ение боли.
     Не знающие ни племен, ни вождей  серые  каннибалы  время  от  времени
сбивались в огромные стаи, совершавшие опустошительные  набеги  на  черные
княжества, Амазон или Атлаю.
     Обычно  войско  амазонок,   предупрежденное   о   приближении   серых
каннибалов сторожевыми разъездами, встречало врага на обширных лугах перед
городом, где меткие луки и быстрые кони  давали  воительницам  неоспоримые
преимущества. Но в этот раз стража была отозвана  для  подавления  мятежа,
позволив тем самым дикарям не только без помех подойти к городу,  но  даже
захватить городские стены.
     Времени на долгие раздумья у Конана не  было.  Амазонок  тоже  нельзя
было  назвать  ангелами,  но  серые  каннибалы  были  поистине  дьяволами,
выпущенными из преисподней.
     - Мы с вами, - сказал киммериец. - Но при условий,  что  царица  даст
слово освободить всех ферулов.
     Очевидно, Латалия предвидела, что Конан выдвинет подобное требование,
и дала своей посланнице четкие полномочия.
     - Она  согласна,  -  мгновенно  ответила  кларина  и  добавила,  чуть
усмехнувшись. - Тем более, что мало кто из них сумеет спастись от зубов  и
дубин серых каннибалов.
     Замечание было  циничным,  но  оно  не  противоречило  истине.  Конан
понимал,  что,  захватывая  сферы,  каннибалы  уничтожают  все  живое,  не
разбирая кто перед ними - амазонка или раб-ферул.  О  том,  что  в  прочих
сферах уже шла резня,  свидетельствовали  доносящиеся  издалека  вопли  да
группки спасающихся бегством амазонок, деров и  ферулов,  одна  за  другой
появлявшиеся из-за оборонительного периметра.
     Конан собрался спросить кларину,  какое  место  надлежит  занять  его
отряду, но в это мгновение дикий вой выплеснулся на площадь.
     Из всех улиц и проулков разом хлынула огромная,  подобная  скользкому
многощупальцевому спруту масса каннибалов. Размахивая дубинами и  копьями,
они набросились на стройные шеренги карэ. Кларина вскрикнула, вскочила  на
коня и умчалась на помощь подругам.
     Конан не последовал ее  примеру.  Будучи  опытным  воином,  он  видел
ошибку, допущенную Латалией. Стремясь растянуть боевую линию войска, чтобы
не допустить охвата с флангов, царица решила ввести в бой сразу  все  свои
силы. А между тем никто не мог поручиться, что серые каннибалы не  нападут
с тыла. Судя по тому, с какой быстротой они продвигались, их толпы вот-вот
должны были овладеть южной сферой  и  ударить  в  спину  амазонкам.  Отряд
Конана был единственной  силой,  способной  помешать  им  осуществить  это
намерение.
     Поэтому  киммериец  приказал  своим  людям  оставаться  на  месте   и
одновременно выслал нескольких дозорных к границе с южной сферой.
     Перед его глазами разворачивалась картина самого  удивительного  боя,
когда-либо виденного им в своей жизни; боя, в котором  воинское  искусство
противостояло ярости дикой природы.
     Амазонки - Конан уже не раз имел возможность убедиться в этом -  были
идеальными воинами. Вне всякого сомнения они уступали  гандерским  рыцарям
во владении мечом или пикой, а боссонским лучникам в умении  обращаться  с
луком, но зато они были превосходно, до автоматизма, организованы.  Каждая
четко знала свое место в строю и свою задачу.  Действия  отрядов  амазонок
были похожи на работу четко отлаженного механизма.
     Выдвинутые чуть вперед шеренги карэ приняли  на  себя  первый  натиск
каннибалов. Напоровшись  на  медные  острия  пик  деров,  передние  дикари
завизжали и заставили толпу податься назад. Тотчас же  в  сплошное  месиво
воющих тел ударили одна  за  другой  три  лавины  стрел.  Несколько  рядов
наступавших были начисто выкошены, образовав вал из трупов.
     Но дикарей это мало смутило. Разбросав тела погибших  собратьев,  они
устремились в новую атаку. На этот раз их натиск  был  более  яростным.  В
нескольких местах каннибалам удалось прорвать шеренги  деров  и  ворваться
внутрь карэ, где их встретили вооруженные мечами  амазонки.  Понимая,  что
еще миг и ее воинство дрогнет, Латалия бросила в атаку шестерых яфантов  и
два отряда конницы.
     Не раз встречавшиеся с  гигантскими  животными  в  своих  девственных
лесах дикари не дрогнули перед их грозным видом. Пустив в ход вымоченные в
ядовитом соке пики, каннибалы быстро вывели яфантов из строя. Два  из  них
упали на землю, сотрясаясь от конвульсий, еще три  взбесились  от  яда  и,
беспорядочно давя своих и чужих, бежали прочь  с  поля  битвы.  Последний,
самый массивный яфант рухнул прямо на шеренги центрального  карэ,  убив  и
искалечив множество деров.
     С  большим  трудом   амазонкам   удалось   отбросить   нападавших   и
восстановить прорванную было боевую линию. Но  главная  опасность,  как  и
предполагал Конан, надвигалась не с той стороны. В тот  миг,  когда  серые
каннибалы попятились,  воя  и  потрясая  окровавленным  дубьем,  к  Конану
подбежал дозорный. Лицо его было бело, как мел, зубы клацали.
     - Они идут!
     Король поднял  руку,  взывая  к  вниманию  своих  воинов.  Глаза  его
блестели, в голосе звучал металл.
     - Мы должны остановить этих тварей. Бейтесь до последнего и  помните,
что вы сражаетесь не за Амазон, не за амазонок, а за себя.  Ведь  если  мы
побежим, в этом городе не останется ни одного живого человека. Помните, вы
бьетесь за право вернуться на родину!
     Дождавшись, когда стихнут крики ферулов, Конан  вскинул  над  головой
меч и направил коня к блокдому, из-за которого уже появились первые  кучки
врагов.
     Серым каннибалам никогда не приходилось иметь дело с таким могучим  и
умелым противником как Конан, но и варвар еще  ни  разу  не  участвовал  в
более яростной и по-животному жестокой схватке.
     Коня под ним убили сразу, киммериец едва успел отправить на тот  свет
с десяток дикарей. Успев выскочить из седла до  того,  как  скакун  рухнул
наземь, Конан могучим ударом развалил  надвое  облепленного  золой  врага.
Именно эта зола от каннибальских  костров,  нанесенная  на  влажное  тело,
окрашивала черную кожу дикарей в серый цвет.
     А дальше началась сеча, напоминавшая скорее кровавую  резню.  То  был
бой по правилам дикарей.  Точнее,  без  всяких  правил,  без  чести.  Лишь
ярость, ненасытная жажда крови  и  стремление  покончить  с  врагом  любым
путем, любой ценой.
     На киммерийца наваливались  сразу  по  десять-пятнадцать  врагов.  Он
стремительно  оборачивался  во  все  стороны  и  рубил,  и  колол,  и  сек
незащищенные доспехами тела  каннибалов.  Вскоре  вокруг  короля  высились
груды изуродованных тел, но количество врагов не убывало.
     Неподалеку от киммерийца бились  ферулы  и  несколько  амазонок.  Они
также сражались в окружении сразу нескольких дикарей, бравших не  умением,
а числом и напором. Уложив десяток-другой каннибалов,  воин  ослабевал  от
многочисленных ран, нанесенных отравленными копьями, и тогда на его голову
обрушивались дубины.
     Видя, как один за другим гибнут его бойцы, Конан понял, что их  строй
вот-вот будет прорван. Издав воинственный  клич,  киммериец  умножил  свои
усилия. Забрызганный с ног до головы, он стоял на  груде  мертвых  тел,  а
волшебный меч Ульмвана находил все новые и новые жертвы.
     Но горстке  воинов  было  не  под  силу  остановить  яростный  натиск
бесчисленных полчищ полулюдей. Силы обороняющихся таяли, и вскоре Конан  с
отчаянием заметил, что серые  фигурки  дикарей  кое-где  прорвались  через
заслон и устремились в тыл отчаянно сражающимся амазонкам.
     - Клянусь Кромом! - взревел варвар. - Эта проклятая страна все же  не
собирается выпустить меня живым!
     Но что это? С крепостной стены  внезапно  посыпались  вниз  громадные
багрового цвета фигуры. Словно безмолвные призраки врезались они  в  толпу
воюющих каннибалов. Конан не поверил  своим  глазам.  Дикари,  которых  не
могли устрашить ни сталь, ни гигантские яфанты, бросились врассыпную.  Они
кидали на землю свое оружие, даже  не  пытаясь  сопротивляться,  и  искали
спасения. А багровые монстры настигали их и рвали на части.
     Амазонки радостно закричали. Багровые  существа  ответили  им  ревом,
заставившим вздрогнуть крепостные  стены.  В  этом  реве  не  было  ничего
человеческого. Своим скудным полулюдским умишком дикари поняли, что отныне
они имеют дело не с человеком, а со зверем. Зверем диким и древним.  И  их
успевшие наполовину очеловечиться сердца дрогнули от  ужаса.  Спасаясь  от
невесть откуда взявшихся монстров, они устремились в  паническое  бегство.
Остатки отряда Конана оказались на их  пути.  Почти  все  ферулы  погибли,
растоптанные тысячью ног, но варвар устоял перед напиравшей на него  серой
массой. Прорубившись сквозь нее, Конан встретился с созданиями, повергшими
в ужас серых каннибалов.
     То были гигантские багровые  обезьяны,  монстры,  равных  которым  не
сохранилось на земле. Гигантский Так,  убитый  киммерийцем  в  доме  жреца
Набонидуса, показался бы карликом по сравнению с этими чудовищами,  каждое
из которых не менее, чем на три головы возвышалось над киммерийцем.
     Столкнувшись  с  Конаном,  обезьяна  скользнула  по  человеку  вполне
осмысленным взглядом и, обойдя его, продолжала свою кровавую забаву. Конан
проследил за тем, с какой легкостью она разорвала орущего каннибала, и ему
на память вновь пришел бык, найденный им на тропе у водопоя.
     За стеной послышался звук копыт. Конан  обернулся.  Всадница  подняла
жеребца на дыбы, а затем могучей рукой осадила его, заставив  замереть  на
месте. Это была Горгия, облаченная в бронзовый доспех  и  шлем  с  высоким
рыжим гребнем. В руке ее был зажат массивный, забрызганный кровью меч.
     - Тебе понравились мои слуги, варвар?
     Конан молча кивнул. Нагнувшись, он вытер свое оружие о одежду  убитой
амазонки. Горгия внимательно смотрела на него.
     - Я вижу, ты разгадал секрет доспехов Ульмвана.
     - Это было несложно.
     - Гляжу я на тебя, варвар, и думаю: уж не сам ли бог Ульмван забрел в
наши края? Могучий, голубоглазый и вечно молодой.
     - Вполне возможно, - ответил Конан, слегка удивляясь  тому,  что  эта
монстрообразная женщина обладает весьма  здравым  умом  и  очень  разумной
речью.
     - Тебе они подходят, - заметила Горгия. Она  по-прежнему  внимательно
смотрела на Конана и во взгляде ее было трудно прочесть  чувства,  которые
волновали великаншу в этот момент. - Я приглашаю  тебя,  варвар,  посетить
мой дом в священной роще. Будь гостем.
     - Спасибо за приглашение. Но  я  намереваюсь  завтра  утром  покинуть
Амазон.
     - Собираешься домой?
     - Да.
     - Жаль. Но я надеюсь, что ты все же передумаешь. Я буду ждать тебя  к
обеду.
     Последние слова Горгия вымолвила медленно, словно смакуя.  Затем  она
тронула уздцы и ускакала. Конан облегченно вздохнул.
     На поле брани опускались кровавые тени. Амазонки и  ферулы  подбирали
раненых и безжалостно добивали уцелевших каннибалов. Вскоре взошла луна. И
тогда за городской стеной завыли сотни шакалов.  Они  чуяли  разлагавшуюся
плоть.
     Запах падали, словно вино, кружил шакалам голову.


     Латалия сдержала свое слово. Конан  и  все  захотевшие  уйти  с  ним,
получили  возможность  беспрепятственно  покинуть  город.  Впрочем,   даже
пожелай царица разделаться с киммерийцем, она вряд ли  смогла  бы  сделать
это. Нашествие серых каннибалов потрясло державу амазонок.  Погибло  около
двух тысяч девушек, почти все  деры,  большая  часть  ферулов.  Аржум  был
разрушен, а главное - завален  десятками  тысяч  трупов.  Гниль  и  зараза
пропитали опустошенный город от основания стен до шпилей башен. Прощаясь с
Конаном, новая царица сказала:
     - Видимо, нам придется строить новый город.
     Киммериец молча пожал ей руку. События минувшего дня примирили его  с
амазонками. Похожие  чувства  испытывали  и  воительницы  по  отношению  к
мужчинам. Многие из ферулов заметили это и  изъявили  желание  остаться  в
Амазоне. В их числе был кушит Алим. Плотоядно поглядывая на  Латалию,  чья
великолепная фигура не могла не привлечь внимания, он  пояснил  Тенансу  и
Конану, пытавшимся уговорить его отправиться с ними:
     - Им уже не удастся вернуть прежние порядки. Силы амазонок подорваны.
Да и мы уже не те. Мы имеет оружие и  полны  решимости  защищать  себя.  А
кроме того, амазонки наглядно убедились, что мужчины в военном деле  стоят
не меньше женщин.
     Действительно, воительницы в должной мере оценили  услугу,  оказанную
им отрядом Конана. Они до сих пор с  почтением  посматривали  на  огромные
груды трупов, наваленные там, где бился король-варвар.
     Но большинство мужчин все же опасались, что пройдет время и  амазонки
вернутся к прежним обычаям. Они решили присоединиться  к  Конану.  Желание
покинуть  Амазон  изъявили  и  две  сотни  амазонок,  мечтавших   повидать
гиборийские страны.
     Дав день на сборы, Конан в сопровождении Тенанса и трех подруг Опонты
отправился в лес, где на поляне его должны были ждать возлюбленная и сын.
     Всю дорогу Конана терзали мрачные предчувствия. Едва маленький  отряд
очутился на поляне, они воплотились в реальность. Опонты и  ребенка  здесь
не оказалось. На дереве, под которым Конан и амазонка  не  раз  занимались
любовью, красовался отпечаток огромной обезьяньей лапы.  Киммериец  понял,
что  ему  все-таки  придется  принять  приглашение  Горгии.  Велев   своим
спутникам возвращаться в город, Конан  погнал  коня  в  сторону  священной
рощи.
     Эта роща представляла  собой  весьма  необычное  зрелище.  Деревья  и
кустарники здесь располагались по определенным зонам так, что  создавалось
впечатление искусственности этих насаждений.  Сначала  шли  очень  густые,
почти непроходимые  заросли  кустарника,  образующие  три  концентрические
линии. Далее взору  путника  представали  высоченные  эвкалипты.  В  самом
центре росли  огромные  бочкообразные  баобабы.  Именно  сюда  вели  следы
обезьяньих лап. Здесь находилось жилище Горгии.
     Вопреки ожиданиям Конана  это  была  не  пещера  и  не  сложенная  из
неотесанных камней башня, а аккуратный бревенчатый дом с широкими окнами и
покатой  черепичной  крышей.  Точно  такие  же  строили  себе  аквилонские
крестьяне.
     Набросив поводья на торчащий из земли кол, Конан спрыгнул с лошади  и
зашел в дом. Горгия была у себя. Покрытая все тем  же  странным  колпаком,
без которого она не появлялась  в  городе,  великанша  возилась  у  очага,
снимая с вертела куски мяса. При звуках шагов Конана женщина обернулась.
     - А, варвар... - протянула она. - Приехал все-таки.
     Киммериец молча кивнул головой. Пододвинув к себе один  из  массивных
деревянных табуретов, он сел на него, облокотившись рукой на  заставленный
яствами стол. Судя по обилию блюд, Горгия  постаралась  на  славу,  готовя
этот обед.
     - Где Опонта и ребенок? - резко спросил Конан.
     - Не спеши, - ответила Горгия. - Всему свое время.
     Поставив блюдо на стол, великанша исчезла в соседней комнате.  Вскоре
она вернулась, облаченная в свое лучшее  платье.  Конан  взглянул  на  нее
несколько другими глазами. В общем, она была не столь уродлива. Если бы не
огромные размеры и дурацкий колпак на голове, ее можно бы  было  посчитать
вполне миловидной. Правда,  очень  отталкивающее  впечатление  производили
глаза, слишком глубоко посаженные и от этого жутковатые.
     - По  какому  поводу  пир?  -  спросил  киммериец,  положив  на  стол
массивные кулаки.
     - В честь аквилонского короля, чей доблестный меч  спас  амазонок  от
нашествия серых каннибалов.
     Наполняя кубки вином, Конан заметил:
     - Пожалуй, здесь надо благодарить тебя и твоих гигантских обезьян.
     - Мы подоспели вовремя, но если бы не ты, наша помощь запоздала.
     Конан не стал спорить. Осушив бокал вина, он пододвинул к себе  блюдо
с жарким. Мясо было восхитительно, чуть сладковатое на вкус,  с  душистыми
кореньями. Оставив на время дипломатические уловки, Конан жадно насыщался.
Накануне и утром ему было не до этого. Горгия, напротив, почти не  ела,  а
лишь  смотрела  на  Конана.  Наконец  варвар   отодвинулся   от   порядком
опустошенного стола.
     - Зачем я тебе понадобился?
     Подперев рукою массивный подбородок, Горгия исподлобья  взглянула  на
Конана.
     - Хочу предложить тебе одну сделку. Ты остаешься со мной, а за это...
     - Что за это? - нахмурившись, перебил ее Конан.
     - Я оставлю жизнь твоему ребенку и девчонке.
     - Не пойдет. Даже если бы ты была в сотню раз привлекательней,  я  не
согласился бы на твое условие. Мне пора возвращаться в Аквилонию.  Кстати,
это одна из причин, почему я здесь. Мне нужен перстень Черного Ормазда.
     Горгия удивилась.
     - Перстень? Я думала ты пришел за своей любовницей и сыном.
     - Это само собой разумеется. И еще мне нужен перстень. С его  помощью
я смогу немедленно перенестись в Тарантию, не  тратя  время  на  долгое  и
опасное путешествие.
     - У меня нет перстня.
     - Но Сомрис сказала мне, что он у тебя!
     -  Моя  бедная  сестра  солгала.  Он  в  железном  ларце  в   царской
сокровищнице.
     - И никто кроме тебя не знает об этом?
     - Кхар Уба. Он знает. Это он настоял, чтобы перстень положили туда.
     - Лысая обезьяна! - рассвирепел Конан. - Он заявил мне, что кольцо  у
него отняли.
     - Чушь. Моя сестра собственноручно приняла его у Кхар У бы и спрятала
в указанном им месте. - Взгляд черных жутких глаз уперся в лицо Конана.  -
Ведь это не ты убил ее?
     - Конечно, нет. Я не воюю с беспомощными женщинами.
     На лице Горгии появилось подобие улыбки.
     - Значит это Латалия. Я так  и  думала.  Сестра  не  любила  меня,  я
платила ей тем же. Но кровь у нас одна. И она должна быть отомщена.  Скоро
посланные в город обезьяны приволокут  подлую  убийцу,  имевшую  ко  всему
прочему наглость объявить себя царицей, к моим ногам.
     - Это ваши счеты, - сказал Конан. - Верни мне Опонту и  ребенка  и  я
уйду.
     Великанша покачала безобразной головой.
     - Нет, Ты останешься со мной. Новой царице нужен король.
     - Демоны ночи! - Конан стукнул кулаком по столу.  -  И  ты  туда  же!
Должно быть ты хочешь, чтобы я применил силу.
     Его заявление вызвало смех Горгии.
     - Было бы любопытно на это посмотреть.
     Конан заколебался. Он был вооружен, но нападать с мечом на безоружную
женщину было не слишком благородно. А глядя на огромные  мышцы  Горгии,  у
варвара появлялось сомнение, сможет ли он справиться с ней голыми  руками.
Тогда Конан решил пойти на хитрость.
     - Впрочем, - равнодушно протянул он, - к чему наш спор?  Аквилонскому
королю не больно-то нужна одногрудая  девка,  а  из  его  бастардов  можно
сколотить целую гвардейскую сотню.  Куда  больше  меня  интересует  кольцо
Ормазда, а если оно не  у  тебя,  то  мне  здесь  нечего  делать.  Прощай,
красотка, я возвращаюсь в город.
     С этими словами Конан встал и отправился на двор.  Нарочито  медленно
освобождая поводья коня, он ждал, что Горгия остановит его, и не ошибся.
     - Постой, варвар! - Конан с удивлением  отметил,  что  Горгия  успела
надеть панцирь и шлем, а в руке держала меч. - Хорошо, я отдам тебе их.
     - Так-то лучше! - заметил, повеселев, Конан.
     Тяжело ступая обутыми  в  подкованные  медью  сапоги  ногами,  Горгия
повела киммерийца за дом, где находились хозяйственные постройки.  Она  не
казалась рассерженной, а, напротив, вполне миролюбиво объясняла:
     - Здесь я держу свой домашний скот. Здесь же я его забиваю.  Я  люблю
мясо и умею неплохо его готовить. Надеюсь, тебе  понравилось  мое  жаркое,
король Конан? - Киммериец утвердительно  кивнул.  -  Она  была  молодой  и
сочной, поэтому мясо вышло таким вкусным.
     - Кто она? - спросил  Конан,  в  голове  которого  стали  зарождаться
смутные подозрения.
     - Она!
     Горгия с криком откинула грязную рогожу и взору киммерийца  предстала
лежащая на окровавленной  колоде  голова  Опонты.  Широко  открытые  глаза
девушки были покрыты мутной пленкой.
     -