чем-то была разрыта. Подойдя поближе, Элиан увидела, что  дверь
с косяком сломались и упали внутрь домика под давлением  какой-то  ужасной
силы. А проход, ведущий  в  нору,  был  разрыт  до  невероятных  размеров.
Пробившись сквозь толпу, которая все увеличивалась и в которой  люди  были
уже не в состоянии  сдерживать  охватившую  их  тревогу,  Элиан  заглянула
внутрь норы и не смогла сдержать крика ужаса.
     Бывшее когда-то уютным, жилище было сравнено с землей:  аккуратная  и
надежная мебель разнесена в щепки, печь перевернута, вся посуда превращена
в тысячу мелких осколков. Но все  это  было  несравнимо  с  тем  кошмаром,
который предстал глазам Элиан, когда она увидела то, что лежало на полу  в
самом центре норы.
     Карлики - двое  примерно  такие  же,  какой  была  и  Элиан,  и  двое
маленьких  -  были  растерзаны  так,  что  узнать  их  не   представлялось
возможным. Каждый из них был изуродован и  разорван  в  клочья  существом,
обладавшим огромной и невероятной  дикой  силой.  Будучи  не  в  состоянии
сдерживаться, Элиан отвернулась и со слезами выбежала из  норы.  Некоторые
карлики стояли в стороне от толпы тяжело дыша, с белыми, как мел,  лицами.
Элиан, которую била дрожь, упала на землю; она старалась не думать о  том,
что увидела в  норе,  но  в  ее  сознании  все  время  возникали  огромные
клыкастые существа. Они рычали и хрипели, и она  никак  не  могла  от  них
избавиться.


     Серые облака и туман сменились дождем,  когда  путники  спустились  с
высоких холмов леса Ллират. Они  подгоняли  лошадей,  стараясь  как  можно
больше  оторваться  от  фирболгов.  Они  не  знали,  стали   ли   чудовища
преследовать их за долиной, но остановиться и выяснить они не рискнули.
     Дарус ехал  молча,  сжав  зубы.  Грубая  повязка,  наложенная  Робин,
сохраняла его  руку  в  неподвижности,  однако,  от  усилия,  которое  ему
приходилось прикладывать, чтоб держаться в седле, в его лице  не  было  ни
кровинки. Тристан понимал, что им придется  остановиться  на  ночь,  и  он
яростно молился богине о том, чтобы фирболги прекратили преследование и не
спустились за ними в низину.
     Дождь то лил как из ведра, то тихонько моросил,  и  казалось,  что  с
каждой милей сырость все глубже пробирается под плащи, чтоб  проникнуть  в
их тела до самых костей. Робин обнаружила извилистую звериную тропу  и,  с
девушкой во главе, они поехали друг за другом по этой узкой дорожке. Полдо
ехал вслед за Робин, а Дарус и Тристан - за ним, менестрель же заключал их
небольшой отряд. Тропинка изогнулась и вывела их  к  высоким  соснам,  что
росли в лесу, лишенном каких-либо кустарников,  но  сами  деревья  отлично
защищали путников от усилившегося дождя.
     Тристан поплотнее закутался в шерстяной плащ и надел меховой капюшон,
но даже эти усилия не смогли защитить  его  от  пронизывающего  холода,  и
вскоре он уже не мог справиться с охватившей его с головы до  ног  дрожью.
Принц видел, что едущий впереди Дарус уже  из  последних  сил  держится  в
седле и может упасть  в  любой  момент.  Во  главе  группы  Робин  грустно
скорчилась в седле, побежденная холодом и дождем.
     -  Придется  остановиться,  -   крикнул   принц   через   плечо,   не
поворачиваясь к менестрелю. - Если мы не разведем огонь  и  не  согреемся,
мне кажется, Дарус не дотянет до утра.
     - Мудрое  наблюдение,  -  согласился  менестрель.  -  Давайте  поищем
подходящее место. Тропа начала снова подниматься на один  из  бесчисленных
горных хребтов, которые окружали Ллират. Сосны здесь росли очень плотно, с
небольшими Полянками между ними. На одной из таких полянок Тристан  догнал
Робин. Дождь снова утих и в воздухе висел легкий туман.
     - Давайте остановимся, - предложил он, и девушка устало кивнула ему в
ответ. Принц никогда не  видел  ее  такой  безнадежно  несчастной,  и  его
пронзило чувство огромной вины.
     - Мне... мне очень жаль, - сказал принц. - Это я  втянул  нас  в  эту
авантюру. Мне казалось, что преследование фирболгов замечательно развлечет
нас всех.
     - Это не твоя вина, - вздыхая, ответила ему Робин. Она посмотрела  на
неподвижное тело позади Тристана и губы ее  сжались.  -  Мы  все  были  за
погоню - все, кроме  Арлена.  Мы  все  ответственны  за  последствия.  Она
подняла голову, усилием воли стараясь победить отчаянье.
     - Где разобьем лагерь? Хотелось бы, чтоб где-нибудь поблизости.
     - Подожди здесь вместе с остальными, - сказал Тристан, -  а  я  поищу
место, где мы могли бы спокойно провести  ночь.  Испытывая  облегчение  от
того, что он может подумать о чем-то еще, кроме  Арлена,  принц  съехал  с
тропинки, чтобы исследовать плотные заросли  сосен.  Вскоре  он  обнаружил
место, незаметное снаружи,  где  была  довольно  большая  сухая  площадка,
устланная сосновыми иголками и защищенная  от  дождя  нависающими  ветками
сосен. Вскоре к нему присоединились и остальные. Робин  развела  небольшой
костер, который совсем не дымил, а Тристан тем временем  проехал  назад  и
замел следы огромной веткой, так что складывалось впечатление,  будто  они
поехали дальше по основной тропе. Укрытие  оказалось  настолько  теплым  и
сухим, насколько вообще на это можно было рассчитывать в  таких  условиях.
Они по очереди дежурили, но даже к утру,  когда  занялся  серый,  туманный
рассвет, фирболги не появились.  У  Даруса  началась  лихорадка,  и  он  в
беспамятстве бредил. Они привязали  его  к  седлу  и,  замерзшие,  поехали
дальше. Единственным утешением было отсутствие преследователей.
     - Они, наверное, боятся спускаться с гор, - заметил Керен.
     - Даже если они просто бесцельно бродят по окрестностям.
     -  А  я  боюсь,  что  предположение  нашего  маленького  друга  может
оказаться верным: они не будут слишком близко подходить к поселениям людей
такими небольшими группами.
     -  Надеюсь,  что  вы  правы,  -   ответил   Тристан.   Обстоятельства
складывались так, что шансы Даруса выжить были совсем  небольшими,  а  при
возможной схватке они и вовсе оказывались нулевыми.  К  вечеру  этого  дня
всадники подъехали к маленькой хижине лесника. Домик  стоял  на  небольшой
прогалине, со всех сторон окруженной лесом; рядом весело журчал ручей.  На
заборчике сушились шкуры, а рядом с пустым загоном для  скота  примостился
наполовину разрушившийся навес.
     - Кто вы такие? - голос был мрачным и подозрительным.
     Говоривший стоял за углом  хижины.  Им  оказался  изнуренный  работой
человек средних лет, очень просто одетый. На  плече  у  него  лежал  топор
дровосека с длинной ручкой - казалось, легкого движения  руки  достаточно,
чтобы  привести  его  в  боевое  положение.  Дверь   хижины   со   скрипом
приоткрылась, и в проеме принц увидел какую-то неясную фигуру. Однако,  он
отлично разглядел заряженный арбалет, направленный прямо ему в сердце.
     - Кто вы такие? - снова спросил лесник.
     - Я Тристан Кендрик, принц Корвелла, - сказал Тристан, гордо  вскинув
голову. Он вздрогнул, увидев,  что  арбалет  слегка  переместился,  однако
выстрела не последовало. - Один из моих спутников ранен  -  ему  необходим
отдых и тепло.
     Лесник заметно успокоился.
     - Да, конечно. Я уже встречал  вас  раньше,  мой  принц.  Пожалуйста,
простите мне мою подозрительность - сейчас  в  Ллирате  наступили  опасные
времена.
     Слегка кивнув, он добавил:
     - Почему бы вам не зайти в дом? Дверь хижины распахнулась и их глазам
предстал парнишка лет двенадцати, так и не выпустивший  из  рук  арбалета.
Вслед за мальчиком из хижины вышла крепко сложенная  женщина  и  торопливо
направилась к лошади Даруса. Робин уже помогала калишиту.
     - Быстрее! -  заторопилась  женщина,  ее  округлое  лицо  было  полно
сочувствия. - Бедный парень! Давайте отнесем его в дом.
     Остальные с благодарностью последовали за хозяевами в теплую  хижину.
Впервые за последние два дня путешественники могли просушить свою насквозь
промокшую одежду.
     - Меня зовут Киган из Диннвалла, -  представился  хозяин,  когда  они
вошли в его маленький домик. - А это Энид и мой сын Эван. Сынок, сбегай  и
присмотри за лошадьми! Быстро! Эван, который продолжал глазеть на  гостей,
повернулся и побежал к лошадям. Остальные  осторожно  положили  Даруса  на
единственную большую кровать. Калишит весь горел в лихорадке  и  продолжал
тихонько стонать. Предоставив женщинам  заботиться  о  Дарусе,  Тристан  с
помощью хозяина постарался получше укрыть тело Арлена. Его плоть, холодная
и отвердевшая, уже мало напоминала человека, который был верным  другом  и
учителем принца в течение всей его сознательной жизни. Тристан  подготовил
тело  для  похорон,  уверенный,   что   его   отец   обязательно   устроит
торжественную церемонию, когда они вернутся домой. С тоской  вспоминал  он
грубоватые наставления своего старого учителя. И хотя его  похвалы  всегда
были редкими, но он никогда не терял веру в способность Тристана учиться и
совершенствоваться. Он умер, как настоящий воин! Среди ффолков  считалось,
что это лучший способ умереть - так, во всяком случае думал раньше  принц.
Теперь  эта  мысль  перестала  казаться  ему  столь  несомненной.  Тристан
вернулся в хижину, когда уже совсем стемнело, с удовольствием принюхиваясь
к запахам стряпни. Киган и его семья поделились с принцем и его спутниками
всем, что у них было в их скромном  жилище.  После  простого,  но  сытного
обеда и нескольких стаканов домашнего вина,  они  впервые  за  много  дней
могли позволить себе  расслабиться.  Только  тяжелое  состояние  Даруса  и
непредсказуемые опасности, которые поджидали их в лесу за крепкими стенами
хижины, не давали им в полной мере насладиться гостеприимством лесника.
     - Ваши спутники говорят, что вас зовут  Керен  Доннелл,  -  несколько
поколебавшись, сказал лесник после ужина. - Не могли бы... не могли бы  мы
просить вас спеть что-нибудь?
     - С удовольствием, - ответил менестрель поднимаясь,  и  направился  к
дверям,  у  которых  они  сложили  все  свои  вещи.  Он  достал  лютню  и,
возвращаясь к своему месту, взял несколько аккордов, осторожно  настраивая
лютню. Потом он заиграл. Песня о Матери-Земле наполнила  скромную  хижину.
Песня  рассказывала  о  богине  и  ее  славных  делах,  о  том,  как   она
поддерживает в мире равновесие между добром и злом. Богиня и ее почитатели
знали, что ни добро, ни зло в чистом виде  не  сделают  мир  лучше.  Таким
образом, она посвятила себя сохранению  Равновесия.  Песня  поведала  и  о
друидах - человеческих  детях  богини.  Друиды  должны  были  охранять  от
вторжения остальных людей некоторые нетронутые места дикой природы:  здесь
существа должны были рождаться и умирать естественным путем -  так  хотела
богиня. Но у богини были еще и другие,  более  могущественные  дети,  и  о
каждом из них, последовательно, повествовала песня.  Сначала  о  единороге
Камеринне, который обитал в долине Мурлок. Существо могучее  и  волшебное,
единорог не был обычным животным -  он  был  единственным  в  своем  роде.
Однако, как настоящий король леса, он охранял и защищал лесных существ,  о
которых не ведали даже друиды. И Левиафан, самый огромный из детей богини,
выполнял те же функции в море.  Левиафан  большую  часть  времени  спал  -
иногда на протяжении целых столетий. Однако, когда он пробуждался, ничто в
мире не  могло  противостоять  ему.  А  еще  ее  детьми  были  волки,  они
назывались Стая. Обычно волки по отдельности рыскали в самых глухих местах
Гвиннета и играли естественную роль хищников, по-своему помогая  сохранять
Равновесие. Однако, когда возникала опасность, богиня призывала волков  на
помощь, и тогда они собирались в Стаю. Были  они  весьма  многочисленны  и
сила их была велика. И хотя отдаленный вой волка  безлунной  ночью  ужасал
одинокого  путника.  Стая,  собранная  воедино,  была   серьезным   знаком
твердости намерений богини сохранить Равновесие. Когда  последние  аккорды
лютни смолкли. Тристан устало кивнул. Друиды, волки, единороги -  все  это
было лишь легендой... Он и его друзья отправились спать. И,  наверное,  им
приснятся Арлен и фирболги, и  прекрасные  легенды  Керена.  И  лишь  один
менестрель заподозрил, что, легенда, возможно, уже началась.
     У лесника Кигана имелась тележка,  в  которую  можно  было  запрягать
быков, и он вызвался сопровождать принца до Кер Корвелла.  Тристан  принял
его предложение, потому что в тележке Дарусу было гораздо  удобнее  ехать,
нежели на лошади. Два дня  они  двигались  на  север,  ночуя  в  маленьких
деревенских гостиницах, попадавшихся по дороге. Наконец, они  оказались  в
поросшей вереском долине к югу от Корвелла. На следующий день они  увидели
замок. Люди поехали дальше по дороге,  а  Полдо  с  ними  распрощался.  Он
направил своего пони  через  поля,  и  тот  весело  поскакал  вперед,  чуя
близость  Лоухилла.  Забрызганная  дорожной   грязью   компания   медленно
поднималась по дороге к воротам замка. Вероятно, их вид вызывал  серьезную
тревогу, и когда они приблизились к замку,  дюжина  вооруженных  всадников
выехала им навстречу, предполагая, что им потребуется  помощь.  Когда  они
въехали во двор, сам король вышел им навстречу.
     - Что случилось? - сурово спросил он, подходя  к  принцу,  когда  тот
спрыгнул с лошади. Тут король увидел привязанное к седлу тело, и его  лицо
побледнело.
     - Отец, фирболги в лесу Ллират! Мы  выслеживали  их,  и  они  на  нас
напали. Арлен отдал свою жизнь, чтобы спасти нас. Лицо короля  замкнулось,
и он перевел взгляд на спутников принца. Его глаза почти  не  остановились
на Кигане и его тележке, немного задержались на Керене, потом он посмотрел
на девушку. - А что с калишитом?
     - Он жив, - ответила Робин.
     - Пошлите за  священником!  -  приказал  король,  и  один  из  воинов
моментально вскочил на коня и поскакал к деревенской церкви. Робин  начала
что-то говорить, но тяжелый взгляд короля заставил ее замолчать.
     - А вы кто такой? - обратился король к Керену.
     - Отец, разреши мне представить  Керена  Доннелла  -  менестреля.  Он
пришел к нам на помощь после того, как погиб Арлен.
     -  Интересно,  чтобы  с  тобой  сталось,  если   бы   тебе   пришлось
рассчитывать только на самого себя? - проворчал  король  с  оскорбительной
усмешкой. Тристан вздрогнул как от пощечины, но ничего не ответил.  Король
Кендрик снова повернулся к менестрелю.
     - Приношу вам мою благодарность, сэр, - хотя я не знаю,  выиграло  ли
что-нибудь наше королевство. Ваша слава, конечно,  опередила  вас,  и  для
меня большая честь принимать лучшего среди ффолков менестреля  в  качестве
гостя в моем замке, - он механически  произносил  вежливые  слова,  словно
хотел побыстрее покончить с формальностями. -  И  что  же  привело  вас  в
Корвелл?
     - Послание, милорд, от Высокого Короля к вам.
     - Я мог бы догадаться,  -  проворчал  король  Кендрик.  Прошло  много
времени с тех пор, как о наших  далеких  тихих  землях  вспоминали  в  Кер
Каллидирр.
     - Я боюсь, что здесь совсем не так тихо, как вам хотелось бы, - мягко
заметил менестрель.
     - Действительно, - пробормотал король,  глядя  на  безжизненное  тело
Арлена. - Вашему посланию придется подождать  до  завтра:  сегодня  у  нас
будет похоронная церемония. Он повернулся спиной к сыну и его спутникам  и
его голос громом прокатился по двору.
     - Гретта! Начинай готовить торжественную погребальную трапезу.  Пусть
пришлют полдюжины бочек пива! А вы, -  он  кивнул  воинам,  -  приготовьте
могильный курган! - и король, дабы проследить, чтобы все было сделано  как
следует, скрылся в замке.
     Тристан, Робин и Керен помогли Дарусу добраться до постели,  а  принц
проводил менестреля в комнату  для  гостей.  Ему  хотелось  извиниться  за
грубость отца, но поскольку Керен, казалось, не обратил  на  нее  никакого
внимания, то принц решил промолчать. Дарус по-прежнему тихонько  стонал  в
забытьи, когда Робин и Тристан стояли у его постели.
     - Мне бы так хотелось сделать для него еще хоть что-нибудь, - сказала
Робин, прикладывая к голове калишита холодное полотенце. Неожиданно  дверь
распахнулась, и в комнату, отдуваясь и переваливаясь как утка, вошел  отец
Нолан.
     - Мои бедные дети, - сказал он. - Как ужасно! Я уже знаю о  фирболгах
и Арлене. Боже мой! - он быстро подошел к кровати, на которой лежал Дарус,
и повернулся к Робин и Тристану.
     - Что вы здесь делаете? - подозрительно спросила Робин. - Не думайте,
что вы можете спорить с волей богини! Уходите! И забирайте с  собой  своих
новых богов!
     - У меня и в мыслях этого не было, - обещал  священник.  -  Я  просто
хотел посмотреть, не смогу ли я облегчить  страдания  юноши.  Вы  ведь  не
будете возражать?
     - Я не верю ни вам, ни вашим новым богам, - резко заявила девушка.  -
Но, может быть, вы и вправду сумеете ему помочь. Постарайтесь сделать все,
что в ваших силах. Пожалуйста!
     - Вы должны оставить меня с ним наедине, - просто  сказал  священник,
наклонившись, чтобы приподнять веки  и  заглянуть  в  глаза  калишита.  Он
огорченно поцокал языком, увидев  расширившиеся  черные  зрачки,  которые,
казалось, совсем утеряли свой блеск.
     - Нет! - воскликнула Робин, скрестив руки на груди.
     - Мне придется настоять на своей просьбе, - повторил священник, глядя
прямо в сердитые зеленые глаза.
     - Пошли, - мягко сказал  принц,  нежно  взяв  Робин  за  руку.  -  Мы
подождем за дверью. Она выдернула руку из его ладони и  несколько  секунд,
не мигая, глядела на священника. Он продолжал спокойно смотреть на нее  и,
наконец, она, отвернувшись, выбежала из комнаты, принц бросился  вслед  за
ней.
     - Он ничего плохого не сделает, - сказал он, тихо закрывая  за  собой
двери. - Он может помочь Дарусу! Робин только нахмурилась и  стала  ходить
взад и вперед по коридору. Через  несколько  минут  дверь  комнаты  Даруса
отворилась, и из нее вышел священник.
     - Ш-ш-ш, он спит, - шепотом провозгласил Брат Нолан. - Он нуждается в
отдыхе, если ему суждено поправиться. Вы можете ненадолго зайти к нему.
     Принц и девушка молча вошли в комнату. С удивлением  они  обнаружили,
что Дарус действительно мирно спит, ровно и спокойно дыша, а лихорадка, не
покидавшая его на протяжении всего пути домой, заметно спала. Раненая рука
калишита казалась совсем здоровой и  спокойно  лежала  у  него  на  груди.
Робин, от удивления широко раскрыв глаза, с уважением посмотрела на  Брата
Подана, когда они вышли из комнаты Даруса.  Этот  человек,  без  сомнения,
вовсе не был лицемером, сующим нос в чужие дела.
     - Спасибо вам. Как вы смогли?.. - начал задавать  вопросы  принц,  но
священник жестом заставил его замолчать.
     - Не я, - кротко отозвался он, - такова сила  новых  богов.  Я  всего
лишь один из тех, кто здесь, на островах Муншаез, пытается  рассказать  об
их могуществе. Знаете, вам тоже не повредит побольше узнать о них.
     - Ты пытаешься ослабить власть Матери-Земли!
     - Нет, дочь моя, - тон священника был снисходительным. - Места хватит
всем богам - в том числе и  здесь,  на  Муншаез.  Я  просто  распространяю
учение, которое я почитаю.
     - А как же ффолки и их вера в Богиню?
     - Возможно, когда-нибудь ты поймешь, а  твой  друг  -  и  подавно,  -
добавил священник, кивнув в сторону Даруса.
     Священник быстро собрался и  отправился  обратно  в  деревню,  Робин,
рассерженная и, одновременно, смущенная, пошла к себе  переодеться.  Принц
некоторое время  постоял  перед  дверью  в  комнату  Даруса,  размышляя  о
чудесном  выздоровлении,  а  затем  направился   в   свои   покои,   чтобы
приготовиться к церемонии погребения Арлена.
     Переодевшись в чистую, сухую одежду, они присоединились к  похоронной
процессии, которая вышла из замка,  когда  уже  начало  темнеть.  Почетный
караул из королевских воинов нес на плечах гроб с телом. Король, Тристан и
Робин следовали за ними, и - поскольку подобные  новости  распространяются
весьма быстро - сотни