каймой. С его  помощью  Аристоника
облачилась в  это  парадное  одеяние,  после  чего  вынула  стрелообразную
заколку, позволяя своим рыжеватым волосам  пышной  волною  рассыпаться  по
плечам и спине. В тот же миг один из служек водрузил на голову пифии венок
из лавровой ветви, другой поднес чашу, полную ключевой воды.
     Аристоника  пригубила  воду  и  положила  в  рот  несколько  лавровых
листьев, поданных тем же служкой. По воздуху поплыл  специфический  аромат
зелени. Повинуясь взгляду Криболая, его  помощники  подхватили  пифию  под
руки и повели ее в священный грот, находившийся чуть выше по  склону.  Это
была  небольшая  пещера,  рассеченная  посередине  провалом,  из  которого
вырывался зловонный пар.  Служки  бережно  усадили  Аристонику  на  медный
треножник, установленный  над  расселиной,  и  отошли.  Теперь  оставалось
только ждать.
     Окутываемая густыми клубами пара, поднимавшимися из  глубин  Тартара,
Аристоника продолжала мерно  жевать  лавр.  Постепенно  ее  дыхание  стало
прерывистым, а взгляд потерял  осмысленность.  Коринфяне,  широко  раскрыв
глаза, наблюдали за тем, как пифия погружается в священный транс. Вскоре в
уголках  ее  губ  появилась  зеленоватая  пена  и  Аристоника   произнесла
невнятную фразу. Криболай тут же подошел к ней и велел коринфянам:
     - Спрашивайте.
     - О пифия, дева Аполлона, дай нам ответ,  что  ожидает  славный  град
Коринф, если придут восточные варвары?
     Кивнув головой, давая тем самым понять, что  вопрос  ему  ясен,  жрец
наклонился над Аристоникой и шепнул ей несколько слов. В тот же миг  пифия
оттолкнула  его.  Закатывая  глаза,  она  начала  быстро  говорить.  Голос
прорицательницы был глух и неестествен. Создавалось  впечатление,  что  он
идет из глубин земли.
     - Огонь. Издалека. Синее пламя. Земля обожжена. Перепахали и  блестит
от соли. Белое все. Белеют щиты,  серебрятся  копья.  И  кровь,  она  тоже
белая. Я... Не буду... Слово. За словом - беда. Беда идет. Щит.  Щит.  Меч
несет смерть. Вороги. Медея, колдунья с  востока,  приворожит...  Герой  и
одержит победу. По...
     Следующие звуки были совершенно неразборчивы.  Прошло  еще  несколько
мгновений, и одурманенная ядовитыми испарениями Аристоника начала медленно
валиться с треножника. Криболай тут же подхватил ее  на  руки  и  поспешно
вынес на свежий воздух. Коринфяне поспешили следом.
     Все испытали невольное облегчение, вырвавшись  из  наполненной  вонью
пещеры. Положив пифию на траву, Криболай обратился к коринфянам.
     - Вы слышали ответ, данный златокудрым  Фебом.  Ночью  я  изложу  эти
слова на пергаменте и завтра поутру передам этот пергамент вам.
     - Мы премного благодарны тебе, жрец, - сказал старший из коринфян.
     - Благодарите не меня, а бога. А теперь, прощайте до утра.
     Сказав это Криболай, направился к храму. Служки несли  вслед  за  ним
бесчувственную Аристонику. Едва они  очутились  в  покое  пифии,  Криболай
велел положить женщину на ложе.  Служки  исполнили  приказание  и  тут  же
удалились.
     Криболай долго смотрел на недвижную пифию. Его терзали противоречивые
чувства. Был момент, когда жрец почти отважился коснуться обнаженной  ноги
Аристоники, однако тут же опомнился и опрометью выскочил из комнаты.
     Как только за ним захлопнулась  дверь,  Аристоника  открыла  глаза  и
усмехнулась.


     Жрец вернулся в покой пифии лишь на закате солнца. Подойдя к ложу, он
слегка похлопал прорицательницу по щекам.  Не  открывая  глаз,  Аристоника
негромко осведомилась:
     - Мы одни?
     - Да.
     В тот же миг пифия одарила жреца лукавым взглядом и привстала.
     - Налей мне вина.
     - Вообще-то деве Аполлона не положено пить чистое вино...
     - Хватит издеваться! Налей!
     Усмехнувшись, Криболай поднес пифии наполненный до  краев  килик.  Та
единым махом осушила его, после чего спросила:
     - Ну как я сегодня?
     - Как всегда - великолепна!
     Судя  по  довольному  выражению,  появившемуся  на  лице  Аристоники,
похвала была приятна ей. Но улыбка была мимолетной и тут же уступила место
болезненной гримаске. Пифия потерла рукою лоб и пожаловалась:
     - В последнее время меня стали мучить сильные головные боли.
     - Что поделать! За все надо расплачиваться.
     - Тебе легко так говорить! - В голосе Аристоники был слышен упрек.  -
Ты не дышишь этой невыносимой вонью!
     - Никто не заставлял тебя становиться пифией. Ты могла отказаться, на
это место было много желающих. Ты сама выбрала эту судьбу.
     - Нет, это судьба выбрала меня.
     - Может быть. Но в таком случае ты тем более  должна  переносить  все
беды безропотно.
     Менторский тон Криболая раздражал пифию. Она недовольно  поморщилась.
Взяв одну из пышных роз, букет которых стоял в серебряной вазе  на  столе,
Аристоника понюхала ее и вновь поморщилась.
     - Дрянь! - Она отшвырнула розу от себя. - Какой отвратительный запах!
     Криболай внимательно следил за ее  действиями.  Аристоника  была  уже
третьей по счету пифией, с которыми Криболаю пришлось работать.  Он  знал,
что когда у девы Аполлона появляется отвращение  к  сильным  запахам,  это
верный признак того, что она на пороге смерти  и  вскоре  явится  Танатос,
который увлечет душу очередной жрицы в мрачные глубины Тартара. Срок жизни
пифий был короток. Зловонные испарения высасывали из них  жизненные  соки.
Причем внешне это было совершенно незаметно. Жрица могла казаться  молодой
и цветущей, а меж тем за ее  спиной  уже  вырастала  мрачная  фигура  бога
смерти, размахивающего окровавленной косой.
     - Твоя речь была сегодня особенно бессвязна, - сказал Криболай. - Что
ты чувствовала?
     Интерес жреца был далеко не праздным. Криболай давно пришел к  мысли,
что ввергая себя в состояние божественного экстаза, пифии высвобождают  на
какое-то время свою тень из бренной оболочки, отправляя ее  в  путешествие
по иным мирам. Он подозревал, что тень познает там откровения, недоступные
смертному, а, может быть, и богу. Ведь расплатой за  эти  откровения  была
скорая смерть - слишком большая цена за все, кроме истины. Криболай не мог
испытать эти ощущения сам - вдыхая испарения, он  не  впадал  в  транс,  а
просто задыхался, - поэтому он пытался проникнуть  в  тайну  непостижимого
через ощущения пифий.
     - Я помню не так уж много.  -  Аристоника  не  единожды  отвечала  на
подобный вопрос жреца и каждый раз ее  рассказ  начинался  именно  с  этой
фразы.
     - Я помню не так уж много. Сегодня все вокруг было синим.  Я  глубоко
вдыхала, и вязкие  пары  застревали  в  моем  горле.  Один  вдох,  второй,
третий... Сколько я сделала их всего, прежде  чем  потеряла  сознание,  не
помню. Ясно ощущаю лишь стойкий привкус лавра и то, как горьковатая  слюна
проникает в желудок, вызывая легкую тошноту. Но мои глаза в этот  миг  еще
отчетливо различали тебя и застывших в остолбенении коринфян. Затем  яркая
вспышка, словно в пещеру ворвалось огромное слепящее солнце, все мгновенно
исчезает в густом тумане. Но это не туман. То, что окружает меня, плотнее,
чем туман. Моя рука с трудом прорывается сквозь эту массу. Она  шафранного
цвета и чуть скользкая на ощупь. Постепенно желтые клубы рассеиваются и  я
обнаруживаю, что нахожусь посреди огромной залы.
     Ее свод теряется в розоватой дымке, расстояние между противоположными
стенами не  менее  десяти  стадий.  Здравым  смыслом  не  объяснить  каким
существам под силу возвести такое  огромное  сооружение.  Сооружение...  -
Голос Аристоники становился  все  более  невнятен,  она  вновь  впадала  в
состояние транса.
     - Более всего меня поразил пол, составленный из  мириад  разноцветных
кусочков отшлифованного камня. Эти кусочки образуют  причудливую  мозаику,
будто созданную по  замыслу  сумасшедшего  пифагорийца.  Круги,  квадраты,
треугольники, ломаные и прямые линии - все это  пересекается  в  различных
направлениях,  составляя  загадочные  картины.  На   первый   взгляд   эти
изображения кажутся бессмысленными, но на деле - я сразу поняла это -  они
таят в себе грани истины.
     Еще  больший  восторг  вызвал  у  меня  лес   серомраморных   колонн,
поддерживающих свод. Ширина их у основания  была  не  менее  сажени,  а  у
самого свода они выглядели тоньше, чем игла. Об истинной высоте  их  можно
было  только  догадываться.   Каждая   колонна   опиралась   на   стилобат
[поверхность фундамента здания, на которой  покоится  основание  колонны],
сделанный  в  форме  высокого  двуручного  кувшина.   Меня   поразило   то
обстоятельство, что  кувшины  эти  были  прозрачны,  а  внутри  их  бегали
колдовские огоньки.
     Пока я рассматривала  это  загадочное  помещение,  негромко  заиграла
музыка и начали появляться гости. Некоторые из них были людьми, но  людьми
не такими как мы, другие были ПОХОЖИ на людей, но сквозь их блеклые одежды
была ясно различима их нечеловеческая сущность. Третьи  были  мертвы;  они
двигались подобно живым,  но  вместилище  их  душ  было  заполнено  черной
холодной пустотой, а сердца бились столь медленно, что их стук  распадался
на восемь отдельных звуков: всхлипывающих, давящихся, кашляющих.  И  глаза
их были пусты,  пусты...  Еще  я  видела  множество  существ,  порожденных
нечеловеческой фантазией. Там были сгустки элементарной  энергии  и  более
сложные энергетические образования, ужасные чудовища трехсаженного роста и
прекрасные девушки, за спиною которых росли невидимые крылья.
     Гости ходили по зале, чинно раскланивались  и  переговаривались.  Они
явно чего-то ждали, поглядывая в  сторону  огромного  черного  алтаря,  из
которого вырывалось космическое - прозрачное  с  пепельными  лепестками  -
пламя. Они явно кого-то ждали. И раздался негромкий протяжный свист - тот,
кого ждали, явился. Я не успела его разглядеть,  потому  что  в  этот  миг
видение стало расплываться и я вновь очутилась в густом тумане. Я  бродила
в нем целую вечность, распахивая то одну, то другую дверь. Но все они вели
не в наш мир. За одной дверью светило фиолетовое солнце,  землю  в  другом
мире покрывала стальная трава, в следующем предо  мной  предстал  человек,
облаченный в блестящие одежды. У него не было  носа,  а  изо  рта  торчали
клыки. За последней дверью я увидела свою мать. Она сидела понурив голову,
затем подняла ее и уставилась на меня.  Я  закричала  от  ужаса,  так  как
вместо зрачков были вставлены блестящие медные монетки. В  тот  же  миг  я
очнулась и почувствовала свое тело.
     - Это крайне любопытно! - негромкий голос вывел пифию из  оцепенения.
Аристоника стремительно повернула голову на звук. В дверях  стоял  высокий
человек.  Темный  длинный  плащ  скрывал  очертания  фигуры,  но  судя  по
неимоверной ширине плеч  человек  был  титанического  сложения.  Лицо  его
скрывал покатый шлем, подобный тем, что носили гоплиты; только  забрало  у
этого шлема было сплошным, имея лишь две крохотные щелочки для глаз.
     - Кто ты такой?! - гневно воскликнула Аристоника.  -  Как  ты  посмел
войти в покои пифии?
     Но незнакомец проигнорировал  эти  возмущенные  слова.  Беззастенчиво
разглядывая полуобнаженную женщину, он повторил:
     - Любопытно. - Голос был глух и отдавал надтреснутым металлом. -  Так
вот почему сенсорные датчики время от  времени  просто  зашкаливает,  а  я
никак не могу поймать нарушителя. Энергетическое  поле  меньшей  мощности,
чем даже у световых оборотней. Любопытно. Сколько лет я занимаюсь этим,  а
лишь сейчас докопался до истины. Придется усовершенствовать энергетическую
решетку.
     Видя,  что  нахальный  визитер  не   собирается   покидать   комнату,
Аристоника обратилась к жрецу:
     - Криболай, выкини...
     И в тот же миг осеклась, заметив, что глаза жреца  наполнены  ужасом.
Диким ужасом. Аристоника поняла, что Криболай не испытывает  ни  малейшего
желания ссориться с незнакомцем.
     - Да кто ты  такой  есть  в  самом  деле?!  -  возмутилась  пифия.  -
Немедленно убирайся вон.
     Человек в шлеме шагнул вперед, высвобождая дверной проем,  в  котором
тотчас же показались несколько неясных силуэтов.
     - Я полагал, жрец рассказал обо мне. Я пришел сюда с востока. У  меня
много имен. Одни называют меня оборотнем, другие - мрачным гостем.  Сам  я
предпочитаю имя Янус... - Гость замолчал и пифия почувствовала как горячая
волна, вырвавшаяся сквозь узкие щели забрала,  скользнула  по  ее  лицу  и
прокатилась по всему телу, нескромно заглянув в каждое потаенное,  скрытое
складками одежды местечко.
     - Наглец! Я прикажу слугам вышвырнуть тебя из храма!
     Гость медленно, четко выговаривая звуки, рассмеялся.
     - Боюсь, слуги тебе не  помогут.  Я  уже  позаботился  о  том,  чтобы
окружающие не мешали нашей беседе. - Янус перевел взгляд на жреца, пифия с
облегчением почувствовала, что горячая  волна  оставила  ее.  -  Криболай,
какой ответ ты приготовил коринфянам? Ведь ты уже записал его?
     Старший жрец поспешно закивал головой.
     - Прочти.
     - Не смей! - заорала Аристоника. - Да что ж это такое! Я сейчас  сама
вышвырну этого наглеца!
     Спрыгнув с ложа, пифия подскочила к Мрачному  гостю  и  вознамерилась
схватить его за локоть. В тот же миг она почувствовала, что поднимается  в
воздух. При этом руки  таинственного  визитера  оставались  сложенными  на
груди. Он  поднимал  женщину  силою  своего  взгляда.  Аристоника  наконец
поняла, что имеет дело не с человеком или, в лучшем случае,  не  совсем  с
человеком. Она испуганно закричала. Мрачному гостю не понравился  поднятый
пифией шум и он отпустил ее. Аристоника шлепнулась на пол,  больно  ушибив
колено.
     - Достаточно? - поинтересовался Янус, наблюдая за тем, как Аристоника
на четвереньках ползет к своему ложу. - Или хочешь познакомиться  с  моими
слугами?
     Он щелкнул пальцами и в комнату вошли четверо.  Их  лица  были  цвета
подтаявшего снега, а глаза - полны черной пустоты.  Аристоника  воззрилась
на них и с ужасом в голосе прошептала:
     - Но это же те самые мертвые люди из...
     - Совершенно верно, - подтвердил Янус. - Это мои  слуги.  А  зала,  в
которую твоя, скажем так, душа проникла -  часть  моего  дворца.  Если  не
хочешь испытать их ласковые объятья, заткнись и прислушайся к моим словам.
     Аристоника быстро закивала  головой,  не  отдавая  себе  отчета,  что
неосознанно повторяет движения испуганного Криболая.
     - Вот и хорошо, - подытожил гость. - А теперь я хочу услышать  ответ,
который вы подготовили для коринфян.
     Сглотнув слюну, жрец быстро пробормотал:
     - Пергамент с готовым ответом лежит на моем столике.
     - Так принеси его.
     Криболай угодливо кивнул и бросился вон из опочивальни пифии. По пути
он ненароком коснулся одеяния одного из безмолвных слуг и  едва  удержался
от крика.
     Пока жрец отсутствовал Янус внес  кое-какие  изменения  в  обстановку
комнаты. Посчитав, что стало слишком темно, он  хлопнул  в  ладоши  и  под
потолком повисли несколько десятков огоньков, точно  таких  же,  что  были
заключены в стеклянных кувшинах, виденных Аристоникой в ее волшебном  сне.
В комнате стало светло словно днем.
     Затем гость сотворил для себя уютное кресло. Устроившись  в  нем,  он
принялся рассматривать сжавшуюся в комочек Аристонику. Хотя  лица  его  не
было видно, пифия могла поклясться, что  на  нем  в  этот  миг  похотливое
выражение. Ей хотелось спрятаться от этого  давящего  взгляда,  но  за  ее
спиною была каменная стена, да и не  было  уверенности,  что  стена  будет
помехой для всепроникающих глаз Мрачного гостя.
     Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем вернулся жрец.
     - Читай, - велел Янус, не отводя глаз от обнаженных ног Аристоники.
     Криболай удивился перемене, происшедшей с комнатой, но казалось,  что
он чувствует себя более уверенно,  чем  прежде.  Откашлявшись,  он  бодрым
голосом начал:
     - Ответ Дельфийской пифии народу Коринфа:

                В безумии вас обвиняю я, не слыша дыханья
                Смрадного кузней, где пламя играет металлом
                Из полосы вырывая серебристую грань острия.
                Восстаньте ж вы, люди Коринфа, пусть ваши сердца
                Напитает отвага и доблесть, а страх их покинет.
                Ступайте из стен многобашенных в поле,
                Где витязи крепкой рукою решают кровавую сечу,
                И боги даруют вам милость и радость победы.

     - Не Гомер, но вполне сносно, - заметил  Мрачный  гость,  когда  жрец
закончил чтение. Он протянул руку и взял пергаментный листок. - Занятно.
     Произнеся в который раз это свое излюбленное словечко, он  с  треском
разорвал пергамент надвое. Затем эта операция  повторилась  еще  несколько
раз, пока пророчество не  превратилось  в  тлен.  Покончив  с  этим,  Янус
поманил жреца пальцем. Тот неохотно приблизился к его креслу.
     - Стиль мне нравится, но содержание не устраивает. Две первые строчки
можно, пожалуй, оставить без изменения,  а  далее  напишешь  следующее.  -
Мрачный гость на мгновение задумался. - Ну хотя бы вот так:

            И скрипа кедровых досок, что тешут на верфях.
            В изгнании жизнь вам закончить рок предвещает,
            Либо друзьями владыки прослыть, который от солнца
            Идет. Принять его с миром и наречь себя сыновьями...

     - И далее в этом же роде. Все ясно?
     Аристоника и Криболай молча переглянулись. Куда уж яснее!
     - Но это против правил, - нерешительно  протянула  пифия.  -  Аполлон
ведь сказал совсем другое.
     - Аполлон? - Мрачный гость усмехнулся. - Только не  надо  приписывать
этот бред, сочиненный вами, Аполлону. Этого олуха интересуют лишь стройные
ножки, да пакости, которые он время от времени преподносит Зевсу. А  кроме
того, разве правила не есть воля,  кем-то  установленная?  Почему  бы  эти
правила не устанавливать мне? Вы ответите коринфянам так, как хочу я, и  в
будущем будете составлять похожие прорицания для всех государств Эллады.
     Хотя все уже было ясно, Аристоника зачем-то спросила:
     - Ты слуга мидийского царя?
     - Не совсем. - Мрачный гость хмыкнул. -  Скорее  мидийский  царь  мой
слуга. А сейчас я отправляюсь на восток, но  прежде,  чем  я  покину  этот
храм... - Янус не договорил и начал медленно расстегивать плащ.
     Аристоника гордо вскинула голову.
     - Ты забываешься! Я дева, посвященная богу!
     - А я и есть бог. Жрец, помоги ей разоблачиться.
     Криболай неохотно повиновался. Он подошел к пифии и ухватился за край
ее хитона. Аристоника начала отбиваться. Тогда Мрачный гость  устремил  на
нее свой обжигающий взгляд и златотканый покров,  обвивавший  тело  пифии,
растворился в воздухе. Аристоника скорчилась, тщетно пытаясь прикрыть свою
наготу.
     - Хорошая фигура, - заметил Мрачный гость и цинично добавил:
     - Правда, немного перезрела. Но зато она недоступна  мужчинам  и  уже
потому вызывает желание. Не так ли, жрец?
     Не  дожидаясь  ответа,  Янус   начал   неторопливо   приближаться   к
Аристонике. И в этот миг в комнату ворвался юноша с мечом в руке...
     Вопреки велению Криболая Зерон не спешил драить пол в  храме.  Вместо
этого сразу после омовения он отправился бродить по склонам окрестных гор,
а  затем  долго  любовался  мраморными  барельефами  недавно  воздвигнутой
сокровищницы мегарцев. В храм он вернулся, когда уже темнело.
     Его внимание сразу привлекла гробовая тишина, столь  непривычная  для
этого времени.  Не  было  видно  суетящихся  служек,  беседка,  в  которой
собирались поболтать вечером жрецы, пустовала.  Зерон  недоумевающе  пожал
плечами и отправился на кухню, вторая располагалась в небольшой пристройке
близ храма. Картина, представшая  его  взору,  была  презанятна.  Прямо  у
входа,  тесно  прижавшись  друг  к  другу,  лежали  два  поваренка.  Жрец,
исполнявший обязанности главного повара, басовито храпел  у  очага.  Зерон
нагнулся к нему и уловил запах вина. Сделав надлежащие выводы,  он  подвел
итог уви