в пошевелился и откинул с Арлина одеяла.
   - Ну-ка, вы, двое, - проговорил  он,  обращаясь  к  Дэви  и  Керилу.  -
Пойдите сюда. Помогите мне снять с  него  мокрую  одежду  и  обложить  его
сухими   одеялами   и   горячими    камнями.    Необходимо    восстановить
кровообращение.
   Дэви занялся делом вместе  с  Керилом,  а  Гэйлон  подошел  к  очагу  и
подбросил дров в это крошечное подобие адского огня.  Из  топки  вырвались
клубы синего дыма, которые поплыли  по  комнате,  поднимаясь  все  выше  в
потоках теплого воздуха. Комната постепенно согревалась. Арлин на  постели
терпеливо переносил все процедуры, хотя по его лицу было заметно,  что  он
сильно страдает от боли.
   Гиркан, по всей видимости, тоже это заметил, так как он отвел Гэйлона в
сторону и зашептал королю на ухо:
   - Я должен сходить к себе в лабораторию, если вы хотите  облегчить  его
страдания. Вы, сир, должны принять во внимание, что  мое  искусство  носит
мирской, земной характер. Я ничего не понимаю в колдовстве. Арлин -  он  в
самом деле живой или вы заставляете двигаться мертвое тело?
   - Он жив, - сквозь стиснутые зубы процедил Гэйлон.
   - Да, конечно... - лекарь рассматривал каменные плиты пола у  себя  под
ногами. - Боюсь, милорд, что мы столкнемся с обморожением или  омертвением
тканей. В обоих случаях возможна гангрена. Арлин может потерять пальцы рук
или ног, а может быть, даже... и того хуже.
   Дэви,  прислушивавшийся  к  их  негромкому  разговору,  успел  заметить
выражение мучительной боли, промелькнувшее в глазах короля, прежде чем  он
отвернулся.
   - Сделай для  него  все,  что  в  твоих  силах,  -  ответил  он,  снова
опустившись в кресло. - И не бойся. Вся вина за это лежит на мне.
   - Ваше величество... - с облегчением воскликнул Гиркан.
   Ему даже удалось довольно изящно поклониться,  прежде  чем  он  покинул
комнаты Д'Лелана.
   Арлин на постели пошевелился. Одного взгляда на это бескровное  лицо  и
бессмысленные карие глаза хватило, чтобы Дэви почувствовал себя неуютно.
   -  Принеси  еще  кирпичи,  -  невыразительным  голосом   приказал   ему
королевский кузен, и Дэви с облегчением отошел от постели больного.
   Дэви выкатывал кирпичи из огня при помощи щипцов и чуть не опалил  себе
брови - такое жаркое пламя пылало в камине. Задыхаясь от тепла и ловя ртом
воздух, он подкатил их один за другим к постели, а остывшие снова поместил
к решетке. Он совершал уже четвертое по счету путешествие, когда  заметил,
что  в  дверях  кто-то  стоит.  Это  была  изящная   молодая   женщина   в
пурпурно-красном  шерстяном  платье.  Ее  аккуратное,  тонкое  лицо   было
обрамлено  свободно  ниспадающими  мягкими  волосами  цвета  меда,   а   в
зеленоватых глазах, гораздо более светлых, чем его собственные,  отражался
огонь очага.
   Потрясенный ее красотой Дэви застыл  неподвижно,  позабыв  про  горячий
тяжелый  кирпич.  Женщина  осторожно  шагнула  через  порог  в  комнату  и
посмотрела сначала на Арлина, затем на короля.
   - Мой господин... - негромко сказала она.
   Гэйлон, который уже начинал клевать носом в своем кресле, вздрогнул при
звуке ее голоса и неловко поднялся.
   - Джессмин.
   - Ты промок... и замерз,  мой  господин,  -  слегка  упрекнула  Гэйлона
Джессмин. - Как же так - великий волшебник оживляет мертвых, а для себя не
может сделать и самого простого?
   Прежде чем Гэйлон сумел что-нибудь ей ответить, Джессмин повернулась  к
Дэви:
   - А ты, должно быть, Дэви Дэринсон?
   Она протянула к нему руки, и Дэви выронил щипцы,  чтобы  поцеловать  ее
простертые пальцы. Улыбка королевы стала натянутой.
   - Добро пожаловать в Каслкип, милорд, хотя я предпочла  бы,  чтобы  это
произошло при менее грустных обстоятельствах. К этому  времени  вы  должны
были понять, что служить Рыжему Королю - отнюдь не легко.
   Дэви внезапно почувствовал себя крайне неловко в своем горчичного цвета
старом камзоле. Тем не менее  он,  имевший  о  придворном  этикете  весьма
смутное представление, неумело поклонился.  Джессмин  кивнула  в  ответ  и
подошла прямо к постели больного. Там она наклонилась и поцеловала  Арлина
во влажный лоб.


   В последние две недели было  необычайно  тепло.  Карликовые  цитрусовые
деревца в горшках, обманутые теплом, зацвели во второй раз, и  их  сладкий
аромат медленно разливался в  неподвижном  вечернем  воздухе.  Наступившая
зима давала о себе знать лишь ранним наступлением сумерек, и Роффо, король
Ксенары, вышел отдохнуть в беседку  во  внутренний  дворик  своих  любимых
террасных садов. Над северным горизонтом высыпали первые крупные звезды, а
в Занкосе, расположенном ниже по склону горы, зажглись ночные огни.
   Король сильно уставал от шума  и  суеты,  производимых  дюжиной  жен  и
четырьмя с лишним десятками их детей, и поэтому  очень  ценил  эти  редкие
моменты одиночества, которые доставляли ему настоящее наслаждение.
   Король откинулся на мягкие подушки. В темноте звякнул  о  рукоять  меча
локтевой доспех стражника.
   Да... его одиночество не было абсолютным. Если бы  он  не  заботился  о
своей безопасности, ему вряд ли удалось бы остаться в живых на  протяжении
стольких десятилетий. При таком богатом  и  обширном  дворе,  каким  могла
похвастаться Ксенара, отравления и убийства были делом совершенно обычным.
Дворцовые интриги возникали одна за другой с неотвратимой неизбежностью, а
происки аристократов, каждый из которых  стремился  урвать  себе  побольше
власти или  занять  более  высокое  положение,  весьма  развлекали  Роффо.
Некоторые из них, однако, были не столь безобидны.
   С тех пор прошло лет десять, но воспоминания все еще не  меркли  в  его
памяти. Королю часто приходится принимать жестокие решения, но этот  довод
почему-то не мог его  утешить.  Дражайшая  Ярадт,  его  первая  супруга  и
королева, подарила ему одну за другой  девять  прелестных  дочерей,  в  то
время как он нуждался в наследнике-сыне. Вторая жена, Кэлмия,  родила  ему
трех сыновей, которые чуть было не отправили своего отца в царство Мезона.
   При  мысли  об  этом  он  слегка   вздрогнул.   Он   приказал   казнить
сыновей-заговорщиков вместе со своей интриганкой-женой на  глазах  у  всех
членов королевской семьи. Жестокий, но  необходимый  урок.  Теперь  корону
Ксенары унаследует Кенайн. К несчастью, юноша был почти так же туп, как  и
его мать - третья жена Роффо Эллайза.
   В  дальнем   конце   протяженной   длинной   галереи   король   заметил
сверхъестественное зеленое свечение, хорошо  видимое  на  фоне  темнеющего
ночного неба. Жрецы называли это Божественным Огнем - одним из  проявлений
своей  волшебной  силы.   Бог   Мезон   наделил   своих   жрецов   многими
способностями, некоторые  из  которых  бросались  в  глаза  и  работали  в
основном на публику, в то время как  другие  были  незаметны  постороннему
глазу и гораздо более опасны.
   Роффо был весьма осведомленным человеком и  знал,  что  в  основе  этой
иллюзии - зеленоватого свечения, которое часто использовалось жрецами  для
проведения различных ритуалов, -  лежала  темная  магия  хладнокровного  и
жестокого  божества-воина.   Откровенно   говоря,   король   Ксенары   был
последователем бога  Мезона  вовсе  не  от  огромной  любви  к  нему;  его
почитание этого божества зиждилось на уважении, смешанном со страхом.
   Между тем эфирное зеленое свечение  набирало  силу  и  приближалось.  В
конце концов оно разделилось на два светящихся  облака,  которые  медленно
плыли над головами трех  жрецов,  одетых  в  просторные  белые...  саваны,
почему-то  подумал  король.  За  жрецами  следовали  двое  мирян.  Даже  в
полумраке  и  на  столь  значительном  расстоянии  Роффо  узнал   высокую,
угловатую фигуру Тека и задумался, что могло привести  к  нему  верховного
жреца в столь поздний час. Божественный Огонь следовал за жрецами, которые
вышли из галереи, и теперь  просачивался  сквозь  склоненные  ветви  олив.
Жрецы поднимались по склону земляной  террасы,  направляясь  к  уединенной
беседке короля.
   - Ваше величество, - сказал Тек, слегка задыхаясь  после  подъема.  Все
его спутники дружно, как один, поклонились. Зеленоватый  отсвет  делал  их
похожими на бесплотных духов.
   -  Тек,  -  проворчал  Роффо,  неподвижно  возлежа  на  своих  атласных
подушках. - Что бы ни привело тебя сюда, лучше бы ты  не  пытался  поднять
меня с постели.
   Он быстро глянул на мирян, которые  вместе  с  двумя  младшими  жрецами
остановились на почтительном расстоянии. Чуткое ухо короля уловило  позади
себя чуть слышный шорох - это шестеро  стражников  изготовились  к  защите
своего монарха. Присутствие  охраны,  как  всегда,  подарило  ему  чувство
уверенности.
   - Ваше величество, - продолжил Тек,  -  перед  вами  те  люди,  которые
сопровождали барона Д'Лорана в Виннамир.
   Живо заинтересовавшись, король наклонился  вперед  к  Теку  и  негромко
спросил:
   - Значит, моя любимая дочурка стала вдовой?
   - Нет, милорд. Но вам лучше выслушать то, что рассказывают эти двое.
   - Так подведите их поближе, - резко сказал король. -  И  позвольте  мне
воспользоваться нормальным освещением. В свете вашего  Божественного  Огня
вы все похожи на мертвецов, пролежавших несколько недель в земле.
   Тек тонко улыбнулся и щелкнул пальцами. Молоденькие жрецы повернулись и
пошли прочь, зеленые облака последовали за ними.  Люди  барона  неуверенно
подошли, низко кланяясь королю.
   - Выкладывайте! - раздраженно приказал король. - Что там еще стряслось?
   Один из двоих, который был пониже ростом, торопливо заговорил:
   - Ваше величество! Наш господин и ваш слуга погиб от  руки  короля-мага
Гэйлона Рейссона.
   - Тем не менее вы вернулись обратно целыми и невредимыми! -  воскликнул
Роффо, немедленно выйдя из  себя.  -  Попробуйте  же  объясниться...  если
сможете, почему вы не сумели защитить своего господина.
   Принесли факелы, и Роффо сумел рассмотреть расширенные от  ужаса  глаза
обоих людей и их усталые лица.
   - Выслушайте их, ваше величество, - негромко вставил Тек. - Это важно.
   - Продолжайте.
   Снова заговорил тот же низкорослый мужчина:
   -  Господа  задумали  соревноваться  между  собой  в  скачках.  Нас  не
допустили до этого состязания, хотя мы и просили. Потом, когда мы ждали  у
конюшен, мы увидели, как король Виннамира вернулся один, он вез  на  седле
тело утопленника. Наш добрый и милостивый господин, как мы узнали позднее,
погиб ужасной смертью... он сгорел.
   - И вы не пытались отомстить? - с любопытством спросил Роффо.
   Слуга поник головой:
   - Нет, сир, хотя таково было наше первоначальное намерение.  Однако  же
то, что произошло после смерти барона, оказалось настолько ужасно, что  мы
немедленно отправились домой и двигались так быстро, как только могли.
   Роффо посмотрел на Тека, вопросительно приподняв  бровь.  Улыбка  жреца
стала загадочной.
   - Итак? - поторопил Роффо рассказчика.
   - Ваше величество, - ответил ему второй слуга.  -  Хотя  мы  не  видели
своими глазами, как погиб барон, однако позже, в конюшне, нам рассказали о
страшном колдовстве. Король  Виннамира,  бросив  вызов  богам  и  природе,
оживил утопленника!
   Роффо снова улегся на свои подушки. Поначалу он не поверил  в  то,  что
услышал.
   Тек внезапно хлопнул в ладоши и крикнул жрецам, которые отошли довольно
далеко и остановились:
   - Возвращайтесь в храм. Позаботьтесь, чтобы для этих двоих  приготовили
все необходимое: еду, вино, место для отдыха.
   Знаком отпустив бароновых слуг, он некоторое время смотрел вслед  своим
уходящим прочь спутникам, а затем повернулся к Роффо:
   - Отошлите стражу, ваше величество.
   - Почему это? - удивился король.
   - Потому что то, что мы сейчас будем обсуждать, не должен слышать никто
посторонний.
   Роффо неохотно отослал  стражу  в  казармы  и  попытался  вернуть  себе
исчезнувшее вместе с ними ощущение безопасности, зарывшись в  свои  мягкие
подушки.
   - Эти двое, безусловно,  ошиблись,  -  хладнокровно  заметил  Роффо.  -
Должно быть, утонувший не был еще мертв.
   - Некромантия - это древнее искусство, милорд.
   - Да, конечно, но оно, несомненно, давно утрачено. Воспоминания  о  нем
сохранились лишь в преданиях и легендах.
   - Может быть, и так, сир, однако бог послал мне сновидение.
   Роффо не смог сдержаться  и  разочарованно  простонал.  Тек,  несколько
обиженный и раздраженный столь явным пренебрежением, продолжал:
   - Гэйлон Рейссон бросил вызов самому Мезону. Он осмелился  призвать  те
силы, повелевать которыми не должен ни один смертный. Мы  должны  наказать
его за это - нам выпала эта честь. Он должен умереть.
   - Именно это мы и пытались проделать. К несчастью - неудачно.
   Старший жрец набрался храбрости и, подтащив несколько подушек для себя,
уселся рядом с Роффо.
   - Убийство было бы самым подходящим делом, однако в  нашем  случае  оно
непрактично и трудноосуществимо. Тот,  за  кем  мы  охотимся,  не  простой
человек  -  это  могущественный  и  молодой  маг,  который  теперь   будет
настороже. Мы сделаем не так. Своим страшным чудом он сыграл нам на  руку.
Все народы, прослышав об этом, будут испуганы и  встревожены.  Они  знают,
что ему повинуется Кингслэйер, но теперь им станет  известно,  что  Гэйлон
Рейссон умеет оживлять мертвых. Представьте себе, что получится,  если  он
создаст целую армию живых мертвецов, которые будут  неуязвимы  для  оружия
простых смертных.
   Роффо в тревоге дернул себя за длинный ус.
   - А это возможно?
   - Едва ли. Однако если мы сумеем распустить соответствующий  слух,  все
наши соседи будут в панике. Они соберутся  здесь  со  своими  собственными
армиями, и все, разумеется,  станут  вашими  союзниками,  сир.  Вместе  мы
сумеем раз и навсегда покончить с Гэйлоном Рейссоном.
   - Но у него в руках Кингслэйер, - напомнил Роффо.
   - Зато на нашей стороне Мезон. В моем  сне  бог  пообещал,  что  Гэйлон
Рейссон умрет. Он обещал даровать своим жрецам магию столь сильную,  чтобы
справиться с Наследием  Орима.  Прошло  уже  много  лет  с  тех  пор,  как
последователи Мезона в последний раз перепоясывали свои чресла, однако  мы
- орден  воинов  и  наше  воинское  искусство  постоянно  оттачивалось  на
протяжении всего этого времени. - Тек  улыбнулся:  -  Вы,  милорд,  будете
командовать такой армией, какой в этом мире еще никто не видывал.
   Роффо вздохнул, прислушиваясь к пению пересмешника,  который  заливался
где-то в ветвях олив внизу. Ночной воздух был  неподвижен  и  приятен.  На
самом деле вся жизнь состояла из вещей приятных, и король Ксенары вовсе не
был уверен, что ему так уж хочется  командовать  огромной  армией.  Больше
двадцати лет прошло с тех пор, как он в последний раз предпринимал военные
действия против своих северных соседей,  но  даже  тогда  ему  не  удалось
завоевать Виннамир. Он до сих пор помнил, как плакала его  красавица-жена,
королева Ярадт, когда ее дочь Джессмин отняли у нее и отдали королю  Рейсу
в качестве будущей жены принца Гэйлона и в обмен на  естественные  ресурсы
Виннамира - те самые, которые Ксенара так и не сумела отобрать силой.
   - Как и с чего мы начнем? - спросил наконец король Роффо.
   Тек задумчиво выдергивал из подушки перо, потянув его за острый конец.
   - Во-первых, необходимо сделать так, чтобы  слух  о  темном  волшебстве
Гэйлона  достиг  всех  краев  и  земель.  Затем  мы   пригласим   к   себе
государственных деятелей, чтобы вместе обсудить  нашу  общую  проблему.  К
началу весенней оттепели восточные и северные королевства уже будут готовы
присоединиться к нам, и тогда мы начнем создавать нашу армию.
   - Ты забыл о том, что Ласония и государства, расположенные еще севернее
нее, всегда были настроены дружественно по  отношению  к  Виннамиру,  даже
были союзниками...
   - Сорек был союзником короля Рейса, а вовсе не Гэйлона, сир.  У  черной
магии не бывает много друзей. Не стоит опасаться, ваше  величество.  Когда
война будет объявлена, Виннамир окажется в одиночестве.


   Поначалу он спал подолгу, ничего не сознавая  кругом  и  ни  о  чем  не
тревожась. Между его разумом и его телом  почти  не  было  никакой  связи.
Сильная, жгучая боль прошла довольно скоро, и Арлину пришло в голову,  что
этим он обязан толстому маленькому лекарю и его мерзким снадобьям. Однако,
как он ни старался, ему никак не удавалось облечь эти мысли в слова.
   Погрузившись в дремоту, он странствовал по разным местам и даже побывал
в огромном дворце своего отца в Занкосе. Там он наблюдал за тем,  как  все
члены его семьи - за исключением старшего брата Маркайма, который поступил
на службу в дворцовую королевскую  стражу,  -  потихоньку  проживают  свои
бесполезные жизни в праздности, лени и эгоизме. Любовь Арлина ко всем  ним
нисколько не уменьшилась, однако только теперь он  осознал,  как  мало  он
потерял, оставив родительский кров и свою прежнюю жизнь. Другие сны,  или,
лучше сказать, видения, ибо они были удивительно  реальны,  позволяли  ему
бродить по темным коридорам Каслкипа. Все его жители, и  лорды  и  челядь,
были смущены и объяты страхом, и Арлин догадывался о его причине. Даже его
прежние приятели - Мартен, Керил и  Ринн,  -  похоже,  поддались  древнему
суеверному страху перед некромантией и демонами. Все трое были убеждены  в
том, что Арлин, которого они когда-то знали, - мертв, и поэтому  никто  из
них не желал  иметь  хоть  какое-то  отношение  к  той  ситуации,  которая
возникла в замке сейчас,  после  того  как  он  воскрес.  Сам  же  Гэйлон,
движимый чувством вины  и  жалости,  еще  больше  отдалялся  от  тех,  кто
когда-то любил его.
   Слишком много реальности открылось Арлину в этих его странных видениях,
похожих и не похожих на сон. Лежа в своей  кровати,  он  начал  постепенно
прозревать, глубже осознавая необходимость смерти и  предназначение  своей
жизни, чудесным образом вернувшейся к нему.
   Из мягкого полумрака, окружавшего его, донеслись знакомые голоса:
   - Д'Лелан настоящий счастливчик, сир.  В  его  организме  не  развилось
никакой инфекции.
   - А как насчет того, что он может остаться калекой?
   - Я уже несколько раз видел, как его конечности шевелились, милорд,  но
управлять ими он пока не может. Я не знаю,  отчего  это  происходит.  Быть
может, со временем...
   Голоса то затихали, то становились громче, и  Арлин  сделал  над  собой
усилие, стараясь проснуться. Когда ему наконец удалось открыть  глаза,  он
увидел только  Гэйлона,  который  с  неподвижным  лицом  сидел  возле  его
кровати. Наполовину отросшая борода прикрывала его ввалившиеся щеки.
   Арлин слегка кашлянул и заговорил слабым голосом:
   - Не следует ли нам с вами поменяться местами, милорд? Судя  по  вашему
лицу, вы нуждаетесь в том, чтобы прилечь, гораздо больше, чем я.
   - Прости меня, - Гэйлон отвечал ему так, словно не слышал. - Я совершил
ужасную и глупую вещь.
   Его напряженное  выражение  лица  ни  капли  не  изменилось,  однако  в
ореховых глазах засверкали огоньки.
   - Однажды я точно так же пытался заставить жить  одного  человека,  ибо
мне казалось, что то, что нужно мне, гораздо важнее его свободы. Я не смею
снова оказаться эгоистичным и жестоким, Арлин.  Скажи  мне,  и  я  тут  же
отпущу тебя...
   Арлин почувствовал на груди давящую тяжесть нескольких одеял. В комнате
было довольно холодно, несмотря на то что в очаге потрескивали  дрова.  Он
довольно долго обдумывал слова Гэйлона, а потом спросил заинтригованно:
   - Куда отпустите?
   Гэйлон нахмурился:
   - Разве ты не помнишь ничего из того что случилось?
   - Больше, чем мне бы того хотелось. Я помню, как барон напал  и  как  я
оказался в реке... - Арлин вздрогнул. - Потом я умер, и ты явился за  мной
в то место, куда не смеет явиться ни одна живая душа. Это,  конечно,  было
глупо, но ничего страшного не произошло.
   - Почему ты так говоришь? -  требовательно  спросил  король.  -  Ты  же
можешь остаться калекой!
   Это была вовсе не утешительная мысль.  Арлин  попытался  поднять  руку.
Он