ешился прервать речь судьи.
     - Прошу высокий суд простить меня за дерзость, но осмелюсь  заметить,
что я попал сюда без всяких  на  то  оснований.  Я  не  умер  естественной
смертью  и  не  был  убит;  я   лишь   перемещался   через   окно   света,
предоставленное мне сфинксом Говорящей пустыни, после того, как я  отгадал
три его  загадки.  Заявляю  решительный  протест  против  этого  ничем  не
обоснованного судилища и требую восстановить справедливость! - Скиф еще не
ведал, что протестовать ему в этот день придется не один раз.
     Подслеповато сощурившись. Митра посмотрел на Скилла и воскликнул:
     - Действительно, живой человек! Непорядок! Надо исправить!
     Не успел Скилл что-либо возразить, как Митра  взмахнул  руками.  Зала
стала стремительно вращаться, физиономии богов,  духов  и  прочей  нечисти
расплылись в одну  гигантскую  круговерть.  Скиллу  вдруг  стало  легко  и
свободно, и он воспарил вверх. Под самый свод. И предок Скиф,  подмигивая,
подавал Скиллу свой  лук.  Ничего  не  понимая,  скиф  попытался  помотать
головой, но безуспешно. Головы не было. Так же как  рук,  ног  и  набитого
яствами сфинкса желудка.  Скилл  озадаченно  посмотрел  вниз.  Двое  живых
мертвецов волокли прочь из залы его бренное тело.
     - Стойте!
     Издав тонкий писк, душа Скилла кинулась вниз.  Она  пыталась  разжать
стиснутые зубы и нырнуть внутрь, но быстро убедилась, что это  невозможно.
Грязно ругнувшись, душа оставила тело в покое и направилась  к  судейскому
столу.
     - Я протестую!
     Митра зевнул и почесал холеную бородку.
     - Протест отклоняется.
     - Но я был доставлен сюда как человек, а не как душа!
     - Правильно, - согласился Митра. - Это и есть непорядок. Мне пришлось
исправить его. Мы судим души, а не людей. Не волнуйся. Слуги поместят твое
тело в кладовые. После того, как мы вынесем справедливое решение, его либо
отдадут Ариману, либо бросят на съедение диким зверям.
     - Но я был живой! - никак не могла успокоиться душа.
     - Не спорю. Но высокий суд исправил это недоразумение.
     -  Исправил?   Недоразумение?   С   каких   это   пор   жизнь   стала
недоразумением?
     Вопли души ничуть не  тронули  Митру.  Оставив  в  покое  бороду,  он
занялся  чисткой  наманикюренных  ногтей.  Сраоши  тем   временем   ставил
закорючки на  лист  пергамента,  торопясь  запечатлеть  мудрость  великого
Митры.
     Спорить с этой напыщенной троицей было бесполезно. Скилл понял это  и
отступился, буркнув:
     - Жирная скотина!
     - Суд учтет это оскорбление, - бесстрастно  заметил  Митра  и  Сраоши
быстро начертал на листе еще несколько закорючек. Дождавшись,  когда  душа
Скилла вернется на прежнее место, Митра провозгласил:
     - Высокий суд собрался здесь,  чтобы  решить  судьбу  души  кочевника
Скилла. Кто-нибудь имеет замечания по существу дела?
     Таковых не оказалось и Митра продолжил:
     -  Сейчас  почтенный  секретарь  поведает  нам  о   жизни,   прожитой
кочевником Скиллом, о его делах и помыслах.
     После этих слов Митра сел, уступив место оратора Сраоши.  Хрипловатый
голос бога-секретаря свидетельствовал о буйно проведенной ночи.
     - Уважаемый суд! Уважаемые обвинители, защитники, свидетели и  просто
публика. Сегодня мы рассматриваем дело Скилла. Скилл - кочевник из племени
скифов. Двадцать восемь лет от роду. Царского рода. Основатель рода Скилла
Скиф, сын Геракла. - Сраоши поднял лицо вверх, словно  пытаясь  высмотреть
на  своде  изображения  упомянутых  им  героев.  Дед  Скилла  Родоар   был
провозглашен царем за доблесть и мужество. Отец Скилла Скил был  одним  из
вождей скифского войска в последней войне  между  парсами  и  скифами,  но
позднее был обвинен соплеменниками в пристрастии  к  эллинским  обычаям  и
убит.  Это  послужило  поводом  к  изгнанию  тринадцатилетнего  Скилла  из
скифского племени. С тех пор он вел опасную жизнь разбойника...
     Душа хотела запротестовать  и  напомнить,  что  несколько  лун  Скилл
прослужил наемником у тирана Милета, но, вспомнив о нескольких не  слишком
благовидных  поступках,  совершенных  им  в  то  буйное   время,   скромно
промолчала.
     - ...Пятнадцать лет провел Скилл в непрерывных странствиях и походах.
Он  побывал  в  Ионии  и  Каппадокии,  Курдистане,  Луристане,  Хузистане,
Вавилонии, Парсе, Мидии, Гиляне, Мазандеране, Гиркании, Хорезме, Согдиане,
Бактрии, Землях южных скифов  и  саков,  в  Ариане,  Драншиане,  Арахозии,
Гедросии и Кармании, Кемте и Ливии, Аравии,  Фракии,  землях  македонян  и
северных эллинов. Все  эти  годы  он  разбойничал,  грабил  и  убивал.  Он
предводительствовал   шайками   массагетов   и   карийцев,   фракийцев   и
киммерийцев, участвовал в набегах на Сарды, Тир, Эктабаны, Пергам, Эфес  и
еще двадцать восемь городов, в разграблении царских сокровищниц в Парсе  и
Сузах, казны тирана Милета, сатрапов Геллеспонта и Киликии, Сирии и Лидии,
многочисленных нападениях на купеческие  караваны  и  храмы.  Он  заслужил
славу неутомимого наездника и не знающего промаха стрелка. Скилл  известен
как страшный безбожник,  не  признающий  Ахурамазды  и  Аримана,  Зевса  и
Аполлона, Амона и Ра, Мардука и Тина, и прочих.  Но  высокий  суд  считает
своим долгом отметить, что все эти годы Скилл не был  замечен  в  излишней
жестокости, лжесвидетельстве  и  клятвоотступничестве,  в  сожительстве  с
матерью или дикими животными и прочих богомерзких поступках.  -  Секретарь
перевел  дух  и  оглядел  слушателей,  пытаясь   определить   впечатление,
произведенное его речью. Но реакция публики  вряд  ли  удовлетворила  его,
Дэвы  откровенно  зевали,  нэрси  перемигивались  со   старичками-ахурами,
заскучавшие язаты растекались мутными лужицами  по  полу.  Поэтому  Сраоши
поторопился закончить речь.
     - Изложив высочайшей публике деяния и помыслы Скилла, я призываю  вас
решить его судьбу.
     На трибунах началась возня.  Слушатели  кашляли,  разминали  затекшие
мышцы. Митра стукнул ладонями по столу, призывая к тишине, и спросил:
     - Имеет ли душа Скилла сказать что-нибудь в свое оправдание?
     - Оправдание? - изумилась душа. - Но я  пока  не  услышал  ни  одного
доказательства моей вины. Жизнь скифа Скилла  чиста,  словно  незамаранный
лист пергамента. Но я  благодарю  высокий  суд  за  объективное  изложение
истории моей жизни. Правда, хочу внести несколько поправок. В  выступлении
почтенного Сраоши закралась маленькая ошибка. Я никогда не был в  Хорезме.
Мой отряд действительно направлялся в этот белостенный город, лелея  мечту
восславить богов в известных своей Красотой  хорезмийских  храмах,  но  на
приграничной реке Алус нас поджидало войско Хорезм-Аблая. Оно помешало нам
посетить славящуюся своим  благодатным  климатом  и  плодородными  землями
страну.
     -  Так,  так.  -  Сраоши  заглянул  в  один  из  лежавших  на   столе
пергаментов. - Все в общем верно, но при отступлении  савроматы,  которыми
командовал скиф Скилл, убили более ста воинов Хорезм-Аблая.  Погиб  и  сам
властитель Хорезма,  чье  горло  пробила  стрела  с  трехгранным  стальным
наконечником, которые были лишь в  горите  кочевника  Скилла.  Душа  имеет
что-либо возразить?
     - Нет... - Душа Скилла хотела пожать плечами, но  вовремя  вспомнила,
что их у нее нет. - Но хочу заметить, что всадники Аблая тоже стреляли,  и
их стрелы были не менее острые, чем наши. Ну да ладно, все  это  не  столь
важно. Второе,  более  существенное  возражение.  Я  решительно  протестую
против утверждений, будто скиф  Скилл  не  верит  ни  в  одного  бога.  Он
поклоняется скифскому  богу-лучнику  Гойтосиру,  богу-мечу  Веретрагне,  а
также верит в существование Аримана, дэвов,  нэрси,  сфинкса,  с  которыми
сталкивался ранее, а также в существование Митры, Сраоши, Рышны, ахуров...
     - Довольно! - перебил излияния  души  секретарь.  -  Высокий  суд  не
интересует, во что верит душа скифа Скилла, его интересует, во  что  верил
ее хозяин. У суда  нет  сведений,  чтобы  Скилл  преклонялся  Ариману  или
Веретрагне, а бог-лучник Гойтосир  -  низшее  божество  и  не  заслуживает
поклонения.
     Душа хотела вспылить, но, вспомнив, что уже имеет одно  замечание  по
поводу оскорбления суда, промолчала.
     - Душе нечего больше сказать,  -  полуутвердительно-полувопросительно
заявил Сраоши. Секретарь нагнулся к Митре и быстро пошептался.  -  Высокий
суд  переходит  к  рассмотрению  позиций  сторон.  Слово   для   обвинения
предоставляется богу тьмы Ариману.
     По  залу  прокатился  легкий  гул.  Дэвы,  нэрси  и  прочая   нечисть
приготовились приветствовать своего повелителя, ахуры и язаты приняли  как
можно более независимый вид.
     На этот раз Ариман не стал материализоваться из воздуха, он  вошел  в
зал подобно обычному человеку. Как и в прошлый раз лицо бога было спрятано
под  маской.   Под   оглушительные   вопли   своих   приверженцев   Ариман
приветствовал собравшихся и стал на небольшом возвышении  близ  судейского
стола. Он бросил взгляд на Митру, чье  холеное  лицо  мгновенно  покрылось
бисеринками пота. Видно, богу зла пришлось не  по  нраву,  что  он  должен
стоять, в то время как прочие сидят. Ариман щелкнул пальцами.  На  подиуме
появился  массивный  золотой  трон,  сплошь  усеянный  крупными  дымчатыми
опалами. Ариман сел и запахнул полы  плаща.  Жалобно  заблеявший  козленок
рухнул под ударом невидимого ножа. Бог зла проследил  за  тем,  как  кровь
наполнила чашу, а затем обагрила мрамор  алтаря.  Только  после  этого  он
взглянул на своего врага, точнее на то, что от него осталось.
     - Славно! - промолвил бог. - Хотя достаточно было отнять у него  лук.
Без лука скиф - ничто. Но так даже  забавнее.  -  Желая  угодить  хозяину,
оглушительно захохотал Груумин. Душе показалось, что Ариман поморщился.  -
Я обвиняю эту душу в следующих  преступлениях,  совершенных  ее  хозяином.
Пять лет назад толпа кочевников, среди которых был и скиф Скилл,  ограбила
храм Аримана в Дрангиане. Было похищено много золота и  драгоценностей,  а
также мой конь Черная стрела.  Именно  этот  скакун  долгие  годы  помогал
Скиллу уходить безнаказанным от любой  погони.  Кроме  того,  четыре  луны
назад, во время  нападения  на  царский  дворец  в  Парсе,  Скилл  похитил
перстень, который я даровал моему слуге Дарию. Мои стражники  преследовали
его по пятам, но он сумел ускользнуть, убив многих из них. Скилл осмелился
воровским путем пролезть в Черный город и убил там нескольких  моих  слуг.
Затем он направился в Красные горы, где продолжал убивать. На этот раз  от
его руки пал преданный мне дэв. Это лишь  краткий  перечень  преступлений,
совершенных  кочевником  Скиллом   в   последнее   время.   На   основании
вышеизложенного я предлагаю  высокому  суду  признать  Скилла  виновным  в
преступлениях против богов и отдать его душу и тело в мое распоряжение.
     Левая  трибуна   поддержала   речь   Аримана   оглушительным   ревом.
Одобрительно хлопнули в ладоши и  несколько  старичков-ахуров.  На  всякий
случай, чтобы не разгневать  могущественного  Аримана.  Бойко  вскочил  со
своего места Сраоши.
     - Высокий суд примет твое обвинение к сведению, о великий Ариман!
     Ариман величественно кивнул головой и исчез вместе с троном. Судьи  с
облегчением перевели дух.
     - Суд переходит к рассмотрению  свидетельских  показаний  и  вызывает
первого свидетеля.
     В зал вошел  рыжебородый  человек.  Он  был  сильно  напуган,  видно,
впервые присутствовал на подобном судилище.
     - Представься. - Сраоши вновь потянулся к пергаментному листу.
     - Мое имя Арбазат. Я сотник в войске Аримана.
     - Арбазат, ты видишь перед собой душу кочевника Скилла, за которым ты
и твои люди так долго гонялись.
     - А-а-а... - протянул стражник. - Но я  предпочел  бы  увидеть  перед
собой самого скифа, чтобы посчитаться с ним! Он убил двадцать моих людей.
     - Боги уже покарали его. Какие сведения ты можешь сообщить суду?
     - Какие? - Арбазат нахмурил лоб и пожал плечами.  -  Мы  гонялись  за
этим проклятым скифом больше трех лун. Пять раз мы настигали  его,  но  он
неизменно уходил от погони.  После  того,  как  мы  загнали  его  в  пески
Тсакума, мой господин велел оставить скифа в покое.
     - Как вы должны были поступить со скифом?
     -  Хозяин  приказал  избавиться  от  него.  Убить   или   пленить   -
безразлично. Мы должны были вернуть перстень и коня.
     - Понятно. - Сраоши вновь зашелестел  пергаментом.  -  А  скажи  мне,
Арбазат, не  был  ли  кочевник  Скилл  замечен  в  каких-либо  богомерзких
поступках?
     Рыжебородый был явно смущен этим вопросом.
     - Не знаю. Я не слышал о ней ничего дурного.
     Но Сраоши не успокаивался.
     - Высокий суд располагает свидетельствами, что скиф многими  месяцами
не приносил ни единой жертвы Ариману или Ахурамазде.
     - А когда ему было, - простодушно ответил стражник. - Мы преследовали
его по пятам. Ему едва хватало времени,  чтобы  напоить  коня  и  напиться
самому.
     Ответ  Арбазата   не   удовлетворил   ретивого   секретаря.   Скрывая
недовольство, Сраоши сказал:
     - Суд принял твои показания к сведению. Ты можешь идти.
     Стражник покинул судилище. Минуя душу, он бросил  на  нее  взгляд,  в
котором читались жалость и ужас.
     Сраоши вновь покопался в кусках пергамента, после чего провозгласил:
     - Вызывается второй свидетель обвинения!
     На возвышение взошел псевдочеловек.
     - Твое имя, свидетель?
     - Я харук. У харуков нет имен.
     - Хорошо. Свидетель харук, что ты можешь сообщить  суду  относительно
скифа по имени Скилл, который пробрался в ваш город во время лунного пира?
     - А, этот... - Харук пошарил глазами и нашел душу Скилла. -  Он  хуже
животного и достоин смерти.
     - Свидетель, поясни свои слова.
     - Этот негодяй пробрался в  наш  город  и  убил  нашего  брата  жреца
Веретрагны...
     - Протестую! - фальцетом завопила душа. - Я...
     Но Сраоши мгновенно заткнул рот Скиллу:
     - Протест отклоняется. Продолжай, свидетель.
     -  Он  убил  нашего  брата,  а  затем  осквернил  своим  присутствием
священный пир. При этом он напал на меня  и  похитил  мою  одежду.  Будучи
разоблаченным,  он  бежал  из  города  с  помощью  нэрси,  убив   Великого
Посвященного.
     - Вот как! - заорал Сраоши.  -  Этот  кощунственный  акт  походит  на
надругательство над верой. Не так ли, свидетель?
     - Да, именно  так,  досточтимый  судья.  Посвященный  брат  ничем  не
угрожал скифу, но тот намеренно направил в него стрелу.
     - Очень хорошо, свидетель. У тебя есть еще какие-нибудь замечания?
     - Нет.
     - Душа имеет замечание! - заявила душа, с  трудом  заставлявшая  себя
молчать, слушая столь наглую клевету.
     Первым побуждением Сраоши было отказать душе в слове, но это было  бы
нарушением судебного фарса, поэтому после  некоторых  колебаний  секретарь
вымолвил:
     - Слово предоставляется душе.
     -  А  не  объяснит  ли  почтенный  свидетель,  что  за   жертву   они
намеревались принести Ариману той ночью?
     Харук замялся. Видя его замешательство и чувствуя себя все уверенней,
Скилл продолжил:
     - Не может? А по-моему,  не  хочет!  Я  расскажу  почтенному  суду  и
публике, какая жертва была назначена на эту ночь. То был мой  конь  Черный
Ветер! Перед тем, как вызвать Аримана, харуки,  не  желая  отдавать  коня,
спрятали его в храм Жабы. Я сам был  тому  свидетелем.  Как  харуки  могут
объяснить свои действия?!
     - Свидетель не обязан отвечать на вопросы обвиняемого, -  начал  было
Сраоши, но Митра толкнул его локтем: не мешай.
     - Я... Мы... - Псевдочеловек был в затруднении. - Это ложь!
     - Нет, правда! Это могут подтвердить  нэрси,  которые,  кстати,  тоже
замешаны в попытке принести в жертву коня Аримана!
     Публика возбужденно загудела. Со  скамей  левой  трибуны  послышалась
ругань. Дэвы щипали нэрси, те визжали и норовили впиться монстрам в горло.
     Внезапно  раздался  оглушительный  грохот,  сверкнула   молния.   Все
невольно зажмурились, а когда открыли глаза, харука не было. На возвышении
лежала лишь кучка пепла.
     Присутствующих пробрала невольная  дрожь.  Лишь  душа,  которой  было
совершенно нечего терять, ехидно расхохоталась.  Ее  звонкий  смех  потряс
залу не меньше, чем гром, посланный Ариманом. Это было  в  высшей  степени
неприлично, но судьи не  сделали  душе  никакого  замечания.  Сраоши  лишь
заметил сразу севшим голосом:
     - Данный вопрос снимается в виду внезапного исчезновения свидетеля.
     По знаку Митры служка-язат убрал пыль, и заседание  продолжалось.  На
помосте очутился третий свидетель - нэрси, которую  Скилл  ранил  стрелой.
Она говорила кратко и неохотно. Судя по всему ее  более  всего  беспокоила
судьба  предшественника.  Следующим  свидетелем  был  дэв  Груумин.   Этот
чувствовал себя уверенно. Рассказав о пленении Скилла, он красочно  описал
бунт Зеленого Тофиса, не забывая ежесекундно восклицать:
     - Великий Ариман! Могущественный Ариман! Благодаря силе и  могуществу
Хозяина!
     Желая выслужиться перед Ариманом, дэв вылил  на  скифа  сосуд  грязи,
обвинив кочевника в противоестественной связи с Черным Ветром,  Тофисом  и
прочими предателями-дэвами, в попытке похитить несметные сокровища Красных
гор, в богохульстве и вероотступничестве.
     Показания Груумина пришлись по душе судьям. Дэв получил благодарность
и награду - большую бутыль священного вина.
     - Чтоб тебе  подавиться!  -  пробормотала  душа  Скилла,  которой  не
разрешили опровергнуть лживые показали дэва.
     Последним был вызван сфинкс. Он вел себя очень прилично,  дав  Скиллу
неплохую характеристику. Уходя он словно невзначай приблизился  к  душе  и
шепнул:
     - Извини. Я не виноват, что ты очутился здесь. Ариман блокировал окно
света и направил пространственный канал прямо в Чинквату. Я  был  бессилен
помочь тебе.
     - Я не держу на тебя зла, - ответила душа.
     Едва сфинкс покинул залу, Сраоши встал со своего места и объявил:
     - Высокий суд приглашает представителя защиты светлейшего Ахурамазду.
     В противоположность Ариману бог света появился чудесным образом -  он
вышел  прямо  из  алтарной  стены.  Тотчас  же  весело  затрещал  огонь  в
беломраморном алтаре. Ахуры и язаты ликующе запели,  злобные  духи  начали
демонстративно переговариваться между собой.
     Вежливо склонив  голову  в  знак  приветствия  Ахурамазда  взошел  на
возвышение  и  взглянул  на  душу.  Скилл  в  свою  очередь  с   интересом
рассматривал бога света.
     Ахурамазда был очень высок, гораздо выше обычного человека,  но  ниже
дэва или ажи.  "Примерно  одного  роста  с  Ариманом",  -  подумала  душа.
Сходство меж богами было не только в росте. Лица-маски также походили одно
на другое - застывшие, безжизненные,  равнодушно-непроницаемые.  Только  у
Аримана личина  была  черного  цвета,  маска  Ахурамазды  имела  розоватый
оттенок. Одинаковым был и покрой одежды. Похожие плащи, сапоги,  шаровары.
У бога света они были белого цвета. Голову  Ахурамазды  венчала  массивная
пектораль в форме  солнечного  диска,  холеные  белые  руки  были  унизаны
перстнями.
     - Братья!
     Ахурамазда сказал первое слово, и душа вздрогнула. То ли оттого,  что
это обращение показалось ей  слишком  неуместным  пред  лицом  слушателей,
добрую половину которых составляли злобные духи, то ли оттого,  что  голос
бога света удивительно напоминал голос Аримана.  Скилл  вспомнил  историю,
услышанную от странствующего мага. Какие-то непонятные  силы  преследовали
этого мага повсюду, и он пытался укрыться от них. Маг  рассказал  скифу  в
благодарность за кусок мяса и место у костра, что Ариман  и  Ахурамазда  -
родные братья-близнецы, зачатые  в  противоестественной  связи  гигантской
львицы и великого колдуна мифической земли Атлантиды, которая по уверениям
мага исчезла с лика земли сотни веков  назад.  Львица  тогда  родила  трех
детей - братьев-близнецов Ахурамазд