ния и отвергаемых ими отрицательных.

     Ламарка  сделали каким-то  пугалом. Поэтому нелишним является вспомнить
слова  К. А. Тимирязева. Он  говорил, что  "По  отношению к растениям Ламарк
стоял  на  строго  научной почве фактов,  и высказанные им  мысли  сохранили
полное значение и в настоящее время. Источником изменения растений он считал
исключительно влияние внешних условий -- среды" (Соч., т. VI, стр. 248).

     А. Н. Северцов, как вы уже слышали, утверждал  то же самое в  отношении
животных.

     Правда, Ламарк  впоследствии  отказался от своих  правильных  выводов о
причинах изменчивости организмов.  Тимирязев  пишет:  "Исходя из  совершенно
верного  положения,  что  внешние  условия  влияют на  формы  и  организацию
животных, он  вслед за  тем,  как бы  спохватившись,  сам отрекся от  него в
следующих  выражениях:  "Конечно,  если  б  кто-нибудь  принял  эти  слова в
буквальном смысле,  то  приписал  бы  мне очевидную ошибку, так как  никакие
условия   не  вызывают  прямого  непосредственного  изменения  в  форме  или
организации животных" (Соч., т. VI, стр. 76).

     Однако эти временные колебания Ламарка не умаляют в  наших глазах этого
великого ученого.

     А. Н. Северцов  до конца  своей жизни оставался верным своим  выводам о
непосредственном   и   адэкватном   влиянии   факторов  внешней   среды   на
изменчивость. Советские агробиологи  развивают эти выводы и не стыдятся быть
последовательными сторонниками А. Н. Северцова.

     Ламаркизмом сейчас не следует  пугать: это, по  меньшей  мере,  неумно.
Каждого  мало-мальски знающего  историю  развития  биологической науки можно
напугать этим словом  не с большим успехом, чем  словом "трубочист", которым
прежде пугали  маленьких детей.  Советские  научные работники уже  вышли  из
детского возраста и их не так легко испугать. (Аплодисменты.)


     Академик П. П. Лобанов. Слово имеет академик И. В. Якушкин.


     Академик  И.  В.  Якушкин.  Товарищи  академики,  участники  сессии!  В
последние годы царского режима, перед Октябрьской революцией, довольно часто
высказывалось  мнение,  что  сельскохозяйственная   наука   зашла  в  тупик.
Применительно  к  разоренным и закабаленным  мелким  крестьянским хозяйствам
этот вывод был правильным.

     Из  доклада  академика  Лысенко,  который  заслушала сессия,  я  думаю,
име5ются все основания сделать другой вывод:  мы  живем в великую Сталинскую
эпоху,  в  период  триумфа  передовой  сельскохозяйственной  науки,  которая
построена на знаменитых работах Мичурина, Вильямса и которая помогает  нам в
борьбе за новый мир.

     Результаты   открытий   Мичурина  и  мичуринцев  вам  хорошо  известны.
Вероятно,  присутствующие здесь непосредственные ученики Ивана Владимировича
лучше  меня расскажут  вам  о тех  чудесных  превращениях  природы  плодовых
деревьев, которые были достигнуты как самим Мичуриным, так и мичуринцами. Мы
имеем гибриды яблони  и груши, вишни и абрикоса,  миндаля и персика и многие
другие новые  породы  плодовых.  Мы имеем  советский крыжовник,  который  по
крупности  плодов можно сравнить  с  виноградом, и  такие  сорта  смородины,
которые  по крупности плодов не  уступают  крыжовнику.  В  прошлом  году мне
пришлось осматривать плодовые питомники Латвийской ССР в том  виде,  как они
были унаследованы от буржуазной Латвийской республики, -- там смородина, как
бисер, а мичуринские сорта смородины, повторяю, дают плоды, близкие к плодам
крыжовника.  Селекционный отбор  и применением  упоминавшихся  здесь методов
создания сортов  путем  вегетативной гибридизации определяют в основном  эти
замечательные результаты.

     Мичуринские методы, как сегодня ярко показал здесь академик Ольшанский,
в  руках  академики  Лысенко дали великолепные  результаты и применительно к
однолетним овощным и полевым культурам. Открытия Т. Д. Лысенко описываются и
поэтами, и писателями, и драматургами, и философами.

     Я  не могу,  однако, не  отметить  здесь, что  порой  в  этих описаниях
сквозит явное незнакомство с вопросом. Действительные открытия Т. Д. Лысенко
и его школы, по моему мнению, значительно превосходят эти описания. Чтобы не
быть голословным, сошлюсь на две цитаты из книги, которая в 1948 г. выпушена
Институтом философии. Автор книги --  Леонов.  В первом  разделе книги можно
прочесть   такую   формулировку:  "...Т.  Д.   Лысенко...   выработал  метод
ускоренного роста улучшенных сортов свеклы".

     Не говорю  уже  о том, что эта фраза построена  исключительно небрежно.
Известно правило,  которое, мне кажется,  должно быть  знакомо и автору этой
книги, --  о недопустимости  нагромождения пяти  родительных  падежей.  А по
существу, я  не знаю, в какой мере эта фраза действительно отражает открытия
Т. Д. Лысенко.

     И далее в этой же книге можно прочесть:

     "Для  одних сортов пшеницы, как показали опыты академика Т. Д. Лысенко,
болотистые места  являются благоприятными условием, для других же сортов это
условие является неблагоприятным" (стр. 135).

     Можно  допустить, что  когда-нибудь создадут  формы  пшеницы, выносящие
кислую реакцию  болотистых почв, но задачи, которые решает академик Лысенко,
состоят совсем в другом.

     В  "Литературной газете"  в  субботу  вы могли  обнаружить недопустимое
смешение парников с теплицами. Не следует ли сделать вывод, что всем авторам
необходимо хотя  бы поверхностно  знакомиться с тем предметом, о котором они
пишут.

     Я обращаюсь  к  некоторой  иллюстрации  того принципа,  который, как вы
слышали  из доклада  Трофима  Денисовича, должен  быть  признан  основным  в
семеноводстве.  Этот  принцип   заключается   в  том,  что  социалистическое
сельскохозяйственное  производство  необходимо строить на  сочетании  теории
Мичурина с теорией Вильямса. Вместе с тем  этот принцип  заключается  в том,
что  наилучшими  семенными качествами обладают растения  с полей и  участков
наивысшей урожайности. Известно, что такая наивысшая урожайность достигается
с наибольшим  успехом и с наибольшей устойчивостью на  площадях,  на которых
осуществлен весь  комплекс  травопольной системы  земледелия. На  протяжении
ряда лет кафедра  растениеводства Тимирязевской  академии  ведет  работу  по
осуществлению и развитию  этого  принципа в  тех  его  положениях, которые я
только что здесь назвал.

     Многочисленные  опыты   моих  учеников  и   сотрудников  показали,  что
действительно использование семян, внутри одного и того же сорта, с участков
наиболее высокого урожая позволяет добиться значительного улучшения качества
семенного материала.

     Одним  из  ярких  приемов, действующих  в этом  же направлении,  у  нас
является  своевременное дождевание. С  того  времени, как  принят  закон  об
орошении среднерусской возвышенности, этот прием  может  считаться доступным
для массового применения в колхозном производстве.

     Здесь я представляю вам только что  привезенные  из Тамбовской  области
образцы проса: направо просо без полива; налево просо, получившее один полив
в конце мая. Второй образец превышает  первый по  вегетативной массе в  пять
раз, и нельзя сомневаться в том, что семенные качества материала с орошенных
участков будут несравненно выше, чем при отсутствии орошения.

     Этот же принцип, конечно, с еще большей широтой, может быть  приложен к
размещению  семенных участков  на  тех  площадях,  где полностью  развернута
травопольная  система  земледелия.  Здесь, на  втором экспонате,  вы  видите
эффект от  лесозащитных полос, достигнутый в  1947  г. на Кубани,  в совхозе
имени Сталина. Урожай озимой пшеницы в открытом поле равнялся 10 ц (1947 год
на Кубани  был  не  менее  засушливым,  чем 1946  год).  Урожай  пшеницы  на
защищенных лесными полосами площадях равнялся  27  ц, т. е. был  почти втрое
выше.

     Качество семян на  защищенных полосами участках  было несравненно выше,
чем на открытых  полях. Абсолютный  вес  зерна  пшеницы составлял в открытой
степи 25,5 г, на  защищенных  площадях 34  г.  Даже  меньшую разницу  в весе
тысячи зерен,  разницу  в  3-4  г, мы уже  считаем существенной  для  оценки
семенного материала.  Отсюда  вытекает  то  предложение,  которое было  мною
опубликовано  весной 1948 г.,  но не  воспринято  в достаточной мере  нашими
земельными органами: во всех районах, где имеются лесозащитные полосы, пусть
даже не очень  широкие, следует отводить площади, расположенные вблизи  этих
полос, под семенные участки.

     К   новым  попыткам,  направленным  на   улучшение  качества  семенного
материала,  следует  отнести   опрыскивание   хлебов  не  какими-то  особыми
веществами,  а  только  фосфатами  или  фосфатнокалийными  солями  в  момент
колошения. Эта  попытка опирается на  ту  особую  роль, которая  в настоящее
время  установлена  современной  биохимией по отношению  к  солям  фосфорной
кислоты.

     Я  прошу ознакомиться  с  двумя  пробирками,  которые  я  вам  передам.
Сравнение их поможет вам представить себе достигаемую нами разницу.

     Я пришел к выводу о целесообразности испытания  этого приема в  связи с
великолепными  результатами,  которые  достигнуты  в 1947  г.  при  массовом
применении  опрыскивания с самолета  для  подкормки  озимых. Этот  же способ
может  быть  широко  использован  для  предуборочного  опрыскивания сахарной
свеклы, которое значительно повышает ее сахаристость.

     Как  показал  опыт  в  1948 г., этот же  прием  может  быть  применен с
успехом,  по  крайней мере,  на семенных  площадях  государственных семенных
хозяйств  после колошения  хлебов,  когда  никакой  другой способ  подкормки
невозможен.

     Такое   опрыскивание,   отмеченное   нашим  опытом,  сопровождается   и
повышением общего сбора и, главное, повышением качества зерна.

     Я думаю, что лица,  умеющие определять  качества пшеницы,  не откажутся
признать, что здесь наблюдается заметная разница в крупности зерна не только
в  первых пробирках, которые относятся  ко второму экспонату, но  также и во
вторых пробирках.

     Таким  образом, основной  принцип агрономической  науки  заключается  в
сочетании лучших  сортов с высокой  урожайностью,  которая  основывается  на
подъеме культуры земледелия.

     Академик Т. Д. Лысенко  указывал, что плохими агротехническими приемами
можно легко  испортить  лучшие сорта и что для  поддержания сортов необходим
высокий уровень сельскохозяйственной культуры.

     Обращаясь  вновь  к  общему  вопросу,  я  хотел  бы  сделать  несколько
замечаний,   которые  быть  может  не  будут  бесполезны  при  общей  оценке
разногласий  между  сторонниками  мичуринской  генетики  и   так  называемой
формальной   генетики,  которую,  по   моему   мнению,   правильнее  назвать
реакционной.

     Нельзя сказать, что недооценка  мичуринской генетики не уменьшается. По
моим наблюдениям, и в вузах и в исследовательских учреждениях эта недооценка
убывает,  но все же  она значительна.  Между тем только мичуринская генетика
раскрывает блестящие перспективы для  успеха сельскохозяйственной науки.  Не
все  еще верят  этому, но я думаю, что  число таких людей с  каждым годом, с
каждым  месяцем,  с  каждым днем убывает. К этим  людям может быть приложена
одна из формул Энгельса из "Анти-Дюринга": за покоем не видят движения, а за
деревьями не видят леса.

     Здесь, в докладе  Президента и в  сегодняшних выступлениях  конкретными
примерами  уже  были  обрисованы   великолепные  результаты,  полученные  на
мичуринском пути.

     Я  думаю, что  теорию  наследственности,  как она трактуется в  работах
Мичурина и Лысенко, правильнее всего связать  с физиологической теорией. Это
будет  полностью  отвечать взглядам  Тимирязева.  Исходным  положением здесь
является  превращение   веществ;   следовательно,   распространение  влияния
воспитания организма  на его  физиологию  приобретает решающее  значение для
изменения наследственности.

     Я не могу не отметить здесь, и участники сессии согласятся со мной, что
чудовищной  крайностью  является   отмеченное  в  докладе  Т.   Д.   Лысенко
исследование   одного   из   морганистов-менделистов   о   влиянии   Великой
Отечественной войны на построение хромосомного аппарата у мухи.

     В то время, когда  верные сыны  советского народа победоносно завершали
борьбу   за   честь,   независимость  и  свободу   нашей   Родины,   нашлись
исследователи, которые начали изучать влияние войны на мух!

     Голос с места. Муховоды!

     И. В. Якушкин. Такие  крайности, мне кажется, только показывают, как не
может и как не должен любой ученый отрываться от жизни советской страны.

     Иногда  высказывают  мнение, что  мичуринцев  и морганистов-менделистов
объединяет широкое применение гибридизации,  но гибридизация в понимании тех
и других, в этих принципиально  различных направлениях, имеет разный  смысл.
Представители мичуринской генетики придают крупное значение внутрисортовым и
межсортовым  скрещиваниям.   Внутрисортовое   скрещивание  сейчас  несколько
забыть; но известно, что оно дало существенные результаты применительно даже
к сортам, которые тогда назывались чистолинейными.

     Эффекты, достигнутые  академиком Т. Д.  Лысенко при помощи межсортового
скрещивания ржи, уже отмечались. Эти эффекты более значительны, чем  принято
думать и говорить. Элита ржи в этом случае оказалась ведь в сортоиспытании и
более урожайной и непоражаемой рядом грибных болезней.

     Иногда  высказывается  мнение будто  бы отрицательное  отношение Т.  Д.
Лысенко  к инцухту задержало создание фонда  гибридных кукурузных  семян. На
самом  деле  применение  этого  приема и  накопление  гибридных  семян  было
задержано  отнюдь  не мичуринской  школой,  а  теми селекционерами,  которые
стремились  подражать  американской  практике  и  настаивали  на  длительном
предварительном применении инцухта.

     Мне  приходилось говорить,  и я  рад  возможности  вновь выставить этот
тезис  на   сессии  Академии,  что  в  данном  случае   некоторые  из  наших
селекционеров не разобрались в  тех  загадках, курьезах  и фокусах,  которые
применяют  американские  капиталистические  семенные фирмы. Мы испытывали  в
Воронежском Институте  еще  в 1929  г.  межсортовое скрещивание  разнотипных
сортов  кукурузы и  убедились,  что это скрещивание и  без  предварительного
инцухтирования  обеспечивает   значительное  повышение  урожаев,   притом  с
серьезными различиями по сортам.

     В отношении других, незерновых культур работами  Т.  Д. Лысенко  открыт
ряд новых  закономерностей. Я отношу сюда  новые формы  чеканки хлопчатника,
которые  представляют своеобразный способ обрезки куста хлопчатника. Сюда же
относится размножение  кок-сагыза черенками -- прием, который  через два-три
года  внесет  переворот  в культуру каучуконосов. Летние  посадки  картофеля
создали   эпоху  в  картофельной  культуре,  так  как  этот  прием  улучшает
посадочный материал  не  только в южных районах страны, но и  в  центральной
полосе.  Многие   из  вас  помнят  опубликованные  Т.  Д.  Лысенко  в  книге
"Агробиология"  данные, из которых видно,  что повторное  применение  летних
посадок позволяет повысить средний вес клубней в несколько раз,  с 200-300 г
до 1 кг и выше на куст.

     Принцип  повторного  воздействия  (на растение)  тех условий, к которым
селекционер  или  агроном стремится приспособить растительный организм  и  в
которых имеет в  виду его  возделывать,  обеспечил создание  превращенных (с
измененной  природой)  пшениц.  Это  превращение  пшениц  было  осуществлено
воздействием на переломные моменты развития растений. Участники состоявшейся
вчера  экскурсии  в  Горки  Ленинские  помнят  небольшие,  но  замечательные
делянки,  на которых  мы видели, что высев  типично яровой пшеницы  No 321 в
четырех  поколениях под зиму превращает ее  в  озимую.  Весенний  посев этой
пшеницы  уже  не  дает  колосоносных  стеблей.  Эта  превращенная   пшеница,
полученная из яровой,  превосходит по зимостойкости все наиболее зимостойкие
формы пшениц.

     Значение  приема  превращения озимой  пшеницы в  яровую  и  обратно  не
ограничивается  теоретической стороной  вопроса. Всем  присутствующим хорошо
известно, что  озимые сорта, если они  благополучно  перезимовали,  обладают
более высокой урожайностью, чем сорта яровые. У озимой пшеницы, переделанной
из яровой, требования к тепловому режиму коренным образом изменяются. Отсюда
вырисовываются также  возможности создания холодостойких  сортов хлопчатника
или  превращения в  однолетние или  яровые формы двухлетних  или озимых форм
эфиромасличных культур (тмин и др.).

     Вы  видели  замечательные  поля  зреющей  ветвистой  пшеницы.  Они  для
Московской  полосы  представляют  открытие  не  менее  существенное,  нежели
культура винограда  под Мичуринском. В самом  деле, эта пшеница высевалась в
питомниках  много  лет,  но  всегда   давала  неблагоприятные  результаты  и
отличалась исключительно плохим качеством  зерна; они была южной пшеницей, а
для средней  полосы считалась совершенно непригодной. Т.  Д. Лысенко удалось
найти способ культуры, который сделал эту пшеницу перспективной в совершенно
новых  для нее районах. Известно,  что эта  пшеница дает 200  зерен там, где
обыкновенная  дает  30-40  зерен. Там, где  колос  обыкновенной пшеницы дает
1-1,2 г  зерен, колос пшеницы ветвистой  способен дать не только 3 г, как мы
осторожно считаем, но и  4-5  г, т.  е. колос этой пшеницы по продуктивности
равноценен метелке проса. Важнейшей особенностью ветвистой пшеницы является,
конечно, та  ее черта,  что  она не  полегает.  Она защищена от полегания не
только своей  толстостебельностью,  но и  вследствие  редкого  стояния.  1,5
миллиона полноценных  колосьев ветвистой пшеницы, если обеспечить нормальное
ее развитие,  взамен  5 миллионов колосьев обыкновенной  пшеницы,  обеспечат
громадный  урожай. Следовательно, в  этом смысле возникает  задача, обратная
той, которую  формулировал Тимирязев,  когда призывал выращивать  два колоса
взамен одного.  Здесь  же  может оказаться  целесообразным взамен 3 колосьев
выращивать один колос, но высокопродуктивный.

     В некоторых из колосьев,  которые любезно передал мне Т. Д. Лысенко, мы
могли  насчитать  120-125  колосков. Следовательно, при  многозерности  этих
колосков здесь можно ожидать 300-350 зерен в колосе.

     Хотел бы  в  заключение  высказать  уверенность  в  том,  что  развитие
принципов Вильямса,  Мичурина,  Лысенко позволит сельскохозяйственной  науке
умножить  достигнутые победы  в  новых, огромных масштабах  и  с  повышенной
скоростью  с  тем,  чтобы  покой  не  заслонял  движения,  и  с  тем,  чтобы
сельскохозяйственная  наука,  как   единая  советская  наука,  содействовала
приближению  к  коммунизму,  т.  е. шла бы  по  тому пути, по которому ведет
страну великий Сталин. (Аплодисменты.)


     Академик П. П. Лобанов. Слово имеет тов. С. И. Исаев.


     С. И. Исаев (заведующий кафедрой  селекции плодовых и  овощных  культур
Саратовского   сельскохозяйственного   института).  Замечательное   развитие
селекционной  теории и практики  в СССР неразрывно связано с именем великого
советского  ученого  Ивана Владимировича Мичурина --  основоположника  школы
советского творческого дарвинизма.

     Дарвин  открыл  закон  развития  органического  мира,  дал  в  основном
правильное понимание эволюции живых существ, населявших  и населяющих землю.
Но Дарвин еще не мог конкретно указать, как нужно управлять эволюцией, чтобы
планово  создавать  новые  формы   растений,  нужные  человеку.  Эта  задача
творческого развития  дарвинизма  выпала на долю И. В. Мичурина. Мичуринское
учение -- это новый этап в развитии материалистической биологии.

     "Из науки мы знаем, --  писал  И. В.  Мичурин, --  что все бесчисленные
виды и  разновидности  живых  организмов очень  медленным  путем  эволюции в
течение   нескольких  десятк