к кто же  они?!  -  Скилл  повернул  искаженное  яростью  лицо  к
девушке.
     - Это люди-призраки, стражи Серебряного города.  Они  невидимы  глазу
человека.
     - Скотина! - Скилл пнул Менандра ногой в живот. -  Когда  они  должны
прийти сюда?
     -  Они  уже  здесь!  -  вдруг  завизжал  Менандр.  -  Я  чувствую  их
присутствие. Хватайте скифа!
     Нож, всаженный в  горло,  оборвал  этот  крик.  И  тотчас  же  чья-то
невидимая рука задела вазу с виноградом, стоявшую на столике.
     - Мыдники, - прошептала Лаоника.
     - Ложись! - велел скиф, бросая ее на пол. Выхватив  из  лежащего  под
ногами мешка меч, он рубанул им по свечам и отпрыгнул в сторону.
     Залу поглотила кромешная тьма.  Скилл  не  мог  различить  ни  одного
предмета. Но зато мыдники лишились своего главного преимущества. Отныне им
приходилось иметь дело с невидимым врагом.
     Держась рукой за стену, скиф бесшумно, словно  барс,  двинулся  вдоль
залы, готовый в любой момент нанести удар.
     Из темноты донесся сонный храп, затем кто-то вскрикнул:
     - Что это? Почему темно?! Кто здесь?!!
     Послышался тонкий свист стали, человек вскрикнул и затих.
     Вновь установилась тишина. Густая и невыносимая. Первыми не выдержали
мыдники. Раздался негромкий треск  и  в  темноте  вспыхнул  фонтан  брызг.
Кто-то из невидимок пытался высечь огонь. Дождавшись, когда мыдник  ударит
кресалом второй раз, скиф определил его положение и метнул  нож.  Судя  по
сдавленному всхрипу, сталь попала точно в цель. На одного меньше!
     Мыдники не  привыкли  к  подобному  бесцеремонному  обращению.  Сразу
несколько невидимок с криком бросились к стене, у которой стоял Скилл.  Но
тот опередил их и, скользнув на животе по  полу,  юркнул  в  нагромождение
кресел и столиков.  Через  мгновение  из  темноты  донесся  звон  мечей  и
яростные крики. Это мыдники рубились друг с другом.
     Потеха продолжалась довольно долго.
     - Стойте! Стойте! - завопил наконец кто-то из невидимок. - Мы  бьемся
между собой! Проклятый скиф ускользнул! Зажгите наконец огонь!
     Огонь?  Только  этого  недоставало!  У  Скилла  не  осталось   больше
метательных ножей. Пытаясь разобраться в хаосе тел и поваленной мебели, он
пополз туда, где должен был лежать мешок с луком.
     - Тихо! - Мягкая ладонь зажала его рот. Скилл едва  задержал  руку  с
занесенным для удара мечом. - Лук...
     Пальцы  скифа  коснулись  живота,  мягкой   груди,   затем   нащупали
отполированную поверхность лука. А  вот  и  его  подружки  стрелы.  Быстро
приладив одну из них к тетиве, Скилл затаил дыхание и  прислушался.  Слева
послышался негромкий шорох. Скиф повернулся и  отпустил  тетиву.  Тоненько
свистнула стрела.
     - А-а-а! - завыл чей-то голос.
     - Огня! Ог...
     Вторая стрела, должно быть, попала кричащему в горло.
     - Проклятье! Он стреляет из лука!
     Голос шел снизу. Скилл понял, что человек  лег  на  пол  и  ощупывает
убитого. Попасть в него было нелегко, но вполне возможно.  Чуть  привстав,
Скилл пустил третью стрелу, сочно чмокнувшую в живую плоть. Тот  же  голос
пожаловался:
     - Он ранил меня.
     Прежде уверенные в  себе  мыдники  стали  поддаваться  панике.  Скилл
услышал негромкий шорох ног, спешащих к двери. Раздался скрип, лунный свет
высветил четырехугольный проем. Почти не целясь,  скиф  выпустил  одну  за
другой четыре стрелы. И только одна пропала даром, выбив мраморную крошку.
Остальные вонзились в орущее мясо.
     Теперь мыдники думали лишь о  спасении.  Со  всех  сторон  доносилось
взволнованное дыхание. Кто-то со страху заорал и тут  же  ойкнул,  получив
клинок в живот.
     - Эй, скиф! - завопил один из мыдников. - Мы не будем  трогать  тебя.
Дай нам уйти!
     Скилл не ответил.
     - Мы сейчас же подойдем к двери и уйдем! Не стреляй!
     - А вдруг кто-нибудь останется? - бросил в темноту Скилл и на  всякий
случай откатился вправо.
     К голосу вернулась доля прежней самоуверенности.
     - Что нам, жить надоело?! Мы ценим свою шкуру дороже денег,  что  нам
заплатили за твое убийство.
     - Хорошо! - крикнул Скилл. - Подходите к двери по одному  и  бросайте
оружие! Если кто-нибудь попытается обмануть меня, немедленно стреляю!
     Скилл перекатился на прежнее место.
     - Мы согласны, скиф! Но смотри не обмани и ты!
     Звякнул брошенный на пол меч, за  ним  второй,  третий,  четвертый...
Мыдники один за другим покидали залу. Скилл досчитал до восьми, когда звон
прекратился.
     - Все?! - спросил Скилл.
     Ответом была тишина. Скилл подождал еще немного, затем велел:
     - Лаоника, зажги огонь.
     Девушка повиновалась. Вскоре на  поверхности  стола  заплясал  робкий
язычок свечи. Скиф осторожно приблизился к свету.
     - Ты цела?
     - Да. - Голос девушки был удивительно спокоен.
     - Зажги побольше свечей.
     - А это не опасно?
     - Думаю, нет. Они все бежали. Ну, а если что, я наготове.
     Вскоре в зале стало  достаточно  светло,  чтобы  осмотреться.  Прежде
уютная  комната  подверглась  ужасному  разгрому.  Столы  и  кресла   были
перевернуты, на полу в лужах крови и вина валялись трупы.  Вдруг  один  из
них зашевелился и начал подниматься. Скилл вскинул лук.
     - Не убивай меня! - закричал человек, в страхе закрываясь руками.
     - А, Герои... - узнал скиф.
     Он расслабил мышцы, и в этот момент кто-то прыгнул ему на  спину.  Не
удержавшись  на  ногах,  Скилл  рухнул  на   пол,   но   падая   ухитрился
перевернуться таким образом, что нападавший оказался под ним.  Со  стороны
это, должно быть, выглядело презанятно. Скилл катался по  полу,  борясь  с
пустотой. Мыдник колотил его кулаками, затем дважды ударил ножом в  живот.
К счастью, доспех выдержал эти удары. Наконец скифу удалось  поймать  руку
врага в замок. Рывок, и  она  с  хрустом  переломилась,  заставив  мыдника
закричать от боли. Охваченный яростью, Скилл схватил  визжащего  врага  за
шею. Пальцы сдавили кадык. Мыдник хрипя бил скифа в лицо  и  грудь.  Удары
эти становились все слабее и слабее, вскоре тело  врага  обмякло.  Держась
рукой за ушибленный живот, Скилл поднялся с пола.
     - Кажется, последний.
     - Смотри! - вскрикнула Лаоника.
     Скиф взглянул туда, куда указывала рука  девушки,  и  остолбенел.  На
полу вырисовывался контур тела мыдника. Поначалу блекло-полупрозрачный, он
насыщался красками, приобретал плотность и естественную форму. С некоторой
опаской Скилл перевернул тело ногой. Ничего особенного.  Обычный  человек.
Такой же, как и тысячи других.
     Легкий ветер, ворвавшийся в приоткрытую  дверь,  заиграл  занавесями.
Лаоника повернулась к Скиллу.
     - Тебе надо уходить. Они вернутся.
     Скилл отрицательно покачал головой.
     - Не посмеют. Я уйду утром на виду всего города. Пойдешь со мной?
     Отведя глаза в сторону, Лаоника жалко улыбнулась.
     - Я не могу оставить мой город.
     - Как знаешь! - ожесточившись, сказал Скилл.
     Он покинул дом Менандра на рассвете. На улице его ждал купец  Калгум.
Оценивая взглядом щупловатую фигуру скифа, он сказал:
     - Никак не пойму: то ли ты  действительно  великий  воин,  то  ли  ты
просто редкостный счастливчик.
     - Счастливчик, - ответил Скилл.
     - Ну давай, счастливчик, забирайся на лошадь! - Калгум кивнул головой
в сторону двух оседланных скакунов. - Одна из них твоя.
     - Спасибо, Калгум. - С этими словами скиф ловко вспрыгнул на  каурого
жеребца.
     Выезжая из  города,  всадники  увидели  на  стене  тоненькую  фигурку
девушки, прощально машущую рукой.
     Лаоника!
     У Скилла защемило сердце. Он поднял руку, чтобы ответить, но  в  этот
момент рядом с Лаоникой появился мужской силуэт. Девушка нежно прильнула к
плечу очередного возлюбленного. Скиф поспешно отвернулся и ударил  пятками
по бокам коня.
     - Хоу!
     К вечеру  они  достигли  границы  Серебряного  города.  Здесь  дорога
разветвлялась. Один путь вел в Золотой, другой - в Бронзовый город.
     - Поезжай со мной, - предложил Калгум.
     - Нет, спасибо.
     Купец придержал горячащегося коня.
     - Открою тебе напоследок секрет. Ты здорово помог мне. Я не купец.  Я
консул - бронзовик. Моей задачей было разведать тайны Серебряного города и
пути к нему. С твоей помощью я справился с этим  делом.  Через  семь  дней
наше войско переправится через  Змеиный  ручей  и  нападет  на  Серебряный
город. Ты мог бы отомстить своим врагам.
     - У меня нет в этом городе  врагов.  У  меня  был  друг,  оказавшийся
врагом. Но он был.
     Калгум усмехнулся.
     - Понимаю.  Советую  тебе  не  задерживаться  в  Золотом  городе.  Не
исключено, что вскоре начнется большая война и ты не сможешь выбраться  из
Подземного мира.
     - Спасибо за совет. И прощай.
     - До свидания, скиф! - ответил Калгум.
     Они уже  разъехались,  когда  Калгум  повернулся  вслед  удаляющемуся
всаднику и крикнул:
     - А все же я не понимаю эту девчонку!
     "Если б я ее понимал", - подумал Скилл.
     Если б кто-то вас понимал!



                             7. МЕДНЫЕ ТРУБЫ

     Тюрьма Золотого города не отличалась особыми удобствами.  Камера  три
шага на четыре. В одном углу куча тряпья, заменяющая постель, в  другом  -
глиняный сосуд для отправления естественных надобностей.  Было  прохладно,
из сосуда порядком воняло, но мерно шагавший из угла в угол Скилл  не  мог
не признать, что судьба не раз забрасывала его в места  куда  хуже  этого.
Взять к примеру каменный мешок в  тюрьме  тирского  тирана  Протагора.  Ни
встать, ни лечь,  ни  повернуться,  ужасная  жара  -  тюремщики  раскаляли
застенок с помощью  специально  вмурованных  в  кладку  труб,  по  которым
подавался горячий воздух. Это было действительно испытание! Скилл вряд  ли
бы выдержал его более пяти дней, но, к счастью,  верные  друзья  подкупили
тюремщика и сумели вызволить пленника на свободу. Тюремщик бежал вместе  с
ними. Он оказался неплохим парнем. Как же его звали? Кажется, Диан. Спустя
месяц отряд попал в засаду  и  потерял  многих.  Уходя  от  погони,  Скилл
проскакал мимо трупа Диана. Бедняга был истыкан стрелами как дикобраз.
     Нет, решительно тюрьма Золотого города была не самой худшей на памяти
Скилла.
     Скиф бросил ходить и устроился на  куче  тряпья.  Достав  из  кармана
кусок лепешки, он какое-то время рассматривал его, потом принялся за  еду.
Запивая черствый хлеб водой из глиняного черепка, Скилл размышлял.
     Попался он  весьма  глупо.  Ускользнув  от  мыдников,  позволил  себе
чрезмерно расслабиться и спохватился лишь тогда, когда на него смотрели  с
десяток луков. Сопротивляться в данной ситуации  было  бессмысленно.  Скиф
покорно дал себя разоружить, после чего ему связали  руки  и  под  конвоем
доставили в Золотой город.
     Чурбаны-стражники  даже  не  выслушали  требований  пленника   насчет
аудиенции у одного из стратегов. Вместо этого они бросили Скилла в  камеру
и совершенно забыли о нем. Трижды  в  день  огромный  глухонемой  тюремщик
приносил  заключенному  лепешку  и  кувшинчик  с  водой.   Поначалу   скиф
рассчитывал подкупить своего стража, затем стал подумывать  о  том,  чтобы
убить его. Но первое было  обречено  на  неудачу  ввиду  глухоты  местного
цербера, а также отсутствия в данный момент денег. Напасть же на тюремщика
Скилл не решился, трезво оценив его габариты  и  свои  возможности.  Плечи
охранника были втрое шире плеч Скилла, руки и  ноги  напоминали  рельефные
колонны, а рожей он походил на знаменитого разбойника Прокруста и не менее
знаменитого Синида вместе взятых.
     Поэтому Скилл оставил мысль о  возможности  бегства  и  стал  покорно
дожидаться решения своей участи, утешая себя  напоминаем  о  том,  что  не
сделал ничего дурного жителям Золотого города.
     За ним пришли лишь на седьмой день. Два дюжих, облаченных в медные  с
позолотой доспехи молодца  подхватили  Скилла  под  руки  и  поволокли  по
мрачному подземному тоннелю. Скиф вежливо поинтересовался: куда  и  зачем.
Ему не ответили. Расспросы стали более  настойчивыми.  Стражники  молчали,
словно объевшиеся пшеничной трухи рыбы. Тогда Скилл вслух предположил, что
они немые и вновь никакого ответа. Разозлившись, пленник бросил:
     - Ребята, да вы никак придурки! И как вам только доверили эти большие
ржавые ножики, что болтаются у вас на задницах? Или у вас  так  принято  -
набирать войско из идиотов?
     Результат был тот же - глухое молчание. Скиф  напряг  мозги,  пытаясь
придумать очередную  гадость,  но  в  этот  момент  они  пришли.  Пленника
поставили в известность об этом весьма своеобразным  способом.  Воин,  что
держал его правую руку, въехал кочевнику под дых, а  его  товарищ  отвесил
такого пинка, что скиф отворил головой сразу две двери и шлепнулся на пол.
     - Ну  хоть  не  глухие,  -  пробормотал  он,  поднимаясь  на  ноги  и
осматриваясь.
     Увиденное  ошеломляло.  Скилл  даже  ущипнул  себя  за  ногу,   чтобы
убедиться, что не грезит. Стены  комнаты,  в  которой  он  очутился,  были
сплошь увешаны оружием. Сотни, нет, пожалуй, тысячи образцов разного  рода
орудий убийства - кемтские и ассирийские боевые топоры, кельтские цельты и
парсийские секиры, парфянские копья и латинские пилумы, римские, эллинские
и сирийские мечи, парсийские и индские сабли, причудливо  выгнутые  крисы,
булатные аравийские клинки, сотни щитов: круглые и продолговатые, огромные
латинские, эллинские пельты, восточные с торчами, лук из буйволиного рога,
доспехи  и  шлемы  всевозможных  форм  и   расцветок.   Раскрыв   рот   от
восторженного изумления, Скилл рассматривал все это  великолепие.  До  его
сознания не сразу дошло, что некто обращается к нему.
     - ...нравится. Сразу видно настоящего воина.
     Уловив лишь окончание фразы, Скилл  обернулся  к  стоявшему  у  стола
человеку: властный взгляд и  висящий  на  поясе  меч  в  простых  потертых
ножнах, не оставляли сомнения, что главное занятие его - война. Человек не
стал тянуть время пустыми разговорами, а сразу перешел к делу.
     - Я отец-стратег Золотого города Ренелс. Твое имя  мне  известно.  Ты
скиф Скилл, победивший дракона и призраков Серебряного города.
     - Об этом мне можно было сообщить  еще  семь  дней  назад,  -  желчно
заметил Скилл.
     - Не спеши. Всему свое время. И не ставь свою персону слишком высоко.
Если бы ты мне не понадобился, то сгнил бы в  камере  Железного  каземата,
так и не увидев солнца.
     - Зачем же я понадобился вашему золотому величию?
     Не обратив ни малейшего внимания на  дерзкий  тон  пленника,  стратег
сказал:
     -  Вчера  я  получил  донесение,   что   войско   Бронзового   города
переправилось через Змеиный ручей и напало на Серебряный город.
     - Тебя это сильно волнует?
     - Да. Земли Серебряного города входят в сферу наших интересов. Мы  не
можем допустить, чтобы ими владели бронзовики.
     - Понятно. - Не спрашивая разрешения, Скилл  сел  в  кресло,  закинул
нога за негу. - А при чем здесь я?
     - По имеющимся у меня  данным  вторжением  руководит  консул  Калгум,
незадолго до этого посетивший Серебряный город под  видом  купца.  Я  имею
информацию, что ты неоднократно встречался с Калгумом.
     - Допустим, - не стал отрицать Скилл. - И что же?
     - Мне необходимы все сведения, касающиеся Калгума.
     Скиф наморщил лоб.
     - А если я откажусь их дать?
     - В пыточном застенке уже  тлеют  угли,  -  спокойным  тоном  сообщил
стратег Ренелс.
     - Понял. - Перспектива оказаться в руках заплечных дел мастеров  мало
устраивала  Скилла.  -  Я  согласен  дать  любые  интересующие  ваш  город
сведения. Но сначала я хочу кое-что узнать.
     Стратег презрительно скривил губы.
     - Слушаю тебя.
     - Что будет со мной после того, как я расскажу о Калгуме?
     - Твою участь решит военный совет. Если будет доказано, что ты прибыл
сюда с дурными намерениями, тебя казнят...
     - А если это не удастся доказать?
     - Тебя вернут в тюрьму.
     Скиф возбужденно вскочил со своего места.
     - Но почему? Что я сделал дурного? Я лишь хотел  проехать  через  ваш
город!
     - Совет даст оценку твоим поступкам. Но если ты ни в чем не  виноват,
тебе не о чем беспокоиться.
     - Почему же в таком случае я должен вернуться в тюрьму?
     Отец-стратег сделал нетерпеливый жест;  было  видно,  что  его  очень
раздражает бестолковость скифа.
     - По городу  объявлено  гроз-положение.  Мы  не  можем  отпустить  на
свободу человека, проникшего в наши тайны.
     - О каких тайнах ты говоришь? - разозлился Скилл.
     - Ты видел вооружение наших воинов, подземный ход, соединяющий тюрьму
и мой дворец. Этого вполне достаточно.
     - Но я никому не расскажу! Я сегодня же  покину  город.  Мне  надо  в
верхний мир.
     - Никто не  может  покинуть  город  без  моего  разрешения!  -  веско
произнес Ренелс. - И хватит об этом, иначе тебе придется  познакомиться  с
калеными щипцами.
     - Ну ладно, - внезапно пошел на попятную Скилл. - Дэв  с  ним,  пусть
будет тюрьма. Я отказываюсь говорить до тех пор, пока меня не накормят.  Я
уже семь дней сижу на воде и хлебе.
     - Хорошо, - немного подумав, сказал стратег. - Я распоряжусь.
     Ренелс хлопнул в ладоши. В дверях появился одетый  в  кожаный  доспех
воин.
     - Обед на двоих. Три блюда, - коротко бросил стратег.
     Не говоря ни слова слуга исчез. Ренелс взглянул на Скилла.
     - Откуда ты знаешь Калгума?
     - Я не буду отвечать ни на один вопрос до тех пор, пока  не  поем,  -
твердо заявил Скилл.
     Стратег нахмурился.
     - Вижу, ты упрям. Как бы мне  этого  не  хотелось,  но  тебе  все  же
придется познакомиться с пыточным застенком.
     Скиф молчал. Видя, что пленник  намерен  начать  говорить  не  ранее,
прежде чем наполнит желудок, Ренелс оставил  попытки  втянуть  пленника  в
разговор. Некоторое время они сидели молча, затем стратег пробормотал:
     - Пойду потороплю слуг.
     Едва за ним захлопнулась дверь,  Скилл  вскочил  со  своего  места  и
бросился к стене с оружием. Более всего его привлекал лук  из  буйволиного
рога. Подобные делали племена, кочующие за Великими восточными горами. Эти
луки славились своей меткостью и убойной силой. Стрела, пущенная  из  него
умелой рукой, пробивала за сто шагов бронзовый щит. Имея подобное  оружие,
Скилл мог бы противостоять целой армии.
     Но, увы, к луку не было стрел. Внимание скифа переключилось на другие
виды оружия. В конечном счете он остановил свой выбор на парсийском боевом
топоре, оба лезвия которого были отточены подобно бритве. Прикидывая  вес,
скиф перебросил секиру из руки в руку. В этот момент вошел Ренелс.
     - Ого! - воскликнул он. - Воин  уже  вооружился.  Разумный  выбор!  -
Последняя фраза относилась к топору.
     Скилл быстро прикинул в уме вероятный исход поединка. На его  стороне
были молодость, быстрота и более длинные руки, которые вкупе с трехфутовым
древком должны были заставить противника держаться на  расстоянии.  Ренелс
был более плотно  сбит  и,  вероятно,  искушен  в  поединках.  Шансы  были
приблизительно равны, поэтому стоило рискнуть.
     - Сейчас ты дашь мне лошадь, вернешь мое оружие и золото и  прикажешь
своим людям выпустить  меня  из  города,  -  процедил  скиф  сквозь  зубы,
подступая к стратегу.
     Тот усмехнулся.
     - Мы поступим иначе. Сейчас ты повесишь топор на стену, и я  согласен
считать это глупой шуткой.
     Но скиф продолжал двигаться вперед. Меч Ренелса с лязгом выскочил  из
ножен.
     Позднее, вспоминая этот день, Скилл признается, что в  его  жизни  не
было более короткого поединка. Резко взмахнув топором, он направил  его  в
шею противника. Но стратег  непостижимым  образом  увернулся,  после  чего
ловко стукнул скифа ногой в пах. Взвыв от сильной боли, Скилл согнулся,  и
в тот же миг секира ласточкой вылетела из его рук,  а  семидневная  щетина
ощутила прикосновение стали.
     Расхохотавшись, Ренелс не слишком вежливо пнул скифа ногой.
     - Иди повесь секиру на