ое  нанимали  иноверцев:  язычников,  мусульман.
Хакан Йосып сам был из таких. Может, потому  и  скачут  теперь  печенеги
там, где недавно рос хузарский виноград?
   - Ой-ой! - вскрикнул наверху Шуйка.
   - Чего там? - забеспокоился Рахуг.
   - Степняки сошли с дороги. С другой стороны забежать хотят.
   - Слезай, - скомандовал Машег. -  Возьми  коней  и  жди  на  северной
опушке.
   Он вытянул лук из налуча. Налуч у Машега - богат. Но лук еще  богаче.
Клеенный  из  лучшей  древесины  трех  сортов,   усиленный   по   спинке
верблюжьими жилами, костью, защищенный от сырости толстым слоем гладкого
черного  лака.  Отличный  лук,  одним  словом.   Многие   враги   Машега
подтвердили бы это... Если бы мертвые умели говорить.
   Машег присел на колено, выложил перед собой полдюжины  стрел  -  чтоб
брать удобней.
   Печенеги,  зашедшие  со  стороны  восхода,  громко  переговаривались.
Второй отряд, сторожась,  шагом  приближался  к  западной  опушке  рощи.
Собак, поджарых степных гончаков, держали на поводках, луки -  наготове.
Машег  видел  напряженные  лица  врагов,  сощуренные  глаза,  пытавшиеся
высмотреть противника в густой листве. Он мог всадить стрелу  в  любого,
хоть в узкую щелку глаза. Печенеги, скорее всего, догадывались об  этом,
поскольку уже точно знали: преследуемые здесь, в роще. Машег  чувствовал
их страх и неуверенность. Второй отряд наверняка вел себя так  же.  Будь
Машег их  командиром,  он  велел  бы  воинам  спешиться  и  подбираться,
прикрываясь лошадьми, а еще лучше - ползком. Но это была варяжская, а не
степная повадка.
   Машег ждал: сейчас они по сигналу завизжат, бросятся все разом,  лупя
наугад по всякому подозрительному шевелению. Колючий кустарник на опушке
их задержит...
   "Эх, - подумал  Машег,  -  будь  нас  хотя  бы  дюжина  -  побили  бы
пацинаков, как сусликов!"
   Тут один из степняков не выдержал - спустил пса.
   Черно-белый пятнистый гончак с хриплым рычанием рванулся вперед.
   Машег и Рахуг одновременно обнажили сабли, ..
   Если пес обучен как следует, он не станет нападать  на  человека.  Но
этого  гончака,  видно,  учили  на  беглых  рабах.  Вместо  того   чтобы
остановиться и  голосом  позвать  хозяина,  полудикий  зверь  с  разбега
прыгнул на Машега.
   Хузарин, привстав, отклонился, изогнутый клинок мелькнул, пес упал на
четыре лапы, но, споткнувшись, покатился  по  траве  да  так  и  остался
лежать.
   Машег вернул саблю в ножны, бросил быстрый взгляд на Рахуга.  Товарищ
его уже накладывал стрелу.
   Второго пса не было видно за высокой травой.  Но  там,  где  он  был,
трава волновалась. Кроме того, именно туда убегал черный ремень поводка.
   Тетива щелкнула о рукавицу - и  пронзительный  визг  подтвердил,  что
Рахуг не промахнулся.
   Дальше события раскручивались с молниеносной быстротой.
   Оба хузарина  с  невероятной  скоростью  выпустили  с  дюжину  стрел,
вскочили и, петляя между  деревьями,  помчались  к  северной  опушке.  А
печенеги, как только засвистели  стрелы,  привычно  рассыпались  веером,
вскидывая  луки.  Степняки  совершенно  точно  засекли   места,   откуда
стреляли. И закидали рощу градом  стрел.  Но  хузар  там  уже  не  было.
Несколько секунд промедления сделали ответную стрельбу бессмысленной.
   Увидев хузар, Шуйка сразу пустил коней вперед. Машег и Рахуг на  ходу
прыгнули в седла, и разведчики вылетели из рощи. Заводные лошади скакали
следом, а печенеги...
   Конечно, степняки заметили разведчиков, но опять с опозданием,  когда
те уже ушли слишком далеко для прицельного выстрела.
   Оба отряда тут же пустились в погоню,  но  у  разведчиков  кони  были
свежее, и расстояние между преследуемыми и  преследователями  продолжало
увеличиваться.
   Впереди невысокой грядой тянулись холмы. Когда  разведчики  добрались
до склона, степняки отставали от них почти на три стрелища.
   Печенеги скакали двумя группами, держась друг  от  друга  примерно  в
четверти версты. Так борзые гонят петляющего зайца. Но Машег не  петлял,
а  уверенно  направил  коня  между  двумя  холмами.  Степнякам  придется
выбрать: или скакать напрямик, через холмы, или  обогнуть  их.  В  любом
случае они потеряют время.
   Жеребец Машега был резвее, поэтому  он  первым  взлетел  по  пологому
склону и...
   Машег осадил коня так резко, что тот присел на задние ноги.
   Впереди,  в  каких-нибудь  трех  сотнях  шагов,  рассыпавшись  цепью,
навстречу разведчикам двигался еще один печенежский отряд.
   Вероятно,  появление   всадника   было   для   степняков   такой   же
неожиданностью. Или они не сразу поняли, что перед ними - враг.  Поэтому
хузарин успел развернуть коня и бросить его вниз по склону  раньше,  чем
на него посыпались стрелы.
   - Печенеги! - закричал он своим и, бросив  поводья  заводных,  погнал
жеребца поперек склона.
   Степняки по ту сторону  холмов  завопили.  Им  откликнулись  те,  кто
преследовал.
   Рахуг, сообразив, что происходит, развернулся, но поскакал  в  другую
сторону, на запад.
   Шуйка  замешкался,  не  зная,  какое  направление  выбрать,   наконец
сообразил и последовал за Машегом.
   - Брось! - закричал ему хузарин. - Брось заводных, Шуйка!
   То ли ветер отнес его слова, то  ли  древлянин  не  разобрал,  о  чем
кричит хузарин.
   Шуйка запоздал. Печенеги из третьего отряда обогнули холм  с  севера.
Шуйка взял правее, но справа к нему тоже скакали враги.
   Шуйка подтянул к себе заводного коня, на ходу перепрыгнул на него, но
сделал это недостаточно ловко, конь споткнулся и едва не упал.  Печенеги
с двух сторон неслись к древлянину.
   Машег, оглянувшись, увидел, как его товарища берут  в  клещи,  понял,
что тот не успевает. Хузарин придержал  коня,  вытянул  лук  и  принялся
выпускать стрелу за стрелой, но расстояние было слишком велико даже  для
такого стрелка, как  Машег:  только  одна  его  стрела  попала  в  цель:
воткнулась в шею печенежской лошади.
   Шуйка гнал беспощадно, понукал коня... И все равно не успевал!
   Несколько степняков поднялись на стременах,  натягивая  луки.  Первая
стрела ударила Шуйку в плечо.  Древлянин  удержался,  но  вторая  стрела
подсекла коня и Шуйка вылетел из седла.
   Степняки, привстав yа  стременах,  мчались  к  нему.  Они  больше  не
стреляли, рассчитывая взять варяга живым. Двое или трое уже  разматывали
арканы...
   Машег тщательно прицелился, но  выстрелить  не  успел.  Печенеги  уже
подскакали к лежащему в траве древлянину, заслонили его...
   Машег вернул стрелу в колчан. У него их оставалось совсем мало.
   Шуйка,  оглушенный,  приподнялся,  глянул  на  оскаленные   лошадиные
морды... и, выхватив из  сапога  кривой  нож,  полоснул  себя  по  горлу
раньше, чем ему успели помешать. Машег склонил голову: достойная смерть.
И тут же выпрямился,  привстал  на  стременах,  высматривая  Рахуга.  Не
высмотрел.  Зато  печенеги,  вертевшиеся  вокруг  Шуйки,  опомнились   и
бросились к хузарину.
   Машег наклонился к уху коня,  шепнул:  "Давай,  родной",  -  и  отдал
поводья. Жеребец птицей рванулся вперед.
   Через  полчаса  печенеги  поняли,  что  хузарина  им  не  догнать,  и
прекратили погоню.
   Вечером Машега догнала одна из заводных. Это была двойная удача: к ее
седлу был приторочен бурдюк с водой. И еще одна, отдельная удача  -  кое
для кого, попавшегося на глаза хузарину утром следующего  дня  и  только
благодаря заводной оставленного в живых. Своего боевого коня Машег ни за
что не стал бы обременять дополнительным грузом.

Глава восемнадцатая
МЫШЕЛОВКА ПОД НАЗВАНИЕМ "ДИКОЕ ПОЛЕ"

   Дозоров варяги больше не высылали. Их осталось  слишком  мало,  чтобы
это имело смысл. Теперь они просто ехали по  дороге,  время  от  времени
меняя коней.
   Около полудня Понятно углядел впереди;  слева  от  дороги,  одинокого
всадника. О чем и сообщил своему десятнику. Всадник скакал к ним.
   - Стой! - скомандовал Духарев.
   Тот, кто в одиночку уверенно и открыто скачет к группе  воинов,  вряд
ли окажемся врагом.
   Нехорошее  предчувствие  овладело  Сергеем.   Он,   щурясь,   пытался
разглядеть поподробнее крохотную фигурку,  но  расстояние  было  слишком
велико. Всадник с заводной лошадью - вот все, что он видел.
   Но у других были глаза получше.
   - Это один из наших хузар! - уверенно заявил Понятко.
   Варяги молча ждали.
   Наконец тот же Понятко сумел разглядеть лицо всадника:
   - Машег!
   Черт! А остальные?
   Стыдно сказать, но Сергей, услышав имя, даже обрадовался.  Машег  был
ему намного ближе, чем Рахуг и Шуйка.
   "Не смей думать, что они погибли! - суеверно приказал себе Духарев. -
Они могли просто разделиться, в конце концов!"
   - Кого-то везет, - проговорил Понятко. Поперек седла лошади,  которую
Машег тянул  на  поводу,  лежал  человек.  Связанный.  Значит,  не  свой
пленник.
   Хузарин подскакал, спешился. Ноги его великолепного  жеребца  дрожали
от усталости.
   - Поводите их, кто-нибудь, - попросил Машег.
   - Мисюрок! - скомандовал Духарев. Парень с явным неудовольствием (ему
тоже хотелось услышать, что произошло) принял поводья.
   Мимоходом ухватил  пленника  за  пыльные  волосы,  заглянул  в  лицо,
ухмыльнулся.
   Машег отстегнул флягу, встряхнул: пуста.  Устах  молча  протянул  ему
свою.
   - А где остальные? - спросил нетерпеливый Сирка.
   Машег вернул флягу, сделал пару шагов - его покачивало.
   - Остальные - там, - хузарин показал на небо.
   Сергей выслушал рассказ Машега достаточно  спокойно.  Он  видел,  что
хузарин не винит себя в смерти Шуйки. И Рахуга, которому, скорее  всего,
тоже не удалось уйти. Машег действительно не виноват. Не будь  его  конь
так хорош, Машег тоже был бы мертв.  И  некому  было  бы  принести  злую
весть.
   "Нам повезло!" - с ожесточением думал Сергей.
   И это тоже было правильно. Машег, единственный из них, знал Степь  не
хуже печенегов. Погибни он - и у варягов не оставалось  никаких  шансов.
Совсем никаких. Противник оказался слишком умным  и  сильным.  И  отряд,
который  перехватил  разведчиков,  вряд  ли   был   послан   именно   за
разведчиками. Не  наткнись  на  них  хузары  с  Шуйкой,  степняки  через
сутки-двое  перерезали  бы  путь  Духареву  и   остальным.   Погоня   за
разведчиками стоила печенегам нескольких часов.
   - Бывает и хуже! - подвел итог Духарев. - Ты кого привез?
   - Старый знакомец, - хузарин распутал веревки, рывком стянул пленника
с коня и бросил на траву.
   - Ха! - воскликнул Сирка. - Попался, волчья сыть!
   - Еду, гляжу: что-то знакомое в траве мельтешит! - сказал Машег.
   - На что он нам? - недовольно проворчал Устах. - Прирезал бы - и всех
делов.
   У ног варягов, пыхтя я ворочая покрасневшими глазами, лежал сбежавший
парс.
   - Серегей хотел с ним говорить, - пояснил хузарин. - Правильно?
   - Правильно,  -  кивнул  Духарев.  -  Машег,  ты  как,  из  седла  не
выпадешь?
   Хузарин одарил командира даже не возмущенным - удивленным взглядом.
   - Тогда возьми свежую лошадь - и двинулись! - распорядился Духарев. -
Этого возьмем с собой. Гололоб, Щербина, грузите его!
   Парс что-то забормотал.
   - Стойте! - Серега наклонился к нему.
   - Я сам поеду, - просипел парс. -  Не  надо...  Как  барана...  Я  не
сбегу. Огнем клянусь...
   - Хорошо, - согласился Духарев, взял парса за штаны  и  за  шкирку  и
рывком водворил в седло.
   Не очень-то и тяжелый.
   - Гололоб, приглядывай за ним. А ты, парс, учти, что за нами печенеги
идут. Угадай с двух раз, что они с тобой  сделают,  если  поймают?  Парс
счел за лучшее промолчать.
   - Все, братья, по коням - и побежали! - сказал Духарев.
   Да, теперь им оставалось только убегать. Вдевятером-то.
   На душе у Сереги было хреново. Даже пойманный Машегом парс не улучшил
настроения. И погибших ребят жалко. Есть, правда, слабый шанс, что Рахуг
все-таки ушел... Проклятое золото! Серега охотно  отдал  бы  его,  чтобы
оказаться сейчас дома, в Полоцке.  Или  хотя  бы  километров  на  триста
севернее, где растут деревья и  где  можно  запутать  врага  по-лесному,
спрятаться в чаще и проскочить в те края, где найдется управа  на  сотню
степных разбойников. А может, еще и обойдется?  Может,  в  Тагане  стоит
сильный отряд? Может, отыщется там небольшое крепкое судно  для  богатых
варягов? Главное: убраться с этой  плоской  разделочной  доски,  которая
называется Дикое Поле! Удержать запас  дистанции,  выигранный  хузарским
налетом на степняков.
   Вокруг было много места и много света. Под Серегой был крепкий  конь,
и силы в руках тоже  было  достаточно.  Но  чувство,  которое  испытывал
Духарев, было сродни тому, что испытывает мышь, изо всех сил  бегущая  к
выходу  из  мышеловки   и   видящая,   как   неотвратимо   падает   вниз
дверца-дощечка. Короче,  Серега  испытывал  самый  настоящий  страх.  Он
спиной чувствовал, как неуклонно сокращается  расстояние  между  ними  и
преследователями. И хуже того, он постоянно ожидал,  что  и  впереди,  у
блеклого горизонта, в любой момент могут появиться крохотные, совсем  не
страшные издали, темные фигурки.
   И тогда варягам останется только драться. И умереть.
   А умирать почему-то совсем не хотелось. Умирать было глупо.
   "Дурак я! - подумал Сергей. - Надо было  соглашаться  на  предложение
Свенельда! Так нет же! Захотелось напоследок испытать степной  вольницы!
Вот и испытал. В полный рост  испытал.  Великая  свобода  удирающего  от
борзых зайца".
   Серега словно  бы  увидел  этого  самого  зайца,  скачущего  длинными
прыжками,  заложив  уши,  и  рыже-белых,  узких,  как   боевые   топоры,
настигающих  борзых.  Щелк!  -  Серый  комочек   метнулся   в   сторону,
увернулся...  Прямо  в   зубы   второй   борзой.   Пронзительный   визг,
подброшенное вверх, мельтешащее лапками тельце. Рычание, хруст  -  лапки
дернулись в последний раз, выпуклые глазки помутнели...
   Нет, не бело-рыжие  длинноногие  борзые,  а  низкорослые  всадники  с
опаленными  солнцем  коричневыми   плоскими   лицами.   Отряды,   идущие
параллельными курсами, обгоняя, отсекая...
   "Господи! - взмолился Духарев. - Дай  нам  хотя  бы  маленький  шанс!
Неужели я больше тебе не нужен здесь?"

Глава девятнадцатая
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ КИЕВСКИЙ И ЕГО ДРУЖИНА

   Войско двигалось по степной дороге. Ровные шеренги по четверо в  ряд.
Десяток за десятком, сотня  за  сотней.  Все  -  конные,  даже  тяжелые,
светлобородые  нурманы,  которые  предпочитали  в   бою   опираться   на
собственные ноги, - тоже верхами. Без коня степь слишком  просторна  для
человека.
   Воины шли плотно, не боясь нападения. Далеко  разосланные  дозоры  из
коренных  степняков  заранее  предупредят  о   возможной   атаке.   Если
какой-нибудь безумец рискнет атаковать дружину русского хакана Игоря.
   Сам хакан ехал впереди. По правую руку -  варяг  Асмуд,  по  левую  -
нурман Скарпи. Ближние. Почетно место рядом с князем. Хорошо еще и  тем,
что не надо глотать пыль, поднимаемую войском.
   Дорога петляла, огибая холмы. Ее прокладывали не для ехавших  налегке
всадников, а для  тех,  кто  идет  с  грузом.  Повторяя  изгибы  тракта,
изгибалась грозная змея княжьего войска.
   Игорь  глядел  на  холмы.  Вершины  иных  были   увенчаны   каменными
истуканами, другие - просто грудой  камней.  Могильные  курганы  древних
воинов. Здесь, в степи, воевали  всегда.  Народы  приходили  и  уходили.
Одних вытесняли чужие копья, другие уходили сами. Богатые  земли.  Земля
богатая, вон как травы вымахали! Посадить сюда черный люд - большую дань
получать можно... Не посадишь. Налетят степняки: заберут  зерно,  посевы
потравят, людишек угонят.
   - Что за шум там, впереди? - спросил князь.
   Асмуд поманил гридня, показал рукой: сбегай, узнай, кого там дозорные
прихватили?
   Гридень сбегал.
   - Чумаки! - сообщил он. - Счас освободят дорогу!
   Когда голова колонны поравнялась со  смердами,  их  возы  уже  стояли
сбоку, в траве.
   Коренастые мужики в  пыльных,  выбеленных  солнцем  и  солью  рубахах
мрачно глядели на грозные ряды воинов из-под широких соломенных шляп.
   Великий князь поглядел сверху  на  смердов...  и  внезапно  остановил
коня.
   Волна прокатилась по сверкающим шеренгам. Лес копий качнулся и замер.
Колонна встала.
   - Старший кто? - спросил князь. Чумаки поглядели друг на друга, затем
один вышел вперед, содрал с головы шапку.
   - Ну я, - сказал он.
   - Откуда волы лишние?
   - Дык... Воз же у нас забрали, - ответил смерд, потупившись.
   - Кто?
   - Вой, -  мужик  пошевелил  дорожную  пыль  босой  ногой.  -  Должно,
варяги... Усы вон такие, как у тебя.
   - С ними еще хузар был! - вмешался другой чумак. - Точно!
   Старший глянул на него недовольно.
   - Варяги, хузар, а воз вот забрали!
   - И вы отдали? - с усмешкой спросил князь.
   - Дык... Попробуй не отдай! - Смерд в сердцах сплюнул.
   - Много их было?
   - Ну... Столько! - Чумак  растопырил  пальцы.  -  Или  чуток  поболе.
Конные.
   - А воз им зачем?
   - Да ранены у  них.  Допрежь  их  меж  лошадками  везли.  На  возу-то
сподручней.
   - Давно это было?
   - Дык, дни три тому. А может, четыре.
   - Четыре, - сказал другой чумак. - Три дня тому то печенези шли.
   - Что за печенези? Много?
   - Много, - подтвердил чумак.
   - Может, орда? - вполголоса предположил Асмуд.
   - Как много? - спросил он. - Больше, чем нас? С кибитками?
   - Не, - сказал чумак. - Вас поболе будет. А кибиток с йими нету.  Вой
одни. Быстро шли.
   - Нас не тронули! - со значением вставил старший.
   - Мы тоже не тронем! - успокоил князь. - Лови! - он швырнул  к  ногам
мужика cеребряный резан и дал знак: тронулись.
   Мужик подобрал подачку, отскочил с дороги.
   Войско на рысях прошло мимо.
   - Чё дал? - спросил его второй  и  закашлялся  от  поднятой  копытами
пыли. Старший разжал ладонь.
   -  А-а-а...  -  протянул  он  пренебрежительно.  Резан   был   совсем
махонький. С ноготь.

***

   - Думаешь, они, батька? - спросил Асмуд. - Так вот  прямо  дорогой  и
идут?
   - Почему бы им не идти дорогой? - отозвался князь. - А  вот  печенеги
откуда взялись?
   - Золото пахнет! - сказал Скарпи и рассмеялся. -  Их  не  может  быть
много. Это земля Куркутэ. А Куркутэ где? У булгар!  Побьем,  батька!  Не
думай!
   - А я вот думаю! - сердито перебил князь. - И знаешь, о чем?
   - О чем, батька?
   - О том, чуют ли эти самые печенеги золото или точно о нем  знают!  И
что будет, если те варяги и хузары, что взяли у чумаков  воз,  и  впрямь
везут наше золото. И что будет, если степняки переймут их раньше нас!

Глава двадцатая
ПАРС, АСТРОЛОГИЯ, ДЕМОНЫ И МРАЧНЫЕ ПРЕДСКАЗАНИЯ

   - Мой дом - там, где я сам, -  сказал  парс,  облизывая  ложку.  -  А
родина? Родина далеко.
   Он протянул ложку Мисюрку, но тот мотнул головой: оставь себе.  После
парса он этой ложкой есть не станет.
   - Не так уж далеко твоя родина, - возразил Машег.
   На чистом  войлоке  перед  хузарином  были  разложены  стрелы.  Машег
занимался их сортировкой. На самых надежных делал особую  пометку  самой
естественной краской: собственной кровью.
   - Не так уж далеко,  -  сказал  он.  -  Мои  пращуры  откуда  пришли,
по-твоему?
   - Не спорю, - согласился парс. - Многие ваши до  сих  пор  Ахурамазду
почитают и огненные знаки на теле носят.
   - Не только огненные. - Машег отложил очередную стрелу, повернулся  к
Духареву:
   - Помнишь, Серегей, ты про птичьи лапы говорил? То знак смерти.
   - Да-да, - подтвердил парс. - Лапы стервятника. Или голова его.
   - Фу! - поморщился Гололоб. - Шоб я на себе ворону  поганую  рисовал?
Ну огонь, это я еще понимаю...
   - Это одно и то же, - заметил Машег и усмехнулся. - По нашему  обычаю
мертвых в землю кладут, по вашему - огню отдают, а они, - он  кивнул  на
парса, - трупы так бросают, падальщикам.
   - Чё, прям так из избы и выкидывают? - изумленно воскликнул Понятко.
   - Нет, - сказал парс. - Для этого есть здания особые, башни.
   - Ой плохо тебе будет! - сочувственно проговорил Понятко.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Где ж мы тебе эти