ынче собирается редко, да и король больше не принимает просителей.  А  вы
видели короля?
   Последний вопрос относился к Арлину, и он покачал головой:
   - Гиркан сообщил, что король все еще в библиотеке, миледи.
   - Это не так. Наконец-то он забросил свою  "Книгу  Камней",  -  сказала
Джессмин, осторожно отпивая чай. - Я полагаю, что сейчас  он  находится  в
конюшне - готовится к очередной охотничьей попойке.
   Ее тон был мягким, а манера говорить - по обыкновению спокойной, однако
Арлин  впервые  почувствовал  за  ее   грустной   улыбкой   острую   боль.
Оказывается, он видел эту боль,  спрятанную  под  улыбкой,  много  раз  на
протяжении нескольких лет, однако раньше он  никогда  не  обращал  на  это
внимания.
   - Мне представляется, что вы достаточно страдали,  миледи,  -  негромко
сказал он и увидел, как Джессмин смутилась. Южанин отставил  чашку,  снова
пролив ее содержимое, и встал. - Позвольте откланяться, ваше величество.
   - Конечно, идите.
   - Погоди, - Дэви тоже вскочил. - Куда ты?
   - Я? Хочу поохотиться в последний раз.



9

   На  площадку   перед   замком   тонким   слоем   выпал   свежий   снег.
Послеполуденное  солнце  скрылось  за  толстыми  серыми  облаками.   Арлин
настоял, чтобы они с Дэви  сначала  прошли  через  сад  и  приблизились  к
конюшням с противоположной стороны - не от замка, а от реки. Юному герцогу
этакий крюк казался тем более бессмысленным, что Арлин заметно прихрамывал
и шел очень небыстро.
   - Это займет слишком много времени, - пожаловался мальчик, когда южанин
в очередной  раз  остановился,  чтобы  перевести  дух  и  отереть  со  лба
испарину.  Он  опирался  о  невысокую  каменную  стену,  которая  окружала
фехтовальную площадку.
   - Тогда иди вперед один, - задыхаясь, ответил ему  Арлин.  Несмотря  на
прохладу, его черные волосы слиплись от пота и прилипли ко лбу.
   - Нет, - Дэви попытался справиться со своим нетерпением.  -  Все  равно
это глупо. Мы даже одеты неподходяще для охоты. Меня туда вообще не звали,
а что касается тебя, то интересно, как ты удержишься на лошади.
   - Ничего, справлюсь, - Арлин  невнятно  заворчал  и,  оттолкнувшись  от
стены, пошел дальше на подгибающихся, дрожащих ногах.
   Два  толстенных  дуба-патриарха  распростерли  свои  голые  ветви   над
заснеженной крышей конюшен и над сугробами  сброшенного  с  крыши  старого
снега. Они подходили к конюшням с  тыльной  стороны,  и  Дэви  уже  слышал
хриплый смех,  позвякиванье  сбруи  и  топот  нетерпеливых  копыт.  Герцог
потянул на себя одну из створок задних дверей и пропустил  Арлина  вперед.
Главные двери, ведущие  из  конюшни,  были  уже  распахнуты,  и  во  дворе
мелькали светлые волосы  Керила,  выбивающиеся  из-под  вязаной  шерстяной
шапочки.
   Король, казавшийся вдвое толще обычного из-за теплой медвежьей  куртки,
стоял у ворот и держал в руке мех с вином, а лук и колчан со стрелами были
небрежно заброшены за спину.  Двое  грумов  проверяли,  туго  ли  затянута
подпруга седла и не соскочили ли с мундштука крепежные кольца,  а  главный
конюх в это время помогал Мартену Пелсону взобраться на рослого, серого  в
яблоках жеребца  и  пристроить  в  стременах  покалеченную  ногу.  С  неба
медленно посыпались первые робкие снежинки.
   - Кретины! - вполголоса выругался Арлин и неловко заковылял по  проходу
между стойлами.
   Ринн тоже был с  ними.  Раскрасневшись  от  вина,  он  громко  смеялся,
восседая на своем уродливом черном мерине. Бурдюк  с  вином  тем  временем
описал круг и снова вернулся к Гэйлону.
   - Надеюсь, вы не собирались отправиться на прогулку без меня? -  громко
спросил Д'Лелан, выходя во двор.
   Все немедленно повернулись в его сторону, но каждый реагировал  на  его
появление по-своему. Грумы застыли на месте от ужаса,  Керил  стремительно
побледнел, а на лицах Мартена и Ринна появилось испуганное выражение.
   - Арлин! - радостно заорал король. От  выпитого  его  язык  уже  слегка
заплетался. - Как я рад тебя видеть! Живо, найдите ему коня.
   - Двух коней, -  поправил  его  южанин.  -  Я  взял  на  себя  смелость
пригласить на нашу прогулку герцога Госнийского, и он  любезно  согласился
принять в ней участие.
   Гэйлон перевел взгляд на Дэви и нахмурился:
   - Для мальчика это будет слишком тяжелое путешествие...
   - А для человека со сломанной ногой? - парировал Арлин. - А как  насчет
того, кто совсем недавно восстал из мертвых?  Ваше  величество,  этот  ваш
Госни с радостью последует за вами навстречу своей смерти, так  же  как  и
каждый из нас. Вы не можете отказать ему в этой чести!
   Наступила мертвая тишина. Арлин сделал еще  несколько  шагов  вперед  и
сказал:
   - Взгляните на меня, король.  Я  готов  дважды  умереть,  служа  вашему
величеству. Дайте мне только лошадь и хороший глоток бренди.
   Дэви, потрясенный, слушал и смотрел. Слова  Арлина  были  беспощадны  и
точны, они разили не хуже меча, хотя он и произносил их негромким голосом.
   Король, однако, не сердился, не приходил в ярость. Неподвижно глядя  на
Арлина он глухо спросил:
   - Не собираешься ли ты снова покинуть нас, Арлин? Ведь нет?
   - Нет, милорд. Я полон решимости  служить  вам  в  этой  жизни  гораздо
лучше, чем в предыдущей.
   - Тебе легко  призывать  меня  быть  королем  и  супругом,  -  внезапно
помрачнев, сказал Гэйлон. - А ведь я не умею ни того, ни другого.
   - Это придет само, милорд,  -  пообещал  Арлин,  но  тут  ноги  его  не
выдержали, и он мешком осел на снег.
   Гэйлон отшвырнул в сторону лук со стрелами и бросился к  своему  другу,
снова заключив его в объятия.
   - Как бы  смерть  не  вошла  у  тебя  в  привычку,  -  проворчал  он  и
выпрямился, покосившись на остальных. - Эй, подайте-ка бренди.  Поохотимся
в другой раз.
   Керил и Ринн соскочили с коней. Мартен тоже неловко сполз с  седла,  не
без помощи конюха. Товарищи короля,  похоже,  разделяли  его  смущение  по
поводу того, что только что произошло. Арлин настаивал на том, чтобы  идти
самому, и Керил подставил ему плечо, чтобы  он  опирался  на  него.  После
некоторых колебаний Ринн подхватил Арлина с другой стороны.
   Грумы увели лошадей в стойло и стали расседлывать их. Дэви  остался  во
дворе один и не знал, как  ему  поступить  и  что  делать  теперь.  Группа
аристократов уходила все дальше от него к замку, но  тут  король  внезапно
остановился и обернулся к нему.
   - Эй, Госни, не отставай! - окликнул он мальчика.


   Дэви присел на камни у очага и прислушивался  к  беседе  короля  и  его
друзей. Королевские  покои  были  обставлены  довольно  скудно,  да  и  те
предметы мебели, что в них были, знавали лучшие времена.  Даже  в  главной
комнате было темно и мрачно, несмотря на дюжину свечей и горевший в камине
огонь. Все вокруг было засыпано разнообразным мусором, а на  столах  и  на
полу громоздились друг на друга пустые обеденные  тарелки.  Циновка  возле
очага была прожжена во многих  местах,  а  сам  очаг  замусорен  высохшими
куриными костями, которые не попали в огонь.
   Гэйлон восседал в старинном походном  кресле,  кожаные  ремни  которого
жалобно потрескивали под его весом.  Длинные  ноги  Гэйлона,  вытянутые  и
скрещенные, были протянуты к очагу совсем рядом  с  мальчиком,  и  большую
часть времени, даже разговаривая с Мартеном или Керилом, король пристально
всматривался в лицо молодого Госни. Лицо его, однако, не выражало при этом
никаких чувств. Мальчик никак не мог набраться мужества  и  встретить  его
взгляд, однако был доволен уже тем, что Рыжий Король не  возражает  против
его присутствия.
   - Дайте парню немного бренди, - настаивал  Керил,  сидя  на  источенном
червями сундуке, который он придвинул поближе к огню.
   - Его стошнит, - лениво отозвался Мартен, одновременно заново  наполняя
свой собственный кубок из прямоугольной стеклянной бутылки.
   - Ну и что же? Он достаточно взрослый, чтобы страдать вместе с нами.
   - Но достаточно ли он глуп для этого? - Мартен отставил в сторону кубок
и поднялся. - Встань, -  велел  он  Дэви.  Когда  тот  подчинился,  Мартен
покосился на Керила. - Ну как?
   - Почти одного роста с тобой, - с довольным видом  сообщил  королевский
кузен. - Мы не должны больше называть его мальчиком.
   Затем он подтолкнул Ринна, который сидел рядом на стуле.
   - Гляди, Арлина опять сморило от наших разговоров.
   Молодого лорда-южанина усадили на единственное в комнате мягкое  кресло
с подлокотниками  и  потраченной  молью  и  временем  обивкой.  Он  уснул,
пригревшись под наброшенным на ноги одеялом Гэйлона, однако  даже  во  сне
лицо его оставалось усталым и изможденным.
   - Пусть отдыхает, - пробормотал король.
   Он говорил очень мало, за весь вечер  он  произнес  не  больше  десятка
фраз, однако свой кубок он подносил к губам  еще  реже.  Глаза  его  снова
остановились на Дэви, и он сказал:
   - Я высоко бы оценил вашу моральную поддержку,  когда  завтра  я  стану
принимать посетителей.
   - Ты и в самом деле собираешься устроить аудиенцию? - спросил Керил.  -
Или просто хочешь посидеть на троне?
   Гэйлон нахмурился:
   - Одно не мешает другому. Я уверен, что это обязательное условие наряду
с рассмотрением петиций и прошений.
   - Никто не придет, - лениво проговорил Ринн, рассматривая  задремавшего
Арлина.
   - А вот придут, - заспорил с ним Керил. -  Придут  хотя  бы  для  того,
чтобы поглазеть на настоящего короля, который сидит на троне.
   - Нет, - сын портного покачал головой.  -  Я  слыхал,  какие  разговоры
ходят в городе. Все уверены, что Гэйлон создал демона и поселил его в теле
Арлина. Орим тоже был некромантом, а память о Черном Короле все еще жива в
Виннамире. Простонародье всегда боялось колдовства и магии. Теперь же  они
запуганы до последней степени.
   - Это верно, - подтвердил Мартен. - Замковая челядь совершенно  уверена
в этом. Может быть, было бы лучше, если бы Арлин вернулся в Занкос к своей
семье.
   - Нет, - Гэйлон пошевелил желваками  на  скулах.  -  Мы  -  его  семья.
Единственный способ доказать горожанам, что они ошибаются, - это  дать  им
увидеть Арлина, позволить им поговорить  с  ним.  -  Король  огляделся  по
сторонам: - Что касается меня, то если никто не придет на прием завтра, мы
сами пойдем к народу, но  только  не  навеселе  и  не  с  нашими  обычными
проказами.
   Керил хихикнул:
   - Теперь ты, пожалуй, захочешь, чтобы в большом зале подавали обед  или
устроишь какой-нибудь бал-маскарад.
   - Отличная идея, кузен, - кивнул Гэйлон. - Я хочу,  чтобы  ты  разослал
приглашения всем нашим с тобой общим родственникам и предложил им посетить
Каслкип с длительным визитом.
   - А чем ты собираешься их кормить? - требовательно спросил Керил.
   - О мелочах можно позаботиться позже.
   - Должен ли я пригласить свою двоюродную бабку, тетушку Элсис? -  Керил
закатил глаза. - У нее борода еще  длиннее,  чем  у  тебя!  К  тому  же  в
последние двадцать пять лет она неизменно пребывает в дурном  расположении
духа.
   - Будь паинькой,  -  посоветовал  Мартен.  -  Может  быть,  тогда  тебе
достанется что-то из ее наследства.
   Керил сморщился:
   - С моим везением мне достанется ее борода.
   - А чем я могу помочь? - спросил Ринн.
   - Ты можешь помочь мне решить одну проблему,  -  ответил  Гэйлон.  -  Я
знаю, что в Киптауне есть несколько граждан, которые пользуются наибольшим
уважением, и твой отец - один из них. Пусть они  придут  ко  мне  первыми,
тогда за ними потянутся остальные. Дэви!
   Герцог, заинтересованно прислушивавшийся  к  беседе,  от  неожиданности
подскочил:
   - Да, милорд?
   - У тебя хороший почерк?
   - Да, милорд.
   - Это хорошо. Керил пишет как курица лапой. Приглашения напишешь ты,  а
о том, как их составить, спросите у королевы.
   Обсуждая эти вопросы, они снова откинулись на своих  стульях  и  других
сидячих местах. Дэви подумал о том, что самый воздух в комнате  снова  как
бы зарядился, завибрировал, совсем как в комнате Арлина в его первую  ночь
в замке. Однако это была не  магия,  вернее,  магия,  но  иная.  Это  было
волшебство общей цели.
   Невзначай он взглянул  на  Арлина  и  внезапно  встретил  его  ответный
взгляд, внимательный и ни капли не сонный. Они  заговорщически  улыбнулись
друг другу, и Дэви почувствовал радость за своего  короля.  Каковы  бы  ни
были его побудительные причины, страхи и  горести,  Гэйлон  Рейссон  сумел
отбросить их в сторону и был готов снова надеть свою корону.


   День склонялся к вечеру, когда Джессмин посетило предчувствие какого-то
радостного события. Вместе с ним возникли в памяти  яркие,  как  солнечные
блики, воспоминания детства: запах цветущих роз, яркие  отблески  утра  на
стеклах окна, блеяние овец садовника на зеленых лужайках.  Мысли  об  этом
одновременно радовали и тревожили ее, но все же она поймала себя  на  том,
что улыбается, склонившись над шитьем.
   Постепенно свет за окнами потускнел и  погас.  Подали  ужин.  Даже  эта
простая еда, казалось, никогда не была такой вкусной,  как  сегодня.  Леди
Герра, которую эта чудесная  сила  тоже  коснулась  каким-то  таинственным
образом, раскачивалась в кресле-качалке и снова  называла  Джессмин  своей
маленькой принцессой.  Впервые  за  много  лет  престарелую  няньку  снова
потянуло рассказать ей о Занкосе,  о  королевском  дворце,  о  кораблях  и
отважных моряках, о ярких, невиданных птицах.
   Седая и сморщенная леди Герра отправилась в свою спальню  необыкновенно
поздно, а королева все еще  сидела  у  огня  и  улыбалась,  чувствуя  себя
необыкновенно спокойно и счастливо.
   - Началось...
   Этот негромкий шепот раздался сзади, однако Джессмин  мгновенно  узнала
говорившего.
   - Бабушка Арканья! Миск?! - она  быстро  обернулась,  но  увидела  лишь
блики свечей на стенах и тени между облупившимися шкафами.
   - Где он? - ясно прозвучал все тот же голос.  -  Где  мальчик?  Я  хочу
поговорить с ним.
   На этот раз Джессмин разглядела на широком подоконнике окна  прозрачную
тень небольшой женщины.  Только  ее  темные  глаза,  мерцающие  внутренним
светом,  казались  настоящими.  Они  пристально  посмотрели  на  королеву,
улыбнулись и растаяли.
   Предчувствие Джессмин  снова  усилилось,  и  она,  счастливая,  глубоко
вздохнула. Эти полупрозрачные видения означали только одно  -  Миск  скоро
будет здесь. Радость от ее появления никак не  покидала  Джессмин,  и  она
легла только около полуночи.
   Этой ночью ее посещали сладостные,  чуть-чуть  печальные  сны.  То  они
снова гуляли в розовом саду втроем - она, Дэрин и  Гэйлон.  Площадки  сада
слегка мерцали рассеянным золотым светом и казались  намного  больше,  чем
сейчас, потому что во сне Джесс снова была  маленькой.  Герцог  Госни  нес
принцессу на руках, нежно прижимая ее к  груди,  и  она  чувствовала  себя
уютно и безопасно. Ей казалось, что они оба плывут  над  мягкой  и  сочной
травой луга, и она теребила двумя пальчиками  черный  локон  его  вьющихся
волос и упрашивала спеть ей песню.
   Затем в ее сне появился отец Гэйлона - король  Рейс,  очень  высокий  и
красивый человек с суровым лицом и добрыми глазами.
   На рассвете эти чудесные сны уплыли куда-то, и  Джессмин  проснулась  в
слезах, оплакивая свою потерю.
   - Не плачь, мое милое дитя, - сказал совсем рядом нежный голос.
   Джессмин открыла глаза и увидела маленькую  женщину,  склонившуюся  над
ней. Утреннее солнце светило ей в спину,  и  от  этого  казалось,  что  ее
голова окружена ослепительно-ярким нимбом. Женщина коснулась рукой  мокрой
щеки Джессмин, и она почувствовала прикосновение ее теплой, чуть  шершавой
кожи. Это был не мираж.
   - О Миск, сны бывают так жестоки!
   - Не говори так, - упрекнула ее Миск. - Ты никогда  ничего  не  теряешь
навсегда, потому что все, что ушло, можно увидеть во сне. В этой вселенной
живут существа, у которых не бывает слез, смывающих печаль; они никогда не
спят и никогда не видят снов. Пожалей лучше их, а не себя.
   Миск наклонилась ниже и поцеловала Джессмин в лоб.
   - Одевайся скорее, моя дорогая. Это началось.
   - Что?
   - Мир больше не такой, каким он был вчерашним вечером. - Миск оказалась
возле комода и принялась вынимать оттуда  различные  предметы  туалета.  -
Совсем, совсем не такой. Ты сама все увидишь...
   Джессмин застегнула нижние юбки и надела сверху бледно-зеленое  платье,
которое выбрала для нее Миск. Это было самое нарядное ее  платье,  которое
хранилось в нижнем ящике комода. Джессмин не надевала  его  уже  несколько
лет, и оно пахло пижмой и розовыми лепестками.
   - Когда ты приехала, Миск?
   - Завтра, -  беспечно  ответила  седая  женщина,  провожая  королеву  в
гостиную. Около окна  она  остановилась,  приподняла  голову  и  чуть-чуть
сдвинула тонкие брови. - Ты не видела Дэви? Я хочу поговорить с мальчиком.
   В дверь кто-то робко поскребся, и  обе  женщины  разом  повернулись.  С
разрешения Джессмин вошли сначала Келли с завтраком,  а  за  ней  -  Дэви.
Герцог Госнийский был очень озабочен  и  хмурился,  а  в  руке  он  сжимал
измятый лист бумаги. При виде  Миск  его  зеленые  глаза  зажглись,  и  он
спросил оживленно:
   - Когда вы приехали? А где Джими?
   - У тебя ведь есть вопросы к королеве, Дэвин Дэринсон, не так ли?
   Мальчик несколько раз моргнул воспаленными глазами.
   - Да, конечно. Его величество приглашает в Каслкип родственников, -  он
взмахнул зажатой в кулаке бумагой.  -  Керил  составил  список,  и  в  нем
шестьдесят два имени. Мартен говорит, что все равно они все не приедут, но
я должен написать всем приглашения. Король сказал, что вы скажете мне, как
писать.
   Джессмин опустилась в кресло рядом со  столиком,  на  котором  служанка
оставила поднос с завтраком. Было видно, что сообщение  Дэви  сбило  ее  с
толка.
   - Гости? Шестьдесят два человека? Как мы их  всех  прокормим?  Что  это
Гэйлону взбрело в голову?  Должно  быть,  он  задумал  какую-то  очередную
глупую проделку...
   - Нет, милая, - сказала Миск. - Твой супруг  совершенно  серьезен.  Что
касается того, как кормить гостей, то Дэви  вполне  по  силам  решить  эту
проблему.
   - Мне?..
   Миск улыбнулась:
   - Кому же еще? Оставь нам список, мы напишем все приглашения,  пока  ты
будешь искать сокровища. Кроме того, ты ведь не хочешь  опоздать  на  урок
истории?
   Юному герцогу потребовалась почти целая секунда, чтобы  разобраться  во
всем этом. Затем он вручил бумагу Джессмин и поклонился.
   - Вы ведь останетесь с нами, не так ли? - спросил он Миск. - То есть...
я еще увижу вас?
   - Разумеется, мне еще нужно многое тебе сказать.


   Тидус Доренсон обратил внимание на то, что нынешним утром  слуги  снуют
по коридорам гораздо чаще обычного, однако не дал себе труда задуматься об
этом. Подобная беготня чаще  всего  означала,  что  король  снова  выкинул
что-нибудь из ряда вон выходящее или задал кому-то из слуг хорошую трепку.
Однако время шло, а суета  в  коридорах  не  стихала.  Глава  королевского
Совета еще немного постоял возле высокого, в  человеческий  рост  зеркала,
привезенного из Катая и обошедшегося в круглую сумму.  Как  обычно,  Тидус
остался доволен тем, что увидел: безукоризненный костюм нежно-фиолетового,
почти королевского оттенка сидел на нем безукоризненно.
   Весь гардероб Тидуса был пошит катайскими портными в тот год, когда  он
находился на юге.  Он  давно  обнаружил,  что  полувоенный  покрой  одежды
производит на окружающих самое благоприятное впечатление и идет ему  лучше
всех остальных. Больше  всего  Тидусу  нравились  яркие,  эффектные  тона,
подчеркнутые большим количеством золотого шитья, и поэтому все его  платья
были украшены богатой вышивкой. В последний раз оглядев себя и проведя  по
седым волосам гребнем, Тидус Доренсон вышел из своих покоев в коридор.
   Двери соседних апартаментов стояли распахнутыми настежь, и он на минуту
задержался перед ними, глядя, как горничная меняет постельное белье.
   - Эй, ты, что происходит?
   Девушка присела в реверансе, слегка округлив и без того кр