, что Всадники и  есть  то  самое  зло,  о  котором  нас
предупреждало пророчество?
     - Не думаю. Скорее, они просто орудие какого-то большего зла, - Робин
посмотрела ему  прямо  в  глаза.  -  Когда  сестры  хоронили  Карину,  они
рассказала мне, как она погибла. Почему тебя не  было,  когда  все  с  ней
прощались?
     Принц отвел глаза.
     - У меня было так много дел... Я  искал  Кантуса...  -  он  замолчал,
сообразив, какую ужасную ошибку совершил.
     - Она умерла, спасая твою жизнь!
     - Я знаю! - резко ответил принц.
     - Ты что, совсем бесчувственный? Ты видел, как много ффолков  погибло
в этом сражении?
     - Конечно, я все чувствую! Но мы вступили в бой - и победили! Мертвые
- это цена этой поб...
     - Цена? Теперь ты говоришь о них, словно это золотые монеты!  -  Щеки
Робин покраснели от гнева, а ее зеленые глаза были  безжалостны.  -  Можно
уметь выигрывать битвы, но быть настоящим принцем - это нечто  большее!  -
Робин неожиданно замолчала. Она  склонилась  над  Эйлин  и  мягкой  тканью
вытерла лоб юной воительницы, прежде чем снова заговорила с принцем.
     - Тристан, я думаю, ты сможешь повести  этих  людей  за  собой  через
сражения, но ты должен достойно руководить ими  и  в  мирные  времена.  Ты
должен заботиться о них!
     Принц вдруг  почувствовал  себя  ответственным  за  все  плохое,  что
произошло в день битвы. Он  подумал  о  героической  смерти  Кантуса  и  о
фермере и его жене, которые погибли, пытаясь остановить врага. И о  сотнях
других глаз, которые уже никогда не увидят света солнца.
     - Робин, я думаю о них. Мне трудно показать это, но я очень хочу быть
настоящим принцем и человеком, которым ты могла бы гордиться. - Он не смог
больше ничего добавить к сказанному, и тихо ехал несколько минут  рядом  с
повозкой.
     Неожиданно их  внимание  привлекла  суматоха  впереди.  Принц  увидел
всадника, который  галопом  скакал  им  навстречу.  Тристан  вдруг  ощутил
нетерпение - он сообразил, что всадник может принести новости из Корвелла.
     - Возьми меня с собой, - попросила Робин.  Она  ловко  запрыгнула  на
широкую спину Авалона, когда принц, придержав повод, остановил  жеребца  у
повозки. И они вместе поскакали вперед.
     Тристан увидел побледневшего от усталости всадника, который  отчаянно
нахлестывал своего скакуна, уже  покрытого  клочьями  пены.  С  удивлением
принц узнал Овена - стражника Корвелльского замка.
     - Мой принц! - закричал гонец, сдерживая своего коня при  приближении
Авалона.
     - Что случилось? - спросил принц, страшась услышать дурные вести.
     - Северяне! Они высадились в  Корвелле.  Сейчас  они  уже,  наверное,
атакуют город! - Язык Овена заплетался от усталости.
     -  Когда  они  высадились?  -  спросил  Тристан,  пытаясь  перебороть
охватившую его панику.
     - Вчера! Они высадились возле города - по меньшей мере сто  кораблей!
Меня послали, чтобы  найти  вас,  как  только  захватчики  приблизились  к
гавани, но я еще не успел далеко отъехать и видел, как они начали высадку.
     Зацокали  копыта  -  это  подъехали  Полдо  и  Дарус.  Лицо   карлика
побледнело, когда он услышал новости.
     - А что происходит в Лоухилле?
     - Все карлики эвакуировались, и их разместили в городе или в замке, -
объяснил Овен.
     - Мы должны немедленно отправиться туда! - нетерпеливо сказала Робин,
но Тристан застыл в седле: он отчетливо представил себе встречу двух армий
северян у Кер Корвелла.
     - Вперед! - закричала девушка, тряхнув Тристана за плечи.
     - Да, конечно, - ответил принц. Его голова шла кругом, и он никак  не
мог сосредоточиться.
     - Расскажи обо всем сестрам, - попросил Тристан калишита. -  И  скажи
Бригит, что мы с Робин поскакали в Корвелл. Пусть она с  сестрами  следует
за нами, если в конце колонны все спокойно.
     Повернувшись к Полдо, он сказал:
     - Найди Финеллин и скажи ей, чтобы она с гномами, как можно  быстрее,
шла в Корвелл. Гэвин со своими людьми будет защищать беженцев, если  снова
нападут северяне.
     Двое друзей согласно кивнули и поскакали на восток.
     Робин крепко обняла принца за  пояс,  когда  он  направил  Авалона  в
противоположном направлении. Белый жеребец легко  перемахнул  через  живую
изгородь, идущую вдоль дороги, и поскакал напрямик через поля.
     Авалон, казалось, не замечал дополнительного  всадника,  он  легко  и
свободно нес Тристана и Робин к дому, который вдруг стал особенно  дорогим
их сердцам. Принц не знал, что  его  ждет  по  возвращении,  -  он  только
понимал, что должен как можно быстрее прибыть в Кер Корвелл.


     - Идиот! Бесполезный придурок! -  Грюннарх  бушевал:  ему  наконец-то
удалось найти виновника всех несчастий.
     - Ты во всем винишь меня, но разве не  твою  армию  остановила  банда
плохо вооруженных крестьян? - в голосе Раага Хаммерстаада ярости  было  не
меньше, чем у Рыжего Короля. Два  короля  ругались,  размахивая  кулаками,
стоя по разные стороны костра.
     - Если бы ты продолжал гнать их по дороге...  Если  бы  ты  имел  под
своим началом армию, а не этот отчаявшийся сброд,  ты  бы  смог  перекрыть
дорогу! Посмотри на своих людей, посмотри!  -  Рааг  драматическим  жестом
показал в сторону лагеря.
     В одно мгновение ярость оставила Грюннарха,  и  его  охватила  тоска,
оттеснившая в сторону все другие эмоции.
     - Да, - проворчал он, садясь. Удивленный Рааг тоже сел.
     - Боевой дух покинул мою армию, словно  сок,  выжатый  из  лимона,  -
Грюннарх, помолчав, показал в сторону Долины Мурлок. - Никому  не  пожелаю
попасть туда! Даже под страхом смерти моя нога не ступит больше  в  Долину
Мурлок!
     - Мне, однако, придется вернуться в долину, - сказал Траэрн. До этого
момента оба короля не обращали внимания на мрачного друида.
     -  Я  думал,  что  ты  будешь  сопровождать  нас   до   Корвелла!   -
запротестовал Грюннарх, но друид не обратил на это никакого внимания.
     - У меня там срочные дела, - Друид поднялся и быстро исчез в темноте.
     - Ну, теперь-то ты вновь во владениях  людей,  -  проворчал  Рааг,  с
любопытством разглядывая старого друга. Два короля не раз ходили вместе  в
дальние набеги, но никогда Рааг не  видел  Грюннарха  таким  удрученным  и
усталым.
     - Да, - согласился Грюннарх, заставив себя поднять голову, -  теперь,
когда мы выбрались из этого кошмарного  места,  все  наши  неудачи  должны
кончиться! - Прежде всего он хотел убедить в этом самого себя.
     В другой части лагеря красные, светящиеся глаза неотрывно смотрели на
запад. Страшные, голодные глаза.


     За полдня Авалей преодолел  расстояние,  которое  беженцы  прошли  бы
три-четыре дня. Перед самым заходом солнца Тристан и  Робин  поднялись  на
последний холм к востоку от города и  начали  долгий  спуск  к  морю.  Кер
Корвелл гордо вырисовывался на фоне  пламенеющего  неба.  Знамя  Одинокого
Волка, как всегда, развевалось над самой высокой башней.
     С  облегчением  они  увидели,  что  город  и  гавань  остались   пока
нетронутыми.  Однако,  когда  они  еще  больше  приблизились  к  городским
воротам, стали заметны другие, куда более неприятные знаки.
     У входа в гавань  торчали  обгоревшие  каркасы  нескольких  кораблей;
обломки мачт, весла и куски обшивки  вяло  колыхались  на  волнах.  Потом,
когда Робин и Тристан спустились еще ниже, им стали видны корабли северян,
вытащенные на песчаные пляжи, примерно в миле от города.
     Как саранча, армия  захватчиков  двигалась  через  заросшие  вереском
болотистые пустоши к Корвеллу.
     Беженцы из восточных поселений прошли, не останавливаясь, мимо города
и замка на северо-запад в более отдаленные части королевства. До тех  пор,
пока Кер Корвелл будет держаться, захватчики вряд ли рискнут  преследовать
беженцев.
     Неутомимый Авалон при приближении к Корвеллу  поскакал  еще  быстрее.
Теперь принцу стали видны два лагеря, разбитые вокруг  Кер  Корвелла;  над
ними развевались знамена лордов Динната и Коарта.  Однако  захватчики  все
равно заметно превосходили численностью войска ффолков.
     Наконец, жеребец оказался в тени Кер Корвелла, и принц  направил  его
на длинную, поднимающуюся вверх, дорогу к  воротам  замка.  Только  теперь
усталость начала сказываться, и Авалон с галопа перешел на шаг. Вскоре они
въехали  сквозь  открытые  ворота  во  двор  замка.  Несколько  стражников
громкими криками приветствовали принца и побежали доложить  королю  о  его
возвращении.
     Молодой конюх подбежал, чтобы позаботиться о белом жеребце.
     - Добро пожаловать домой, мой принц, мисс Робин! - закричал он.
     Робин и принц соскочили с коня, а конюх увел Авалона.  В  первый  раз
Тристан заметил, как сильно устал его жеребец - тот низко опустил  голову,
а его бока были покрыты пеной.
     - Как здорово, что вы снова дома, мой принц, - сказал Рэндольф, в  то
время как Тристан стряхивал с себя дорожную пыль, готовясь идти к  королю.
Вид у него был одновременно довольный и смущенный.
     - Дело в том, что... король... - продолжал Рэндольф, - его ранило  во
время сражения в доках. Сейчас он в своем кабинете. Мой принц,  вы  должны
увидеться с ним!
     - Конечно, - ответил Тристан. Он почувствовал  ужасное  беспокойство,
глубина которого удивила его самого.



                        ТАЙНА ПРОИСХОЖДЕНИЯ РОБИН

     - Будьте очень осторожны! - предупредил отец Нолан. -  Вы  не  должны
волновать его!
     Тристан остановился у дверей отцовского кабинета и глубоко вздохнул.
     - Ладно, пошли, - сказал он Робин.
     Девушка, кивнув, осторожно открыла дверь  в  озаренную  огнем  камина
комнату. Робин неуверенно подошла к огромной кровати,  где  лежал  король,
почти скрытый под грудой  стеганых  одеял.  Большие  иссиня-черные  синяки
покрывали  его  лицо,  один  глаз  распух  и   закрылся.   Разбитые   губы
потрескались.  Тристан  не  верил  своим  глазам  -  таким  постаревшим  и
беспомощным показался ему отец. Принц смущенно встал позади Робин.
     Когда девушка подошла поближе,  здоровый  глаз  короля  затрепетал  и
раскрылся, и он протянул к ней забинтованную руку.
     - Моя дорогая, подойди ко  мне,  -  прохрипел  он  и,  когда  девушка
подошла, стиснул ее руку.  Робин  ответила  ему  крепким  рукопожатием,  и
некоторое время они молчали.
     - Ты сильная, - наконец сказал  король.  -  Твоя  мать  гордилась  бы
тобой.
     - Кто моя мать, сир? Пожалуйста, скажите мне! - желание узнать  ответ
на  этот  вопрос  последние  несколько  недель  не  оставляло  Робин.   От
напряжения ее голос дрожал.
     - Да, пришло время тебе все узнать, -  сказал  король  тихим,  слабым
голосом. - Только для того, чтобы защитить тебя мы так долго держали это в
секрете.
     Робин, удивленная, ждала пока король  переведет  дух.  Тристан  молча
наблюдал.